истории

Москаль и контрабанда Почему Закарпатье стало новой «горячей точкой» Украины. Репортаж Ильи Азара

Источник: Meduza

Разборки в Мукачево между закарпатской милицией и «Правым сектором» (организация признана в России экстремистской и запрещена) с применением пулемета и гранатометов в украинских СМИ называют «открытием западного фронта». Причиной конфликта стала контрабанда — ключевая проблема в Закарпатье, которое граничит с четырьмя европейскими странами. Президент Украины Петр Порошенко воспользовался инцидентом, чтобы назначить новым главой Закарпатья генерала Геннадия Москаля, а также сменить главу областного МВД, который, по уверениям местных, давно «крышует» контрабандистов. Специальный корреспондент «Медузы» Илья Азар отправился в Закарпатье, чтобы разобраться, кто спровоцировал конфликт в Мукачево, сможет ли Москаль победить контрабанду — и есть ли в регионе почва для сепаратизма.

«Управлять Закарпатьем буду я. Я делаю свою работу и буду делать ее так, что никакой клан не будет тут управлять. А что было до этого, меня не волнует. Мы подвели черту», — говорит мне генерал-лейтенант милиции в отставке Геннадий Москаль 16 июля, в свой первый рабочий день в качестве главы Закарпатской области. Москаль славится своим крутым нравом и несдержанностью в высказываниях.

Накануне в здании администрации его лично представил закарпатским чиновникам президент Украины Петр Порошенко. Он перечислил заслуги Москаля на посту главы Луганской области, который генерал занимал до середины июля 2015 года: «Боевой генерал Москаль показал, что не прячется от пуль, что может перекрывать контрабанду и поддерживать порядок в области. Сейчас я отдаю [вам] самое дорогое, что у меня есть, — одного из лучших руководителей областей». Решение о переброске Москаля с «восточного фронта» на «западный», по его словам, было принято сразу после вооруженного столкновения «Правого сектора» и областной милиции в Мукачево.

11 июля к спорткомплексу «Антарес», принадлежащему депутату Верховной рады Михаилу Ланьо (ранее он был во фракции Партии регионов, а сейчас принадлежит к депутатской группе «Воля народа»), на четырех джипах подъехали вооруженные активисты «Правого сектора». Началась стрельба, причем неожиданно на место событий практически мгновенно прибыла милиция. После того, как переговоры о разоружении «Правого сектора» провалились, соратники Дмитрия Яроша попытались покинуть Мукачево. На выезде из города боевики наткнулись на милицейский блокпост. Из крупнокалиберного пулемета «Утес», установленного на одном из джипов, и гранатометов активисты «Правого сектора» открыли огонь по трем милицейским машинам, ранили нескольких милиционеров, а затем скрылись в лесу.

В город ввели Национальную гвардию и военную технику, а силовики объявили антитеррористическую операцию и блокировали бойцов «Правого сектора» в лесу. Несмотря на это, 96-тысячный город уже на следующий день продолжил жить обычной жизнью.

Дополнительную охрану не выставили даже вокруг городской администрации: в кабинет мэра Мукачево Золтана Лендьела может с улицы попасть любой желающий. Лендьел рассказывает мне, что в результате перестрелки в Мукачево в больницу были доставлены пять мирных жителей (один из них позже скончался) и шесть правоохранителей. У «Правого сектора», по данным мэра, один погибший и два раненых в тяжелом состоянии. «Если «Правый сектор» решил бороться с контрабандой, то почему в Мукачево? Контрабанда же на границе», — жалуется Лендьел, а заодно хвастается 180-процентным профицитом городского бюджета в первом полугодии и крайне низкой безработицей, которая тут меньше 1%.

Враги Украины

«Рядовые разборки раздули до события всемирного масштаба», — сокрушается в разговоре со мной местный политтехнолог-патриарх Степан Сикора. Степень обыденности для Мукачево разборок с применением гранатометов и пулеметов оценить сложно, но участие в них «Правого сектора» неминуемо привлекло повышенное внимание как в Украине, так и в России.

Президент Порошенко, приехавший в регион, был в бешенстве: «По Закарпатью рассекают машины с гранатометами и пулеметами, постреливают одиночными из снайперских винтовок. Они хотят показать, что не конституционно избранная власть и силовики будут править в Украине, [а они]. Это уже похоже на ЛНР или ДНР, где если у тебя есть автомат — ты главный, а если нет — то раб. Ни я, ни украинский народ не позволят построить такую страну! Те, кто с оружием в руках грабят Закарпатье, — враги Украины». Впрочем, ни «Правый сектор», ни депутата Ланьо президент в своей речи так и не упомянул.

