истории

Они дети. А взрослые не смогли их спасти Три года назад двое школьников из Пскова обстреляли полицейских и покончили с собой. Саша Сулим рассказывает их историю

Источник: Meduza

Три года назад — 14 ноября 2016 года — из окна одного из домов в поселке Струги Красные 15-летние школьники Денис Муравьев и Катя Власова обстреляли полицейскую машину, а несколько часов спустя покончили с собой. Ни полицейские, ни бойцы СОБР, которые на протяжении нескольких часов пытались вступить в контакт с подростками и в итоге начали штурм, не смогли предотвратить их гибель. Родителей Дениса и Кати признали потерпевшими, было возбуждено несколько уголовных дел, в том числе о халатности, небрежном хранении огнестрельного оружия и о превышении должностных полномочий силовиками. При этом семья Дениса Муравьева до сих пор уверена, что приехавшие на место службы правопорядка своими неверными действиями не оставили подросткам выбора и подтолкнули их к самоубийству. Спецкор «Медузы» Саша Сулим рассказывает историю Кати и Дениса.

Дом номер 9 по улице Кудрявцева стоит недалеко от центра Струг Красных — крупного поселка на семь тысяч жителей. Двухэтажная постройка с застекленным балконом на втором этаже выглядит больше и новее многих соседних домов.

В ноябре 2016 года из окна этого дома 15-летний Денис Муравьев обстрелял полицейскую машину, а несколько часов спустя он и его подруга Катя Власова покончили с собой, поочередно выстрелив себе в голову из охотничьего ружья. Бежево-коричневый коттедж за красным забором с отверстиями от нескольких десятков пуль стал едва ли не главным символом этой трагедии. Фото и видео с его изображением иллюстрировали практически все репортажи о стрельбе в Псковской области.

Год назад — в сентябре 2018-го — в дом въехали новые жильцы: 34-летняя дежурная по железнодорожной станции Ольга Лезенкова с мужем и тремя детьми. Ольга разрешает мне пройти за красный забор (следы от пуль в нем давно заделали), но в дом не пускает — говорит, что внутри еще идет ремонт, который они делают вместе с мужем.

«Мы раньше жили на соседней улице. Дети родились разнополые, стало тесно, начали искать дом побольше, — рассказывает Лезенкова. — Цены у нас такие, что ничего приличного не купишь — очень много нужно вкладываться. А здесь нам цену скинули, и мы, посоветовавшись со всеми родственниками, взяли».

Днем 14 ноября 2016 года Ольга была дома. Она убирала во дворе снег, когда услышала выстрелы, но значения им не придала: «У нас здесь постоянно стреляют: на полигоне учения, или дети под Новый год петарды взрывают. Потом узнала уже, когда увидела, что улицу перекрыли». По словам Ольги, фотографии того, что произошло внутри дома, она специально не искала и на глаза они ей не попадались: «Я не хочу этого знать. Я знаю, что здесь произошло, и мне этого достаточно».

Родители Лезенковой — они тоже живут в Стругах Красных — сначала были против покупки дома с такой историей. Разубедить их удалось только благодаря местному батюшке, который согласился освятить дом повторно. «Он развеял все наши опасения — сказал, что ничего страшного в этом нет, — говорит Ольга. — Что трагедии везде случаются — не сжигать же все теперь. А дом этот хороший, видела еще, как он строился, — он мне давно нравился».

Денис и Катя

Денис Муравьев и Катя Власова познакомились весной 2016 года. Был разгар третьей четверти восьмого класса, Денис вместе с другом Максимом Пульциным разговорились на перемене с девчонкой из параллельного класса. По словам Максима, до этого они Катю никогда не видели — зато она ребят заметила давно: они с Денисом и еще несколькими парнями из их компании считались самыми «внешне красивыми» в параллели.

Денис перешел в 24-ю школу в 2014 году, когда он с семьей — мамой, отчимом и младшими сестрами — переехал из города Мирный Архангельской области в Псков. Отчим Игорь Гаан, бывший военный, устроился в городе в строительную компанию монтажником железобетонных изделий, а мама, Ольга Муравьева, психолог по образованию, сидела дома с детьми.

После первой встречи Денис и Катя добавили друг друга во «ВКонтакте» и стали переписываться, вскоре договорились вместе погулять после уроков, а после нескольких таких свиданий стали встречаться. По словам Максима, отношения Дениса на их дружбу никак не повлияли — просто гулять подростки стали не вдвоем, а втроем.

О том, что у Дениса «крутая первая любовь», Ольга узнала случайно: во время весенних каникул сын пошел переночевать к Максиму. «Я позвонила им около 11 вечера и попросила дать трубку Денису, — рассказывает Ольга „Медузе“. — Макс сказал, что он уже спит. Я им, конечно, не поверила».

Оказалось, что в тот вечер Денис и Катя отправились гулять по ночному Пскову. В три часа ночи в квартире Муравьевых зазвонил домофон: «Тут ваши дети — забирайте!» — сказал Ольге полицейский, который нашел подростков на городских улицах. «Я страшно разозлилась, спустилась и говорю Кате: „Как тебе не стыдно, ты же еще маленькая? Где твои родители?“ — вспоминает Ольга. — Она ответила, что родителям не до нее, у них свои проблемы».

На визите полицейского, по словам Муравьевой, «романтика» не закончилась: вскоре Денис и Катя снова сбежали. Отчим нашел подростков только к утру — на одной из крыш, фотографии с которой увидел на их страничках в соцсетях.

После того случая Ольга запретила Денису общаться с Катей: «Я смотрю, а у меня уже не сынок — а мужчина. Его ведь до этого девочки вообще не интересовали, у нас только игры в танчики были». Максим тоже не ожидал от друга такого поступка. «Он, наверное, очень много адреналина тогда испытал, ведь он не только от тети Оли, но и от дяди Игоря бегал по всему городу, когда тот его искал», — рассказывает он «Медузе». 

Спустя несколько недель Ольга зашла на страничку Дениса во «ВКонтакте» и увидела, что он продолжает переписываться с Катей. «Я ему сказала: „Тогда веди ее сюда, будем знакомиться, разговаривать, чтобы у вас больше побегов не было. Будете общаться здесь, со мной“». Катя пришла знакомиться — и наступил «мир и дружба».

