истории

«Римини» — нежный и безнадежный фильм Ульриха Зайдля о певце из курортного отеля А еще о любви к человеку и кинематографу со всеми их недостатками

Источник: Meduza

Десять лет назад австрийский режиссер и любимец кинофестивалей Ульрих Зайдль снял трилогию о женщинах в отпуске («Рай: Любовь», «Рай: Вера» и «Рай: Надежда»), а теперь — в своей характерной псевдодокументальной манере — рассказывает историю о мужчине, который, как умеет, развлекает отдыхающих, а после продолжает свою монотонную жизнь. Премьера «Римини» — самого грустного и нежного фильма режиссера — прошла на Берлинском кинофестивале. Антон Долин рассказывает о картине.

Ульрих Зайдль — мастер документального гротеска, декадентской меланхолии и чернейшего юмора — успел отточить свой стиль до совершенства. Лучшие кадры его картин — неважно, игровых или нет, — кажутся одновременно произведениями искусства и частями репортажа (даже если мы точно знаем, что перед нами симуляция, а в кадре актеры). Так устроен и «Римини» — самый грустный, нежный и безнадежный фильм режиссера. И автор, и его герой-певец превращают историю в серенаду, одновременно о любви и расставании.

Статный, грузный и обходительный мужчина в самом расцвете сил (и в шубе из тюленьей шкуры) Ричи Браво — очевидно, псевдоним, но настоящего имени мы не узнаем, — живет в Римини на собственной вилле, которую время от времени сдает. С деньгами вечно перебои. Он немного выпивает и иногда заглядывает в зал игровых автоматов. Но грешит больше по привычке, в свободное время.

Ричи честно зарабатывает свои скромные гонорары. Вечерами выступает в курортных отелях Римини перед немногочисленными гостями, что заехали сюда не в сезон. А ночи проводит в постелях женщин заметно старше и, что важнее, обеспеченнее себя. Он умеет очаровывать их зовущим взглядом и ласковым словом.

Героя сыграл бывший боксер и моряк Михаэль Томас, который и раньше снимался у Зайдля («Рай: Надежда», «Импорт-экспорт»). Томас настолько убедителен, что судьба Ричи Браво кажется реальной — ее будто случайно поймали в объектив камеры. Таких персонажей почему-то чаще встречаешь в жизни, чем в кино. 

Зайдль — гиперреалист, умеющий увидеть и показать те стороны повседневности, к которым даже фестивальная публика не привыкла. Так, его фильмы редко обходятся без откровенных эротических сцен, но они ни на минуту не приукрашены. Зайдль открыто демонстрирует телесность людей несовершенных и немолодых, но всегда смягчает правду деликатным, теплым и чуть ли не любовным отношением к своим героям и героиням. Если не это гуманизм, то что?

Когда Ричи не зарабатывает и не тратит, он бесконечно тащится куда-то сквозь зимние пейзажи. Все вокруг тонет в тумане настолько густом, что не различить, где герой — в деревенской Австрии или на крупнейшем адриатическом курорте в Италии. Так и фильм продирается куда-то сквозь череду статичных и до смешного не похожих друг на друга эпизодов. А вот будни Ричи Браво однообразны, как и его шаблонный репертуар. Своим бархатным голосом он поет под минусовку ретро-баллады на ломаном немецком, разбавленном итальянскими словами и английскими фразами. Но в этой толще все-таки скрыт сюжет — и это настоящая семейная сага, вполне себе «Будденброки». 

В начале фильма Ричи встречается с младшим братом в доме родителей. Они выпивают, слушают музыку, стреляют по бутылкам. Выясняется, что братья приехали на похороны матери. Заодно мы знакомимся с отцом — бывшим музыкантом и нацистом (эта роль стала последней для Ханса-Михаэля Реберга, сыгравшего коменданта Освенцима в «Списке Шиндлера»), погруженным во тьму деменции и доживающим свои дни в доме престарелых.

Позже, уже в Римини, мы встречаем взрослую дочь Ричи Браво Тессу (Тесса Готлихер). Она приезжает к отцу в гости с подозрительно молчаливым бойфрендом и требует внушительную сумму денег в качестве компенсации за моральный ущерб — когда-то Ричи ушел из семьи и жизни Тессы. Расчувствовавшись, певец-неудачник решает во что бы то ни стало наладить отношения с дочкой. 

Ироничный и печальный финал этой семьи — и фильма тоже — разыгран под «Зимний путь» Шуберта (прогулки Ричи сквозь непогоду по морскому побережью Римини — живая иллюстрация к этой музыке). Чем-то он напоминает одновременно о «Елене» Андрея Звягинцева, нашествии варваров и скорой смерти старой Европы. Зайдль, несомненно, пессимист. Его пост-романтический жиголо-донжуан трогателен, но глуп и беспомощен. Шарм уже не способен его прокормить, а охотников платить за песни с каждым днем все меньше и меньше. Тем более, курорт завален снегом. 

Забавно, что вынесенное в заголовок место действия позволяет трактовать фильм Зайдля и как историю о конце кинематографа в уютном и смертельном тупике. Ведь в Римини родился и похоронен Федерико Феллини — воплощение творческой фантазии и гуманизма. Его Кабирия постарела и устала улыбаться, солнце зашло.

Кстати, у Римини есть побратимы — бельгийский Серен, город-герой всех фильмов братьев Дарденн, еще одних гиперреалистов и гуманистов XXI века. А еще — Сочи, где из года в год встает с колен российское авторское кино. А оно особенно остро страдает от дефицита как реализма, так и гуманизма.