полигон

«Чемпионат мира 2018-го — это фестиваль молодежи 1957-го» Диалог спортивных журналистов Юрия Дудя и Федора Погорелова. Расшифровка

Источник: Meduza

В Санкт-Петербурге 26 сентября проект «Открытая библиотека» провел серию дискуссий под названием «Сентябрьские диалоги». «Медуза» представляет расшифровку беседы главного редактора Sports.ru Юрия Дудя и петербургского журналиста Федора Погорелова. Их разговор назывался «Около футбола».

Николай Солодников: Дорогие друзья, мы продолжаем сентябрьские «Диалоги» в «Открытой библиотеке». Сейчас — неожиданная для нас тема, мы еще никогда об этом не говорили. Ну, почему бы и нет? Диалог, который называется «Около футбола», и я приглашаю его участников сюда к нам. Главный редактор Sports.ru Юрий Дудь и петербургский журналист, «Фонтанка», Федор Погорелов. Почему мы решили поговорить о спорте? Ну, потому что сегодня часто нам пытаются сказать о том, что если у страны должна быть национальная идея, то этой идеей является на сегодняшний день спорт. Олимпиада, впереди Чемпионат мира по футболу, новый город, который мы увидели, я имею в виду город Сочи, совсем не тот, которым он был когда-то, и так далее. Юр, наверное, вам придется первым отвечать. Может ли быть спорт национальной идеей и может ли российский спорт, который мы сегодня наблюдаем, быть национальной идеей сегодняшней России, сегодняшней страны?

Юрий Дудь: Во-первых, всем здравствуйте, я польщен присутствовать в своем любимом русском городе после Москвы. Отвечая на твой вопрос: безусловно, спорт может быть национальной идеей, но не в государстве под названием Россия, не в стране под названием Россия. Поскольку, когда я имею в виду спорт как национальную идею — имеются в виду люди, которые этим спортом занимаются; а наше государство, когда делает спорт национальной идеей, оно все-таки имеет в виду спорт как зрелище, а не как занятие. То, каким образом спорт навязывается сейчас как национальная идея, он довольно странный, и, на мой взгляд, заведет в тупик. 

Что я имею в виду? Я имею в виду позицию государства относительно того, что спорт в его представлении должен быть как можно более доступен в смысле телесмотрения, например. Это ошибка, это ошибка сразу, поскольку спорт во всем мире — это зрелище, которое нужно потреблять в большинстве своем за деньги, потому что так устроен мир, так устроена индустрия. Потому что основной доход любого цивилизованного спортивного клуба — это то, что он получает от телевизора. От телевизора он получает деньги, потому что телевизор берет деньги со своих подписчиков, и этот бизнес-механизм работает. У нас были попытки сделать так, чтобы спорт существовал так же: была компания «НТВ-Плюс», которая вроде как платила деньги за права на трансляцию чемпионата, хотя на самом деле это было переваливание из одного кармана в другой. Везде так или иначе нависала тень компании, на которую в свое время очень успешно и, я надеюсь, прибыльно, работал Федор Погорелов…

Федор Погорелов: Ложь, наглая, наиковарнейшая ложь — я работал на другую компанию.

Юрий Дудь: Ну, мы об этом еще поговорим — я, безусловно, понимаю, что Федор примерно семь раз должен произнести сегодня фразу, что «Зенит» — это частный клуб, он не имеет никакого отношения к государству российскому…

Федор Погорелов: Ты решил сразу ставки поднять?

Юрий Дудь: А мы с вами дружно посмеемся над этими репликами Федора Погорелова, который известен как один из самых остроумных людей Петербурга. Так вот, друзья, суть в чем. Суть в том, что спорт как национальная идея — это когда все этим спортом занимаются, когда он скрещивается совершенно с бытовой жизнью. Условно говоря, когда велосипед — это средство передвижения для людей, когда они им пользуются не только для кардиотренировки в фитнес-клубе, а когда они действительно из точки А перемещаются в точку Б.

Федор Погорелов: По приятным ингерманландским сугробам.

Юрий Дудь: Например. Ну, не только из такого климата состоит наша страна — Федор, не забывайте, пожалуйста, это московская ошибка, когда люди думают, что Россия — это только Москва, я надеюсь, что в Петербурге это не распространено. У нас есть и южные регионы, где вполне можно гонять…

Федор Погорелов: Они думают, что Москва — это Россия.

Юрий Дудь: Да. У нас есть и южные регионы, тем не менее, где вполне можно гонять не только на заниженных «Приорах», но и на велосипедах. Так вот, я считаю, что то, как это делается, все-таки делается ошибочно. Потому что Олимпиада в Сочи с точки зрения развития спорта в стране, на мой взгляд, не то чтобы очень много дала. Она дала много для того, что Андрей Лошак, мой коллега, сидя в этом же кресле, назвал «патриотический стояк». Вот для того, чтобы этот «патриотический стояк» был крепкий, как после «Сеалекса» или каких-то других средств, которые для этого потребляют, — я сужу по телерекламе, которая, кстати, между футболами идет…

Федор Погорелов: Я отдельно отмечу, что тему эротики Юра умудрился впихнуть уже в первые 10 минут.

Юрий Дудь: Для этого самого «патриотического стояка» Олимпиада в Сочи была хороша. Для того, чтобы развивались самые разные виды спорта — ну, у меня есть сомнения, поскольку развитие горнолыжного спорта и сноуборда, безусловно, произойдет, потому что Олимпиада в Сочи как минимум одну замечательную вещь России все-таки подарила. Курорт Красная Поляна, если кто-то в нем был, то он поймет, что я не вру, это замечательное место, если кто-то в нем не был, я крайне рекомендую весной сгонять туда на длинные выходные покататься на доске или лыжах. Это прекрасно, это реально уголочек Европы в нашей стране, это та Россия, какой она должна быть в наших умах. А вот все остальное, в том числе пустующие дома, в том числе дворцы для керлинга на много миллиардов рублей и прочие вещи, они довольно странны, мне кажется, с точки зрения развития спорта.

Николай Солодников: Федор?

Федор Погорелов: Юра очень много правильных слов сказал, особенно когда говорил, что «Зенит» — это частный клуб. Извини, не мог не ввернуть. Но, на самом деле…

Юрий Дудь: Один из семи уже есть да.

Федор Погорелов: Да, совершенно верно, осталось 43 минуты. Дело в том, что я не согласен с Юрой, и это несогласие сопровождает нас все те 10 лет, что мы знакомы. Несомненно, Юра прав, когда говорит о том, что спортивные практики должны входить в повседневность россиян. Это вообще хорошо: бухать было бы поменьше — здорово, лучше было бы, если бы мы бегали побольше. То, что Юра говорит про платное телевидение и так далее, это, конечно, совершеннейший жанр «Капитан Очевидность», это верно. Во всем мире это появилось в конце 1970-х, в 1980-е и в 1990-е. Россия — очень молодая страна, и то, что в какой-то момент во второй половине нулевых — первой половине этого десятилетия спорт стали загонять в платное пространство, было трагической ошибкой. Для развития интереса к спорту, для популяризации, уж простите за это пошлое слово, спортом нужно было кормить страну. Последний опрос ВЦИОМа показал, что 76% не интересуются футболом. С Капелло распрощались — все, спасибо, выдохнули, сейчас там качающийся Слуцкий, будет какая-то надежда, но вот то, что сейчас делается с «Матч-ТВ», с показом зоодерби по Первому каналу, все это нужно было делать вот тогда, когда пошел большой приток госденег в футбол — собственно, конец нулевых, с 2007-2008-го, когда какие-то успехи появились, когда стали что-то выигрывать, когда перестали проигрывать в еврокубках более-менее стабильно. В тот момент этот успех, конечно же, нужно было раскачивать. 

Отвечая на твой вопрос: конечно же, спорт может быть национальной идеей, этот феномен представлен в США. Студенческий спорт может быть национальной идеей — собственно, мы видим, как это происходит в марте в Соединенных Штатах Америки. Потом придет занятие, но сначала нехило было бы заинтересовать. Я вот вчера узнал, что у моей мамы пенсия — 10 с лишним тысяч рублей.

Николай Солодников: Ты только вчера узнал?

Федор Погорелов: Ну я вчера спросил.

Юрий Дудь: Впервые пришлось одолжить денег, Федор, да?