Ольга Муравьева рассказывает, что они с Катей действительно подружились: часто переписывались во «ВКонтакте», вместе ходили по магазинам, иногда девушка сидела с сестрами Дениса — учила семилетнюю Дашу рисовать.

«По ней было видно, что ей не хватает обнимашек, материнской любви, женской дружбы — между девочкой и тетенькой постарше, — рассказывает Ольга. — Вещи ей родители покупали, но никакой душевности в семье не было. Она мне даже писала, что кроме меня ей больше не с кем общаться по душам».

«Ненадлежащее воспитание»

В середине нулевых мать Кати Наталья Иванова (впоследствии Власова) ушла от первого мужа и в 2008-м вышла замуж за бойца спецназа Алексея Власова. Он дал ее детям (кроме дочери от первого брака у нее есть старший сын Артем) свою фамилию и отчество, а Кате даже поменяли имя — с Екатерины на Катерину.

Катя хорошо училась в школе, любила рисовать и собиралась поступать в вуз, хотела связать свою жизнь с музыкой. Денис любил «рыться» в системных блоках, ходил к репетитору по английскому, собирался поступать на военного врача и недолго занимался кикбоксингом.

«Когда они стали встречаться с Катей, мы обнаружили, что он бросил тренировки, — с улыбкой вспоминает Игорь Гаан. — Деньги [для оплаты занятий] брал и ходил на свиданки: в кино, в кафе».

Именно отчим рассказал Денису о военно-медицинской академии в Красном селе — Гаан сам хотел туда поступать несколько лет назад, но передумал из-за переезда в Псков: «Мы говорили с Денисом о том, что у военных хороший карьерный рост, плюс финансы. Он собирался подтягивать химию и биологию». Игорь вспоминает, как они вместе с Денисом ездили рыбачить на Себежское озеро — «одни, без всех», жарили мясо и болтали о будущем. 

По словам друга Дениса Максима Пульцина, ребята из их компании любили приходить к Денису в гости, болтать с его родителями: «Своим я обычно говорю минимум всего, а с тетей Олей не нужно было ничего придумывать, она всегда знала, чем мы занимаемся, где гуляем. И покурить при ней можно было». 

Ольга вспоминает, что друзья Дениса часто говорили ей, что мечтали бы о такой маме, как она: «Я знала, что он у меня курит. Но запрещать смысла не видела: пусть он лучше купит нормальные сигареты, чем будет бычки собирать. У меня в полиции спрашивали, знаю ли я, что Денис выпивал и жил половой жизнью. А что, я с ним за ручку в 14 лет гулять буду? Не маленький уже». 

Ольга ушла от первого мужа, когда сыну едва исполнилось полгода, — и следующие шесть лет воспитывала Дениса одна. «Наверное, поэтому у нас с ним такие дружеские отношения», — говорит она. По словам Муравьевой, сын мог зайти на ее страницу во «ВКонтакте», а она — на его. «Когда они с Катей ругались, он иногда писал ей с моего аккаунта, — вспоминает Ольга. — Мы ничего друг от друга не скрывали». Максим Пульцин рассказывает, что Дениса не смущало, что мама читает его переписку: «Что надо было, он просто удалял».

Летом 2016 года комиссия по делам несовершеннолетних вынесла Ольге Муравьевой предупреждение (без постановки на учет) за ненадлежащее воспитание. Денис «систематически нарушал дисциплину в школе»: прогуливал, а когда приходил, то дерзил учителям и бегал курить на переменах.

В начале 9-го класса Максим заметил, что его друг изменился: с одной стороны, Денис начал учиться — в прошлом году у него были двойки в триместрах сразу по нескольким предметам, с другой — стал «посильнее, пободрее и понаглее». Максим вспоминает, как однажды стал свидетелем неприятной сцены: Денис с Катей ругались с прохожим, который сделал им замечание за то, что они забрались с ногами на лавочку: «Я даже испугался тогда — они прямо орали на него». В итоге, рассказывает Максим, победа осталась за подростками: «Мужик просто ушел».    

Между собой, по словам Максима, Денис и Катя тоже часто ругались, но делали это в основном в мессенджерах — Пульцин никогда не видел, как они скандалили, но хорошо знал причину, по которой это происходило: «Например, Катя с кем-то поцелуется, и Денис об этом узнает. В начале их отношений такое вообще часто случалось, Денис пытался ее контролировать, устраивал истерики — в итоге она переставала, хотя и ненадолго».

Ссора

В субботу, 5 ноября 2016 года, Денис пришел из школы вместе с Катей. Подростки болтали в его комнате: Катя уговаривала Дениса пойти погулять, а тот жаловался на холод и предлагал сходить посмотреть хоккей — чтобы не мерзнуть на улице. Кате идея не понравилась, и они поругалась.

После ее ухода Денис сильно накричал на семилетнюю сестру Дашу и на маму. В наказание Ольга на три дня запретила ему выходить из дома. Все это время Денис почти ни с кем не общался — сидел в своей комнате и играл в телефоне, а Ольга переживала, что ссоры с Катей так его расстраивают.           

Во вторник Денис наконец решился на разговор: он написал Ольге во «ВКонтакте» — как делал всегда, когда понимал, что виноват, и ему было стыдно подходить первым. Он попросил прощения у мамы и сестры, а в знак примирения пожарил бутерброды, рецепт которых нашел в интернете.

— Вот бы ты каждый день нас так баловал, — сказала Ольга.

— Да без проблем, мамуль, — ответил ей Денис.

Вечером впервые за три дня он вышел из дома, чтобы вместе с Катей выгулять двух ее собак — но вскоре позвонил в домофон и, рыдая, прокричал в трубку: «Мама, мамочка, помоги, мне так больно, Катя мне изменила, опять изменила».

Денис рассказал Ольге, что пока он сидел дома, Катя гуляла с его друзьями и «позволила себе немного лишнего». Об измене Денису рассказали мальчишки — Катя все отрицала.