«Почему какой-то задрипанный «Правый сектор» качает права депутату рады [Ланьо], достаточно авторитетному человеку в области?» — удивляется политтехнолог Сикора. Зато у главного редактора ужгородского сайта «Закарпаття.net» Олега Дыбы по поводу Ланьо немного другое мнение: «Это обыкновенный бандит по прозвищу Блюк, которого Партия регионов провела в парламент, так как им легко руководить, благодаря его криминальному прошлому. У него своя вооруженная армия бандитов, которая что-то там решала с «Правым сектором», но потом все вышло из-под контроля».

Единственный легальный бизнес Ланьо в Мукачево — это спортивный комплекс «Антарес», хотя, по данным декларации о доходах за 2014 год, депутат владеет шестью земельными участками и домом, а также тремя «Мерседесами» и одним БМВ. В 1990-е, пишет киевский журнал «Новое время», Ланьо был близким соратником закарпатского бизнесмена Михаила Токаря по кличке Геша, которого расстреляли в 1998 году. Движение «Честно» утверждает, что Ланьо судим и подозревался в убийстве.

После перестрелки возле «Антареса» (в которой люди Ланьо, по словам Сикоры, оружие не применяли) депутат заявил, что бойцы «Правого сектора» обратились к нему за помощью в реабилитации бойцов, возвращающихся из зоны АТО. Версия не выдерживает никакой критики, признает мэр Лендьел, да еще и сам Ланьо вроде как попытался выехать из страны, но его не выпустили пограничники.

О влиятельности «Правого сектора» в Закарпатье мои собеседники высказываются в основном скептически. По словам мэра Лендьела, в Мукачево «Правый сектор» раньше был практически незаметен, а в перестрелке участвовали боевики из Ужгорода и других городов Закарпатья. «Ненормально, что по городу ездят с гранатометами, но если мы будем без доказательств утверждать, что «Правый сектор» участвовал в контрабанде, то завтра они приедут и нам голову скрутят», — осторожничает мэр.

По данным журналиста Дыбы, «Правый сектор» в Ужгороде был создан на базе патриотического движения «Карпатская сич», активисты которого ездили на киевский Майдан, а потом захватывали в Ужгороде здание Закарпатской обладминистрации. «Наш «Правый сектор» — это нормальные патриоты, достаточно радикальные, но не фашиствующие», — защищает их Дыба. Проблема в том, объясняет журналист, что в руководство закарпатским отделением «Правого сектора» вскоре пришли два известных в городе контрабандиста — Владимир Гласнер и Роман Стойко.

По его словам, Стойко был «простым примитивным контрабандистом»: только два года назад он проходил подозреваемым по делу о переправке сигарет через словацкую границу с помощью дельтаплана. После внедрения в «Правый сектор» Стойко, по словам главреда «Закарпаття.net», начал «имитировать борьбу с контрабандой». «Если они идут перекрывать границу как бы для борьбы с контрабандистами, то это означает, что они кому-то перекрыли кислород, а потом за какие-то деньги его открыли», — утверждает журналист.

У руководителя закарпатского «Правого сектора» Александра Сачко другой взгляд на роль его подопечных в происходящем. Он проводит импровизированную пресс-конференцию прямо на заправке «Народная», возле которой 11 июля и завязался бой между милицией и активистами «Правого сектора» (сам он в тот день остался в Ужгороде). Около заправки до сих пор выставлен блокпост из нескольких машин милиции и одного армейского БТР.

Сачко был ранен в АТО и поэтому опирается на костыль, рядом с ним — несколько соратников в майках «Воля или смерть». Командир областного «Правого сектора» максимально лаконичен, ему приходится задавать много уточняющих вопросов. «У нас возник конфликт с Ланьо после того, как мы стали мешать ему заниматься контрабандой. Мы выставляли патрули, как на пункте пропусков, так и в «зеленке» [лес на границе]. Мы наблюдали за случаями коррупции и собирались ее потом передавать властям», — рассказывает Сачко. Что именно удалось выявить «Правому сектору», он не говорит.

