истории

«Я на 100% уверен, что персонал торгового центра в Кемерово не знал, что делать» Бывший пожарный инспектор объясняет, почему в России люди часто гибнут в пожарах

Источник: Meduza

25 марта в Кемерово загорелся торговый центр «Зимняя вишня» — погибли не меньше 64 человек, среди них много детей. Это далеко не первый пожар с большим количеством жертв: в России в пожарах ежегодно гибнет больше людей, чем в среднем по миру. «Медуза» попросила бывшего сотрудника государственного противопожарного надзора, специалиста по пожарной безопасности Михаила Семенова объяснить, почему система работает так плохо.

Михаил Семенов окончил Академию государственной противопожарной службы в 2007 году. Три года работал в государственном пожарном надзоре. Сейчас — главный специалист по пожарной безопасности в строительной компании ФОДД, занимается проектированием противопожарной безопасности на объектах.

— Почему в России возможно то, что произошло в Кемерово? В чем ключевые причины, если говорить о системе в целом?

— Есть несколько ключевых проблем. Первое — это служба эксплуатации объекта. Это конкретные должностные лица — у каждого здания есть ответственный за пожарную безопасность, главный инженер, электрики. Они не используют должным образом те системы, которые должны спасать людям жизнь. Если официальной причиной [пожара в Кемерово] не признают поджог, вина службы эксплуатации, я думаю, однозначно есть.

— А что они должны делать, если работают по правилам?

— Конечно, они должны обучить персонал. Я на 100% уверен, что персонал торгового центра в Кемерово не знал, что делать во время пожара. Люди, которые должны были помогать посетителям и сотрудникам, не помогали. Персонал должен был своевременно отреагировать на возникновение пожара. А этого не было сделано, раз такая площадь [возгорания возникла], я вам точно говорю. 

Такие комплексы должны быть оборудованы почти всеми системами противопожарной защиты. Должна быть cистема сигнализации и оповещения, которая «видит» пожар и дает сигнал к эвакуации. Спринклерная система водяного тушения, которая должна задержать пожар и по возможности потушить. Система дымоудаления — это такая противодымная вентиляция, которая должна удалять избытки продуктов горения из помещения, где находится много людей. 

И все эти системы должны правильно использоваться — они должны быть включены, проходить тестирования. Но такие проверки вообще нигде не проводятся. И это полностью вина службы эксплуатации. 

Часто бывает так, что системы противопожарной защиты выключены — они находятся в состоянии покоя и не срабатывают в нужный момент (25 марта сотрудники ТЦ «Зимняя вишня» сообщили, что пожарная сигнализация не сработала. 26 марта Следственный комитет сообщил, что сигнал поступил, но один из охранников его отключил — прим. «Медузы»). Системы часто выключают во избежание недоразумений — кто-то случайно задел спринклер на потолке или где-то закурил, включился сигнал пожара. Покупатели убежали — а это деньги. Поэтому часто системы просто выключают, чтобы не было ложных сигналов. 

— А почему проверки не проводятся?

— Ну потому что их должны проводить специализированные организации, которым надо платить за это дополнительные деньги, — это банальная экономия на безопасности. 

— Буквально в феврале в «Зимней вишне» проводили проверку.

— Возможно, но инспектор ГПН не в силах что-то глобально изменить за одну проверку. Если в проекте, например, не было предусмотрено лестничной клетки для эвакуации, то инспектор ее не в силах там создать, даже если будет писать 150 писем и всем будет жаловаться. Так что надо смотреть проектные решения, которые применялись для здания [торгового центра], потому что это здание с точки зрения пожарной безопасности технически сложное.

В России много торговых центров и других зданий, которые строятся и даже проектируются так, что они небезопасны. Это сплошь и рядом. Естественно, экспертизы [принимающие проект] — и государственные, и негосударственные — это все пропускают, потому что тоже заинтересованы. В Москве и в России в целом экспертизы в строительстве не очень честные, так скажем. 

— Можете привести пример, как проектное решение влияет на безопасность?

— Представьте себе выход из бутика торгового центра в какое-то атриумное пространство, где находятся эскалаторы. Если до ближайшей лестничной клетки от этого выхода не 150 метров, а 25, то шанс у человека спастись гораздо выше. Часто проектом не предусмотрена правильная эвакуация — количество и ширина выходов, длина путей эвакуации. На это часто закрывают глаза, чтобы сэкономить деньги. Сделать лишнюю лестничную клетку в здании — это дорого. И еще за счет этого собственники теряют площадь. 

— Есть еще причины таких катастроф?