В тот же день ближе к 11 вечера Катя написала Ольге, что убежала из дома — после того, как ее избил отчим. Денис побежал ее искать, а Ольга в мессенджере стала уговаривать прийти к ним домой и дождаться приезда родителей. Катя согласилась, хотя, придя, заявила, что лучше будет жить на улице, чем вернется домой. Ольга вспоминает, что Катя была нетрезва. Когда за ней приехали мама и отчим, она наотрез отказывалась садиться в машину.

«Пришел отчим, дядя-амбал, — рассказывает Муравьева. — Ни здрасьте, ни до свидания, схватил Катю за руки, поднял с пола, взял за шею и потащил к выходу». Ольга добавляет, что слышала даже, как Катя захрипела. В следующий момент с лестничной площадки послышался звук сильного удара — как будто кто-то со всей силы стукнул в стену кулаком. Позже Денис рассказал Ольге, что видел, как Власов ударил Катю головой. Впоследствии посмертная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза установит у Кати синдром жестокого обращения.

Пытаясь уснуть тем вечером, Ольга пожалела, что позвонила Катиным родителям, и наутро написала ей об этом во «ВКонтакте». Катя ответила, что не обижается, но несколько сообщений спустя намекнула, что всерьез задумалась о самоубийстве. Муравьева попросила ее зайти к ним в гости, чтобы поговорить. Когда Катя пришла, на голове у нее был ушиб. Ольга стала обрабатывать шишку мазью. «Только вы обо мне и заботитесь», — сказала ей Катя. Когда Муравьева затронула тему суицида, Катя заявила, что «уже все переосмыслила» и кончать с собой передумала.

Уходя с дочками в поликлинику, Ольга слышала, что Денис попросил Катю остаться «для прощального разговора»: сын все еще пытался выяснить, действительно ли Катя ему изменила. Когда Ольга с девочками вернулись, Денис с Катей сидели как ни в чем не бывало в его комнате и хихикали. Они вместе поужинали, а вечером Ольга уточнила у Кати, не пора ли ей идти домой. Девушка ответила, что пока боится там появляться.

На следующий день Ольга зашла на страничку Дениса и прочитала, как они с Катей обсуждают ее план покончить с собой: Денис писал ей, что пойдет с ней до конца. Вечером Ольга спросила у сына, как ей следует к этому относиться.

— Мам, не переживай, я ей так написал, чтобы она успокоилась, — уверил ее Денис.

— Теперь я переживаю, — ответила Ольга и заплакала.

 — Мамуль, не переживай, я не думал, что ты так это все воспримешь. Я никогда так не поступлю, это просто слова! — успокаивал ее Денис. — Просто доверься мне, и все! 

Побег

Утром 11 ноября Ольга и Игорь обнаружили, что Денис ушел, а его телефон выключен. Из дома пропали теплые вещи и подушка с одеялом, еще он взял с собой посуду, нож, бутылку спиртного и банковскую карту — около шести утра с нее сняли тысячу рублей.

За несколько часов до своего побега — вечером 10 ноября — Денис виделся с Максимом, но ни слова не сказал ему о своих планах. «Мы стояли возле подъезда, разговаривали, у него вроде все было нормально, он никуда не собирался уходить, — рассказывает Пульцин. — Обсудили только, что Катя ушла из дома из-за того, что ее избил отчим». Когда Ольга позвонила Наталье Власовой, та сообщила, что Катя уже два дня не ночует дома.

К поискам Дениса и Кати Власовы не подключались. Ольга регулярно звонила Наталье, спрашивала, нет ли у них дачи вблизи Пскова, — на что та ответила, что дом был «законсервирован» на зиму и детям туда не попасть. К тому же в Стругах Красных — именно там находился загородный коттедж Власовых — живет мать отчима Кати, и если дети там появятся, им сообщат.

На вторые сутки после пропажи Дениса — после того, как Игорь обошел все места, где обычно бывали подростки, — родители решили подать заявление в полицию. При этом Денис иногда выходил на связь: писал, что с ним все хорошо, но где они с Катей находятся, не уточнял. Он также попросил маму отозвать заявление в полицию и не искать их, пригрозив покончить с собой. «Мам, я же не просто так взял с собой нож», — написал он Ольге.

Наталья Власова написала Ольге, что в полицию пока не пойдет, а в понедельник, 14 ноября, обратится в комиссию по делам несовершеннолетних — чтобы определить Катю в интернат: сама она с дочерью больше не справляется. Ольга не исключает, что дети могли увидеть эти сообщения Власовой.

Поиски Дениса и Кати продолжались все выходные. Но ни полиция, ни родители на след подростков так и не вышли. Позже станет известно, что Денис и Катя приехали в Струги Красные на маршрутке еще 12 ноября, и примерно тогда же Муравьев списался со своей сводной сестрой Аленой, которая жила в Санкт-Петербурге, и попросил ее снять им с Катей квартиру. В Петербург подростки планировали ехать на BlaBlaCar в понедельник, 14 ноября.

В понедельник рано утром Ольге позвонила Наталья Власова и сказала, что выехала в Струги Красные — дети все же могут быть там. Муравьева вызвалась ехать с ней, но та ей отказала. Спустя час Власова позвонила снова и сообщила, что дом закрыт изнутри. Ольга предложила Наталье вызвать полицию, но та наотрез отказалась, сказав, что ломать двери она не даст — дорогие: «Буду ждать, пока сами откроют». Еще через час Ольга получила от Власовой СМС: «Срочно едь сюда, тут стреляют».

«Психопаты, которых не понимают»

Тот понедельник был первым днем после осенних каникул, и Максим сильно удивился, когда не обнаружил в классе Дениса. Когда спустя несколько часов Денис и Катя начали свою первую трансляцию в перископе, Максиму стало плохо и он отпросился домой. «Мне стало страшно, я сразу почувствовал, что что-то произойдет», — рассказывает он.

Примерно в это же время к дому в Стругах Красных по адресу улица Кудрявцева, 9, подъехал служебный УАЗ — мать и отчим Кати позвонили в полицию и сообщили, что их дочь удерживают в заложниках. Во время трансляции Катя это отрицала.