Представителей «Правого сектора» на границе со Словакией летом видел сотрудник одной из радиостанций Ужгорода Юрий: «Они стояли, да, но чего перед ними останавливаться? Кто они такие по сути, кто их уполномочил? Или вот после Майдана к нам, например, «свободовцы» заходили на радио, принесли флешку с [националистической] музыкой и потребовали ставить минимум три песни в час, пригрозив иначе закрыть станцию».

Сам Стойко опубликовал записанное в лесу видео, в котором утверждает, что перед перестрелкой был у Ланьо в кабинете в «Антаресе», и тот заявил ему, что «контрабандный бизнес в Закарпатье весь его, и они с [бывшим начальником закарпатской милиции Сергеем] Шараничем никого сюда не допустят».

Оружие, по словам Сачко, «Правый сектор» взял с собой на встречу (как официально оформленное, так и привезенные с восточного фронта пулемет и гранатометы), потому что «имел информацию о господине Ланьо и его репутации за последние много-много лет». В милицию «Правый сектор» обращаться не стал, во-первых, потому что «милиция абсолютно коррумпирована и дискредитирована», а во-вторых, ему было известно, что она и так там будет.

Милиция и контрабанда

«Хочу вас разочаровать, Геннадий Геннадьевич, — сказал Порошенко на презентации нового главы области и положил ладонь на руку Москаля. — Не думайте, что здесь вам будет легче чем на Луганщине». Обычно спокойный Порошенко в Ужгороде вообще с трудом сдерживал ярость и часто повышал голос. «Анархии и атаманщины в Украине не будет. Средневековая клановость и то, что контрабандисты и правоохранительные органы слились, как в 1990-х годах, вредит имиджу страны. Все тут всё знают, но опускают очи долу, как будто так и надо. Мне говорили, что не надо сюда ехать, пусть, мол, сами договорятся. Но такого не будет!» — кипятился украинский президент.

В том, что милиция знала о разборке заранее, потому что «крышевала» контрабанду в Закарпатье, тут мало кто сомневается. «Контрабанда не может существовать без участия милиции, СБУ, прокуратуры, погранслужбы и таможни. Этого не может быть в природе. Все вместе получают выгоду», — говорит мне Москаль. Новому главе области виднее, ведь с 1995-го по 1997-й именно Москаль возглавлял в Закарпатье областное управление МВД.

«У нас в Мукачево вообще не больше десяти гаишников, и когда происходят одновременно два ДТП, кто-то должен ждать, потому что на всех милиции не хватает. А здесь моментально установили блок-пост, все перекрыли, да и на месте событий сразу было много милиции, причем не только мукачевской», — рассказывает мне главный редактор городского портала «Мукачево.net» Дмитрий Тужинский. Позднее в ходе работы в Мукачево временной следственной комиссии рады стало известно, что «стрелку» Ланьо и «Правого сектора» организовывал работник закарпатского СБУ.

По мнению политтехнолога Сикоры, начальник закарпатской милиции Сергей Шаранич (отправленный в отставку через четыре дня после перестрелки возле «Антареса») решил убрать одним ударом сразу двух конкурентов — «Правый сектор» и Ланьо. Что именно планировал сделать Шаранич, непонятно: Порошенко и Москаль пока ушли от ответа, будет ли против него возбуждено уголовное дело (более того, 18 июля выяснилось, что Шаранич ушел на повышение в Киев). Журналист Дыба, который уверяет меня, что давно и упорно борется с Шараничем, называет его «ментом в самом худшем смысле слова». «При нем милиция курировала наркотрафик, проституцию, игорный бизнес и занималась контрабандой. Это факт», — говорит журналист.

Закарпатье граничит сразу с четырьмя европейскими странами (Словакией, Венгрией, Польшей и Румынией), так что контрабандой здесь занимаются если не все, то многие. Практически у каждого есть родственники, друзья или хотя бы знакомые, участвующие в незаконном бизнесе. Это неудивительно, поскольку зарплаты в Закарпатье небольшие (средняя — около 3200 гривен, то есть чуть больше восьми тысяч рублей), а, например, сигареты на Украине стоят в несколько раз дешевле, чем в Европе (пачка Kent — 20 гривен, меньше 50 рублей). Обычных людей в Мукачево призывы к борьбе с контрабандой вдохновляют несильно.

