Житель минской «Площади перемен» Степан Латыпов пытался покончить с собой в зале суда Заявив перед этим, что милиция угрожала возбудить дела против его родных и соседей

Днем 1 июня 41-летний житель «Площади перемен» в Минске, политзаключенный Степан Латыпов, задержанный в разгар протестов в Беларуси, пытался покончить с собой в зале суда Советского района Минска.

В этот день суд начал рассматривать дело Латыпова, обвиняемого в создании дворового телеграм-чата, мастерской по изготовлению протестной символики и сопротивлении милиции, сообщил правозащитный центр «Весна». В первый день судебного процесса выступили милиционеры, которые задерживали Латыпова, — они проходят по делу как потерпевшие.

Минчанин находился в клетке, установленной в зале заседаний, и попытался покончить с собой после того, как в суде в качестве свидетеля допросили его отца, Сергея Латыпова. Во время выступления своего отца Степан Латыпов заявил об угрозах со стороны сотрудников ГУБОПиК:

Степан Латыпов встал в клетке на скамейку, чтобы до него не могли дотянуться конвоиры, и нанес себе повреждения. Конвоиры не сразу смогли открыть дверь в клетку — у них не оказалось ключей, сообщает издание «Наша нива».

Затем в суд приехали сотрудники скорой помощи, Степана Латыпова вынесли из здания под крики сочувствующих людей. По данным «Весны», медработники хотели ввести его в состояние искусственной комы. Tut.by писал, что мужчину госпитализировали в Минский научно-практический центр хирургии, трансплантологии и гематологии. Вечером 1 июня в Минздраве Беларуси сообщили, что в больнице Латыпову обработали рану. «На данный момент состояние пациента стабильное, жизнеугрожающих ситуаций нет. Пациент пришел в себя после наркоза», — отметили в министерстве.

В зале суда находились родственники Латыпова. Его тетя Галина Латыпова рассказала «Медузе», как все произошло

— Что происходило сегодня в суде?

— После перерыва [отца Степана Сергея] вызвали первым свидетелем. Его спрашивали про Степана, какой он сын. Он рассказал все. Спросили, есть ли у обвиняемого вопросы свидетелю. Тогда он [Степан] сказал: «На меня оказывают давление, отец готовься». И стал медленно резать себе горло.

— Вы не видели чем?

— Нет. Я только увидела, что у него что-то появилось в руках, он поднес к горлу, и сразу суматоха такая [началась]. Он находился в этой клетке. Все в шоковом состоянии стояли и просто смотрели. Для всех присутствующих это был шок, кошмарный сон. Все начали кричать: «Вызывайте скорую помощь». Охранники стояли как столбы. Он упал на скамейку, всех стали выгонять из зала. Судья ушел сразу же, как только началась суматоха. Пока они [конвоиры] открыли [клетку], пока схватили… Стали выталкивать меня, кто-то там еще за мной был и успел небольшие кусочки снять [на видео]. Говорят, его в девятую [больницу] увезли, а что дальше — мы пока не знаем. Увозили его, он был в сознании, были полуприкрыты глаза, слабый такой, рубашка была вся окровавлена. Горло было перевязано, ком марли или еще чего-то торчал, глубокие порезы были.

— С момента задержания Степана вы чувствовали давление или повышенное внимание к себе со стороны властей?

— Нет, ко мне не было. Потому что я вообще российский гражданин, я нахожусь здесь уже полтора года. Лично на меня никакого давления не было, ко мне никто не приходил, меня никто никуда не вызывал.

— А на других родственников Степана оказывалось давление? На его соседей?

— Про соседей ничего не могу сказать. [Отца Степана] вызывали в Следственный комитет. О чем он там говорил, я не знаю. Он старается, чтобы я лишний раз не волновалась. Пока давления не было, но, как предупредил нас Степан, оно теперь может быть. За время своего сидения в СИЗО Степа потерял бабушку, а я — маму. [Отец Степана] Сергей Анварович потерял маму. Сначала он [Степан] сидел вроде в такой адекватной камере. А потом, почти два месяца тому назад, его перевели в другую камеру — и там уже какие-то уголовники сидели или еще кто-то. Сегодня в суде он был с фингалом под глазом и перевязанным запястьем. Там, видимо, его прессуют и будут прессовать.

— Степан рассказывал про условия в камере, куда его перевели?

— Когда вы приходите на свидание, перед вами висит список того, о чем нельзя говорить: об условиях содержания, о сокамерниках и так далее. Об условиях содержания он давал как-то знать, когда сидел в адекватной камере. А потом, через время его перевели в неадекватную.

— Как вы думаете, почему это произошло?

— Это оказание давления, чтобы человек признался в том, чего не совершал. Поэтому не разрешают встречи — за почти девять месяцев, что он находился в СИЗО, нам дали свидание только один раз. Единственное, что передачи передавали. Там тоже странно. От тех, кто принимает, зависит, передадут то, что разрешено по списку, или нет. Сегодня хочу — принимаю, завтра — не хочу. Ничего запрещенного мы ему не передавали. Но из писем я знаю, что он не получал стикеры (такие наклейки), от кого-то письма не получал. Об условиях содержания единственное, что писал: «Все нормально, все хорошо», — чтобы нас подбодрить. Он очень переживает за своих родных, близких, за соседей, которые его очень поддерживают. Он очень переживает за отца, потому что у отца слабое сердце, высокое давление, он лежал в больнице 80 дней после ковида.