— Короче, такая ситуация: мы сбежали из дома из-за плохих отношений с родителями. Теперь нас ищут менты. Точнее, они нас нашли, вот их бобик там стоит, — говорила в камеру своего мобильного Власова после того, как Денис несколько раз выстрелил в полицейскую машину. — Расстрелянный нами. У нас есть оружие, и мы не сдаемся. Русские не сдаются. <…> Мы, кстати, задали вопрос — можно ли в них стрельнуть. Они дали добро, <…> но потом испугались и убежали просто. Так неинтересно, ребят! 

Всего подростки выходили в эфир пять раз — трансляции длились от четырех с половиной минут до 55. На кадрах видно, что подростки были одеты в дачную — спортивную — одежду и сделали себе новые прически: Катя отрезала свои светлые волосы и перекрасилась в брюнетку, Денис — в блондина. Они демонстрировали зрителям ружья, пневматический пистолет, десятки патронов, щетки для чистки оружия, нож, которым, по их словам, вскрыли дом, а потом и оружейный сейф; а также ели лапшу быстрого приготовления, пили какую-то темную жидкость, курили, стреляли в сторону забора — и выкинули в окно расстрелянный ими телевизор.

— Подождите немного, потом ****** [конец] начнется. Приедет отряд, <…> будет нас штурмовать, — комментировала Катя, она говорила больше, чем Денис. — Нас будут штурмовать, мы будем отстреливаться, это будет весело. Ну, по крайней мере нам. И вам для просмотра будет весело. Они задолбали там стоять просто, бездействовать. Вы понимаете, насколько у нас фиговая полиция, что вот они боятся детей.

Во время трансляции подростки называли себя «психопатами, которых не понимают» и которых «довели». Кроме того, они выражали опасения, что за то, что они сделали, им «впаяют срок».

— Денис, одумайтесь, пожалуйста, у вас вся жизнь впереди, — читал Денис комментарии из трансляции.

— Какая жизнь впереди? Блин, они не понимают, что мы натворили?! — отвечала на камеру Катя.

— Нас в детскую тюрьму посадят, — соглашался Муравьев.

«Может, ты нажмешь?»

Ольга Муравьева ехала в Струги Красные вместе с Александром Андреевым — полицейским, который занимался поисками подростков. По пути в поселок она тоже смотрела трансляции в перископе и рассматривала фотографии, которые Денис и Катя выложили в инстаграме: бутылка виски, два охотничьих ружья, нож, пистолет, патроны. Увидев оружие, Ольга испугалась — Катины слова о суициде теперь не выходили у нее из головы. На ее звонки и СМС подростки не отвечали.

Машина въехала в поселок одновременно с «газелью» СОБРа — оба автомобиля остановились у оцепленного участка. Ольга сразу же бросилась в сторону дома, но путь ей преградила Наталья Власова. Она показала порванный пуховик и сказала: «Видишь, я ранена, это сделал твой сын!» Все остальное время мать Кати сидела в машине и к дому больше не приближалась.

— Я, короче, с ножом стояла, они на меня налетели типа: «Отдай нож, отдай нож», — рассказывала Катя в трансляции о том, что произошло с ее мамой. — В итоге разрезали мне руку неудачно. Дениска за меня вступился. Он предупреждал: лучше отойти. 

— Да, я им говорил спокойно, они не понимали, — продолжал описывать ситуацию Денис.

— Спокойно. Они вообще ноль реакции. Потом он уже психанул, куда-то стрельнул, — сказала Катя. — И попал в правое бедро маме… пневматом.

Наблюдая, как выстраивается СОБР, Ольга случайно услышала, слова одного из бойцов: «Ну, где там этот ушлепок, которого надо завалить?» «Я подошла к нему и сказала: „Это не ушлепок, а мой сын, и валить ты здесь никого не будешь“», — рассказывает Муравьева. Тот ничего не ответил.

Старший по званию все это время пытался вести переговоры с детьми через громкоговоритель. Сначала он кричал: «Денис, отпусти Катю»; «Возьми ее за руку и выведи!»; «Выходи, мы все замерзли, мы устали!»; «Ты что, не мужик? Выходи!»

В это время у Кати с Денисом состоялся такой диалог:

Катя: Убиваемся?

Денис: Может, не на камеру?

Катя: А разница?

Денис: Не хочу на камеру. <…> Давай просто.

Катя: Как в себя, вот так?

Денис: Да.

Катя: Или вот так?

Денис: Надо быстрей, там спецназ идет. <…> Я люблю тебя.

Катя: Я тоже тебя.

Катя : Может, ты нажмешь? Я не знаю, я не дотянусь.

Денис: Я не могу, а там спецназ.

Катя: Я просто не знаю, каким образом.

Денис: Вот так вот ставишь и нажимаешь.

Катя: Мне не дотянуться.

На этом трансляция обрывается, но чуть позже возобновляется вновь:

Катя: Страшно не от того, что нас нашли или то, что там кто-то есть. Страшно от другого: мы сделали выбор.

Денис: Мне страшно то, что я потеряю Катю.

Катя : Да, от нашего выбора мы потеряем друг друга.

Тем временем полицейский Андреев смог дозвониться до Дениса и уговорил его отдать все имеющееся в доме оружие. Передать его дети согласились Ольге. Муравьева подошла к дому, подростки вышли на балкон и долго говорили с ней. «Я попросила скинуть мне все оружие, которое осталось в доме. Они выбросили патроны, ножи и сказали, что осталась только поварешка», — рассказывает мама Дениса.

В рупор закричал офицер: «Оля, возьми все оружие и осторожно вынеси за забор». Ольга подчинилась, а потом сразу же вернулась к детям: «Я пообещала им, что сделаю все, что они захотят. Даже предложила идти жить к нам домой. Сказала Денису, чтобы он не переживал, что натворил тут столько дел, что ему за это ничего страшного не будет, а если и будет, то я их не оставлю, пойду с ними до конца. Потом мы еще с ними поболтали — о том, как они стриглись, как красились, а потом дети попросили, чтобы им дали 40 минут обдумать все мои предложения — и тогда они выйдут. Я попросила их не делать глупостей. Денис мне сказал: „Мамуль, не переживай, все будет хорошо, просто доверяй нам!“»

Пересчитав оружие, полицейские заподозрили, что Денис и Катя отдали Ольге не все, но подростки продолжали повторять: в доме осталась только поварешка. Вскоре приехал владелец дома, отчим Кати Алексей Власов (ему позвонила и попросила подойти Ольга), и его брат Иван — после этого стало ясно, что в доме осталось еще одно ружье.