Федор Погорелов: Нет, я делаю это намного чаще, чем ты мог бы подумать. Но дело в том, что при пенсии в 10 тысяч — это еще неплохая пенсия, как я понимаю, — ожидать, что, условно, кто-то будет платить [за трансляции], — нет денег у россиян, Юр, ну какое платное телевидение? Нам нужно чуть-чуть пожить, чуть-чуть подождать…

Юрий Дудь: Чего, Федор? Нефть подешевела — чего теперь ждать? Того, что пенсии станут в эквиваленте продуктов еще меньше?

Федор Погорелов: Рано или поздно она подорожает. Ну, так нам говорят. Подождите, а что, этому не надо было верить? В общем, мне кажется — рановато, и я бы вообще все семь-восемь матчей тура показывал бы по Первому, по России-2, по «Матч-ТВ» и так далее.

Юрий Дудь: Восемь матчей тура в общем доступе — все, наверное, помнят историю, не знаю миф это или не миф, когда стало известно о том, что на базе Гуантанамо пленных людей из другого мира, арабов и прочих, пытали треками группы «Металлика». Они просто им включали ее, и люди, не привыкшие к этой музыке — у них была физическая боль, они конвульсировали и просто убивались. Вот если показывать все восемь матчей тура…

Федор Погорелов: «Мордовия» — «Урал»?

Юрий Дудь: Да, это будет абсолютной пыткой для людей, включая матч на шеститысячном стадионе в Екатеринбурге, ну, там, десятитысячном — просто в Екатеринбурге сейчас строят новый стадион под чемпионат мира, он будет классный, будет клевый, но нынешний — это нельзя показывать. Потому что человек, который это увидит, никогда не заинтересуется футболом. Он поймет, что это трэш для асексуалов — и все, и до свидания. Поэтому как раз фэйс-контроль при доступе к этому, возможно, все-таки создаст некую добавленную стоимость. Как, например, добавленная стоимость появилась в том ночном клубе питерском, куда меня вчера не пустили. Меня туда не пустили, я несколько оскорбился, но тем не менее я хочу взять его штурмовать и попробовать сегодня.

Федор Погорелов: Какую травму ребята нанесли Юре, этому замечательному московскому самомнению. Но в общем и целом — извини, я спрошу Юру, показ зоодерби по Первому каналу — это хорошо или плохо?

Юрий Дудь: Я не понял. Что такое зоодерби?

Федор Погорелов: Это ЦСКА — «Спартак».

Юрий Дудь: А почему зоо?

Федор Погорелов: Ну потому что «лошадки» и…

Юрий Дудь: А, ок-ок. Я не с каждым сленгом просто знаком. Я считаю, что это, конечно же, плохо.

Федор Погорелов: Серьезно?

Юрий Дудь: Это плохо, потому что в рыночной… Слушай, Федор, дорогой, ты являешься мелким предпринимателем, насколько я понимаю. Я не знаю, какая доля у тебя есть в том заведении…

Федор Погорелов: Измельчавшим, я бы сказал.

Юрий Дудь: …в котором мы с тобой встретимся, Федор. Но любой человек, который хоть раз ходил в налоговую инспекцию заводить ИП или заводить ООО, он сам по-другому должен мыслить. Он должен мыслить экономикой не дотаций, а рынка, так или иначе, пусть начиная с низов. И когда один из немногих рейтинговых матчей, один из немногих матчей, который может заинтересовать человека для того, чтобы он потратил 220 рублей, хотя 220 рублей — это месячная подписка…

Федор Погорелов: 75 стоит матч.

Юрий Дудь: Да, матч стоит 55, если смской платить и не в HD смотреть. Вот. Он потратит эти 55 рублей, что равняется меньше, чем двум жетонам на питерское метро, и меньше, чем двум поездкам на московском метро, он потратит эти деньги на футбол. Он не будет тратить деньги на «Урал» — «Терек», он потратит деньги на этот матч. И я считаю, конечно, что показ такого матча — это плохо на общедоступном канале. Его нужно показывать, исходя из рыночной экономики, на канале платном, и вкладывать деньги в рекламу, в том числе на бесплатных, чтобы люди купили трансляцию. Но — делать это удобно за счет мобильных приложений, за счет удобных гаджетов, чтобы человек мог посмотреть по-разному. И неудивительно, что ты это говоришь, Федор — видимо, работа в госкомпании не вытравливается годами, нужно десятилетие, видимо, чтобы прошло.

Федор Погорелов: «Зенит» — частный клуб. Два. На самом деле, это называется свобода слова — Юра считает так, я считаю иначе, и мы не сможем друг друга переубедить. Я не считаю, что это плохо.

Николай Солодников: Друзья, давайте тогда про платное и не платное. «Матч-ТВ», который еще не запустили, но, по-моему, уже все насмотрелись. Было большое интервью твое, Юра, с Василием Уткиным, который теперь является сотрудником «Матч-ТВ», будет комментировать футбол там и так далее. В принципе же это будет бесплатный канал?

Федор Погорелов: Да.

Николай Солодников: Там будут показывать все главные ключевые матчи премьер-лиги, не все, но ключевые, так? Там будут показывать ключевые матчи Лиги чемпионов…

Федор Погорелов: Там все будут показывать.

Николай Солодников: Там будут показывать все.

Федор Погорелов: Там три канала.

Николай Солодников: Я сразу задам все подвопросы в одном вопросе: сама идея «Матч-ТВ», руководство канала Тиной Гивиевной Канделаки — как вы к этому относитесь и что это вообще за история, по вашему мнению? И пойдете ли вы туда работать, если вас позовут? Пожалуйста, Юрий.

Юрий Дудь: Ну, с чего бы начать?

Федор Погорелов: Начинай с конца, Юр.

Юрий Дудь: С конца. Я не знаю, пойду ли я туда работать, если будет сделано предложение, в зависимости от того, что мне предложат.

Николай Солодников: Но не исключено? То есть нет противопоказаний таких онтологических?

Юрий Дудь: Ну, смотри, у меня есть несогласие с формой, безусловно. Я не буду этого скрывать.

Николай Солодников: Как у Василия Уткина?

Юрий Дудь: Нет, не с формой. С Василием Уткиным — в том интервью я ему высказал свою позицию, при том что, понятно, в хорошем интервью того, кто это интервью делает, должно быть как можно меньше, но тем не менее: то, что собой представлял канал «НТВ-Плюс» и, в общем-то, Россия-2 в последние годы — это плохо с точки зрения телевидения. «НТВ-Плюс», пусть на меня обижаются там сколько угодно, это было не телевидение, это был ретранслятор, это был шнур, который втыкался в разъем, начиналась трансляция, и эта трансляция озвучивалась классными, иногда выдающимися комментаторами, поскольку команда комментаторов, собранная на «НТВ-Плюс», она…

Николай Солодников: А выдающиеся — это кто, на твой взгляд?

Юрий Дудь: Выдающиеся комментаторы — безусловно, Василий Уткин, когда он в хорошей форме, безусловно, Юрий Розанов, ну и, пожалуй, все. Выдающиеся — это слишком громкий эпитет. Очень классные комментаторы — это, безусловно, Черданцев, и Казанский, и Андронов, и Шмурнов, и все остальные.

Федор Погорелов: Выдающимся, чего уж там, был Владимир Никитович, светлая память. Вот, наверное, он был уж точно выдающимся.

Юрий Дудь: Да. Речь о Маслаченко — да, конечно. Так вот, я сбился.

Николай Солодников: Ты говорил о том, что это было не телевидение это был ретранслятор.

Юрий Дудь: Это радио, радиоканал, радиоточка та самая, за которую мы 33 рубля (или сколько?) платили до последнего времени, не зная даже о ее существовании. Это было не телевидение. Да, отчасти из-за того, что финансирование было очень сдержанным, безусловно, но отчасти из-за того, что люди не хотели делать телевидение — ну просто не хотели. Они варились в своем мирке, им было этого достаточно, и получалось, к большому сожалению, очень часто телевидение вытянутых коленок и вытянутых локтей. Вот. Поэтому встряхнуть мир спортивного телевидения — это правильно. Привести менеджеров, которые не имеют никакого отношения к спортивному телевидению, — это тоже скорее правильно. 