«Если паренек в личном автомобиле перевезет несколько блоков сигарет сверх разрешенного, тут это не считается каким-то криминалом», — рассказывает политтехнолог Сикора. Правда, именно таких пареньков в основном и ловят в Закарпатье, а крупные контрабандисты остаются на свободе. «Полтора года назад словацкие пограничники обнаружили сделанный под болотом со знанием геодезии туннель, полтора метра в диаметре и с электрической вагонеткой. Это рядовые контрабандисты прокопали? Да и чтобы фуры провести — нужно «добро» на высоком уровне. Пока есть только видимость борьбы», — говорит политтехнолог.

Мэр Мукачево Лендьел разводит руками: «Я бы удивился, если в ослабленном государстве, в регионе с четырьмя границами не было контрабанды. Только три дня назад на румынской границе задержали 600 блоков сигарет». Он тоже вспоминает про туннель: «Что, о нем не знали правоохранительные органы? Но там такие деньги, что я дедуктивным методом прихожу к тому, что все проплачивалось очень высоко».

По данным депутата Верховной рады Мустафы Найема, фура с сигаретам, выехавшая из Украины и доехавшая до Италии, приносит 470 тысяч евро «чистыми», а в неделю через «зеленку» (лес на границе) выезжает от трех до пяти фур. По некоторой информации, месячный доход от контрабанды в Закарпатье превышает годовой бюджет области. Украинские СМИ отмечают, что за первые пять месяцев 2015 года правоохранительные органы изъяли четыре миллиона пачек контрафактных сигарет на восемь миллионов евро.

Где большие деньги, там и криминал, поэтому в Закарпатье не так просто найти людей, готовых открыто говорить про контрабанду, а местные журналисты не делают соответствующих расследований. «Во-первых, это опасно — незадолго до Майдана здесь у силовиков, бизнесменов постоянно горели машины. Во-вторых, невозможно найти человека, который реально расскажет о контрабанде, хотя подозрений много: вокруг много красивых дач, машин, в том числе, у сотрудников силовых структур. Невольно думаешь, что на них честным путем не заработаешь», — рассказывает главред «Мукачево.net» Тужинский.

При этом и политтехнолог Сикора, и новый глава области Москаль убеждают меня, что быстро побороть проблему с коррупцией нетрудно. «Нужно каждые два-три месяца полностью менять состав таможни и милиции — тогда они не будут успевать наладить связи», — предлагает Сикора. А новый глава области заявляет, что сейчас в области есть лесная и сигаретная мафии, с которыми он будет бороться с помощью «полной кадровой перезагрузки».

«Если правоохранительные органы и госадминистрация займут четкую позицию, то контрабанда пропадет сама собой. Чтобы не было доступа товаров, просто нужно перекрыть [каналы на таможне]. Мешками, через лес много не пронесешь. Организаторы сидят в кабинетах, в депутатских креслах, но нужно понять, что беспилотники должны быть в зоне АТО, а не перевозить сигареты», — говорит мне бодрый и уверенный в себе Москаль.

Хозяева области

Чем глубже погружаешься во внутренние дела Закарпатья, тем яснее понимаешь, что здесь все друг другу родственники, кумы, бывшие соратники или подчиненные, все друг с другом повязаны, а враги не такие уж непримиримые, потому что «зеленки» на протяженной границе хватит на всех желающих. «У меня нет здесь ни кумов, ни братьев, ни сватов. Никого. Меня ни с кем ничего не связывает. Я могу четко поставить всех в рамки действующего законодательства. Да и новые руководители СБУ и милиции специально выбраны такие, чтобы у них здесь не было никаких связей, чтобы они не были родом из Закарпатья, не были связаны с политиками, кланами или криминальными группировками», — объясняет Москаль.

Местные соглашаются, что Москаль, в первую очередь, человек Порошенко, но и для Закарпатья он человек не чужой. Родился Москаль в Черновецкой области, а стал известен благодаря работе в Крыму (возглавлял там милицию) и в Верховной раде. При этом в 1990-е он руководил правоохранительными органами Закарпатья, а с июня 2001-го по сентябрь 2002-го был главой Закарпатской области.

«Я должен войти в ситуацию. Я ушел отсюда 13 лет назад, и за это время в Тисе (река на границе с Венгрией — прим. «Медузы») больше воды убежало, чем все Черное море. Нужно быстро войти в курс дел и двигаться дальше», — говорит Москаль.

