истории

У кинолога из Подмосковья отравили двух овчарок с разницей в полгода — по делу предъявлены обвинения. В России это случается очень-очень редко

Источник: Meduza

В подмосковной деревне Долгое Ледово (Щелковский район) у кинолога и майора полиции в отставке Анны Верченко с разницей в полгода отравили двух собак. Обе умерли почти сразу. По факту убийства завели уголовное дело по 245-й статье Уголовного кодекса («Жестокое обращение с животными»), обвинения предъявили мужчине с соседнего участка. В России это бывает очень редко.

Статья, которую вы читаете, — это часть нашей программы поддержки благотворителей MeduzaCare. В июле 2020 года она посвящена церебральному параличу. Все материалы можно прочитать на специальном экране.

Первое отравление произошло 8 ноября 2018 года. Кинолог и майор полиции в отставке Анна Верченко вспоминает, как буквально в одно мгновение радостно прыгающая собака забилась в судорогах. После искусственного дыхания и непрямого массажа сердца собака пришла в себя, но, по словам Верченко, вела себя неадекватно, не понимала, где находится, билась в судорогах до самой ветлечебницы. «Я никогда не видела животных в таком состоянии — как будто она [собака] с ума сошла», — вспоминает Верченко.

Врачи сказали, что подобное состояние не может начаться внезапно — нужны серьезные предпосылки. Собаку погрузили в искусственную кому, но спасти ее не удалось. Верченко долго пыталась разобраться, что же случилось с питомцем, искала информацию в интернете и спрашивала у друзей — те убедили ее, что, возможно, собака подцепила что-то от пробегающей мимо крысы или мертвой птицы. 

Смерть первой собаки, по признанию Верченко, нанесла ей «сильнейший моральный удар». «Я не могла прийти в себя, у меня не работала голова, — говорит она. — Я все время плакала и ничего не соображала, хотя меня убеждали, что все это случайность, и я пыталась это забыть как страшный сон, смириться с этим». После случившегося Верченко стала тщательнее следить за своими собаками, построила для них на участке специально защищенный вольер, но не ожидала, что ситуация повторится.

В мае 2019 года Верченко вместе с другой собакой вернулась с прогулки домой, а ночью проснулась от шума. Животное внезапно стало биться в непрекращающихся судорогах. Тогда, говорит Верченко, она поняла, что это не просто роковое совпадение, а чей-то злой умысел. Собаку в ветклинику она, по собственному признанию, везла без малейшей надежды на спасение. 

Анализы в клинике показали, что собаку отравили мощным ядом (документ есть в распоряжении «Медузы»). Каким именно — сразу установить не удалось, так как, по словам Верченко, в России делают всего несколько тестов на конкретные яды, которые подкидывают животным догхантеры. Проба на них дала отрицательный результат. Дальнейшие экспертизы показали, что, скорее всего, это был смешанный тип яда. «Стало понятно, что в указанной в отчете дозировке ни ворона, ни крыса принести лекарство не могли. Тут у меня появились мысли, что кто-то совершил такое преднамеренно, но я не могла понять, по какой причине», — рассказывает Верченко.

Изначально у Верченко не было никаких подозрений. Она перебирала самые разные варианты и не понимала, кому она или ее собаки могли помешать. Кинолог решила обратиться за помощью к профильному юристу из ассоциации «Благополучие животных» Анастасии Апухтиной-Агеичкиной. Вместе они смогли возбудить уголовное дело по 245-й статье УК («Жестокое обращение с животными»). Следствие по делу шло больше года. По его результатам было предъявлено обвинение Максиму Петрову, проживающему на соседнем от Анны участке. Верченко признается, что до начала следствия у нее даже мысли не было, что отравителем может быть кто-то из соседей. Сам Петров свою вину отрицает, а его жена на вопрос о возможных проблемах с соседскими животными заявила журналистам, что «не было никаких собак». Сейчас дело находится в прокуратуре (именно она утверждает обвинительное заключение), после чего может быть направлено в суд.

Павел Шевчук, адвокат Максима Петрова, в разговоре с «Медузой» заявил, что не понимает, почему обвинения были предъявлены именно его подзащитному. По его словам, «неопровержимых доказательств вины» его подзащитного нет. «Медузе» не удалось связаться с Петровым.

В ходе следствия, утверждает Апухтина-Агеичкина, в деле появились новые подробности. По ее словам, раньше Петров жил в этом же населенном пункте, но на другом участке, и у его соседей по периметру с разной периодичностью умирали животные с такими же симптомами, как у собак Анны. Апухтина-Агеичкина говорит, что никто из пострадавших не заявлял в полицию о случившемся, поэтому привлечь эти случаи в качестве доказательств не получилось. Проблемой, по словам юриста, стало и то, что обвиняемый никогда не высказывал соседям свое недовольство животными. «Сейчас обвиняемый и его супруга утверждают, что, мол, какие собаки, мы никого не видели, никто нам не мешал. Они никому не жаловались на животных. Никогда никаких переговоров не было», — рассказывает юрист. В материалах дела не упоминаются другие случаи отравлений.

По мнению Апухтиной-Агеичкиной, подобная тактика поведения Петрова очень долго работала, поэтому сейчас он «искренне удивлен, что его как-то беспокоят, привлекают, возбудили даже уголовное дело». Адвокат обвиняемого Павел Шевчук отмечает, что связь между смертями не доказана и до инцидента с собаками Анны на его подзащитного заявления в полицию никто не подавал, а сам он производит впечатление «адекватного человека без каких-либо психических нарушений». На вопрос, как сам Петров относится к животным, Шевчук ответил, что нормально, а затем подтвердил версию семьи обвиняемого, что до случившегося собак Анны никто не видел, так как они живут «за трехметровым забором».

