новости

«Незачем было арестовывать это судно, от него надо было скорее избавиться!» В Бейруте взорвалась аммиачная селитра с российского сухогруза. Капитан судна дал интервью изданию «Сибирь.Реалии» — вот его краткий пересказ

Источник: Сибирь.Реалии

4 августа в порту Бейрута взорвались 2750 тонн аммиачной селитры. Она была конфискована в 2014 году с судна «Росус», которое следовало из Грузии в Мозамбик и сделало в Бейруте техническую остановку. Судно ходило под молдавским флагом и принадлежало российскому предпринимателю Игорю Гречушкину. Работавшие на нем моряки обвиняли Гречушкина в том, что он бросил «Росус» и членов его команды. Некоторые из них не могли вернуться на родину почти год. Бывший капитан «Росуса» Борис Прокошев рассказал изданию «Сибирь.Реалии», как судно застряло в порту Бейрута, а моряки оказались на нем заложниками. «Медуза» пересказывает интервью Прокошева (точные цитаты приведены в кавычках).

Гречушкин сначала показался мне нормальным. Уже потом я узнал, что предыдущий экипаж «Росуса» ушел из-за невыплаты зарплат. Они нам ничего не сказали, объяснили увольнение тем, что надо идти в Мозамбик, а это далеко, им не хочется. «А мне чем дальше, тем лучше, больше денег заработаю». Везти нужно было удобрения — нитрат аммония.

Мы сначала сделали остановку в Греции, заказали там продовольствие, расходные материалы в рейс. Когда дошло дело до получения заказа, Гречушкин отказался платить. Сказал, нет денег. Потом погнал нас в Бейрут, чтобы взять дополнительный груз на палубу и подзаработать. Там судно арестовали за неуплату портового сбора. Не знаю, о какой сумме шла речь.

Часть команды смогла покинуть Ливан, а меня, старшего механика, третьего механика и боцмана отказались выпускать. Ливанские власти просто не хотели платить кому-то за то, чтобы за судном следили. А нам, пока мы там оставались, волей-неволей приходилось поддерживать его техническое состояние. Мы прожили на «Росусе» 11 месяцев. Гречушкин не платил нам и даже не покупал продукты, можно сказать, обрек на голод. Кормил нас порт.

Ситуация у нас была хуже, чем у заключенных: те знают, когда они выйдут, а мы не знали. Я российский гражданин и каждый месяц писал Путину! Но получал только отписки. Российское консульство нам ничем не помогло. В итоге мы продали топливо с судна и наняли адвоката. Он через суд добился от властей Ливана нашего освобождения.

После возвращения в Россию я пытался судиться с Гречушкиным, но мне сказали подавать иск по месту его жительства. А он в то время уже жил на Кипре. Мне он должен 60 тысяч долларов, старшему механику — 50 тысяч, третьему механику — около 20, боцману — около 10. Хотя заказчики из Мозамбика заплатили ему миллион долларов (я это знаю от предыдущего капитана «Росуса»). Он просто решил судно бросить, а миллион прикарманить. Я сначала не волновался: думал, заказчики-то груз не оставят, они ведь только за перевозку миллион заплатили. Но они «никаких шевелений не проявляли вообще».

Нитрат аммония с «Росуса» после нашего отъезда выгрузили на склад, под ответственность министерства транспорта Ливана. Я об этом узнал от знакомых моряков, которые заходили в Бейрут. А судно утонуло года два-три назад. У него небольшая дырка, нужно было периодически откачивать воду. А если экипажа нет, некому было этим заниматься.

Во вчерашнем взрыве в Бейруте власти сами виноваты. «Незачем было арестовывать это судно, от него надо было скорее избавиться!»