истории

Пытки в ИК-7 были Заключенные и их родственники рассказали о ситуации в Сегежской колонии

Источник: Meduza

28 ноября замглавы ФСИН Валерий Максименко назвал Ильдара Дадина «талантливым имитатором»: по его словам, служебная проверка не нашла подтверждений, что гражданского активиста пытали в колонии (об этом сам Дадин рассказал в своих письмах из ИК-7). Спустя несколько часов в «Сахаровском центре» родственники заключенных, находящихся в ИК-7, и те, кто ранее отбывал там срок, собрались вместе, чтобы рассказать журналистам: пытки в Карелии действительно применяются. 

Сразу после того, как в начале ноября Ильдар Дадин рассказал о пытках в сегежской ИК-7, стали появляться и другие похожие свидетельства о происходящем в колонии. Одни рассказывали о пытках анонимно, другие не скрывали своего имени; однако вместе и публично бывшие заключенные и родственники тех, кто сейчас находится в ИК-7, не выступали. 

28 ноября в «Сахаровском центре» прошла первая пресс-конференция родственников заключенных ИК-7. Она была посвящена не Ильдару Дадину, а общей ситуации в колонии. «Сегодня мы опровергнем то, что он [замглавы ФСИН Валерий Максименко] сказал. К другим заключенным тоже применялись пытки», — заявил директор общероссийского движения «За права человека» Лев Пономарев, который модерировал пресс-конференцию. По его словам, необходимо принять «политическое решение» и закрыть «пыточную зону в Карелии». 

Главными героями пресс-конференции были родственники заключенных сегежской колонии; среди них — мать и брат Хазбулата Габзаева. Он попал в ИК-7 в мае 2016 года, после чего его поместили в ШИЗО. Хазбулат рассказал родственникам, что в изоляторе его избивали, растягивали за ноги, били по пяткам; также его засовывали головой в унитаз и спускали воду. Повторно Габзаев попал в ШИЗО за то, что он — верующий мусульманин — отказался есть свинину: по официальной причине — за нецензурную брань. Сейчас Габзаев продолжает сидеть в ШИЗО. Его мать обратилась к начальнику ИК-7 Сергею Коссиеву с просьбой отправить ее сына в больницу (правое ухо Хазбулата перестало слышать); Коссиев ответил, что они направили запрос в больницу и пока ждут ответа.

Мать другого заключенного, Зелимхана Гелисханова, рассказала, что ее сын попал в ИК-7 в 2012-м, и на протяжении года сидел в ШИЗО. Там к Гелисханову применялись жестокие пытки, которые привели к разрыву связок, а также к эпилептическим припадкам. По словам матери заключенного, он дважды пытался покончить с собой. «Ему дважды говорили, что его собираются изнасиловать. Побои в колонии не столь опасны, как моральное унижение», — рассказала Гелисханова.

Бывшие заключенные ИК-7 обратились к присутствующим по скайпу. Каждый из них — всего их было четверо — рассказывал об обязательном пребывании в ШИЗО вновь прибывших заключенных. Дважды в день в штрафном изоляторе проводятся проверки, во время которых заключенных выводят в коридор (в нем нет видеокамер) и бьют. Кроме того, они говорили о так называемых «растяжках»: два инспектора берут заключенного за ноги, поднимают в воздух и начинают растягивать в разные стороны; сзади кто-то поддерживает заключенного за спину, чтобы он не упал, а четвертый инспектор тянет его вниз. Потом бросают на пол и начинают пинать по ногам и почкам — так, чтобы не оставлять следов. По словам бывших заключенных, при каждом избиении присутствовали медсестры, которые говорили им «Терпи» и «Не притворяйся». 

Бывшие заключенные отметили, что в пытках и избиениях участвовали практически все работающие в колонии сотрудники ФСИН; нередко при них присутствовал начальник ИК-7 Сергей Коссиев. Мать заключенного Зелимхана Гелисханова предположила, что Коссиева «прятали» во время проверки, вызванной письмом Ильдара Дадина, потому что Коссиев — «психически неуравновешенный». «Его можно легко спровоцировать, чтобы он показал свою истинную натуру садиста», — сказала Гелисханова. Она встречалась с Коссиевым лично.

Жена гражданского активиста Ильдара Дадина Анастасия Зотова, которая организовала связь с бывшими заключенными по скайпу, рассказала, что общалась с «русскими ребятами» из Петрозаводска, сидевшими в Сегеже. По словам Зотовой, они не хотят давать показания, потому что боятся, что им «подкинут наркотики» — и они снова вернутся в ИК-7.

Отдельно собравшиеся рассказали об «активистах» — заключенных, которые помогают администрации. Бывшие заключенные рассказали, что стать «активистом» предлагали только русским. По словам Льва Пономарева, в основном «активистами» оказываются те, кто попал в колонию по статье за изнасилование.

Лев Пономарев добавил, что гражданские активисты собирают материалы, чтобы обратиться в СК и прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело и провести комплексную проверку по факту применения пыток в сегежской колонии на федеральном уровне. Занимается расследованием случившегося и Совет по правам человека. «Были факты законного применения [силы], о чем говорит ФСИН — но были факты и незаконного применения насилия к гражданам. Я в этом абсолютно убежден», — заявил 28 ноября глава Комитета по предотвращению пыток Игорь Каляпин, добавив, что в данном случае «речь должна идти не об имитаторских способностях».