Николай Солодников: Ну она же не одна пришла. Пришла, как ее фамилия, девушка, которая Билан…

Юрий Дудь: Да, да.

Николай Солодников: Она разбирается в спортивном телевидении?

Юрий Дудь: С чего это ты взял?

Николай Солодников: Нет? Она же работала где-то на Западе, по-моему…

Юрий Дудь: Она работала на телеканале «Домашний», она разбирается в телевидении развлекательном, она разбирается — и это классно. Потому что люди, которые разбираются в развлекательном телевидении, они и должны делать спорт, потому что спорт — это шоу-бизнес, это должно быть развлечение, это не должно быть суровым зрелищем для 10 тысяч асексуалов, треть из которых с интересом посмотрит рекламу «Сеалекса» в перерыве. Это должно быть зрелище для всех — и для женщин, и для девушек, и для молодых людей, и, безусловно, для мужиков, даже если у них вытянутые коленки и вытянутые локти, в этом тоже, в общем, ничего страшного нет. И поэтому классно, что пришли новые люди. Как эти люди себя проявят — я не знаю. Я не знаю, как они себя проявят, поскольку у них впереди есть для этого возможность. Поэтому, безусловно, классно, что какая-то встряска есть, но…

Николай Солодников: Подожди, Юр: как ты себе отвечаешь на этот вопрос — почему пригласили Тину Канделаки?

Юрий Дудь: Потому что она — ЗОЖ, потому что первая мысль о том, чтобы делать этот канал, ну и вообще, мне кажется, сигнал о том, каким государство видит спорт в первую очередь, в том числе публично, мы получили на выдающейся фотосессии в сочинском тренажерном зале, где был Владимир Путин и Дмитрий Медведев. В общем, мне кажется, все могли оценить, как бы мы ни относились к Владимиру Путину, человек в 61 год находится в потрясающей физической форме, и он в классной физической форме — здесь многие должны в этом смысле брать пример. Мы можем быть не согласны с той политикой, которую он ведет, но я, честно говоря, хотел бы, чтобы большинство мужчин в России — я сейчас беру только физическую форму, — большинство мужчин в России, к великому сожалению…

Федор Погорелов: То есть качество трикотажа не обсуждаем?

Юрий Дудь: Нет, трикотаж… Что? Подождите, я сейчас…

Николай Солодников: Подождите, не перебивайте.

Юрий Дудь: Но спасибо, что не позволяете мне на обочину мысли свернуть. Так вот… В Питере очень конкретные люди, я всегда это ценил, это с 1990-х еще.

Николай Солодников: Я не петербуржец.

Юрий Дудь: Я считаю, что русские мужчины, это моя давняя мысль, и меня так или иначе в подъездах за нее поджидают, я считаю, что русские мужчины недостойны русских женщин — прекрасных, замечательных, красивых, в первую очередь потому, что русские мужчины в пельмени превращаются уже после 30. Потому что они не следят за собой, они ведут неправильный образ жизни, а в 60 они выглядят ну просто уже как люди, на которых тяжело смотреть без слез. Вот. ЗОЖ — вот это новая национальная идея, по крайней мере, то, как ее видит государство, и, безусловно, когда человек придумывал новый канал, а, по слухам, Владимир Путин имеет непосредственное отношение чуть ли не к названию «Матч-ТВ», по слухам. Наверху люди решили подумать о том, кто олицетворяет ЗОЖ сейчас наиболее ярко, публично на Руси.

Федор Погорелов: Открыли инстаграм — два человека: Рамзан Кадыров — не подходит немножко…

Николай Солодников: Открыли то, где они обычно ищут национальные идеи.

Федор Погорелов: И Тина Канделаки.

Юрий Дудь: Вот ответ на ваш вопрос, Николай.

Николай Солодников: Федор, «Матч-ТВ», Тина Канделаки и так далее.

Юрий Дудь: И есть ли шанс, что вместо Геннадия Орлова «Зенит» там будет комментировать Федор Погорелов.

Николай Солодников: Сейчас шансы на то, чтобы занять там какое-то все-таки руководящий пост…

Федор Погорелов: Резко пошли вниз, чего уж там. Там же конспектируют все, в центре «Э».

Николай Солодников: По-моему, там все сейчас было безупречно.

Юрий Дудь: У меня в речи, да

Федор Погорелов: По пунктам: «Матч-ТВ» — замечательно. То, собственно, что я упоминал в первом своем монологе…

Юрий Дудь: Халява, да? Халява замечательна?

Федор Погорелов: Не халява, а то, что появляется канал, который показывает много спорта. Он должен был возникнуть лет 7-10 назад и все эти 10 лет высоких цен на нефть и высоких доходов создавать у людей устойчивую привычку смотреть спорт и им потом заниматься. Изменение повседневных практик требует очень длительных отрезков времени. Это даже не годы, все-таки я бы мерил пятилетками. Тина Гивиевна? Честно говоря, у меня нет позиции по этому поводу. Мне неловко как человеку, одной ногой вовлеченному в индустрию, неловко за тот Мордор моральный, который устроили из-за запуска, совсем будет стыдно, если окажется, что это еще спланированная кампания по привлечению внимания. Ну, естественно, эта пикировка, пранкеры…

Юрий Дудь: А в чем стыд, если это запланировано? К большому сожалению, мне кажется, это слишком талантливо, чтобы было спланировано.

Федор Погорелов: Ты все-таки, мне кажется, недооцениваешь «Апостол».

Юрий Дудь: Мне кажется, я его оцениваю так, как надо оценивать, но ок.

Федор Погорелов: Из Москвы же ближе, виднее. Собственно, все. Работать меня туда не позовут, и я уже тот момент, когда можно было бы переехать работать в Москву, я уже упустил.

Юрий Дудь: Я не согласен. Смотрите, я считаю, что сам принцип, того, что будет показывать «Матч-ТВ» — неправильный. Нельзя взять сливки всего российского и лигочемпионского футбола — ну ладно, Лигу чемпионов мы привыкли показывать на НТВ, тут, по крайней мере, привычка. Но, блин, российский футбол нужно покупать за деньги для того, чтобы показывать его тоже за деньги. Это неправильно, и я бы не хотел, чтобы на мои деньги, деньги налогоплательщика, по сути, будут хоронить футбол российский. Потому что его шанс в том, чтобы когда-нибудь стать таким же привлекательным, как стала индустрия кино в России. Почему кинобизнес удалось запустить в конце 1990-х — начале нулевых, а стадионный — нет? В принципе, ответ очевиден: потому что в середине 1990-х кинотеатры представляли собой то, что сейчас представляют российские стадионы.

Николай Солодников: Если проще говорить, чем меньше государство влияет и играет, тем лучше?

Юрий Дудь: Да, потому что государству нужно заниматься другим.

Николай Солодников: Федь, ты же, когда занимаешься бизнесом…

Федор Погорелов: Общепитом?

Николай Солодников: Никто же не ждет подачек от города — ну, максимум, на что можно рассчитывать, это какие-то там мизерные скидки на аренду площади и так далее, но в принципе люди идут, открывают и делают.

Федор Погорелов: Да.

Николай Солодников: И это бизнес, это здоровый процесс, и государства в этом нет. Почему спорту в этом надо отказывать?

Федор Погорелов: Потому что в целом в России большая иллюзия полагать, что есть рыночная экономика, и все эти…

Николай Солодников: Слушай, на улице Белинского и на улице Рубинштейна она же есть?

Федор Погорелов: Она есть, да. Это маленькие заповеднички такие, которые к картине в целом никакого отношения не имеют.

Юрий Дудь: То есть ты предлагаешь оставлять это заповедниками, а не делать так, чтобы это разрасталось, чтобы она пожирала пустыню, а не пустыня ее?

Федор Погорелов: Мы сейчас возьмем вилы и пойдем в администрацию президента сбрасывать руководящих товарищей?

Юрий Дудь: Вы очень радикальны. При чем здесь вилы? Я понимаю, что находясь в центре революции, по-другому нельзя изъясняться, но я как человек, приехавший из менее мятежного города…

Николай Солодников: Хорошо, давайте так. Простите, что мы уже в который раз упоминаем человека, которого сегодня здесь с нами нет, это Василий Уткин. Но, условно говоря, те претензии, которые он в начале артикулировал Тине Канделаки, что нельзя вот так придти с улицы, взять этот организм, сказать, что вы тут все «жиробасы» и работать не умеете, а мы сейчас все сделаем по-другому, — можно ли так поступать, если это был такой [специальный] шаг?

