истории

«Часть неба» — фильм-открытка из Альп о борьбе любви со смертью И лучшее швейцарское кино, что видел Антон Долин!

Источник: Meduza

На Берлинском кинофестивале показали «Часть неба» — фильм швейцарского режиссера Михаэля Коха, которого жюри Берлинале отметило в 2009 году призом за короткий метр. Кинокритик Антон Долин рассказывает, почему это один из лучших швейцарских фильмов.

Как представить будущей публике по-настоящему хороший фильм? Везет, если в нем есть знаменитые актеры или известный режиссер, если автор удачно выбрал жанр или чем-то особенным цепляет сюжет. А представьте, что кино — о самой обычной, будничной и приземленной жизни. В главных ролях — непрофессиональные актеры, чьи имена никому ничего не скажут, а для режиссера это всего-навсего второй полнометражный фильм. Как тогда доказать, что из всех картин — например, Берлинского фестиваля — жюри и зрителям стоит выбрать именно эту? 

Попробую так: пожалуй, это лучший швейцарский фильм, что я видел в жизни. Странно, но факт. Швейцарская культура рядом с соседними немецкой, французской и итальянской — вечный бедный родственник. ДНК этой страны в общем представлении не связана с живописью, музыкой или литературой. Только с шоколадом, часами (в том числе с кукушкой), озерами, горами и коровами на зеленых склонах.

Режиссер Михаэль Кох не постеснялся использовать практически все эти элементы — кроме шоколада, ничего сладкого в его фильме нет. Он не попытался скрыть «швейцарскость», притворяясь немцем или французом, а пустил в ход сильные стороны культурного кода: крепкую связь человека с пейзажем, природное миролюбие, божественную красоту окружающего мира и умение человека раствориться в ней без остатка. 

На первом и финальном кадрах «Части неба» — огромный валун на зеленом горном склоне. Герой фильма, сезонный рабочий Марко (Симон Визлер) — застенчивый здоровяк с вечно потупленным взглядом. Он приехал в альпийскую деревеньку подзаработать и задержался там на всю жизнь. Он сам похож на такой неподвижный камень-великан, тяжелый и основательный. Но это не помешало Анне (Мишель Бранд) — местной красавице, матери-одиночке, которая держит ресторанчик с гостевым домом, а заодно разносит почту, — влюбиться в Марко и выйти за него замуж.

На свадьбу собралась вся деревня, гости танцевали под «What is Love» — вопрос, на который фильм Коха даст обстоятельный ответ. Никто, включая невесту, не заметил, как жениху вдруг стало нехорошо и он выбежал из помещения к горной речке глотнуть воздуха, прийти в себя. Что с ним не так? Почему-то Марко боится умереть и не может прогнать от себя эту мысль. Разумеется, неспроста. 

Жизнь в швейцарской деревне нельзя представить без коров — неправдоподобно красивых, ухоженных, с выразительными лицами (иначе не скажешь). У каждой свое имя — любимицу Марко зовут Фрида. Он не относится к животным как к машинам по производству молока и мяса: когда ему поручают отвести бесплодную корову на скотобойню, у него разрывается сердце. При всем простодушии, молчаливый работяга чувствует совершенно непонятную деревенским жителям глубинную связь человеческой судьбы с участью безмолвной скотины. В этой простой параллели есть, пожалуй, что-то толстовское. 

«Часть неба» собрана из живописных, но не вычурных кадров, которые сменяют друг друга достаточно неторопливо, чтобы остаться в памяти. У фильма размеренный шаг старинной баллады, хоть действие и происходит в наши дни. Впрочем, кто об этом думает в горной деревне, где все живут по старинке, проводя дни на пастбище или сенокосе, по вечерам выпивая пиво (Марко всегда заказывает холодный чай) и судача о небогатых новостях?

Но чем чаще природа напоминает о вечном цикле смены сезонов, умирания и возрождения всего живого, тем острее человек переживает свою бренность. Даже если он далек от церкви — а ни Анна, ни Марко туда не ходят и молиться не умеют, невзирая на неодобрение общины.

Здесь невольно вспомнятся неотесанные персонажи ранних драм Брюно Дюмона и отчаянный романтизм фильма «Рассекая волны» Ларса фон Триера. Там тоже была наполненная счастьем свадьба в начале и трагическое развитие событий потом. Михаэлю Коху есть что сказать о религии и боге. Если Марко признается приемной дочери, дошкольнице Юлии, что в него верит, то у девочки на это найдется неожиданно категоричный ответ: вместо бога она верует в «солнце, горы, животных, деревья и снег».

Интрига «Части неба» только кажется простой, на деле же этот фильм — философский. Он о бытии в мире, свободном от высшей воли, и противостоянии между любовью и смертью, с заранее известным исходом. «Часть неба» снята если не по часам, то по календарю. И кукушка, что отмеряет срок человеческой жизни, тоже прозвучит за кадром — в богатом саундтреке, наполненном стрекотом кузнечиков, пением птиц и мычанием коров.

Неизбежность смерти — достаточный материал для трагедии. Кох не усложняет эту мысль никакими сюжетными ухищрениями. Разве что добавляет хор, комментирующий действие, как это было принято в античности: полтора-два десятка человек в форменных зеленых пиджаках исполняют на фоне естественных декораций альпийской природы фрагменты из кантат Букстехуде, Баха и Брамса.

«Приди, о сладостная смерть». А когда она придет, что останется от человека? Лишь горстка праха, которая растворится в частице неба, — и, возможно, зритель, вглядывающийся в пустоту, где только что любил, боялся, страдал, надеялся и умирал кто-то другой.