Журналист Дыба вспоминает правление Москаля с большим скепсисом. «В милиции при Москале вроде бы навели порядок, но иллюзорный. Во всяком случае милиционеры ездили на отобранных у бандитов контрабандных джипах», — говорит журналист. По его же словам, Москаль во время своего управления областью с контрабандой не боролся. «Возможно, к нам пришел какой-то другой Москаль, но тогда он как популист боролся с ценами на бензин на АЗС, а потом впустил в область русские компании вроде «Лукойла» и за каждую заправку тогда брали по 30 тысяч долларов», — утверждает Дыба.

Сам Москаль говорит, что при нем «за сутки ловили семь-восемь фур с сигаретами, прикрыли потоки контрабандной водки». «Мы прерывали транзит, выясняли, что контракта — нет, фирмы — нет, договора про внешнюю экономическую деятельность — нет. Это нужно закрывать, так как это компрометирует государство», — говорит Москаль.

Вот только, по мнению политтехнолога Сикоры, губернатор вообще мало что может сделать в области. Во-первых, потому что Москалю едва ли позволят превышать свои полномочия так, как это делает новый глава Одесской области Михаил Саакашвили, а во-вторых, с принятым радой 17 июля законом о децентрализации институт глав госадминистраций вообще будет ликвидирован, а у идущих им на смену префектов будут существенно урезаны полномочия.

Третья и, пожалуй, главная причина возможной неудачи Москаля — клан депутата Верховной рады Виктора Балоги (еще два брата Балоги — Петр и Иван — тоже депутаты украинского парламента; жена и сын Балоги Оксана и Алексей — депутаты областной рады). Именно он, а не какой-нибудь Ланьо, считается настоящим хозяином Закарпатья. В 2001 году Москаль был назначен главой Закарпатья именно вместо уволенного Балоги.

Когда я 14 июля пришел к мэру Мукачево Лендьелу, из его кабинета как раз выходил улыбающийся Балога. Но после того, как стало известно о назначении Москаля, он как будто канул в Тису: Балога не пришел на представление нового главы области и отказался от уже назначенных интервью с журналистами.

Причастность Балоги к перестрелке «Правого сектора» с милицией политтехнолог Сикора отрицает: «За час до этого я сидел у Балоги. Мы обсуждали, как они наладили отношения с Ланьо, и о предстоящих в октябре местных выборах. То, что [ситуацию накалил] Балога — глупость. Он и так фактически контролирует всю область, какой ему смысл создавать скандал?»

О степени влияния Балоги говорит и то, что все, кто согласились порассуждать о контрабанде и внутренних раскладах в области, оказались связаны с Балогой. Тот же Сикора возглавлял избирательный штаб Балоги на выборах депутатов рады в 2002 году и называет себя его «политическим отцом». Журналист Дыба, который тоже не считает Балогу связанным с событиями 11 июля и вообще с контрабандой, в процессе разговора признался, что был у Балоги пресс-секретарем, когда тот возглавлял область, а потом депутат рады стал крестным приемных детей журналиста.

Москаль высказывается о Балоге максимально аккуратно. «Я не специалист по кланам. Балога работает на постоянной основе в Верховной раде. Думаю, что депутаты не должны мне мешать работать — лучше пусть помогают», — говорит он.

Зато еще 14 июля пресс-секретарь Геннадия Москаля Ярослав Галас уверенно говорил, что стрельба в Мукачево — это конфликт из-за контрабандных потоков между Балогой и Ланьо. «Я не знаю деталей их договоренностей, но слышал, что один якобы занимается контрабандой сигарет через КПП, а другой — через «зеленку». Они часто то ссорились, то мирились. Наверное, поездка «Правого сектора» имела целью запугать, продемонстрировать силу, а все вылилось в побоище», — заявил Галас.

Помощник Москаля добавляет, что Балога давно использовал закарпатский «Правый сектор» в своих интересах — например, во время захвата дачи Виктора Медведчука, бывшего главы администрации второго президента Украины Леонида Кучмы. Впрочем, Сачко из «Правого сектора» отрицает, что закарпатское отделение финансируется Балогой, хотя признает, что и он знаком с депутатом более десяти лет.

Москаль примерно повторяет версию своего помощника, хотя имя Балоги не произносит. «Проблема у нас не в контрольно-пропускном пункте, а в «зеленой территории», которая была разделена между криминальными группировками. Из-за нее и началось», — говорит Москаль.