Федор Погорелов: Именно поэтому мне было неловко за всю эту фазу процесса. Я считаю, что взрослые люди, мягко скажем, и Тина Гивиевна, и Вася — должны были иметь возможность договориться. Или рядом с ними должны были быть люди, которые, посмотрев на их эго и амбиции (в этом возрасте, наверное, с эго и амбициями, нужно как-то подзавязать), должны были помочь им найти общий язык. В итоге-то, благодаря, не знаю, Вронскому, не Вронскому как-то там все сложилось, Василий Уткин все-таки трудовую книжку перенес, но то, что в августе, в июле этого не случилось, я считаю, что это неправильно. Правильно то, что, например, поправь меня, Юра, Герман Владимирович завел этого мужчину из ESPN?

Николай Солодников: Объясните людям, о ком вы говорите?

Федор Погорелов: Есть такой футбольный менеджер…

Николай Солодников: Ткаченко?

Федор Погорелов: Ткаченко, да. И, собственно, знаменитая шутка про то, как в твиттере Тины Канделаки появились на ссылки на ролики ESPN, потому что одним из руководителей канала стал мужчина, который работал в ESPN, это один из главных американских спортивных каналов кабельных, и он вел, собственно, все контракты с бейсбольной лигой и с хоккейной лигой. И вот его драфтанули в качестве военспеца, и он программный, не программный — не знаю кто…

Юрий Дудь: Чуть проще, чуть менее специальным языком: из Америки выписан крутейший специалист, человек, который в смысле спортивного телевидения и спортивной индустрии прилетел на космолете с другой планетой. Это человек, который занимался в том числе постановкой Супербола. Супербол — это главный матч в году по американскому футболу, это вот где в доспехах и с мячом, похожим на дыню. И это реально просто специалист, который приехал из того места, где все устроено так, как надо. Его выписали — и это мой главный повод для оптимизма, потому что, если не получится у него, это значит, что мы реально живем в такой интеллектуальной телевизионной спортивной Сахаре, где не получится ни у кого. Посмотрим, сколько у него будет полномочий, я вполне допускаю, что у него их будет ограниченное количество, но тем не менее это было бы интересно увидеть.

По поводу Василия Уткина — я не понимаю, отвечая на твой вопрос, Коль, ты сказал: согласны ли вы с претензиями, которые Василий выдвигает Тине Канделаки? Я не согласен с претензией главной — что не спортивный человек не может делать спортивное телевидение. Я отказываюсь в это верить. Поскольку я считаю, теоретически говоря, не в случае Тины Канделаки, потому что по Тине Канделаки действительно могут быть сомнения, не спортивный человек, человек, который пришел из развлекательного мира, из высшей лиги телевидения, а спортивное телевидение России точно не играет в высшей лиге телевидения, он вполне может перезапустить этот механизм. Получится у Билан или Канделаки — нет. Я не знаю, я не могу судить прямо сейчас. Возможно, оговорка по Фрейду. Но вот эта претензия Васи мне непонятна. Особенно учитывая, что за пять лет под его руководством на «НТВ-Плюс» реально было сделано полторы программы, которые, чтобы вспомнить, придется приложить какие-то усилия. За пять лет «НТВ-Плюс», к большому сожалению, не сделал шага вперед никакого, и это плохо. Поэтому, безусловно, власть должна сменяться, и не только в тех местах, о которых принято говорить в «Открытых диалогах», не только в Кремле власть должна сменяться — она должна сменяться и в крупных конторах, которые очень сильно аффилированы с государством. А «НТВ-Плюс», безусловно, аффилирована с государством очень сильно.

Федор Погорелов: У меня была шутка про то, что они все-таки за эти пять лет переоделись, и это, несомненное достижение.

Юрий Дудь: Это факт. Не знаю, насколько наша публика понимает, но если вы пять лет назад видели, как выглядит комментатор «НТВ-Плюс», многим могло бы показаться, что родственники Анатолия Вассермана вдруг увлеклись спортом и их даже стали пускать в кадр. Но, к счастью, они действительно переоделись, стали выглядеть достойно…

Федор Погорелов: У Черданцева теперь два пиджака — он меняет его раз в две недели.

Юрий Дудь: И, безусловно, к их очень высоким профессиональным качествам по части футбольной экспертизы, футбольного комментария еще добавился очень опрятный и приятный внешний вид.

Николай Солодников: Одним из людей, которые участвовали, скажем так, по крайней мере упоминались в том знаменитом разговоре пранкера с Василием Уткиным, Черданцевым и Тиной Канделаки, был министр спорта Виталий Мутко.

Юрий Дудь: Еще один выдающийся человек, которого подарил нам Санкт-Петербург. Спасибо, друзья, спасибо!

Федор Погорелов: Подарил его нам Краснодарский край.

Николай Солодников: Есть кто-нибудь из Краснодара? Так вот. И мы слышали, что это был за разговор и как с ним разговаривала, с условным Мутко, разговаривала Тина Канделаки. Виталий Мутко — какова роль? Мы сегодня говорили в первом диалоге про роль лидера, про роль вожака, про роль человека, за которым идут, про роль человека, которого слушают или к которому прислушиваются. Стоит ли прислушиваться к Виталию Мутко? Есть ли там к чему прислушиваться?

Федор Погорелов: На каком языке, когда он говорит на каком языке? Это важно.

Николай Солодников: Тут, знаешь, сложно выбрать — так все прекрасно.

Федор Погорелов: На английском я бы прислушивался.

Николай Солодников: Разорваться надо. Виталий Мутко — что вы про него думаете вообще? И насколько это важно — Мутко, Мединский? Может быть, поменять их местами в какой-то момент?

Юрий Дудь: На мой взгляд, идеальное государство — это то, где роль чиновника минимальна, где роль чиновника — это абсолютно техническая роль.

Николай Солодников: Роль завхоза.

Юрий Дудь: Абсолютного завхоза, человека, который сторожит факс, который делает так, чтобы этот факс отправлял нужные бумаги и иногда выплевывал какие-то важные нужные бумаги. Но у нас государство устроено иначе, поэтому роль чиновников здесь разная, очень часто это бывают противотанковые ежи, которые еще и подрываются в важные моменты и в не очень нужные. К последовательности, логике Виталия Мутко по части развития спорта — огромные вопросы. 

Николай Солодников: Есть ли после вопросов к логике еще какие-то вопросы? Он политик, он лавирует, как говорил Александр Николаевич Сокуров, он лавирует.

Юрий Дудь: Это очень опасное лавирование, это все равно что плыть вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад. В общем, огромное количество вопросов к тому, что происходит, учитывая, как, к сожалению, роль чиновника сейчас высока на Руси. Спорт не развивается. Но штука в том, что Виталий Мутко, по крайней мере, человек. Он, по крайней мере, забавный.

Николай Солодников: Спасибо Вам, Виталий Леонтьевич.

Юрий Дудь: И я считаю, что чемпионат мира по футболу, который в 2018 году, к счастью, пройдет в России, к большому счастью, если кому-то будет интересно, я потом объясню, почему, это действительно классно, в отличие от сочинской Олимпиады, он бы, возможно, не был бы выигран, если бы не эта великая речь Виталия Мутко и его отношение к себе.

Николай Солодников: Она более великая, чем мюнхенская — Путина.

Юрий Дудь: Да, абсолютно, потому что мы должны понимать, что одно из самых важных качеств человека — это умение смеяться над собой и не бояться смеяться над собой. Если бы у тех лидеров стран, в которых мы живем, с которыми мы сейчас так или иначе оппонируем, умение посмеяться над собой было, сейчас бы, я думаю, не шла война на востоке Украины, вообще было бы лучше гораздо. Из-за того, что мы все на очень серьезных щах, происходят большие проблемы. Виталий Мутко выучил этот английский язык на уровне третьеклассника, сказал эту речь, и я хочу думать, что вот это очаровательное выступление крупного русского чиновника высокопоставленного сыграло роль в том, что мы получили чемпионат мира. И вот за это я ему говорю небольшое, но искреннее спасибо. Сэнкью — даже говорю я ему.