— Население. У нас люди абсолютно не знают, что делать при пожаре. Люди теряются, не понимают, где оставили детей в магазине, банально не следят. Наше население не обучено действовать в случае пожара, хотя знание определенных правил реально спасает жизни. 

Как правило, мы ходим в одни и те же торговые центры. Надо знать, где расположены эвакуационные выходы. Обычно они обозначены. Если обратить внимание, их несложно заметить. Но люди, к сожалению, этого не делают и просто не знают, куда бежать. Никто не знает, что на стойках в некоторых торговых центрах есть противогазы, фонари. 

— Как вообще устроен контроль безопасности зданий — хотя бы на бумаге?

— Сначала здание проектируется, потом его должны построить по этому проекту — бывает, что происходит иначе. Первые годы (в зависимости от назначения здания) объект не проверяют. Потом примерно раз в три года государственный противопожарный надзор должен проводить проверку. По идее, инспектор должен добиваться, чтобы все системы противопожарной безопасности работали. Но часто это все только на бумаге. Собственники заключают какие-то левые договоры на обслуживание и разными способами вводят инспектора в заблуждение. Ну, естественно, и у инспектора может быть свой интерес — все же люди. Инспекторы могут брать взятки — такое бывает. А бывает, что инспектору звонят сверху и говорят: «Попрощайся и уходи».

Когда инспектор приходит, ему показывают, что все хорошо, эвакуационные выходы очищены, не захламлены. А как только уходишь, через месяц выход заставили большим принтером, договор оказался простой бумажкой, никакого обслуживания нет. После проверки инспектор уже не имеет права ничего делать — добиться [дополнительной проверки] рядовому инспектору нереально, даже в Москве, не говоря уж про Кемерово. 

Когда я работал, да и сейчас, инспектор действительно старается порой поправить объект [где все плохо с безопасностью] — даже если на других объектах он ведет себя не совсем как ангел. Если ты прямо понимаешь, что случись здесь пожар, то будут трупы, ты стараешься что-то сделать, но инспектору слишком тяжело добиться, чтобы в центре города в подвале какого-то здания у кафе вдруг получился второй эвакуационный выход. Это просто нереально. Люди заплатят штраф, и все. Бейся не бейся, ты ничего не сделаешь. Отсутствие нормальных выходов или доступа к ним — самая банальная проблема.

— Насколько сейчас известно, двери в кинозал могли закрыть, чтобы не проходили безбилетники. Из-за этого дети не могли выйти.

— Да, это большой вопрос к службе эксплуатации. На каком основании они закрывают двери? Это как раз та самая проблема доступа к эвакуационным выходам, о которой я говорил. Люди, которые работают в этом здании, просто не понимают до конца своей ответственности. И они просто не обучены. 

— Правда ли, что коммерческие фирмы, которые предоставляют услуги в области пожарной безопасности, часто связаны со структурами МЧС?

— Конечно, так часто бывает. Они, как правило, связаны с органами государственного пожарного надзора. Особенно с вышестоящим руководством. Создаются фирмы, которые принадлежат людям в чине полковника или подполковника МЧС. Эта фирма на подведомственной ему территории начинает предлагать свои услуги. Естественно, услуги покупают очень успешно, когда все узнают, чья это организация. И, скажем, те торговые центры, которые дружат [с такими организациями], инспектор уже не так трогает. Это не только полковники и подполковники МЧС, там разные могут быть люди — бизнес поделен. 

— Если подводить какой-то итог, вы можете перечислить, на каких этапах возникает коррупция?

— Первое — экспертиза при приеме проекта. Второе — строительный надзор, который оценивает соответствие объекта принятым проектным решениям. Это очень коррупционная система тоже — ничего так просто не введешь в эксплуатацию. Если, конечно, не построил совсем правильно, но, к сожалению, строители в России не могут так строить — из-за убого написанных строительных норм и человеческого фактора, ошибок. Третье — эксплуатация объекта и отношения с государственным пожарным надзором. Вот, в принципе, и все.  

— Считается, что пожар в «Хромой лошади» многое изменил в плане безопасности. Это так?

— Нет. Это никакие не перемены. Сейчас из-за пожара в Кемерово тоже начнутся массовые проверки торговых центров, как в свое время после «Хромой лошади». Но это неэффективно. Как я уже говорил, дополнительная лестничная клетка в кафе не появится. Какой-то сдвиг будет, но это мелочь, потому что сама система ошибочна — ее участники только мешают друг другу. Там одни дыры — здесь прокололись, там прокололись. А другой системы нет. Поэтому мы и получаем такую картину.