истории

Ваня, держись Как прошел день ареста Ивана Сафронова и акций протеста в его защиту. Подробный репортаж «Медузы»

Источник: Meduza

В Москве 7 июля по подозрению в госизмене задержали советника главы «Роскосмоса», бывшего журналиста «Коммерсанта» и «Ведомостей» Ивана Сафронова. В его квартире и на работе ФСБ провела обыски; обыск также прошел у бывшей девушки Сафронова — главного редактора издания «Холод» Таисии Бекбулатовой (она ранее работала в «Медузе»). Пока Лефортовский суд решал вопрос об аресте Сафронова, на Лубянке журналисты десятками выходили в одиночные пикеты в его защиту — их немедленно задерживали. Все это время за происходящим следили спецкоры «Медузы».

Утро. Задержание и обыски

Сотрудники ФСБ задержали Ивана Сафронова утром возле его дома, когда тот собирался ехать на работу.

Чуть позже выяснилось, что Сафронова подозревают в госизмене: уголовное дело по соответствующей 275-й статье Уголовного кодекса возбудило следственное управление ФСБ. Наказание по ней — от 12 до 20 лет лишения свободы. По заявлению спецслужбы, Сафронов якобы выполнял задания одной из спецслужб НАТО, собирая и передавая ее представителю сведения о военно-техническом сотрудничестве, обороне и безопасности России, составляющие государственную тайну.

Позже, после судебного заседания о мере пресечения для Сафронова, один из его адвокатов Иван Павлов (подробнее о нем и его работе читайте тут) уточнил, что, по версии обвинения, журналист сотрудничал со спецслужбами Чехии. Сафронов якобы передавал им секретные сведения о военно-техническом сотрудничестве с некой африканской ближневосточной страной.

30-летний Сафронов стал советником гендиректора «Роскосмоса» Дмитрия Рогозина в мае 2020 года, он занимался информационной политикой госкорпорации. До этого Сафронов десять лет работал журналистом, девять из них — корреспондентом по теме армии и космоса в «Коммерсанте» и еще год — в отделе расследований газеты «Ведомости».

«Роскосмос» в своем заявлении сообщил, что «оказывает всяческое содействие следственным органам» и что задержание Сафронова не связано с его текущей работой. Гендиректор госкорпорации Дмитрий Рогозин заявил ТАСС, что Сафронов не имел доступа к закрытой информации во время работы в «Роскосмосе». Он также рассказал, что был знаком с Сафроновым несколько лет и знал его как журналиста, глубоко разбирающегося в материале. «Не сомневался в его высоком профессионализме и личной порядочности», — сказал Рогозин, добавив, что уверен в том, что «следствие во всем объективно разберется». Пресс-секретарь «Роскосмоса» Владимир Устименко сообщил, что Сафронов перед поступлением на работу прошел проверку.

Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков заявил, что задержание Сафронова не связано с его журналистской деятельностью. «Он [Сафронов] освещал работу правительства, работал в президентском пуле, мы все знаем его материалы, они отличались глубокой экспертизой», — рассказал он. При этом работу российской контрразведки Песков назвал «очень качественной».

«Медуза», «Ведомости», «Коммерсант», РБК и многие другие издания, а также десятки журналистов выпустили заявления в поддержку Сафронова.

Тем временем силовики успели обыскать квартиру, где живет Сафронов. Его знакомый сообщил «Медузе», что обыск в квартире начался в девять утра и шел несколько часов: сотрудники ФСБ изъяли всю технику в квартире — в том числе и компьютер и телефон журналистки Ксении Мироновой, девушки Сафронова (ранее работала в «Коммерсанте» и в «Медузе»). Миронова в это время находилась в квартире, но ничего о ходе обыска рассказать «Медузе» не смогла — с нее взяли подписку о неразглашении.

Ксения Миронова приехала в Лефортовский суд сразу после того, как стало понятно, что именно там будут решать вопрос о мере пресечения для Сафронова, — а затем, в шесть вечера, отправилась на допрос, который продлился примерно час. Однако из-за все той же подписки о его содержании Миронова говорить не может. «Я ни о чем не могу говорить, иначе на меня тоже заведут уголовное дело. Все говорят, что у нас теперь забег на дальнюю дистанцию», — сказала она «Медузе».