Николай Солодников: То есть это речь, а не то, из-за чего сейчас проводят обыски в доме Блаттера.

Юрий Дудь: Слушайте, чтобы вы понимали, Блаттер, конечно, красавчик, но там, в общем-то, поводов для того, чтобы проводить обыски, у него довольно много, и не только по части, точнее, даже не столько…

Николай Солодников: Еще и Катар.

Юрий Дудь: Да, там много. Нет, там и по Германии, и по всем остальным странам есть вопросы, а про Россию, кстати, я не особо слышал.

Федор Погорелов: Коль, если бы по России были вопросы, они бы уже всплыли.

Юрий Дудь: Да.

Николай Солодников: Федор, что вы думаете по поводу человека из Краснодара — Виталия Леонтьевича Мутко?

Федор Погорелов: Он работал механиком на корабле «Ленин», по-моему, он закончил мореходку, речку.

Николай Солодников: Так, так.

Федор Погорелов: Это надо в «Википедии» проверить. Слушай, на самом деле, конечно же, Юрий абсолютно прав, продолжая выступать уже, наверное, в районе Майора Очевидности, о роли чиновника в государстве, к концу — у нас еще 50 минут, Юра, карьера задалась, — продолжая говорить о роли чиновника в государстве, тут нечего добавить. Другое дело, что мне уже много лет симпатичен перфекционизм и оптимизм Юрия, который в нашей прекрасной Ингерманландии разбивается о 60 солнечных дней в году. И я благодарен — то есть вот в истории про Мутко есть очень простая аллюзия: мистер Вульф приезжает и решает вопросы. Справился бы мистер Вульф, условно говоря, с губернаторской работой, с какой-то партийной деятельностью? Мы не знаем, высока вероятность, что нет. Но в России, мне кажется, министром спорта, туризма и молодежи — мы не забываем, что есть еще две сферы деятельности у Виталия Леонтьевича, и мы не очень понимаем, какие у нас там есть успехи, скажем так, скорее констатируем их некоторое отсутствие…

Николай Солодников: К молодежи сейчас перейдем.

Федор Погорелов: Да. Вот Виталий Леонтьевич решает проблемы в ручном режиме. Это нехорошо, так не должен работать министр, но хорошо, что у нас есть министр, который в ручном режиме может решить вопросы. Уговорить Усманова заплатить Капелло…

Юрий Дудь: Мутко уговорил Усманова заплатить Капелло? Федор, я умоляю вас! Ты серьезно думаешь, что Мутко это делал?

Федор Погорелов: Нет, я думаю, что Мутко пришел с мандатом.

Юрий Дудь: С мандатом — от кого? От человека, который жмет 100 от груди.

Федор Погорелов: В 61 год.

Юрий Дудь: В 61 год, прошу заметить. И какая тут роль Мутко — в том, что он перенес бумагу из пункта А в пункт Б?

Федор Погорелов: В том, что он получил мандат, да, конечно.

Юрий Дудь: Ок.

Федор Погорелов: Ты помнишь прекрасно стенограмму заседания исполкома РФС, когда выяснилось, что никто из присутствующих людей не в состоянии решить вопрос. И говорят: ну, пускай Мутко дозвонится.

Юрий Дудь: Федор, прости, что я сейчас влезаю, просто люди вообще не понимают, о чем ты сейчас говоришь. Ты сейчас представил, что как будто ты в рюмочной «О, спорт!». Федор имеет в виду исполком Российского футбольного союза, на котором. Исполком — это главные люди российского футбола: президенты ведущих клубов…

Федор Погорелов: Дюков, Федун, Гинер, Галицкий…

Юрий Дудь: Да, президенты главных клубов страны решали, что делать в связи с крымскими клубами. То есть, с одной стороны, Крым — это часть России теперь, то, как мы это видим…

Федор Погорелов: По нашему глобусу.

Юрий Дудь: Да, по нашему глобусу, по нашим Яндекс-картам, и мы должны их присоединить — мы не можем этого не сделать. С другой стороны, если мы их присоединим, мы можем попасть под санкции ФИФА и УЕФА и лишиться чемпионата мира. И там всех удивило, что никто не может пройти к первому лицу и донести, что давайте отложим вопрос крымских клубов на год — с ними ничего не случится, там нет суперклубов, они поиграют друг с другом, но, по крайней мере, мы не лишимся чемпионата мира. У меня тоже возник вопрос, почему же никто не может пойти. Мне потом объясняли, Федор, в том числе люди, которые присутствовали на этом исполкоме, что сейчас очень развита в государстве такая штука, как гонец плохой вести, и если вот придти с этой вестью, то, возможно, оценят не то, что ты, в общем-то, уберег российское государство от ненужных санкций, серьезно, потому что чемпионат мира — это штука, которой мы должны дорожить…

Федор Погорелов: Это очень смешно.

Юрий Дудь: …несмотря на скепсис публики. Это будет расценено как будто гонец чуть ли не сам в этом виноват. И поэтому они в режиме вполне русского истеблишмента нынешнего, живущего по принципу когдатошнего тренера московского «Спартака» Александра Старкова — у него был главный принцип в тактике «как бы чего не вышло», и он такое прозвище получил, за что был изгнан из команды — не за прозвище, а за тактику. И, в общем, они в таком же режиме. И поэтому и не пошли, представляешь? Ты сам говоришь: юношеский максимализм и все остальное — ну, к счастью, я считаю, что, пока тестостерон из меня прет, для меня это дичь, что среди  людей, у многих из которых состояние оценивается десятками миллионов и сотнями миллионов долларов, нет человека, который мог бы пойти и объяснить.

Федор Погорелов: А Виталий Леонтьевич смог.

Юрий Дудь: Да, только не сразу он это сделал.

Федор Погорелов: Нет, ну, знаешь, нужно момент подгадать, настроение хорошее. Это, на самом деле, важные навыки, Юрий.

Николай Солодников: Это очень смешная стенограмма, если вы ее не читали, почитайте, она есть на сайте «Новой газеты». Заседание исполкома РФС.

Юрий Дудь: Да, людям из города, подарившего миру сериал «Бандитский Петербург», особенно будет интересно это почитать. Можно даже саундтреком Игоря Корнелюка к некоторым репликам ставить. Там действительно просто один из членов исполкома общается на вполне конкретном языке.

Николай Солодников: Это кто?

Федор Погорелов: Женя Харьковский — так его знают некоторые.

Николай Солодников: Ну объясните, кто, что вы какими-то загадками говорите

Федор Погорелов: Это президент футбольного клуба ЦСКА Евгений Гинер. Да, он обращается к на тот момент президенту…

Юрий Дудь: Я привык называть Евгения Гинера все-таки Евгением Гинером.

Федор Погорелов: Нет, это московское арго.

Николай Солодников: Так-так-так-так-так.

Федор Погорелов: И он, в частности на тот момент президента Российского футбольного союза Николая Александровича Толстых, который выходец из футбольного клуба «Динамо», приветствует словами «Ну ты, Коля, мусор». Это в принципе, действительно, хороший текст, который, по-хорошему, у Юрия должен был бы уже снять много вопросов о происходящем, но…

Николай Солодников: А кто из присутствующих там вам показался самым приличным, кстати говоря?

Федор Погорелов: Галицкий.

Николай Солодников: Галицкий, да?

Федор Погорелов: Конечно.

Николай Солодников: Хорошо. Вопрос, который меня интересует, на самом деле, сильнее всего. Как сказал Юрий, здесь же принято говорить о том, как все должно меняться, у нас есть ореол оппозиционности. хотя это странно и, в общем, даже не…

Юрий Дудь: Странно? Ок. Мне очень лестно здесь присутствовать, потому что мне просто голову сжимало от фамилий выдающихся людей, которые здесь присутствовали. Я, безусловно, самый необразованный, самый безграмотный человек, который на эту сцену поднимался, и я просто готовился к этому выступлению. Знаешь, даже посмотрев три лекции, я третью уже смотрел на стуле, я готов был лезть на баррикады, понимаешь, я представил, что это моя баррикада — вот-вот — и я возьму столовую вилку, это будут мои вилы, я просто пойду на компьютер. Поэтому очень смешны твои реверансы по поводу того…

Федор Погорелов: Интересно, это Лобков с Филипенко тебя так настропалили?