В ходе обысков у Петрова дома было найдено психотропное вещество, передозировка которым идентична передозировке веществом, которая, предположительно, случилась у второй погибшей собаки Верченко. Адвокат обвиняемого обращает внимание, что вещество было найдено не у Петрова, а у его супруги, которой, в свою очередь, его выписал врач. Шевчук рассказывает, что вся ситуация сильно сказалась на психологическом состоянии Петрова.

Несмотря на уголовное дело, Петров, как утверждает Верченко и ее юрист, все-таки проявил «свою ненависть к животным». Анна жалуется, что сосед установил ультразвуковые отпугиватели собак, которые «сводят с ума» ее животных (сейчас у нее три собаки). Помимо этого, Петров якобы регулярно пугал их громкими звуками и перекидывал через забор корм. Кинолог пыталась обращаться в полицию, но там лишь развели руками — без увечья или гибели животных завести новое дело по 245-й статье УК они не могут.

«То есть я должна ждать, пока мои собаки съедят отравленный корм? Или подольше подержать их под действием ультразвукового отпугивателя, чтобы они с ума сошли? Видимо, тогда это будет уголовно наказуемо», — говорит Верченко. Адвокат Петрова Павел Шевчук на вопрос об ультразвуковом отпугивателе сообщил, что ничего об этом не знает и в материалах дела этого нет (наличие устройства зафиксировано в материалах дела — документ есть в распоряжении «Медузы»). Он рассказывает, что его подзащитный тяжело переживает выдвинутые обвинения и «травлю» в социальных сетях. Доказательства и проведенные экспертизы, привлеченные к делу, адвокат считает нерелевантными и во многом сомнительными.

И потерпевшая, и ее юрист обращают внимание на то, что из-за нулевой судебной практики по подобным делам привлечь человека к ответственности по 245-й статье очень сложно. «К сожалению, на сегодняшний день система построена так, что если сам потерпевший не будет принимать активного участия, заявлять ходатайства, настаивать на проведении экспертиз, то у полиции по этому поводу [будет] алгоритм из минимального набора следственных действий», — поясняет Апухтина-Агеичкина. Так как соседи Петрова ранее не обращались в полицию по факту отравления животных, юрист признает, что привлечь его как рецидивиста не получится. «Мы надеемся на лучшее, что он получит реальный срок, а не отделается условным или даже формальным штрафом. За убийство животного нельзя давать условное наказание», — говорит Апухтина-Агеичкина.

Верченко согласна с Апухтиной-Агеичкиной. Она вспоминает, что в начале следствия у нее не было цели посадить виновника, а лишь хотелось остановить его, чтобы «никто из животных не погиб». Но после того, как Петров установил отпугиватель от собак и якобы продолжил подбрасывать еду на ее участок, а полиция никак не помогла, Анна решила завершить это дело. «Я хочу довести это до конца, чтобы другие живодеры увидели, что им просто так это с рук не сойдет, — говорит она. — Я не прошу ради своего дела изменить законы, просто хочу, чтобы заработала 245-я статья, чтобы человек побыл в неволе даже короткий срок, переосмыслил свои поступки».

По данным МВД, за второе полугодие 2019 года по 245-й статье УК РФ было вынесено 58 приговоров. Апухтина-Агеичкина отмечает, что на деле подобных случаев жестокого обращения с животными гораздо больше, однако люди не спешат обращаться в полицию. По ее словам, у граждан сформировался правовой нигилизм, они не верят в возможность привлечения виновных к ответственности.

«Если посмотреть комментарии под петициями и постами в соцсетях по нашей ситуации, 80 процентов людей просто призывают к самосуду, указывают на то, что у них были такие ситуации, но ни к чему это не привело, — говорит Апухтина-Агеичкина. — Люди устали ходить и обивать пороги МВД, прокуратуры, судов. Не каждый человек может себе позволить оплачивать услуги адвоката. Поэтому зачастую законопослушные люди из-за бездействия системы решаются на самосуд. Это очень печально, потому что не все люди хотят быть нарушителями, а хотят жить в правовом государстве и решить проблемы цивильным образом». Анастасия указывает на то, что в органах до сих пор нет отлаженной схемы работы по 245-й статье и в полиции зачастую даже не знают, как действовать, когда поступают такие обращения. 

Одним из самых громких случаев о жестоком обращении с животными стало дело «хабаровских живодерок». Алину Орлову и Алену Савченко признали виновными в жестоком обращении с животными и разбое. Савченко также была признана виновной в оскорблении чувств верующих и возбуждении ненависти либо вражды. Девушки были приговорены к реальному заключению, однако за жестокое обращение с животными получили лишь по 150 часов исправительных работ. На фоне общественных дискуссий по этому делу в конце 2017 года были внесены поправки в 245-ю статью, по которой максимальный срок лишения свободы увеличился до пяти лет. 

Редким случаем приговора к реальному сроку стало «дело Шанти» в Новосибирске, где 45-летний Сергей Корсуков надругался над собакой, а потом задушил ее в лифте жилого дома. В январе 2020 года его приговорили к тюремному заключению за убийство собаки по кличке Шанти сроком на три года в колонии-поселении.

Вы можете помочь ассоциации «Благополучие животных»