истории

Испытывая на себе российскую вакцину от вируса, спецкор «Медузы» Светлана Рейтер поняла, что получила плацебо. И вот что она сделала после этого Финальная часть дневника

Источник: Meduza

В августе 2020 года Россия объявила, что первой в мире зарегистрировала вакцину от коронавируса, она получила торговое название «Спутник V». Чтобы завершить эту регистрацию, создатели вакцины из Национального исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии им. Гамалеи должны провести масштабные клинические исследования на десятках тысяч добровольцев. Одним из них в сентябре стала спецкор «Медузы» Светлана Рейтер. После этого она подробно, день за днем и час за часом, описала впечатления от процесса и реакцию организма на первый укол. Свой дневник Рейтер продолжила в середине октября, придя за обязательной второй дозой вакцины. Затем, выждав положенные 42 дня, она решила сдать тест на коронавирус: он не выявил антител, и так Светлана поняла, что ей кололи плацебо. Когда в декабре «Спутник V» начали колоть всем желающим, Рейтер решила выйти из исследования и попробовать привиться настоящей вакциной. Публикуем третью часть ее дневника.

Отсутствие антител — это больно. Особенно если ты участник клинических исследований, в котором три счастливчика получили вакцину, а один неудачник — пустышку. Тебе ввели физраствор, ты в глубине души был уверен, что это настоящий препарат и жил, считая его лучшим другом. Искал следы его присутствия: головная боль, сердцебиение, небольшое повышение температуры — все это было праздником. Вживую своего друга ты видел дважды: в первый раз он был в белой коробочке с синей полоской (первая инъекция), во второй раз полоска на коробочке была красной (вторая инъекция). А потом оказалось, что все это фикция.

Антитела я измерила точно в срок — через 42 дня после первой инъекции. Получила нулевой результат и устный комментарий знакомого, который хорошо разбирался в тестах. Слово «плацебо» звучало как приговор. Это было по-настоящему страшно.

В сентябре, когда я делала первую инъекцию, количество новых зараженных в Москве не доходило до тысячи в день. Ко второй инъекции в городе выявляли по две тысячи. В ноябре, когда я сделала тесты, в Москве госпитализировали полторы тысячи больных за ночь, а выявляли — шесть тысяч минимум. Болели друзья, соседи и родственники.

Но я еще не знала, какое испытание меня ждет. 

В начале декабря в городе объявили вакцинацию первых групп риска — врачей и учителей. Довольно быстро стало ясно, что вакцина в Москве достанется не только им. Так, я сама неожиданно получила приглашение на прививку от городского департамента информационных технологий. «Вы являетесь сотрудником образовательного учреждения Москвы и имеете право на первоочередную вакцинацию от коронавирусной инфекции», — написали мне. Подумав несколько часов, я сообразила, что попала в список благодаря единственному семинару, который когда-то давно провела на факультете журналистики РАНХиГС.

За три недели вакцинации в многомиллионном городе привились всего 25 тысяч человек, и мэрия очень сильно расширила масштаб «групп риска»: приглашение на вакцинацию получали даже самозанятые и индивидуальные предприниматели, записанные в группу «промышленность». Странным образом, к этой же группе относились знакомые писатели — при этом их же одновременно приглашали на вакцинацию как «сотрудников учреждений культуры», к которым отнесли сотрудников музеев, библиотек, цирков, кинотеатров и многих других учреждений культуры. 

Инструкторам фитнес-центров настоятельно рекомендовали привиться по категории «спорт», священникам и пономарям — по разряду «религиозных организаций». Кроме того, в группу риска включили волонтеров, сотрудников любых некоммерческих организаций и средств массовой информации, но по факту в городских поликлиниках даже не спрашивали справку с места работы, а окна для записи всегда были пустыми — в чем мог убедиться любой, кому захочется.

К концу декабря ситуация выглядела так: фактически в Москве мог привиться каждый, кому уже исполнилось 18 лет. Не прививали только добровольных участников клинического исследования — в количестве 32 тысяч человек. Четверть из них получила плацебо — примерно 7,5 тысячи неудачников. Лузеров, которые хотели получить вакцину первыми, а получат — последними.

Формально, власти были правы: клиническое исследование вакцины началось в сентябре и закончится в апреле, и только тогда будет официально объявлено, кто из добровольцев получил вакцину, а кто — плацебо. Всеобщая вакцинация должна была начаться только после того, как исследование закончат. Но по факту вакцинация уже шла полным ходом, а группа плацебо осталась за бортом. 