Николай Солодников: Ой. По поводу того, что ты самый необразованный, я хочу напомнить, что в этом кресле сидел министр Мединский. Поэтому…

Юрий Дудь: Хорошо, хорошо. Тогда в нашем андеркарте был бы хороший такой бой.

Николай Солодников: Я хочу сказать… Во-первых, я хочу тебе сделать комплимент, потому что твои интервью в последнее время я читаю с невероятным интересом. Они по своей длине напоминают лучшие материалы Ильи Азара — конечно, не дотягиваешь немного, но в принципе в том направлении. Но читаются они с неимоверным интересом, и в том числе благодаря тебе как интервьюеру, без сомнения, и твоим вопросам. Но, в том числе, благодаря тем героям, у которых ты эти интервью берешь. Я хочу спросить по поводу того парня, который когда-то возглавлял одну из группировок фанатского движения «Спартака», говорят о том, что правая идеология, идеология национализма, нацизма в том числе и так далее вот очень-очень-очень тесно связана со спортом и в первую очередь — с футболом. Насколько это…

Юрий Дудь: Интересно, как на этот вопрос будет отвечать Федор Погорелов. Я объясню, почему. Он сейчас думает, в какое окно выпрыгивать.

Николай Солодников: Бесконечное количество просто вот этих публичных дурацких историй с выкриками с трибун, с киданием банана и так далее, и тому подобное. До вполне таких серьезных вещей, когда эти фанатские группировки представляют из себя боевые отряды. Я знаю в Петербурге таких городских политиков, рядом с которыми можно часто увидеть ребят, которые после того, как помогут ему разогнуть очередной гей, так сказать, парад идут и болеют на трибунах за «Зенит». Насколько это опасная болезнь, что вы вообще про это думаете, и что с этим делать. Юр?

Юрий Дудь: Я для начала введу в контекст — извините, я уверен, что люди вообще не поняли, о чем ты говоришь, про лидера движения и все остальное. Суть в том, что это было интервью — есть человек, которого зовут Иван «Комбат» Катанаев, он был руководителей в движении болельщиков «Спартака», самого крупного движения «Фратрия». И он сам не скрывает, что симпатизировал нацистским взглядам, в том числе от прозвища «Комбат-88» у него прозвище и досталось, это английская нацистская террористическая организация. И сейчас он неожиданно возник в качестве одного из православных активистов — людей, которые теперь на стороне Русской православной церкви, в том числе он фигурировал в парке Торфянка, где долгие споры были, строить или не строить православный храм, и так или иначе он теперь в движении по защите церкви. По поводу расизма на трибунах. Я честно считаю, что о проблеме говорят слишком много, то есть гораздо больше, чем она того заслуживает, поскольку так или иначе вся эта дичь с улюлюканьем, угуканьем и руками, выброшенными от сердца к солнцу, встречается не только в России.

Николай Солодников: Была очень знаменитая фраза, сказанная Александром Архангельским, ее растаскали все сейчас в фейсбуке, все ее цитируют, о том, что наша власть традиционно всегда пляшет по такой схеме: «Ты им говоришь: вы врете. Они тебе в ответ говорят: не только мы врем».

Юрий Дудь: Они врут.

Николай Солодников: Они тоже врут. Ты говоришь: у вас плохо! Они говорят: там еще хуже! То есть признание, отрицание и заигрывание с тем, что в человеке есть самое плохое.

Юрий Дудь: Согласен. Это плохой аргумент. В общем, трибуны — это место, где собираются разные люди. И, так или иначе, учитывая, что стадионы — это, в общем, очень крупные сборища людей, ни один театр не может с этим спорить, большинство концертов, если мы не имеем в виду концерты на Дворцовой площади…

Николай Солодников: Стаса Михайлова.

Юрий Дудь: Или где-то еще. В общем, даже больше, чем на Стасе Михайлове собирается все-таки. Но не так регулярно, поэтому Стас, конечно, побеждает и тут. Так вот, мы видим людей из абсолютно разных слоев общества, и по тому, кто громче кричит, мы можем сделать вывод о том, что в обществе сейчас преобладает. А в обществе, на мой взгляд, сейчас преобладает вполне конкретный крен в пользу интересов троечников, то есть людей не бесконечно тупых, но и не особо образованных. Троечников становится очень много и во власти, и на больших должностях, которых они, безусловно, не заслужили, а получили просто потому, что так устроено государство, ну и вообще в общей массе тоже троечников полно. Потому что быть расистом, не любить негров только за то, что они негры, могут только люди необразованные, которых плохо учили в школе, а их просто много сейчас, они приходят на стадион и начинают улюлюкать и все это произносить. Бороться с этим можно очень простым способом: только инъекцией знаний, инъекцией образования. И попытки государства тратить деньги, миллионы не на то, чтобы показывать бесплатно футбол, который, хлопая в ладоши, по вечерам будет смотреть Федор Погорелов, радоваться тому, что 55 рублей он потратит на пачку сигарет, а не на то, чтобы купить легально матч…

Федор Погорелов: Я бросаю.

Юрий Дудь: Последние лет девять так говорит Федор.

Федор Погорелов: Я курю меньше.

Юрий Дудь: Так вот, а чтобы тратить деньги на то, чтобы система образования работала нормально, хорошо. Чтобы учителя получали достаточно хорошие деньги, чтобы это была уважаемая работа.

Федор Погорелов: В целом это задача лет на сорок.

Юрий Дудь: Поэтому я считаю, что проблему нацизма в футбике мы прошли довольно давно, потому что все-таки эпоха, когда ты приходишь на стадион и видишь там только черные «бомберы» с оранжевой подкладкой…

Федор Погорелов: Это какой-то 1999-й, 2002-й.

Юрий Дудь: Да, это очень давно, эту точку мы прошли. Я бы сейчас больше волновался, кто будет кулаками Русской православной церкви в ближайшее время и не будет ли там большого количества перебежчиков, ренегатов, так сказать.

Николай Солодников: То есть ты хочешь сказать, что мы справились с проблемой нацизма в футболе тем, что те ребята, которые в оранжевых «бомберах» сидели на трибунах…

Федор Погорелов: Мы их сбросили на другой рынок.

Николай Солодников: Теперь сидят в окопах в Донецке?

Федор Погорелов: В том числе.

Юрий Дудь: Отчасти там, да. В том числе, да.  Просто мода стала другой. Если 15 лет назад модно было быть скином, то сейчас модно быть кем-нибудь еще.

Федор Погорелов: Казаком.

Юрий Дудь: Нет, сейчас модно быть — ну кому-то хоругвеносцем. Сейчас модно на турнике висеть, слушать условного Мишу Маваши и респектовать Владимиру Путину за то, что у него такая бицуха в 61 год.

Николай Солодников: Как это сделал ты.

Юрий Дудь: Как это сделал я. А почему я должен чураться моды? Мне тоже это интересно. Не всем же застывать в соцреализме, как Федор и его пестрый галстук.

Николай Солодников: Федор, как ты на это смотришь и что думаешь?

Федор Погорелов: По долгу службы я часто работаю в режиме министерства правды и встречаюсь, в том числе, с иностранными журналистами, которые в преддверие чемпионата мира 2018 года приезжают в Петербург, здесь была предварительная жеребьевка, здесь пройдут этапы Кубка Конфедераций, и они, естественно, [задают] стандартный вопрос — я отвечал финнам, шведам, парню из ВВС, по-моему, англичанину. Вот это вот: у вас же там вообще в наволочке мужчина, банан Этоʼо показали, и не в одном городе — ну звездец, ребята, когда вы книги будете выкладывать свастикой и сжигать, вы же вот уже прямо одной ногой! Юра все правильно сказал: стадион — проекция общества, в обществе есть разные идеи, одни кричат громче, другие — тише, тех, кто кричит громче, замечают чаще. Имеет ли это отношение к тому, что у нас от сердца к солнцу показывает каждый второй? Нет, это не имеет, и, более того, это не значит. Просто понятно, что, когда на стадионе объявляется минута молчания из-за погибшего президента Польши, и весь стадион молчит, 21 тысяча человек, а 12 идиотов в 12-м секторе скандируют «Россия, Россия», и их слышно, — почему-то из-за этого делается неправильная логическая предпосылка, что ах, футбольные болельщики — прямо фашня. Ну, чушь, чушь.

Николай Солодников: Но ведь фашня?