Спустя 40 минут Ольга вновь подошла к крыльцу и спросила, готовы ли Денис с Катей выходить. Сын ответил ей, что им нужно еще пять минут, и скрылся в доме. Оля дернула ручку входной двери и готова была уже войти внутрь, как вдруг командир СОБРа закричал: «Стой, не ходи туда, отойди за забор или за машину!» Ольга снова подчинилась.

«Эти пять минут мне показались вечностью, — вспоминает Ольга. — Когда я снова набрала номер Дениса, его телефон был уже выключен». Муравьева сообщила об этом бойцам СОБР, и они начали штурм. «Я видела, как кто-то из них лез в окно, кто-то — в дверь. Потом был глухой хлопок на первом этаже — из дверей пошел дым, потом еще один громкий хлопок и яркая вспышка на втором этаже. Выстрелов я не слышала, хотя стояла очень близко к дому». 

Следующие десять минут Ольга помнит плохо. Помнит, как ей стало плохо и она как будто упала, помнит, как кто-то кричал «Скорую!», как ждала, когда будут выводить детей — но из дома выходили только собровцы. «Я подошла к одному из них — он снимал с себя обмундирование — и спросила, что с детками, он ответил: „Два трупа, самовыстрел“. Я хотела побежать в дом к сыну, кричала, умоляла, плакала, но меня туда никто не пустил. А дальше пустота».

«Хоронить вместе не будем»

Денис и Катя похоронены на кладбище Белый Мох недалеко от Пскова. На Катиной могиле установлен мраморный памятник с ее портретом и изображением уснувшего ангела, у камня — еще с десяток белых фигурок ангелов, цветы, лампады, мягкие игрушки и кукла в свадебном платье. Денис похоронен через две могилы от Кати. Под его портретом тоже стоят фигурки ангелов и лампады, а рядом на гравии лежат две подушки в форме сердца с напечатанными снимками из их совместной с Катей фотосессии — одна из фотографий той серии выгравирована на памятнике с надписью «I will love you forever».

Катю похоронили за день до Дениса. По словам Ольги, о месте и времени прощания Власовы никому не сообщили — ни друзьям, ни одноклассникам, ни даже родному отцу.

С отцом Катерины — Дмитрием Ивановым — Наталья Власова развелась в 2009 году после 15 лет совместной жизни. О смерти дочери Иванов узнал из новостей по телевизору. При этом, по словам Ольги, дочь ждала, что он приедет к дому в Стругах Красных. 

Дмитрий Иванов рассказал «Медузе», что не общался с дочерью последние десять лет и видел ее в последний раз только перед разводом, когда девочке было пять. У Иванова не было телефонных номеров бывшей жены и детей, он не пытался искать их странички в соцсетях — потому что не любит пользоваться интернетом.

По словам Иванова, после развода Власова обрезала все контакты с ним: «Когда нас разводили и спросили у нее, какова мотивация для развода, она ответила так: „Устала жить с работягой“. Ну конечно, она все искала лучшую жизнь, ей нужны были моря и океаны. Сам избаловал ее, потому что любил. Да, у нас бывали дни, когда нечего было есть — дети поужинали, а сами мы чай попили, но развелась она со мной, когда все уже лучше стало». 

От общих знакомых Иванов слышал, что новый муж Натальи финансово содержит ее вместе с детьми, чем она любила хвастаться в соцсетях: «Наталья выкладывала, что она теперь отлично и богато живет, хотя на самом деле в семье было все совершенно по-другому. Чужие дети кому нужны? А для чего она это выкладывала? Чтобы люди до меня донесли, как у нее все замечательно».

Ольга с Игорем предложили Наталье Власовой похоронить Дениса и Катю вместе: «Дети были вместе, ушли вместе, может, мы похороним их вместе? — пересказывает Игорь их диалог. — Она сказала, что подумает, а через пять минут перезвонила и сказала, что хоронить их вместе мы не будем, и положила трубку. С тех пор мы с Власовыми не общались». Наталья Власова заблокировала Ольгу и Игоря во «ВКонтакте» и перестала отвечать на их звонки и сообщения. «Думаю, они знают свою вину, и поэтому ото всех закрылись», — предполагает Игорь. Общаться с корреспондентом «Медузы» Наталья Власова и ее свекровь Любовь Власова, которая вместе с ней заходила в дом в Стругах Красных, наотрез отказались.

Где именно похоронили Катю, Ольге и Игорю рассказала работница бюро ритуальных услуг, когда они приехали выбирать место для Дениса. На его похоронах собралось много людей: пришли и одноклассники, и знакомые, и учителя — и журналисты.

По словам Ольги, они не давали им прохода несколько недель после случившегося: «Даша около 10 дней не ходила в школу — они стояли у школы, в подъезде, во дворе. Мы только включали в квартире свет, как на улице выставляли камеры. Журналисты даже соседей подкупали, чтобы те открывали им дверь в тамбур. А старший нашего дома ездил на передачу „Пусть говорят“ и рассказывал там, что знает нашу семью с 2008 года, притом что мы в Псков переехали в 2014-м». 

Чуть больше месяца спустя, 31 декабря, близкие Дениса собрались вновь — в храме в центре Пскова на его заочное отпевание. «Он же был крещеный, и для меня было важно провести этот обряд, — говорит Ольга Муравьева. — То, что он там сам [себя убил], никто не доказал. В свидетельстве о смерти Дениса (есть в распоряжении „Медузы“) написано, что смерть наступила в результате выстрела из ручного огнестрельного оружия».

