истории

«Не должны с людьми жить» В Мособлсуде начались прения по делу БОРНа: репортаж Андрея Козенко

Источник: Meduza

Мособлсуд завершил следствие по делу «Боевой организации русских националистов» (БОРН). Ее участники обвиняются в убийствах, покушениях, создании банды и экстремизме. В ходе первой части прений сторон выступали представители государственного обвинения и потерпевшие: матери федерального судьи Эдуарда Чувашова и антифашиста Ильи Джапаридзе, сестра другого антифашиста Ивана Хуторского. О снисхождении к подсудимым Михаилу Волкову, Максиму Баклагину, Вячеславу Исаеву и Юрию Тихомирову никто из них даже не заговорил. За процессом следит специальный корреспондент «Медузы» Андрей Козенко.

«Хочу предупредить присяжных, что прения — это мнения участников процесса, а не доказательства по уголовному делу», — предупредил присяжных судья Александр Козлов. Слово получила сторона обвинения.

Гособвинитель Александр Архипов был настолько уверен в том, что все доказательства по делу собраны, а вина участников БОРН доказана, что к присяжным он особо не апеллировал. Несколько раз он повторил фразу: «Здесь я постараюсь покороче, и так все понятно». «Акцентируюсь только на основных моментах, — говорил Архипов, чья речь продолжалась всего около часа. — Вина подсудимых полностью доказана, частично подтверждена показаниями самих подсудимых и остальными доказательствами — найденным и показанным вам оружием, материалами прослушивания и другими».

Архипов в прениях отвечал за концепцию обвинения. Он цитировал Конституцию, напоминал, что в России признаются многопартийность, свободы мысли и вероисповедания. Но разжигание межнациональной розни, экстремизм и свержение власти силовым путем запрещены и караются законом. Подсудимые же выбрали этот путь и не особо это скрывали.

Они убивали людей по мотивам национальной ненависти; антифашистов — просто за то, что они антифашисты. Судью Эдуарда Чувашова — за то, что он судил идеологических «соратников» участников БОРНа и за его выдернутую из контекста цитату, где он якобы призывал убивать русских; хотя на самом деле Чувашов во время одного из своих судебных заседаний ответил на реплику подсудимого, что кавказцы и азиаты возмутительно ведут себя в Москве словами о том, что «иных русских за то, как они ведут себя за границей, тоже хочется убить».

Архипов счел полностью доказанным тот факт, что БОРН был бандой и устойчивым экстремистским сообществом. Он просто зачитал формулировку понятия «банда» из Уголовного Кодекса. Все основные положения — от постоянного состава и конспирации до наличия оружия — совпадали с материалами этого дела. «Оружия у нас тут вообще выше крыши», — вспомнил прокурор одно из недавних заседаний, посвященных исследованию арсенала, найденного по делу БОРНа. Участники группировки также занимались физической подготовкой, перераспределением оружия, основами разведки в городских и полевых условиях.

Единственный подсудимый, ни в чем не признающий себя виновным, — Юрий Тихомиров. Прокурор напомнил об этом и сказал, что его согласие на участие в убийстве антифашиста Ильи Джапаридзе, подготовка к нему — это и есть полноценное участие в банде. «Повторюсь или даже добавлю: БОРН была создана для убийств, — настаивал прокурор. — Жду, что наше мнение совпадет с вашим».

Второй гособвинитель Светлана Артемьева прошла уже по всем инкриминируемым подсудимым эпизодам. «Мне жаль, что придется говорить о тяжелых вещах, — предварила она свое выступление. — Но эти молодые люди вместо того чтобы приносить пользу, начали убивать». Артемьева говорила, что ее поразило, насколько легковерными преподносили себя члены БОРНа в суде. Она вспомнила рассказанный подсудимым Баклагиным разговор с другим участником банды — бежавшим на Украину (и погибшим там) Алексеем Коршуновым. Мол, ты же не хочешь, чтобы ситуация с мигрантами у нас была как во Франции. «А ведь они даже оба не были во Франции, а французы бы сильно удивились, узнав, как плохо они там живут», — выступала прокурор Артемьева. Не соответствует действительности, по ее словам, и то, что большинство преступлений в России совершаются мигрантами. И то, что националистам дают большие сроки, а кавказские диаспоры помогают своим преступникам уйти от ответственности. «Непрофессиональные дилетантские суждения толкнули их на преступления», — заключила она.

Артемьева настаивала, что по каждому из эпизодов члены БОРНа изначально готовились именно к убийствам. А их словам о том, что они хотели «напугать» или «проучить», верить не стоит. Так, на убийство антифашиста Федора Филатова подсудимый Волков и отдельно осужденный Никита Тихонов пошли с кастетом, ножом и в париках. Ножевых ранений у Филатова была не несколько, как утверждал в своих показаниях Волков, а только колотых ран было 13. «Глубина раны № 22 была 11,4 сантиметра, — Артемьева достала ярко-зеленую линейку, показала на ней 11 сантиметров и приложила к своему телу. — Видите — это почти насквозь».

По схожему сценарию прошло и убийство Джапаридзе. За ним следили, вычисляли его маршрут, время уходов и возвращений. А потом напали с травматическим пистолетом и ножом. Глубина нескольких ран в грудь и поясницу — больше десяти сантиметров, одна из пуль, выпущенных из травматического пистолета «Оса», попала Джапаридзе в глаз.

