истории

«Смелость» — фильм о белорусских протестах на Берлинском фестивале Насколько обычный человек ответственен за судьбу своей страны?

Источник: Meduza

На Берлинском кинофестивале показали дебютный документальный фильм режиссера Алексея Полуяна «Смелость», посвященный белорусским протестам 2020 года, начавшимся после объявления результатов выборов президента страны. В своей картине Полуян не только показывает события прошлого лета, но и обращается к теме 1990-х, а также рассказывает истории трех артистов, работающих в подпольном Белорусском свободном театре. Кинокритик «Медузы» Антон Долин — подробнее об этой картине.

Важность этого фильма невозможно переоценить. В этом же заключается сложность разговора о нем. Художественная рефлексия — неминуемый спутник социальных и политических перемен в любом обществе, а документальное кино — первая из «капсул времени», которую неминуемо закладывают и отправляют в будущее. Вместе с тем события последних месяцев в Беларуси далеки от какой-либо завершенности, и любое «подведение итогов» может грешить опасными упрощениями. Чрезвычайно трудно отделить зрительские впечатления от событий как таковых от впечатлений, связанных с их отражением в кино. А социальные сети поставляют такое количество самодеятельного и исключительно выразительного документального материала, что не очень понятно, зачем нужны еще и фильмы. Однако «Смелость» — полнометражный дебют молодого белорусского режиссера Алексея Полуяна — дает свою версию ответа на этот вопрос. 

Тема фильма и его центральный сюжет — протесты, начавшиеся в Беларуси после выборов президента 9 августа 2020 года. По официальной версии победителем был признан действующий глава государства Александр Лукашенко, тогда как свидетельства о масштабных фальсификациях и массовое возмущение населения говорили о скрытой от беларусов победе его главной соперницы, Светланы Тихановской. Полуян и расширяет контекст разговора об этих событиях, и предельно его конкретизирует. Расширение происходит за счет показанной уже в прологе хроники протестов в 1990-х (очень похожей на нынешние, только Лукашенко гораздо моложе) и рассказа об исчезновениях и убийствах оппозиционеров за последние четверть века. Сужение — за счет выбора трех главных героев, по профессии — артистов и музыкантов. 

Денис Тарасенко, Марина Якубович и Павел Городницкий ушли из государственного театра, чтобы работать в подпольном Белорусском свободном театре; с точки зрения репертуара и метода наиболее точным его аналогом, наверное, можно назвать российский «Театр.doc». Судьбы героев сложились по-разному — например, Марина растит с мужем ребенка и потому особенно остро боится ареста, а Денис оказался в неофициальном черном списке, его перестали снимать в кино, поэтому он был вынужден распроститься с искусством и пойти работать в автомастерскую. Тем не менее на улицах и площадях Минска они встречаются, скандируя одни и те же лозунги, идя вперед под бело-красным флагом, надеясь на скорые перемены, — и перемежая эти надежды со скепсисом и унынием. 

Как в настоящем эпосе, пусть и камерном («Смелость» длится меньше полутора часов), частное здесь нераздельно переплетено со всеобщим, а герои постоянно — с «гурьбой и гуртом». Операторы Таня Гаврильчик и Ессэ Мазух проникают в самое сердце протестующей толпы: мы побываем с ними у стелы, у здания КГБ, на центральных проспектах столицы, у изолятора, из которого выходят их задержанные товарищи и близкие. Станем свидетелями микродрам и микротриумфов — вот девушка рыдает у тюрьмы «Я одна!», а вот люди один за другим обнимают и благодарят растерянного молодого омоновца, украсившего свой щит белыми розами.

Меж тем в зале, на сцене, за кулисами театра, где режиссер Николай Халезин репетирует очередной спектакль по скайпу, находясь в Лондоне (он и его жена Наталья Коляда эмигрировали по политическим мотивам), артисты повторяют невыдуманные реплики из сцен допросов, признаний, воспоминаний. «А потом меня убили», — говорит один из героев фильма, падая на сцену. По негласным канонам современной документалистики в «Смелости» нет ни закадрового авторского текста, ни поясняющих титров — не считая одного, сопровождающего спектакль: «72% беларусов не могут найти определение для слова „демократия“». 

Образец не диктаторски-авторского, а именно демократического кино, внятная и выразительная «Смелость» Полуяна заставляет спросить самого себя о мере ответственности отдельной личности за судьбу страны — и в конечном счете за будущее. А заодно о том, на что способно априори слабое независимое искусство в патовой ситуации противостояния отлаженной тоталитарной машине, которая преспокойно лишает права на профессию или цензурирует спектакль на неугодную тему, объявив его «сатанистским». Не делая выводов, Полуян ставит задачи и обозначает стратегию — не политическую, но персональную. В этом и преимущество кино перед соцсетями. Не слишком опасаясь впасть в чрезмерный пафос, хочется сравнить его с лучом шахтерского фонарика в темноте или полыхающей книгой — два этих чрезвычайно ярких образа из спектаклей Белорусского свободного театра служат прелюдией к основному действию.

Неудивительно, что в свою программу «Смелость» отобрал именно Берлинале, а не любой другой фестиваль — недаром здесь же в разное время показывали картины о деле Ходорковского, процессе Сенцова, событиях украинского Майдана, преследованиях ЛГБТ-сообщества в Чечне. И, конечно, обидно, что премьера пока что вышла только виртуальной — практически подпольной, катакомбной, под стать Белорусскому свободному театру.