Она боялась возвращаться домой

Поговорить о событиях тех дней с журналистом Ольга и Игорь решаются впервые за три года. Они принимают меня в небольшой двухкомнатной квартире, которую купили совсем недавно, и первым делом показывают уголок с фотографиями Дениса, иконой и нарисованным тройным портретом Дениса, Ольги и Кати с надписью «Любовь сильнее смерти» — его подарил Муравьевой «неравнодушный человек из интернета».

Пока мы общаемся, к Ольге постоянно подходят то десятилетняя Даша, то четырехлетняя Мила. «Даше было семь лет, и мы сказали ей тогда, что Денис и Катя заболели. Но в школе и во дворе у нее постоянно спрашивали, правда ли, что брат застрелился, — рассказывает Ольга. — Пока мы это с ней не обсуждаем, хотя я понимаю, что все можно прочитать в интернете и, возможно, она уже все знает, просто не говорит мне». На второй день после похорон Даша закрылась в туалете и в дневнике Дениса написала: «Я тебя люблю», — Ольга до сих пор его хранит.

Мила все время уточняет, когда мама закончит «рассказывать тете страшную историю». По словам Ольги, младшая дочь совсем не помнит Дениса — и о том, что с ним произошло, не знает.

Ольга говорит, что и сама до конца не понимает, что случилось 14 ноября 2016 года. Муравьева раз за разом изучала распечатки всех звонков на мобильный и с мобильного Дениса, высчитывала, сколько прошло минут между ее последним звонком сыну и моментом, когда их с Катей нашли. «Слишком мало было времени у Дениса, чтобы это все сделать», — говорит Ольга. Ни она, ни ставшие свидетелями соседи не слышали никаких выстрелов, кроме хлопков светошумовых гранат.

«За пару дней до этого всего Денис написал ей [Кате]: „Я пойду за тобой до конца, какой бы ни был исход“. И сдержал свое слово, — вдруг вспоминает Ольга. — Он предлагал ей сдаться, это есть в трансляции, но она сказала, что дома ее убьют». «Она почему-то боялась идти домой, — добавляет женщина. — Не знаю, в чем была причина. И уже никогда не узнаю».

Ольга Муравьева считает, что трансляция в перископе сыграла не последнюю роль в решимости подростков: «Тут такая публика собралась, ему ведь там даже советовали, как с оружием обращаться. Если бы не было этого вещания, думаю, и ража такого не было. Катя же говорила ему: „Стрельни туда, стрельни сюда“. Там же весь второй этаж был расфигачен».

С тем, что трансляция серьезно повлияла на Дениса с Катей, согласен и Максим Пульцин: «Их напугали, что теперь их посадят, хотя, скорее всего, им грозил только штраф за хулиганку, ну и на учет, может быть, их поставили бы». «От адреналина Денису с Катей стало просто сносить башню, — продолжает Пульцин. — О чем они думали, я не знаю, но было понятно, что они не собирались в этом доме заканчивать жизнь самоубийством. Они собирались поехать дальше».

Еще одним фактором, который мог «раззадорить» подростков, по мнению Ольги Муравьевой, было появление «агрессивных родственников» — когда Денис выстрелил в Наталью Власову из пневматического пистолета и порвал ей пуховик.

Согласно посмертным экспертизам, Денис и Катя находились в состоянии «простого алкогольного опьянения», наркотики подростки не принимали — Ольга признается, что внимательно читать документы по делу она пока не может, но фрагменты о состоянии, в котором находились ее сын и Катя на момент смерти, прочитала внимательно.

«Как 15-летний подросток, не будучи под сильным воздействием алкоголя или наркотиков, увидев, что произошло после выстрела с Катей, мог решиться сделать то же самое с собой, да еще и впопыхах?» — недоумевает Муравьева

Ольга рассказывает, что до сих пор помнит глаза и лицо бойца СОБРа, который назвал ее сына ушлепком — раньше он часто снился ей, а параллельно с ним снился Денис, и во сне он кричал: «Мама, помоги!» «Хочется какой-то справедливости, — говорит она. — Чтобы наказали спецназовцев, которые так туда пошли».

Муравьева считает, что, пока она разговаривала с детьми, у силовиков было предостаточно времени залезть в дом — но никто почему-то ничего не сделал: «Зато в двух домах от нас лежал снайпер! Для чего? Там что, вооруженные бандиты, что ли, были?»

По стечению обстоятельств

В конце ноября 2016 года Игорь Гаан по рекомендации общих знакомых списался во «ВКонтакте» со Львом Шлосбергом — председателем псковского отделения партии «Яблоко», депутатом Псковского областного Собрания депутатов. Без Шлосберга, по словам Игоря и Ольги, они вряд ли бы решились добиваться справедливости — «просто поплакали бы и все». Депутат помог Муравьевой составить письма с требованием о возбуждении уголовных дел в СК, Генеральную прокуратуру и Следственный комитет — и отправил депутатские запросы от своего имени. «Сами мы юридически неграмотные, куда идти, что дальше делать, я вообще не понимала, — говорит Ольга. — А он молодец, у него все было под контролем».

Решающим аргументом включиться в дело «псковских подростков» для Шлосберга стала недостоверная версия следствия, которую СК активно распространял в СМИ в конце ноября 2016 года: молодой человек убил девушку и покончил с собой. «В свет вышла информация о двух преступлениях: убийство и самоубийство, — рассказывает Шлосберг. — К моменту, когда мы встретились с Ольгой и Игорем, у меня уже были все основания полагать, что эта версия как минимум поспешная, если не ошибочная».

Вместе со Шлосбергом Ольга и Игорь сделали детальные расшифровки всех стримов из перископа и вычитали в них каждую сточку. Ольга по совету депутата написала тетрадь воспоминаний — о событиях, которые предшествовали 14 ноября 2016 года, запросила биллинги телефонов, сделала скриншоты переписок (с Катей, ее мамой Натальей и другими участниками событий) в социальных сетях. Все это передали следствию.

«Ольге нужны были люди вокруг, которые, как и она, верят в общую невиновность Дениса, — говорит „Медузе“ Шлосберг. — Да, он накуролесил, очевидно, что он не был ангелом, я не снимаю с него ответственность, но они с Катей в первую очередь дети, и так они проходили свой переходный возраст. А взрослые, которые оказались рядом, не смогли их спасти — они несут ответственность за их смерть».