Во время обыска к дому Сафронова успел подъехать его адвокат Дмитрий Катчев. «Я знаю его [Сафронова] несколько лет и представлял его интересы по иску о защите чести и достоинства. Прочитал новости и сразу решил ехать туда, где шел обыск», — рассказал Катчев «Медузе». Однако сотрудники ФСБ защитника на обыск не пустили. Для этого они пошли на уловку: вручили адвокату повестку о вызове на допрос в качестве свидетеля, что, по их мнению, лишало юриста права представлять интересы Сафронова. Позже, уже во время заседания о мере пресечения для журналиста, Лефортовский суд отказался считать такую повестку основанием для отвода Катчева из процесса, о чем вынес отдельное решение.

Также, по сообщению источника «Интерфакса», обыскали кабинет Сафронова в «Роскосмосе». По данным агентства, обыск продолжался весь день, в кабинете изъяли некие материалы, представляющие интерес для следствия. Кроме того, обыск прошел в квартире бывшей коллеги Сафронова по «Коммерсанту», его бывшей девушки и главного редактора издания «Холод» Таисии Бекбулатовой (до «Холода» работала в «Медузе»). Ее ФСБ тоже допросила в качестве свидетеля по делу, не допустив к ней адвоката. Ее защитник Анри Цискаришвили заявил «Медузе», что комментировать «пока нечего». Сама Бекбулатова рассказала, что не может говорить о допросе и подробностях обыска из-за подписки о неразглашении. Однако она тоже пришла в Лефортовский суд, чтобы поддержать Сафронова.

Расследованием дела в отношении Ивана Сафронова занимается следователь 1-го отдела (специализируется на госизмене и шпионаже) следственного управления ФСБ, подполковник Александр Чабан. Он вел дело ученого Виктора Кудрявцева, также обвиняемого ФСБ в госизмене.

Одновременно в СМИ и соцсетях начали обсуждать версии причин возбуждения дела против Сафронова. Одно из предположений — статья журналиста в «Коммерсанте», вышедшая в марте 2019 года. Речь в ней шла о контракте на поставку в Египет истребителей Су-35. После этой статьи госсекретарь США Майк Помпео угрожал Египту санкциями в случае покупки российских самолетов. В июне 2019 года ТАСС со ссылкой на анонимный источник сообщил, что издательский дом «Коммерсант» могут привлечь к административной ответственности за разглашение сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую законом тайну. Конкретной причины ТАСС тогда не называл, но издание Forbes обратило внимание, что статья о контракте с Египтом была удалена с сайта «Коммерсанта» (она доступна в архиве), и связало информацию ТАСС именно с этим текстом. По данным картотеки мировых судей, на тот момент в системе был зарегистрирован один административный иск к «Коммерсанту», поданный 24 мая. 5 июня, после удаления статьи, протокол был возвращен, сказано в картотеке. 

Главный редактор «Коммерсанта» Владимир Желонкин заявил, что сотрудники правоохранительных органов не обращались к руководству газеты. Правоохранители также не обращались к соавтору той статьи Александре Джорджевич. Об этом она сама рассказала «Медузе» возле здания Лефортовского суда, куда вместе с другими коллегами пришла поддержать Сафронова.

День. Суд и арест

Днем в следственное управление ФСБ на Энергетической улице возле СИЗО «Лефортово» выехал первый адвокат — Олег Елисеев из «Правозащиты Открытки». Но в здание его не пустили: дежурный на КПП сказал Елисееву, что не располагает информацией о нахождении Сафронова в здании. Не пустили на допрос и адвокатов Катчева и Сергея Малюкина. Всех трех защитников корреспондент «Медузы» застал у входа в следственное управление. После длительного ожидания им пришлось ехать сразу в Лефортовский суд, куда должны были доставить Сафронова уже для избрания меры пресечения. На допросе в здании ФСБ присутствовал только адвокат по назначению — Михаил Баев.

По словам других адвокатов, в представленном позже в суд протоколе допроса зафиксировано, что Сафронов отказался давать показания без защитников по соглашению. Защищать Ивана в Лефортовском суде приехали еще два адвоката: Иван Павлов из «Команды 29» и Евгений Смирнов из «Фонда свободы информации».

Собравшиеся здесь же журналисты успели снять, как к воротам с обратной стороны здания суда приехал серый минивэн Volkswagen с тонированными окнами и без госномеров. Такой же попал и на кадры с места задержания Сафронова. Разглядеть, кого именно завели в здание суда сотрудники в штатском, было невозможно из-за вставшего вплотную к стене автомобиля. Судя по тому, что другие машины с задержанными до позднего вечера к зданию не подъезжали, Сафронова привезли именно в этом микроавтобусе.