Член экстремистской группировки «Черные ястребы» Расул Халилов был убит подсудимым Волковым пятью выстрелами с близкого расстояния. После трех выстрелов Халилов побежал, упал около входа в детский сад, оттуда выскочила медсестра, пытавшаяся оказать первую помощь, но тщетно.

«Почувствовав безнаказанность, члены банды уже через месяц совершали новые убийства. 2009 год был у них самым кровавым», — продолжала рассказывать Артемьева. Антифашист Иван Хуторской был застрелен Коршуновым в своем подъезде. Исаев в присутствии Баклагина выстрелом в лицо из обреза убил чемпиона мира по тайскому боксу Муслима Абдуллаева и пытался застрелить его спутника Рамазана Наричуева, но обрез заклинило, тот смог убежать. Баклагин стрелял в него из травматического пистолета, но не попал.

Коршунов, по словам прокурора Артемьевой, хотел застрелить судью Чувашова в свой день рождения, 1 апреля — «с особым цинизмом», но дату пришлось пересмотреть. Убийство произошло 12 апреля. Коршунов вошел в подъезд Чувашова, дождался, пока он выйдет из квартиры, пошел ему навстречу, а затем развернулся и дважды стрелял ему в затылок. «У него уже появился почерк — стрелять в затылок», — отмечала гособвинитель.

Баклагин и Исаев убили таксиста Сосо Хачикяна на основании публикации в Lifenews о том, что он избил беременную продавщицу в «Евросети». У нее якобы произошел выкидыш. В то же время, Хачикян был за это осужден, а девушка дала показания, что выкидыша не было.

Наконец, продолжала прокурор, подсудимый Исаев, уже скрываясь от правоохранительных органов, покушался на участкового полицейского Гагика Бенименяна. Стрелял в него из пистолета с глушителем с близкого расстояния. «Бенименян увидел ствол в 30 сантиметрах от себя. Он и Исаев посмотрели друг другу в глаза, потом Исаев несколько раз нажал на курок, но пистолет заклинило. Бенименян потом опознал Исаева. Думаю, любой в такой ситуации запомнил бы лицо. Если бы остался жив», — говорила гособвинитель.

Она говорила, что подсудимые хоть и признались во многом, но пытались уйти от ответственности. Пытались переложить часть убийств на покойного Коршунова, но следствие это предвидело, и по всем преступлениям собрана доказательная база.

«Только показаний убитых у нас нет. Они нам ничего не расскажут. Не увидят своих близких. Чувашов Эдуард Владимирович никогда не увидит свою дочь», — прокурор Артемьева явно пыталась зацепить присяжных как можно сильнее.

Впрочем, уже спустя час многие из них и сами смахивали слезы. Донара Джапаридзе, мать Ильи Джапаридзе, вскоре после убийства сына уехала из Москвы в Батуми и старается возвращаться в столицу как можно реже. «Илюша не был похож на кавказца. Сам про себя говорил, что он — грузин московского разлива, — женщина еле сдерживалась. — Он гордился тем, что родился и вырос на российской земле. У нас бабушка была из Багратионов. Наши предки еще с Кутузовым за Россию воевали, а какие-то мрази ему еще указывать что-то будут». Джапаридзе повернулась к аквариуму с подсудимыми. «Мрази, нелюди, человекообразные звери», — говорила она уткнувшимся в пол подсудимым.

«Вы хотели уважения и призвания? Вот вам мое уважение и признание! — почти кричала мать убитого антифашиста. — Вы, зверье, не должны с людьми жить!» «Успокойтесь, пожалуйста», — не выдержал Баклагин (ранее он признал, что убивал Джапаридзе ножом). Женщина села, ей было плохо. «Я никогда таких слов на людях не произносила», — плакала она.

Сестра Ивана Хуторского Екатерина рассказывала, что про ее брата, носившего прозвище «Костолом», говорили в этом суде всякое, но он был очень добрым, отлично учился на юриста, собирался быть специалистом по гражданскому праву. Ее поддержал адвокат потерпевших Ильнур Шарапов, напомнивший присяжным, что подсудимые говорили, что мстили за нападения антифа на тех или иных их соратников, однако в материалах дела никаких сведений об этом — и про «сломанные кости молодых националистов» — нет ни слова. Шарапов говорил и том, что в убийствах члены БОРНа признались не потому, что давила совесть, а только после того, как их поймали.

«Пусть не надеются на мое прощение. Мой сын за ворохом своих проблем забыл о безопасности, а они убили его. Зачем? Они не смогли мне сказать», — говорила мать федерального судьи Эдуарда Чувашова. «Как вы объясните своим детям, почему вы это сделали?» — спрашивала вдова федерального судьи. Подсудимые продолжали смотреть в пол.

Подсудимые и их адвокаты будут выступать в прениях на следующем заседании, которое намечено на 16 февраля. 

Читайте также:

«Встал на этот путь — надо идти до конца». Показания членов БОРНа о совершенных убийствах, часть первая

«Мы были подавлены, обсуждали, зачем все это». Показания членов БОРНа о совершенных убийствах, часть вторая

«Сверху сказали на антифа больше не нападать». Никита Тихонов рассказал, как был идеологом БОРНа