По мнению Шлосберга, областные органы СК, МВД, Росгвардии и прокуратуры должны были действовать в Стругах Красных по совершенно другому протоколу: «С одной стороны, у них была информация, что в доме есть заложники — хотя нигде в полиции сообщение такого рода зафиксировано не было. С другой — очень быстро стало понятно, что в доме несовершеннолетние — в этом случае по регламенту необходимо привлечь психолога, специалиста по общению с детьми или хотя бы переговорщика, но этого сделано не было».

«Стихийным» переговорщиком, как объясняет Шлосберг, стала Ольга Муравьева — в той ситуации только она была готова идти к детям, «пока мужчины в форме с погонами стояли за углом в бронежилетах».

«На мою претензию, почему там не было психолога, мне ответили: „А если бы его убили?“ — возмущается Муравьева. — Кто убил? Дети? Я ведь сама ходила к ним, даже шлем не надела». Ольга предполагает, что психолог, возможно, мог бы лучше нее прочувствовать состояние Дениса и Кати и предвидеть их дальнейшие действия. В марте 2017 года начальник УМВД по Псковской области Юрий Инстранкин заявил, что использование психологической службы ведомства «не было предусмотрено» в ситуациях, подобной той, что случилась с Денисом и Катей.

Лев Шлосберг также считает, что штурм, который осуществлял СОБР, был «избыточной и непропорциональной мерой» и именно он мог спровоцировать самоубийство детей: «Судя по стриму, очевидно, что дети боялись штурма, они думали, что им грозит за их действия уголовная ответственность».

Вместе с Ольгой и Игорем депутат пытался добиться возбуждения уголовного дела о доведении до самоубийства. «У нас нет прямых доказательств, что дети совершили самоубийство, но и нет доказательств иного, — объясняет Шлосберг. — Единственные люди, знающие правду, — бойцы СОБРа, которые закидали дом светошумовыми гранатами, вошли туда и увидели нечто. Официально было заявлено, что они увидели мертвых детей».

Другая возможная, но ничем не доказанная версия случившегося, по словам Шлосберга, заключается в том, что при штурме дети оказали вооруженное сопротивление и спецназу пришлось их застрелить, причем используя охотничье оружие, которое было в доме, — боевое оружие внутри дома не применялось.

«В экспертизе у Кати написано, что у нее на подбородке ожог от дула — то есть она уперлась в диван ружьем и выстрелила, — говорит Ольга. — А вот у Дениса ружье лежит очень интересно — сильно ниже его руки. Ножки крестиком. Ручки в кулачках. Положили его [ружье] туда, что ли? Сняли с него и положили рядом?»

Муравьева запросила детализацию мобильного телефона Дениса (есть в распоряжении «Медузы»). Согласно этим данным, в последний раз он принял вызов, когда на часах было 14:46, спустя пять минут на следующий звонок он уже не ответил. По версии следствия, смерть Кати наступила в промежутке времени с 13:40 по 14:40, Дениса — с 14:00 до 15:00, их тела были обнаружены в 15:19 — через четыре минуты после начала штурма.

Чтобы разобраться, что действительно произошло в доме, Ольга с Игорем просили сотрудников полиции и СК показать им видео штурма — подобные операции обычно записываются на камеру, но им ответили, что запись штурма не велась. «Нам говорят, что все произошло „по стечению обстоятельств“. Ничего себе, стечение обстоятельств! Минус два ребенка!» — говорит Муравьева. В возбуждении дела о доведении до самоубийства ей было отказано.

В марте 2017 года, комментируя действия бойцов СОБР, начальник УМВД по Псковской области Юрий Инстранкин заявил, что никакой команды на штурм не было — в этом не было необходимости: «Никакого противодействия не было, никакого сопротивления не оказывалось, единственное, что требовалось, — выяснить, что происходит в доме. <…> Никто не предполагал, что подростки могут пойти на такой поступок».

«Где вы в России видели справедливость?»

В результате расследования смерти Дениса и Кати, а также по итогам многочисленных обращений Муравьевой и Шлосберга было возбуждено сразу несколько уголовных дел, многие из которых впоследствии были закрыты.

Одно из них касалось незаконного распространения в интернете фотографий Дениса и Кати после самоубийства. Как выяснилось в ходе проверки, начальник отдела криминалистических учетов ЭКЦ УМВД России по Псковской области сфотографировал тела на фотоаппарат, доступ к которому получила его дочь. Именно она и отправила снимки своим друзьям во «ВКонтакте» — позже они попали в паблики.

Спустя год после смерти школьников дело о нарушении неприкосновенности частной жизни было прекращено за отсутствием состава преступления. Следователь посчитал, что фотографии не составляют личной, семейной или охраняемой законом тайны, а лишь «указывают на обстоятельства наступления смерти», а их распространение не способно осложнить производство по уголовному делу или причинить ущерб расследованию.

Еще одно дело, которое было прекращено, касалось небрежного хранения огнестрельного оружия отчимом Кати Алексеем Власовым. «Совершенно очевидно, что этих людей просто покрыли. Хотя здесь, особенно в ситуации с оружием… все что угодно могло происходить с детьми, но если бы в этом доме не было бы этого проклятого ружья, если бы сейф был более надежно закрыт, ничего бы не было», — говорит Лев Шлосберг.

Отказное постановление было выписано и по делу о халатности, которое было заведено против Вадима Андреева — начальника отдела участковых уполномоченных и отдела по делам несовершеннолетних псковского ОВД № 1 (однофамилец Александра Андреева, с которым Муравьева ехала в Струги Красные). Андреев в ноябре 2016-го дежурил в качестве ответственного от руководящего состава.

Андрееву вменяли «ненадлежащее исполнение своих обязанностей вследствие недобросовестного отношения к службе, повлекшее по неосторожности смерть двух лиц». По материалам дела дежурный не организовал должным образом работу участковых, чтобы найти Дениса и Катю; не выяснил, какие обстоятельства подтолкнули подростков уйти из дома; не связался с их друзьями и знакомыми, чтобы подробнее узнать об их состоянии, склонности к суицидальному поведению; не включил инспектора по делам несовершеннолетних в следственно-оперативную группу.