Как бы то ни было, Сикора утверждает, что позиции Балоги в области непоколебимы. «Балога недавно провел социологический опрос, и его «Единый центр» набирает от 28 до 30%, в то время как партии Порошенко и Яценюка не дотягивают и до 5%. Балога может получить на октябрьских выборах во всех городах абсолютное большинство», — уверен политтехнолог.

И Сикора, и Дыба уверяют меня, что Балоге заниматься контрабандой просто нет смысла, ведь у него много легального бизнеса — кирпичный завод, мясокомбинат, магазины, рестораны и так далее. «Если Балога связан с контрабандой, то пусть покажут факты. [Бывший начальник закарпатской милиции] Шаранич мог накопать на него что-то, было ему такое задание», — говорит Дыба, забывая, что только что без конкретных доказательств обвинял в различной коррупции Ланьо, Шаранича и Москаля. Впрочем, о том, что фирмы Балоги тоже занимаются контрабандой, уже получила данные временная следственная комиссия.

Сикора же говорит, что у Балоги нет «в Закарпатье конкурентов ни по мозгам, ни по бизнесу», и даже клановость Балоги он одобряет, объясняя, что «обычно у олигархов дети мажоры, которые только разбивают машины»

Насколько всерьез Порошенко (и его ставленник Москаль) собираются бороться с влиянием Балоги в области, неясно. Именно люди Балоги руководили кампанией Порошенко в Закарпатье в прошлом году. «В итоге Порошенко получил от Балоги закарпатские голоса, а Балога от президента — целую область в свое распоряжение», — пишут в украинских СМИ. «Порошенко подставлять Балогу не будет», — уверенно говорит Сикора.

Тень Медведчука

Сторонники Балоги, в свою очередь, обвиняют в попытке дестабилизации Закарпатья Виктора Медведчука. Он сейчас на Украине едва ли не самая удобная мишень (таким, пожалуй, был Березовский для российской власти), потому что он не только бывший глава администрации президента Кучмы, но и якобы кум Путина. Сикора напоминает, что именно Медведчук в 2001 году заменил Балогу на Москаля, а потом дал областным властям конкретное задание не пустить «хозяина Закарпатья» в раду, но тот все равно набрал 75% голосов. Даже «правосек» Стойко из леса сообщает, что за депутатом Ланьо и милиционером Шараничем стоит Медведчук.

Журналист Дыба гнет ту же линию: перед «оранжевой революцией» Медведчук с помощью Шаранича помог фальсифицировать выборы мэра Мукачева, сняв спецназ «Сокол» с охраны ратуши, где хранились заполненные бюллетени. Дыба говорит, что Шаранича в МВД курировал Сергей Чеботарь — человек Медведчука, работавший в администрации Кучмы начальником управления. «Эта вертикаль Медведчука в регионе, которая в конечном счете восходит в Москву к Путину», — утверждает Дыба.

По его мнению, Медведчуку нужна была в Закарпатье «заваруха», чтобы в России могли показать картинку дестабилизации на западе Украины, а также чтобы оттянуть с фронта «Правый сектор». «Тут же есть интерес и у власти, которой не нужно [чрезмерное] усиление Балоги, и надоела самостоятельность «Правого сектора», — объясняет Дыба.

Дыба и Сикора от критики Медведчука плавно переходят к критике премьер-министра Арсения Яценюка и главы МВД Арсения Авакова (но не Порошенко). «Самое большое зло в Украине сейчас — это Яценюк и Аваков, которые по квоте ставили здесь своего губернатора и милиционера (имеется в виду предыдущий глава области Василий Губаль — прим. «Медузы»)», — говорит журналист Дыба.

Тем не менее, большинство собеседников радуются, что в области «прорвался нарыв». «Эта ситуация — карт-бланш для президента, чтобы стукнуть по столу», — говорит мэр Мукачево. «Это шанс для Закарпатья, но я скептически смотрю на наше будущее, потому что тот же начальник СБУ Олег Воеводин во время Майдана работал заместителем начальника СБУ и подписывал заказы на прослушку активистов», — грустно заключает Дыба.

Пока объявлено только об одном реальном изменении в Закарпатье: депутат Найем займется тут созданием новой патрульной полиции.

Будет ли «западный фронт»?