Федор Погорелов: 12 человек в 12-м секторе фашня. Фашни нет в России? Есть.

Юрий Дудь: Только 12, Федор?

Николай Солодников: Слушайте, странная получается такая история. Стадион — это проекция общества, депутаты заксобрания — тоже проекция общества.

Федор Погорелов: Нет, это искусственное…

Николай Солодников: На стадионе 21 на 12, а в Пскове в заксобрании 41 на 3.

Юрий Дудь: Это Мединский так говорил, что заксобрание — это проекция общества?

Николай Солодников: Да, когда я ему задавал вопрос, не могли бы вы как-то помочь с тем, чтобы СМИ поменьше реагировало на депутата с фамилией на букву М, он сказал: но вы же его выбрали, это же это ваш выбор.

Федор Погорелов: Подожди, Коль, ты цитируешь Мединского, по мнению которого Довлатов — писатель XIX века. Мне кажется, это в целом…

Николай Солодников: Он оговорился, оговорился, оговорился.

Федор Погорелов: На публичной работе… Так, подождите, Прядкин на стадионе «Петровский», поздравляя «Зенит» с чемпионством, поздравил болельщиков «Динамо». Он тоже немножко оговорился, но он все-таки президент Российской футбольной премьер-лиги — он может понимать, кто выиграл золото? Приборы не выдержали.

Николай Солодников: Да, приборы не выдерживали. Смешно было, когда вице-губернатор по культуре в Петербурге, не Кичеджи, а новый, который Кириллов, на открытии…

Юрий Дудь: А он тоже православный?

Николай Солодников: А как же, а как же!

Юрий Дудь: Ок. Важное уточнение.

Николай Солодников: На открытии музея неправославного Иосифа Бродского сказал: вот замечательно, что наконец-то Иосиф Борисович получает то, что ему…

Федор Погорелов: Возвращаемся к тезису Юры про троечников — вот трагедия.

Николай Солодников: Трагедия. Я хочу все-таки спросить по поводу чемпионата мира 2018 года. Ты так об этом хотел сказать — почему это надо ценить, и почему это надо любить, и почему этого нужно ждать. Мы-то здесь чаще все-таки слышим про этот долгострой бесконечный и какие-то сумасшедшие деньги, живые деньги, которые были потрачены на этот стадион, сумасшедшие деньги. Да, я так понимаю, что это самый дорогой стадион вообще в истории.

Федор Погорелов: Нет. «Уэмбли».

Юрий Дудь: Там есть чуть-чуть подороже, парочка…

Николай Солодников: Но мы на пьедестале, мы в тройке.

Юрий Дудь: Это те стадионы, где просто сам стадион совмещен еще с какими-то вещами — может запускать, например, ракеты в космос. Ну то есть там с космодромом совмещен, с чем-то еще. Зенитовский, к сожалению, нет.

Смотрите. Олимпиада в Сочи — это некоторое концентрированное счастье, которое получилось сверхконцентрированным. Это один регион, один шмат Краснодарского края, который решили сделать как бы идеальным и понастроили туда всего того, что нужно для Олимпиады. Какие-то вещи были правильными и нужными, как курорт Красная Поляна, который я всем продолжаю рекламировать, не имея в этом, кстати, никакой выгоды, хоккейный дворец, все остальное…

Но при этом там есть совершенно ненужные вещи, вроде дворца для керлинга. Сотни миллионов рублей потрачены на дворец для керлинга, вид спорта, который нужен один раз в год, где люди трут вот эту щетку и смотрят на эту щетку, один раз в четыре года, и то так, с ленцой, поглядывая между другими видами спорта. Это, конечно, излишество. Конечно, излишество — жилые районы, оставшиеся после олимпийской деревни…

Николай Солодников: А шубохранилище — это не излишество?

Юрий Дудь: Этот человек убеждал меня, что здесь нейтральное мероприятие. Так вот, безусловно, в жилых районах…

Николай Солодников: Потому что излишество — уже обыденность для нас.

Юрий Дудь: Подождите.

Федор Погорелов: Излишество — это жанр, те условия, в которых мы живем.

Юрий Дудь: То, в чем мы мастера. Безусловно, излишество — жилые районы, оставшиеся после олимпийской деревни, где сейчас так пустынно, что можно пятую часть «Сайлент Хилла» снимать. Там страшно, там безлюдно, там люди путают подъезды, потому что они одинаковые и ничем не отличимы…

Николай Солодников: XVIII век сейчас в Петербурге, XVIII век сейчас снимали на перекрестке Гагаринской и Чайковского. Ничего не надо было выстраивать — завезли три тонны грязи, положили, а так, в целом, все то же самое.

Федор Погорелов: Как ты помнишь, немцы снимали кино про войну на Розенштейна, где с 1944-го года ничего не изменилось.

Николай Солодников: Да, разбомбленный Берлин 1945-го года.

Юрий Дудь: Так вот. Так много всего региону не надо, как показывает практика. Особенно с учетом того, что через два месяца после Олимпиады у нас еще один морской регион присоединился, куда, в общем, тоже надо вкладывать в инфраструктуру…

Федор Погорелов: На наш глобус.

Юрий Дудь: Да, и на наши Яндекс-карты. Так вот, а чемпионат мира — это другое, потому что чемпионат мира — это инъекции нормальности и чего-то современного аж в 11 разных городов России. И да, воровать будут пачками, безусловно, но я напомню, что стадион-долгострой в Питере появился лет за пять до того, как мы получили чемпионат мира по футболу.

Федор Погорелов: Мы знали, знали, знали, ребята.

Юрий Дудь: И это вопрос к Петербургу, а не к чемпионату мира, друзья, вопрос о том, что же за люди руководят тогда городом и стройками в этом прекрасном месте.

Федор Погорелов: Эти люди сейчас в Совете Федерации, Юр, ну че ты.

Юрий Дудь: Так вот, просто я не знаю, кто-нибудь летал в ощутимой близости из аэропорта Волгограда, поднимите руки. Никто не летал? Ну, Саратов не считается — он маленький, во-первых, там маленькая взлетно-посадочная полоса…

Николай Солодников: В Екатеринбурге прекрасный аэропорт, один из лучших вообще, я считаю, в Европе.

Юрий Дудь: Да, но я сейчас не говорил про Екатеринбург — там все хорошо. Кстати, Екатеринбург — замечательный город. Чтобы я просто как-то не только Красную Поляну рекламировал — Екатеринбург классный. Туда в аренду сейчас отдали одного игрока ЦСКА шведского — он сказал, что вообще никуда не хочет уезжать, потому что это как Москва, только без пробок. Там реально есть все, только девушки попроще — в хорошем смысле.

Николай Солодников: Я вас не понимаю сейчас.

Юрий Дудь: Такие же прекрасные… Я просто так сказал. Короче, аэропорт Волгограда еще полтора года назад — вроде ничего с ним не изменилось, — это был сарай на окраине города-миллионника, из которого, по ощущениям, улетать только в последний путь можно или в Пхеньян. Но это неправильно для города. Понятно, что Волгоград — один из самых депрессивных городов сейчас больших в России, там плохо более-менее все, кроме памяти о том, что Леонид Слуцкий, один из самых успешных и прекрасных людей, родом оттуда.

Николай Солодников: А команда «Ротор» была одной из лучших команд на протяжении десяти лет.

Юрий Дудь: Команда «Ротор» подарила нам одну из величайших кричалок в истории русского футбола, она звучала примерно так: «Кто сказал, что „Ротор“ в жопе? „Ротор“ лучший клуб в Европе!» И эту кричалку хотелось кричать, даже когда ты за «Ротор» не болел. Но сейчас «Ротора» давно нет, нормальной жизни в Волгограде тоже нет, дорог нет, аэропорта нет, стадиона нет — все плохо. И чемпионат мира может принести нам как минимум три вещи. В третьей я, конечно, сомневаюсь, потому что она довольно быстро выйдет из строя — это дороги. Но он принесет точно аэропорт и стадион, и, возможно, дорогу между аэропортом и стадионом. И это классно, это классно с точки зрения наследия. Потому что стадион — это не дворец для керлинга, потому что футбол гораздо более популярный вид спорта, стадион можно переформатировать под другие мероприятия спортивные. И, поскольку здесь был упомянут всуе человек, который чуть щедрее расстегивает рубашку, чем Федор Погорелов, я имею в виду Стаса Михайлова, ему надо где-то выступать, ему надо где-то собирать разведенных женщин — их много по стране, и в том числе для этого будут строить стадионы, чтобы он мог там гастролировать, давать концерты. Это важно. Стадионы, вспоминая с грустью, с болью…

Николай Солодников: Почему это обязательно должен быть футбольный стадион? Стас Михайлов может выступать на стадионе для керлинга вполне.