Следователь Чабан, высокий и широкоплечий мужчина, пришел в суд в форменных брюках и синей рубашке с погонами. В коридоре суда он держался очень уверенно, с улыбкой отмахиваясь от процессуальных вопросов адвоката Павлова.

Прежде чем завести в зал суда самого Сафронова, приставы попросили всех журналистов очистить узкий коридор для конвоя. Как это часто бывает в делах с сопровождением ФСБ, обвиняемого из конвойного помещения вывели не полицейские, а оперативники с масками на лицах. Явно раздражаясь от вспышек фотокамер, они грубо протащили закованного в наручники Сафронова от двери, ведущей на лестницу для конвоя, в зал заседаний. Он успел сказать бывшим коллегам, что вину не признает. В ответ послышались выкрики «Держись!» и «Ваня, мы с тобой!». В зале заседаний конвой показательно жестко затолкал Сафронова в клетку, буквально вбросив его в нее, вспоминает адвокат Смирнов.

Перед началом заседания пресс-служба Лефортовского суда пустила в зал заседаний операторов с фото- и видеокамерами, чтобы они могли сделать кадры с бывшим коллегой в клетке. Затем приставы разрешили зайти в помещение пишущим корреспондентам. Места в небольшом зале разрешалось занимать только в шахматном порядке, поэтому поместилась лишь небольшая часть всех желающих. Сафронов кивками приветствовал знакомых коллег и сквозь решетку общался с защитниками.

Следователь Чабан в черной медицинской маске расположился у окна напротив клетки с примкнувшими к ней пятью адвокатами. Чуть ближе к защитникам — за стол напротив — сел прокурор. «В сопроводительном письме из ФСБ содержится просьба провести заседание в закрытом режиме», — сообщил судья Сергей Рябцев после уточнения состава участников заседания. Защита предложила решить этот вопрос после того, как ее ознакомят с поступившими в суд материалами. Тогда судья просил Ивана Сафронова представиться суду. «Холост, место работы — советник гендиректора „Роскосмоса“, зарегистрирован в Москве», — кратко отвечал на вопросы подозреваемый.

Суд вновь вернулся к обсуждению закрытия заседания, как того просил в своем письме не названный заместитель начальника первого отдела следственного управления ФСБ. Следователь Чабан добавил, что дело о госизмене целиком носит гриф «секретно», а материалы, представленные в суд, составляют тайну следствия. Прокурор следователя лаконично поддержал. Защитники стали настаивать, чтобы суд хотя бы ознакомил их с ходатайством следствия и позволил оценить аргументы оппонентов.

Прочитав бумагу из ФСБ, адвокат Елисеев заявил, что обращение заместителя начальника 1-го отдела СУ ФСБ не имеет процессуальной силы, не является ходатайством и не может быть основанием для закрытия процесса. Адвокат Павлов добавил, что в самом письме нет никаких ссылок на содержание в представленных документах материалов под грифом «секретно», а говорится лишь о тайне следствия. Защитник Катчев поддержал коллег и заявил суду, что письмо из ФСБ — это попытка закрыть процесс от СМИ. Сам Сафронов также возражал против проведения заседания за закрытыми дверями.

Еще до начала заседания несколько изданий, включая «Ведомости», «Коммерсант», «Медузу» и «Новую газету», направили в суд характеристики на Сафронова, попросив не избирать ему меру пресечения, связанную с заключением под стражу. «Мы убеждены, что при трудоустройстве в „Роскосмос“ Ивана Сафронова тщательно проверили специальные службы. Вряд ли можно допустить, что какие-то важные сведения могли уйти от их внимания», — говорилось, в частности, в ходатайстве «Медузы».

На помощь молча крутившему в руках смартфон следователю пришел прокурор. Он несколько невнятно заявил, что поддержал обращение следствия и просит считать это письмо его собственным ходатайством. «Даже если там нет секретных материалов, тайна следствия — охраняемая законом тайна», — резюмировал гособвинитель. Иван Павлов попросил прокурора сослаться на нормы закона в своем ходатайстве, а адвокат Малюкин еще раз обратил внимание суда, что ФСБ сама не представила в суд никаких свидетельств того, что в представленных в суд материалах есть охраняемая законом тайна. В итоге, так и не дождавшись обоснования от прокурора, судья решил провести заседание в закрытом режиме, сославшись на наличие тайны следствия. После чего журналистов удалили из зала суда.

