истории

«Наше время»: режиссер Карлос Рейгадас и его жена играют супружескую пару в фильме о сексе и измене

Источник: Meduza

На Венецианском кинофестивале показали фильм «Наше время» мексиканского режиссера Карлоса Рейгадаса, обладателя приза за лучшую режиссуру в Каннах (за фильм «После мрака свет»). Лента рассказывает о попытке супружеской пары уехать от столичной жизни на уединенное ранчо — и о невозможности сбежать от собственной рефлексии. Кинокритик «Медузы» Антон Долин объясняет, почему режиссер отдал главные роли не профессиональным актерам, а себе и своей жене Наталии Лопез, — и как благодаря этому ему удалось добиться более тесного контакта со зрителем.

Этот фильм не покажут в мультиплексах. Он пойдет и не во всех артхаусных кинотеатрах, а когда окажется там, то прокат будет ограниченным. Трехчасовая мексиканская картина с жестким рейтингом 18+? Нет, спасибо. Но вряд ли даже те, кому категорически неблизко творчество Карлоса Рейгадаса, откажутся признать, посмотрев его пятую картину «Наше время», что такие режиссеры — соль кинематографа. Их всегда было мало. Им незнакомы компромиссы, неведом расчет. Для них кино — непрекращающийся, иногда болезненный и всегда увлекательный поиск. Просмотр их фильмов — тоже работа, иногда довольно тяжелая, но неизменно интересная.

Название «Наше время» обманчиво просто. На самом деле, поначалу невозможно понять, когда разворачивается действие картины. Ее герои, некто Хуан и его жена Эстер, живут на своем ранчо в пустынной сельской местности, неподалеку от мутного обмелевшего озера и живописных гор, в мексиканском штате Тласкала. Время у них там течет по-своему: они сделали все возможное, чтобы не зависеть от изменчивого мира. Воспитывают детей — двое маленьких ежедневно ездят в школу, старший учится в институте, — и выращивают быков для корриды. Иногда кто-то из них выезжает в Мехико, можно обернуться одним днем. Обычно этот «кто-то» Эстер. Она изменяет мужу с любовниками, и муж об этом знает. 

Супружеская измена — сюжет фильма и его центральная тема, хоть подбирается он к ней ужасно долго; только первые минут двадцать заняты детьми, которые резвятся в грязи на берегу водоема. Жизнь героев выглядит как идиллия, и невозможно поверить, что они несчастливы или не удовлетворены. Они очевидно любят друг друга (иначе как «amore» друг к другу не обращаются), у них полноценная сексуальная жизнь и взаимопонимание. Лишь постепенно, замечая беспокойство на лице и в интонациях Хуана, начинаешь понимать: что-то не так.

Гармония тщательно сконструирована. Муж так сильно любит жену и так боится ее потерять, что решил сделать их брак свободным. Она может спать когда и с кем пожелает, только не делать из этого тайны. Долго ли им удалось жить на таких условиях, неясно: «наше время» — всегда настоящее, прошлое пары туманно. Однако сейчас наступил кризис. Хуан больше не в состоянии сдерживать собственнические инстинкты — обиду и ревность. Эстер не может рассказывать мужу обо всех деталях своей интимной жизни: дело не в боязни наказания, а в желании личного пространства. Когда Эстер сходится с симпатичным гринго по имени Фил, впервые на горизонте возникает угроза развода. 

Адюльтер — мотив старый как мир, звучащий во всей мировой литературе — от «Илиады» до «Анны Карениной». Рейгадас подходит к нему с нестандартной стороны: исследует опасности чрезмерной свободы, а не тех ограничений, которые накладывает на супругов брак. Человек способен контролировать свое тело — или избавить его от излишнего контроля, дать волю желаниям, — но не может подчинить свои фобии, обсессии, надежды. «Наше время» — именно об этом. Вольный полет камеры по бескрайним просторам Мексики, носящиеся по прерии животные: лошади, собаки, агрессивные и красивые быки, плещущиеся в воде дети, — должны бы, по идее, подчеркнуть анархическое счастье слияния с природой, которое обеспечили себе Хуан и Эстер. На самом деле, каждый из этих знаков указывает на невозможность внутренней свободы в вопросах секса и обладания. Если ты не зверь, а человек, счастье для тебя — лишь концепция и никогда не реальность. 

Многие ломают головы над странным решением Рейгадаса сняться самому в роли Хуана и пригласить на роль Эстер, в том числе на весьма откровенные эротические сцены, свою жену, монтажера его фильмов Наталию Лопез. Не может же причина быть только в типажном сходстве с персонажами из сценария (и в исключительной красоте Лопез)? Это не первый случай, когда режиссер, не будучи актером, берется за главную роль в собственном фильме: можно вспомнить «Короткие встречи» Киры Муратовой, «Времена года» Нури Бильге Джейлана, «Аврора» Кристи Пую. За этим решением всегда стоит нечто большее, чем техническая необходимость. 

Разгадка, кажется, проста. Хуан и Эстер должны быть теми, кем на самом деле являются Рейгадас и Лопез, — двумя интеллектуалами, решившими «опроститься», но неспособными отключить рефлексию и отказаться от культурного багажа, неизбежного проклятия любого мыслящего человека. Когда мы с Хуаном попадаем в гостиную его дома на ранчо, то видим: она переполнена стеллажами с книгами. По профессии он, как выясняется, всемирно известный поэт. А Эстер — преподаватель английской литературы, выезжающая в столицу на симфонический концерт авангардной музыки, где дирижер благодарит ее со сцены. Эти детали придают эпическому «Нашему времени» привкус грустной комедии о грузе образования и культуры, который исключает саму возможность свободы — сексуальной и любой другой. Как бы ловко ты ни держался в седле, как бы браво ни укрощал быков. 

Кстати, звучащая на концерте музыка современного мексиканского композитора Габриелы Ортиз — концерт для литавр с оркестром — идеально отражает грохочущий шум совести в сознании главных героев. Выбор композиций для саундтрека хирургически точен: Хуан и Эстер не потребляют музыку «нашего времени», их эмоциональный фон — изысканные баллады британского арт-рока, ранних Genesis и King Crimson. И хаотичные скрипки Альфреда Шнитке. 

Понятно, что слушающие такую музыку люди не способны на настоящую трансгрессию. «Наше время» избегает шоковых эффектов, без которых не обходился ни один из фильмов Рейгадаса (например, в предыдущем «После мрака свет» человек отрывал себе голову). Это самая спокойная, плавная и зрелая его картина: даже секс, центральная тема для режиссера, здесь, в конечном счете, укрощен договором между героями — хоть этот договор и трещит по швам. Возможно прочитать это и как признание Рейгадаса в невозможности задушить в себе простое человеческое стремление к теплу и комфорту, отвернувшись от привычной ему метафизики. Если и так, то в этом — его призрачный шанс на более тесный контакт со зрителями. Нет сомнений, среди них предостаточно двойников Хуана и Эстер.