Когда группы риска еще только начали расширяться, я решила, что хочу выйти из исследования. Особого смысла я в нем не видела: есть ли смысл что-то исследовать, когда уже прививают всех без разбора? Кому вообще нужны результаты этого исследования, если группа привитых растет как на дрожжах? «Нет проблем», — ответил мне врач поликлиники, в которой первым добровольцам делали прививки. Он быстро внес запись о моем выходе из исследования в какой-то раздел ЕМИАС и сказал, что вот теперь я точно могу привиться вместе со всеми. Врач добавил, что с начала декабря группа плацебо изрядно уменьшилась.«Каждый день пачками выходят», — ухмыльнулся он. 

О том, что группа плацебо редеет, недавно РИА Новости сказал академик Александр Гинцбург, директор института Гамалеи, где разрабатывали вакцину «Спутник V». Он также добавил, что многие, увидев отсутствие антител в своих анализах, «потом привились самой вакциной, чтобы быть защищенными от заражения». Жаль, Гинцбург не сказал, где они это сделали. 

Покинуть группу плацебо не так-то просто — ты можешь выйти из клинического исследования, но клиническое исследование не выйдет из тебя. Через неделю после выхода из исследования я пришла на вакцинацию в ближайшую к дому поликлинику. «Нет, даже не пытайтесь», сказала мне врач. На ее компьютере была открыта первая страница ЕМИАС. Рядом с моей фамилией была надпись большими красными буквами — «Участник клинических исследований». Я не поверила своим глазам.

Наш дальнейший диалог звучал так:

— Вы уже привились, вам больше нельзя.

— Нет, я не привилась. Смотрите, вот результаты трех анализов, ноль антител, у меня нет прививки, это плацебо.

— Но вы же участник клинического исследования — видите, вот надпись красненьким?

— Я вышла из исследования, посмотрите, внутри должна быть отметка. Исследования нет по факту, все выходят. Мне сказали, можно выйти, привиться уже вместе со всеми.

— Нет, вы не вышли.

— Нет, я вышла.

— Надпись красненьким рядом с фамилией видите? Пока она есть, вы не вышли.

— Вышла.

— Не вышли, запись видите? Есть запись — значит, не вышли. Думаете, вы одна такая? Тут бывают эти, ваши, из плацебо. По распоряжению департамента вас до апреля записывать нельзя, департамент следит. 

— Но вы же всех прививаете! К вам люди с улицы приходят, вы никому не отказываете и ничего не проверяете.

— Да, мы прививаем всех, но по вашей группе отдельное распоряжение — до апреля не записывать.

Когда добровольца из группы плацебо выгоняют из поликлиники, у него остается два варианта: ехать в Подмосковье в клиники, у которых нет доступа к системе ЕМИАС и никакие красные надписи никому не видны, или пойти в частную клинику, в которой тоже есть вакцина «Спутник V».

Я выбрала второй вариант, и он сработал на сто процентов. В регистратуре одной из частных клиник Москвы мне задали только один вопрос: есть ли у меня московская прописка и полис ОМС. Цена укола первой дозой — 1850 рублей. Запись плотная, желающих очень много. «Может, просто не все доверяют бесплатной медицине», — предположили в регистратуре. 

Дальше — быстрый осмотр у терапевта, который задает стандартные вопросы: возраст, рост, вес, есть ли аллергия (нет), есть ли хронические болезни (тоже нет). Я жду вопроса об участии в клиническом исследования (да, черт бы его побрал), но его мне так и не задают.

Через десять минут меня отправляют в процедурный кабинет. Час я сижу перед кабинетом: ожидаю, пока соберется необходимая «пятерка» (вакцина для прививки расфасована в емкости по пять доз). Кроме меня, на прививку идет женщина лет семидесяти (говорит, не доверяет бесплатной медицине), мужчина слегка за сорок (о причинах выбора клиники не рассказывает), девушка двадцати лет (делает вид, что не услышала мой вопрос), и женщина среднего возраста (домохозяйка, по телевизору слышала, что пока только группам риска можно). 

Через час я получаю инъекцию препарата из белой упаковки с синей полоской. И окончательно выхожу из клинического исследования вакцины «Спутник V», как до меня это много раз делали другие добровольцы.