Большинство предпочли ждать решения на улице. Уже поздно вечером сотрудники пресс-службы суда пригласили журналистов обратно в здание, чтобы послушать решение об аресте Сафронова на два месяца. После этого адвокаты наконец вышли, чтобы рассказать прессе о содержании закрытого заседания. Все они сообщили, что считают решение суда необоснованным и намерены его обжаловать, а Сафронов по-прежнему не признает своей вины. По их словам, в суд для обоснования ареста принесли постановление о возбуждении дела, протокол задержания и протокол допроса Сафронова — который отказался давать показания. 

Ссылаясь на постановление о возбуждении дела, формулировки которого защита назвала размытыми и неконкретными, адвокат Павлов сообщил наконец о сути обвинений в адрес Сафронова. По версии следствия, журналист с 2012 года сотрудничал с чешской спецслужбой, которая собирала сведения в интересах США, а в 2017-м передал кураторам сведения о военно-техническом сотрудничестве России с одной из ближневосточных африканских стран. Сведения передавались в интернете с помощью неких методов шифрования, каких именно — в обвинении не сказано, рассказал Павлов «Медузе». «Никаких уточнений, ничего в подтверждение своей версии ни нам, ни суду представлено не было», — подчеркнул он. Позже «Коммерсант» уточнил, что по версии ФСБ, в 2017 году журналист якобы получил зашифрованное задание собрать сведения о военно-техническом сотрудничестве РФ со странами Африки и действиях российских военных на Ближнем Востоке.

В суде адвокатов ознакомили только с постановлением о возбуждении дела, протоколом задержания и протоколом допроса Сафронова, сказал «Медузе» адвокат Смирнов. По его словам, пока с адвокатов взяли только подписку о неразглашении гостайны. Экспертное заключение в суд представлено не было, хотя обычно это всегда делается, уточнил Павлов. По его мнению, это может говорить о том, что с ним есть проблемы — например, оно неубедительно, не подписано или плохо сформулировано.

При этом, несмотря на то, что дело формально было возбуждено в понедельник, 6 июля, в нем уже семь томов. «За вашим коллегой очень долго следили», — сказал Павлов журналистам.

Защитник также рассказал «Медузе», что намерен добиваться открытого процесса и собирается писать соответствующие ходатайства. «Было бы неплохо, чтобы у них была общественная поддержка, — сказал он. — К сожалению, власть сейчас реагирует только на сигналы».

Сафронов связывает свое преследование именно с журналистской деятельностью, благодарит всех за солидарность и рассчитывает на поддержку коллег, подчеркнул Павлов. Теперь адвокаты ждут предъявления обвинения и следующего допроса Сафронова — и то и другое случится в понедельник, 13 июля.

Вечер. Пикеты и задержания

Уже около двух часов дня у здания ФСБ на Лубянке начались пикеты в поддержку Ивана Сафронова. Первой с плакатом встала специальный корреспондент газеты «Коммерсант» Елена Черненко. Она рассказала «Медузе», что проработала вместе с Сафроновым около девяти лет и считает невозможным предъявленное ему обвинение. «Он патриот, хоть и не государственник. Он никогда в жизни не стал бы иностранцам, спецслужбам НАТО передавать за деньги какую-то информацию, которая могла бы навредить России, — пояснила Черненко. — Я не знаю, кому он перешел дорогу, но я готова абсолютно ручаться за Ивана Сафронова. Это один из лучших людей, которых я вообще в жизни знаю. Абсолютный человечище! Очень хороший журналист, коллега. То, что сейчас с ним так обошлись, просто ужасно». 

Сотрудники полиции сначала попытались запретить Черненко давать интервью — заявив, что это якобы незаконно, — а затем задержали ее, сославшись на то, что «в связи с пандемией в Москве запрет на публичные мероприятия еще не снимался». Дальше в автозак отводили всех, кто доставал плакат. Иногда это происходило так быстро, что пикетчики не успевали назвать свое имя и прокомментировать дело Сафронова.

«Я считаю, что Ваня не виновен и обязательно должен быть свободен», — успела сказать по пути в автозак журналистка Алина Дидковская, работавшая с Сафроновым в «Ведомостях». На пикет Дидковская пришла с плакатом: «Что ни лето — то ****** [кошмар]» (он молниеносно стал мемом).