Удастся побороть контрабанду в Закарпатье или нет, но «второй фронт» в области вряд ли откроется. Зато после перестрелки в Мукачево многие в стране успели обвинить «Правый сектор» если не в получении денег и прямых инструкций от Кремля, то, как минимум, в неосознанных действиях в интересах России. Сачко из «Правого сектора», впрочем, такие подозрения яростно отвергает. «Нам 24 года говорили: «только бы не было войны», а в результате у нас война. Теперь нам говорят не раскачивать ситуацию, потому что будет хуже. Но Украина на грани дефолта, стагнации экономики, общество еле выживает. Куда еще хуже?» — говорит он. Сачко считает, что это не его организация разъединяет страну, а новая власть постепенно отсоединяется от общества и народа.

Российские СМИ не раз пытались доказать, что на Закарпатье после Майдана есть пророссийские настроения. Призрачные основания для этого были: так, из всех западных областей Украины только тут, например, раньше голосовали за Виктора Януковича, а местный русинский (русины — это группа восточнославянского населения, живущая в Закарпатье, Восточной Словакии и т. д.) политик Петр Гецко пытался устроить Закарпатскую народную республику (но в итоге бежал в Россию).

«Конечно, Кремлю это выгодно, — говорит мне мэр Мукачево. — Он хотел воспользоваться движением русинов, им рада тупо не хочет дать статус национальности, которым они пользуются в соседних странах».

При этом мэр говорит, что за Януковича здесь голосовали только из опасений, что к власти придет Юлия Тимошенко. Журналист Тужинский добавляет, что «Закарпатье привыкло жить самостоятельно, и дело не в сепаратизме или автономии, а просто большинство привыкло решать проблемы сами»: «Мало кто надеется на государство, здесь люди рассчитывают на себя, поэтому здесь плохо воспринимают назначения с других регионов».

Политтехнолог Сикора уверен, что русинам нужно дать статус нации, чтобы в Закарпатье все наверняка было спокойно: «Все русинские организации придерживаются европейского направления, но хотят, чтобы у них была автономия. Нельзя же запретить целый народ! Все-таки у них другой менталитет, ведь украинская нация образовывалась без Закарпатья. Но говорить, что Закарпатье готово идти в Россию — это нонсенс».

В кафе около мукачевской ратуши я вдруг слышу, как за соседним столиком обсуждают слух о том, что лидер «Правого сектора» Дмитрий Ярош будет новым мэром Мукачево, и смеются. Выясняется, что две русинки пьют кофе и очень раздражены тем, что украинские телеканалы называют их любимый город не Мукачево, а Мукачеве (об этом в своем фейсбуке высказался даже Балога).

— У нас самый толерантный край, и Украине надо поучиться у Закарпатья, как надо жить дружно. Две недели назад тут ходили «свободовцы» и кричали «Смерть врагам». Каким врагам? У нас нет врагов, у нас тут столько национальностей — и украинцы, и венгры, и русские, и русины, и словаки, что национализма нам не надо. Многие венгры, например, украинского не знают, — начинает говорить Ярина.

— Вообще, украинцы на Закарпатье есть только потому, что в Советском Союзе русинов записывали украинцами. Нас учили любить интернационализм, а теперь говорят, что Украина только для украинцев, но ведь и Гитлер хотел одну титульную нацию. Мы не сепаратисты, мы просто хотим, чтобы все были равны в правах. Мы в позапрошлом году надевали украинские вышиванки, а сейчас даже не хотим на них смотреть, — продолжает ее мать.

— Я хочу, чтобы нас признали национальностью и языком, мы не диалект!

— Говорят, что подобного рода разговоры сейчас в интересах Кремля, — напоминаю я русинкам.

— Нет, Закарпатье уже и так де-факто в Европе! У нас большинство людей в Москве не были лет 15, а в Европу ходят поужинать. Это сказки, чтобы заглушать мнение человека. Причем здесь «агенты Путина»? — возмущается мать.

— У меня дочь ходила семь лет в одну школу, но потом пришла домой и сказала, что дети ругаются «Путин — х***о», а учителя это поощряют. В общем, я перевела ребенка в украинский класс в русскую школу из-за этого, — жалуется Ярина, и обе встают из-за столика.

— Знаете что я вам скажу? Самое главное, чтобы не было войны и националистов, — говорит ее мать, и, уже уходя, неожиданно шепчет в мою сторону: «И Путина любите».

Организация «Правый сектор» признана в России экстремистской, ее деятельность запрещена на территории страны.