Зимой 2018 года брат Андреева разместил на сайте Pikabu пост в поддержку Вадима, в котором назвал уголовное преследование желанием СК «поставить галочку „виновные наказаны“, отчитаться Бастрыкину», а его брата — сделать крайним в деле о псковских подростках.

Летом 2019 года дело против Андреева было прекращено — тоже за отсутствием состава преступления. Следствие решило, что Андреев «не мог предвидеть общественно-опасных последствий в виде криминального поведения с использованием оружия для посягательства на жизнь полицейских и последующего самоубийства».

Андреев — он сейчас занимает пост замначальника полиции УМВД России по городу Пскову — принял корреспондента «Медузы» в своем рабочем кабинете, но от комментариев «воздержался» и предложил спросить в Следственном комитете, почему его «решили сделать крайним». На вопрос, не важно ли ему восстановить справедливость, Андреев ответил так: «Справедливость? Где вы в России видели справедливость?»

Уголовной ответственности за халатность, повлекшую смерть Дениса и Кати — также из-за отсутствия состава преступления, — избежали сотрудники комиссии по делам несовершеннолетних и представители школы № 24. Ее директор Эльвира Васичева, а также классный руководитель Кати Власовой Жанна Ушкачева говорить с «Медузой» отказались.

Сейчас в производстве СК остается одно уголовное дело — о превышении должностных полномочий сотрудниками силовых структур на месте трагедии. В октябре 2017 года оно было передано в Главное следственное управление СК РФ «в связи с невозможностью объективного расследования в Пскове».

«После передачи дела в Москву я надеялся на объективное, беспристрастное разбирательство, — говорит Лев Шлосберг. — Этот случай должен войти в учебники криминалистики, его должны разбирать как случай неуспешных, ошибочных и очень тяжких по последствиям действий сотрудников силовых структур. С точки зрения числа совершенных ошибок он просто уникальный, и он не должен повториться — ведь таких Денисов и Кать у нас в стране тысячи». Несмотря на это, считает депутат, все действия властей направлены не на расследование и изучение дела, а на то, чтобы его поскорее забыли. «Ведь [в деле] отметились все: школа, полиция, Росгвардия, СОБР, прокуратура, Следственный комитет. Целая государственная система не смогла правильно среагировать на ситуацию с двумя подростками».

Кроме неправильных действий сотрудников полиции, прокуратуры и Росгвардии, по мнению Шлосберга, к трагедии привела целая «вереница обстоятельств» — убери хотя бы одно, и все могло сложиться иначе. Несмотря на то, что в доме оказалось оружие, сейф был плохо заперт, а на место не приехал психолог, у Дениса и Кати, считает депутат, все равно были шансы на другой исход. «Когда Ольга начала с ними разговаривать, стало понятно, что они не намерены больше вести огонь, — говорит Шлосберг. — Если бы Ольгу не окрикнул в последний момент командир СОБРа и она зашла бы в дом, то штурм бы не начался».

Депутат уверен, что силовики заходили в дом не с намерением спасти человеческие жизни — они собирались обезвредить преступников, что и сделали, как умели.

Эпилог

Каждый Новый год, едва часы пробьют 12, друзья Дениса и Кати — в этом году они окончили школу — приходят в гости к Ольге и Игорю. Некоторые — в том числе Максим Пульцин — заходят чаще и без всякого повода. «Когда это только все произошло, мы чуть ли не каждый день виделись, — говорит Максим. — Хотелось им поддержку оказать».

Каждый год 14 ноября Максим с родителями Дениса и другими друзьями приезжают к нему на кладбище. «Я часто вспоминаю его, — говорит Пульцин. — Какие-то отдельные моменты, как мы гуляли летом, да все подряд вспоминаю. Вроде приятно становится, и вроде грустно».

Ольга и Игорь ездят на могилу намного чаще — иногда по несколько раз в месяц, везут для Дениса и для Кати цветы, конфеты, сникерсы и зеленые яблоки — сын их очень любил.

Спустя несколько недель после случившегося Ольга закрыла свою страничку во «ВКонтакте»: «Кроме журналистов мне писали всякие гадости и обычные люди, и даже 12-летние дети. Одна девочка раз двадцать у меня спросила, действительно ли мой сын изображен на тех фотографиях. А я их тогда чуть ли не в первый раз и увидела — думала, в дурку прямо из дома поеду. В морге я же его видела уже более-менее собранным». Девочка перестала писать ей только после того, как Муравьева написала ее отцу. «Если бы я не закрыла страницу, то с ума бы уже сошла, — говорит она. — У меня каждый день истерики случались». 

Сейчас, через три года после случившегося, истерики, по словам Ольги случаются реже: «Бывает, конечно, увидишь на улице похожего пацана, или вот выпускные в этом году были, последние звонки. Стараюсь давать выход эмоциям: пореву один раз по-нормальному, чтобы никто не видел, и легче становится».

Ольга то и дело спрашивает себя: а что, если бы она не позвонила в тот вечер Катиным родителям, если бы сразу поехала на дачу Власовых, или хотя бы узнала, где именно она находится, если бы не послушалась человека с рупором, который сказал ей: «Стой!»

«Не могла же я запретить ему встречаться с Катей, не имела права — это его выбор, — она отвечает и себе, и десяткам критиков в интернете. — Если бы мы были настолько плохие, как нас в интернете хотели выставить, не тянулись бы так к нам друзья Дениса. Они же до сих пор ходят, пишут, рассказывают то, что не могут сказать родителям — потому что они видели, что Денис мне рассказывал». 

В конце ноября — начале декабря Ольга должна родить девочку: Софийку, Ульяну или Ксюшу — старшие дочери еще окончательно не определились с именем для сестры. «Хорошо, что не сын. А то я бы постоянно сравнивала, вспоминала. Такого, как Денис, все равно уже больше не будет — такой один, — говорит Ольга и, немного стесняясь, признается, что после такого стресса и подумать не могла, что сможет забеременеть. — И вот тебе здрасьте. Ну, я и подумала: если суждено, значит, надо, неспроста ведь, наверное».