Примерно через полтора часа после начала акции на Лубянку прибыло полицейское подкрепление. Сотрудники выставили ограждения вдоль улицы, согнав журналистов под палящее солнце. Они по очереди повторяли в громкоговоритель: «Уважаемые граждане, проведение публичных мероприятий запрещено. Убедительная просьба — не собираться. Соблюдать социальную дистанцию». Были и другие варианты обращений к собравшимся: «Не надо нарушать, убедительная просьба — расходимся», «Не скапливаться» и наконец «Просьба идти домой».

На слова полицейских никто не обращал внимания: на смену задержанным приезжали новые пикетчики. «Чтобы безнадежно постоять здесь, около ФСБ, и посмотреть на этих граждан [сотрудников полиции], просто постоять за Ивана Сафронова, полагается автозак. <…> Я бы, может, даже не пришла [на пикет]. Я была уверена, что сейчас все придут, все будет отлично. И мне в голову не могло прийти, что вот эти прекрасные граждане [полицейские] решат нас всех задерживать», — сказала «Медузе» шеф-редактор телеканала RT Мария Баронова. Она выразила уверенность, что Сафронов будет на свободе. Саму Баронову вскоре задержали. 

Единственным, кому удалось избежать автозака за пикет, стал юрист и активист Павел Пищик. Полицейские только переписали его паспортные данные. «Учитывая, что сегодня практически каждый день мы слышим об уголовном деле в отношении журналистов, либо общественников, либо просто в отношении каких-то людей по абсурдным статьям — хочется против этого возразить. Хочется, чтобы все-таки страна была более справедливая, более осознанная», — сказал Пищик «Медузе».

Не сразу задержали и Марию Черных из команды «Арестанты 212». Вместо плаката она использовала сумку с принтом «Не содержит гостайну». Как пояснила Черных, она с коллегами сделала эту серию сумок за день до задержания Сафронова для «Команды 29». «Ощущение такое, что один шаг вперед, два шага назад. Только вчера одну журналистку [Светлану Прокопьеву] не посадили. Сегодня сразу арест [Сафронова] по непонятному делу о гостайне», — сказала журналистам Черных.

При этом, считает активистка, поддерживать обвиняемых в этом году стало сложнее: «Очень многие сравнивают акции в поддержку [спецкора „Медузы“] Ивана Голунова с тем, что происходит сейчас, но есть очень глобальное отличие. Во время акций по Голунову за пикеты не задерживали, во время акции поддержки политзаключенных в прошлом году за пикеты не задерживали. Сейчас за одиночный пикет — сразу административка. Так что я не знаю, насколько в принципе возможен такой уровень поддержки, как во время Голунова». Через три часа Черных вновь вышла в пикет, но на этот раз с маленьким плакатом «Журналистика — не преступление. И пикет тоже», — и тут же была задержана.

В автозаке оказалась и журналистка Ксения Собчак, приехавшая на Лубянку по работе. Собчак — в футболке с надписью «Свободу Ивану Сафронову» — успела записать фрагмент выпуска программы и дать комментарий корреспонденту «Дождя». «Как минимум мы вообще должны узнать, в чем состоит суть обвинения и на каких основаниях оно сделано. Я знаю репутацию Ивана Сафронова как порядочного журналиста и человека, которого сложно заподозрить в таких вещах. Поэтому здесь должно быть максимальное освещение того, что сейчас происходит, — сказала Собчак. — Здесь вопрос общественного давления. Я в том числе поэтому сюда и приехала. Мы будем освещать это в новостях, я буду об этом писать и говорить как можно больше. Потому что чем больше будет общественного внимания к этому делу, тем больше шансов, что мы сможем отвоевать Ваню». Причину задержания Собчак полицейские не назвали.

Вечером там же была задержана спецкор «Медузы» Лилия Яппарова — сразу после того, как развернула плакат с надписью «Свободу Ивану Сафронову».

Всего на акции задержали 28 человек. Большинство из них — журналисты, но среди задержанных оказалась и Александра Попова, не участвовавшая в пикете, — на Лубянку она приехала, чтобы помочь журналистке «МБХ-медиа» Анастасии Ольшанской добраться до травмпункта. Во время задержания Собчак кто-то в толпе случайно толкнул Ольшанскую, она упала и ударилась головой. Скорая поставила ей предварительный диагноз «сотрясение мозга». 

За исключением Елены Черненко, все задержанные проходят по административной статье о нарушении установленного порядка проведения пикетирования — их отпустили из ОВД под обязательство о явке для составления протокола. На Черненко составили протокол по статье 20.6.1 КоАП (нарушение правил поведения в режиме повышенной готовности).

Иван Сафронов отбывает арест в СИЗО «Лефортово».