— Как сейчас чувствует себя отец Степана?

— Мы напоили его всевозможными таблетками, пилюльками, всякими пустырниками, корвалолами и всем прочим. Лежит сейчас, отдыхает. Если можно это назвать отдыхом.

— Почему, на ваш взгляд, Степан пошел на этот страшный шаг?

— Я не могу сказать почему. Может, на него была такая прессовка, что он подумал, если дальше [так будет], он может физически этого не выдержать. Либо его родным будет плохо. А так вроде нет человека — нет дела.

Степан Латыпов — специалист по лечению деревьев и борец с борщевиком. Он работал в резиденции Лукашенко

Степан Латыпов родился в 1980 году в деревне под Иваново в Брестской области Беларуси в семье биологов. В 2000-е годы, во время учебы в университете и после окончания вуза, он несколько лет ездил на заработки в Великобританию, где валил деревья, работал плотником, помогал на ферме, рассказывал сам Латыпов изданию Onliner.by. Там он освоил профессию арбориста — специалиста по уходу за деревьями. В 2009 году Латыпов решил заняться лечением деревьев в Беларуси и стал предлагать свои услуги местным сельсоветам.

Ухаживающим за деревьями Латыпову стали предлагать бороться с борщевиком. Он откликнулся на предложение — стал индивидуальным предпринимателем, собрал команду из полутора десятков человек и за десять лет, по выражению Onliner.by, стал «главнокомандующим» на войне против борщевика в Беларуси.

Латыпов работал не только с сельскими советами, но и с высокопоставленными людьми — в том числе приводил в порядок деревья в резиденции Александра Лукашенко, работал с государственным учреждением «Дипсервис», обслуживающим дипломатический корпус и официальные делегации.

Латыпова задержали, когда он вместе с соседями защищал мурал с «диджеями перемен». Госканалы утверждали, что он собирался отравить силовиков

Степана Латыпова задержали 15 сентября 2020 года, когда он вместе с соседями по «Площади перемен» хотел помешать людям в форме и масках, которые пытались закрасить мурал с диджеями Кириллом Галановым и Владиславом Соколовским — теми самыми, которые незадолго до президентских выборов в Беларуси включили на провластном митинге песню Виктора Цоя «Перемен!».

В день задержания Латыпов и другие жители «Площади перемен» стояли возле трансформаторной будки, на которой нарисовали диджеев. Когда к ним подошли силовики, Латыпов попросил их представиться, после чего люди в масках скрутили мужчину. В квартире Латыпова взломали дверь и провели обыск, изъяв флешки, телефоны, ноутбуки, ключи от машины, банковские карты и деньги.

После этого мужчину поместили в изолятор на Окрестина по подозрению в массовых беспорядках, сообщал телеканал «Настоящее время».

19 сентября, через четыре дня после задержания Латыпова, государственные белорусские телеканалы ОНТ и «Беларусь 1» выпустили сюжеты о нем. В них утверждалось, что Латыпов через мессенджеры и соцсети собирал деньги «на подрывную деятельность по дискредитации власти и органов управления», занимался тем, что размещал на домах в Минске «запрещенную символику и муралы».

Кроме того, в сюжетах говорилось, что Латыпов якобы собирался использовать против сотрудников силовых структур «препараты первого класса опасности, содержащие яд дифосфин». Неназванный сотрудник ГУБОПиК заявил, что Латыпов хотел обработать этим веществом земельные участки и дачи силовиков, а также распылить его над бойцами ОМОНа и внутренних войск во время протестных акций. Это заявление государственных СМИ раскритиковал белорусский химик Сергей Бесараб, старший научный сотрудник Национальной академии наук Беларуси.

В октябре 2020 года тогдашний министр внутренних дел Беларуси Юрий Караев заявил, что Латыпов причастен к коррупционным преступлениям и «планировал распылить ядохимикаты с какой-нибудь высотки на боевые порядки ОМОНа и внутренних войск». Караев также заявил: «Сидел бы он тихо, может, не привлек к себе внимание».

В апреле Следственный комитет Беларуси сообщил, что завершил расследование дела Латыпова. Его обвинили в мошенничестве, сопротивлении милиционерам и организации действий, грубо нарушающих общественный порядок.

По версии следствия, Степан Латыпов в августе 2020 года объединил вокруг себя граждан «для совместного участия в действиях, грубо нарушающих общественный порядок» в Минске. Для этого Латыпов создал телеграм-чат, в котором, по данным СК, призывал людей создавать «дворовое сообщество с целью публичного выражения своих общественно-политических взглядов и протеста, ведения деструктивной деятельности».

Следователи заявили, что обвиняемый проводил встречи участников группы и наносил рисунки и протестные надписи на фасады зданий, а также создал мастерские по изготовлению протестной символики, в том числе флагов.

Кроме того, в СК Беларуси заявили, что Латыпов с апреля 2019 года по сентябрь 2020 года похитил у 16 компаний 123 тысячи белорусских рублей (более 3,5 миллиона российских рублей по курсу). По данным следствия, Латыпов говорил своим клиентам, что обрабатывает борщевик дорогостоящими средствами, а вместо этого использовал вещества «с сомнительным качеством и в разы дешевле заявленного».