Юрий Дудь: Нет, к сожалению, это невозможно просто потому, что по другому устроена индустрия увлечений. Я с большой болью вспоминаю то, что представлял собою довоенный Донецк. Он был замечательным городом — замечательным рабочим городом: там не было более-менее ничего, но при этом все равно ты приезжал — было прикольно. А особенно прикольно стало после того, как стадион «Донбасс-Арена» был построен. Это было главной достопримечательностью города.

Федор Погорелов: Да, очень круто.

Юрий Дудь: Это был один из примеров, и таких городов много в Европе, когда вырастает стадион, где примерно раз в 10 дней есть зрелище первоклассное, где парк совершенно сумасшедший, где рестораны, где самые разные зоны, где очень много всего интересного, и это становится жизнеобразующим, культурообразующим местом — даже несмотря на то, что это стадион, даже несмотря на то, что туда автобусами свозили шахтеров, за 3 гривны они смотрели футбол, но все равно это было классно. И это может появиться в наших городах, которые забыты Богом и никогда бы не были вспомнены, если бы не чемпионат мира по футболу. Поэтому это классно с точки зрения материальной, и есть еще одна метафизическая штука, я тоже уделяю ей очень много внимания. Из-за пропаганды, которая сейчас идет в телевизоре, из-за всего того трэша и ужаса, в котором мы живем, все больше и больше людей с удовольствием прячутся за ту стену и думают, что все те, кто за этой стеной, которая пролегает по границе Российской Федерации, они не такие, неправильные, там одни геи, содомиты, педофилы, люди, с которыми нельзя находиться в одном месте. Когда эти люди через эту стену перелетят на чемпионат мира и будут тусить в этих городах, когда будет устроен праздник по этому поводу, те люди, которые сейчас считают, что любой американец, любой англичанин — потенциальный гей, содомит и приедет отведать на завтрак твоих детей, они поймут, что это не так, они поймут, что все люди одинаковые, все хотят веселиться…

Федор Погорелов: В общем, чемпионат мира 2018-го года — это фестиваль молодежи 1957-го.

Юрий Дудь: Да, да, да! И должна получиться отличная вечеринка — спросите киевлян, которые в 2012 году… Киевляне, ну, это тоже, в принципе, украинцы (я сам украинец, если что, поэтому я очень всегда возмущался, когда фейсбук банил за слово «хохол», которое я употреблял регулярно и считаю, что с полным правом это мог делать), украинцы тоже с какой-то тревогой относились и относятся к людям, которые приезжают к ним. Как они тусили во время Евро-2012, сколько с точки зрения образования, представлений о мире им дал этот чемпионат Европы — вы не представляете. Потому что люди из самых депрессивных киевских районов…

Николай Солодников: Представляем, представляем.

Юрий Дудь: Они видели этих шведских болельщиков в Киеве…

Николай Солодников: Приехали болельщики — а через несколько лет Майдан. Ты понимаешь, да, чем это все может закончиться?

Юрий Дудь: Подождем 2023-го? Ну, в общем, я надеюсь, что этого не будет, а будет просто классная вечеринка и дети чемпионата мира по футболу.

Федор Погорелов: Я думаю, что Юра, во-первых, дошел до подполковника, и это прекрасно. Юра абсолютно, да, ты звезды не выбивал себе нигде еще, нет, на коленях?

Юрий Дудь: Учитывая, что в тюрьму у нас можно попасть в любой момент, я очень осторожен с выбором татуировок.

Федор Погорелов: Это правильно. Юра абсолютно прав. Я считал и считаю, что мы профыркали пять лет, которые можно было качать это предвкушение праздника. Потому что об Олимпиаде вспомнили примерно за полгода, когда месяцев за девять до, собственно, вечеринки в Сочах собирал Громов, по-моему, в администрации президента главредов… Ты ходил, кстати? Не позвали? А, вы же не СМИ, вас не аккредитовали.

Юрий Дудь: Я был приглашен на эту встречу, но я не присутствовал на ней.

Николай Солодников: Почему?

Юрий Дудь: Тебе честный ответ нужен или нет? Серьезно? Ну, я думаю, это будет честная причина, и, учитывая фотосессию в сочинском спортзале, у меня даже оберег есть на этот счет: я был на тренировке в тренажерном зале и никак не мог ее отменить — там была серия событий, я улетал, прилетал, я поэтому не присутствовал.

Федор Погорелов: Ты видишь, какой бицепс у Юры?

Юрий Дудь: Я, насколько слышал, я ничего не потерял. Потому что там объясняли, как надо Родину любить.

Федор Погорелов: Там рассказали, собственно, как нужно подготовить Россию с помощью СМИ к тому, что мы с медальном зачете возьмем пятое место, и это нормально. Ну, вы знаете, там разрыв поколений, тренеры, инфраструктура — ну вот эта вот вся лапша, которую мы тут потом завариваем. Опять же, Виталию Леонтьевичу Мутко спасибо, чудо — первое место в медальном зачете, первое место по золотым; готовились немножко к другому. Опять же, хорошо, что готовились.

Юрий Дудь: Федор, но я надеюсь, что вы же не считаете это главным успехом Олимпиады?

Федор Погорелов: Нет, нет. Про Олимпиаду я вообще со всем согласен.

Юрий Дудь: Вы не из тех советских номенклатурных типажей, которые реально считают эти кругляшочки в общем зачете?

Федор Погорелов: Я вообще открытие Олимпиады посмотрел в Америке, а потом пропустил из-за разницы во времени.

Юрий Дудь: Понятно, понятно.

Федор Погорелов: В итоге чемпионат мира — большой праздник, и Юра абсолютно прав про все инфраструктурные моменты. Нам наконец аэроэкспресс до «Пулково» построят благодаря чемпионату мира — может быть, есть шансы, высокие, «Фонтанка» продолжает следить за развитием событий. Но отдельная боль моя как болельщика — то, что города выбирали… Ну вот если Юра считает, что в Саранске возможен город-сад благодаря тому, что там пройдет n матчей, я продолжу еще больше радоваться Юриному оптимизму и тому, что у него даже пустой стакан полон. Я считаю преступлением то, что чемпионат мира пройдет в Саранске и в Волгограде, а не в Краснодаре. Из-за губернатора Меркушкина, который был в Саранске, хорошо провел выборы в Думу, а в Самаре губернатор выборы в Думу провалил, Меркушкина перевели туда, но Саранск, зараза, в списке городов, которые принимают чемпионат мира, остался. И это, конечно, какой-то русский народный Кафка — так нельзя.

Юрий Дудь: Ну, Федор, на самом деле, есть вопросы… Я тоже не понял этого, безусловно, я обожаю Краснодар, несмотря на обилие заниженных «Приор» по вечерам там.

Федор Погорелов: А ведь у них другой номер региона.

Юрий Дудь: Да, они из Адыгеи приезжают, и это страшная история, конечно, то, как они себя ведут. Понимаешь, в Краснодаре в любом случае появится стадион, и он появится раньше всех, потому что в Краснодаре есть Сергей Галицкий. Более того: насколько я знаю, одна из ведущих европейских сборных, очень ведущих европейских сборных с большой вероятностью будет жить на тренировочной базе «Краснодара». Это значит, что в этом же городе будут жить несколько тысяч голландских болельщиков, которые либо на электричке будут гонять в Сочи…

Федор Погорелов: Либо на «Приорах».

Юрий Дудь: Либо на самолете. Но, тем не менее, если есть возможность сделать +1 хороший регион, почему не сделать? Краснодар и так им будет, потому что Сергей Галицкий, один из самых достойных русских бизнесменов прямо сейчас, хочет оставить свой след в истории. Его следом в истории будут не миллиарды компании «Магнит», а стадион и парк, кстати. Он отбабахает там сумасшедший парк, он нанял очень больших специалистов из Европы.