«Заводной апельсин», муми-тролли и триллер про детей-инфлюэнсеров Писатель Константин Зарубин рассказывает, без каких книг не было бы романа «Наше сердце бьётся за всех» (он вышел в издательстве «Медузы»)
Осенью в издательстве «Медузы» вышел роман «Наше сердце бьётся за всех» Константина Зарубина («Повести л-ских писателей»). Автор работал над книгой с 2017 по 2019 год, но события, которые в ней разворачиваются — гражданская война на территории России, миграционный кризис в Европе и кое-какие невероятные происшествия, связанные с искусственным интеллектом, — поразительно напоминают сегодняшнюю реальность.
По просьбе «Медузы» Зарубин составил список книг, которые оказали на него самое сильное влияние — и отголоски которых можно найти в его новом романе.
Купить книгу Константина Зарубина «Наше сердце бьётся за всех» можно в нашем «Магазе».
Энтони Берджесс, «Заводной апельсин»
До того как «Медуза» попросила меня написать про пять любимых книг, мне никогда не приходило в голову назвать любимой книгой «Заводной апельсин». Однако если искать под фонарем, а именно среди текстов, без которых я вряд ли написал бы «Наше сердце бьётся за всех», то Берджесс лезет в голову первым.
В 13–14 лет я несколько раз читал «Заводной апельсин» в переводе Бошняка (это где ботинки — govnodavy). Потом в институте несколько раз читал по-английски. Написал курсовую по лексикологии об «иноязычных включениях в романе Э. Берджесса». С тех пор я «Апельсин» не перечитывал, но легко перечислю, чего оттуда нахватался. Например: даже радикальные выкрутасы с языком можно оформить так, что читатели их проглотят. Или: можно показывать рассказчика со стороны, ни на секунду не отбирая у него слóва. Или главное: история о подонках и насилии может быть исполнена самого пафосного, высокого гуманизма.
Александр Мирер, дилогия «Дом скитальцев»
Не обещаю, что фантастический (вери-) янг-эдалт Мирера понравится лично вам. Моя бездонная любовь к этой книге (особенно к первой ее части — она называется «Главный полдень») — это наглядный урок важности репрезентации в литературе. Коварный инопланетный десант у Мирера садится не куда-нибудь, а в маленький советский городок, населенный относительно правдоподобными советскими пацанами, военруками, врачами, ментами. «Дом скитальцев» попал мне в руки в 10 лет и снес мне крышу тем, что был фантастикой про мою реальность. Я переписывал его от руки (книга была не моя), переснимал «Зенитом» и печатал на фотобумаге.
В книге Мирера мне видны две литературные особенности. Во-первых, язык. Он гибкий, прозрачный и ритмически выверенный. Во-вторых, объем первой части: 120 страниц в издании 1976 года. 100–150 страниц обычного советского формата — по-моему, оптимальный размер для беспримесной сюжетной прозы. То, что короче, часто схематично или оборвано. В том, что длиннее, или сюжет чересчур заветвится, или появится что-нибудь несюжетное, которое надо писать уже по-другому.
Туве Янссон, «В конце ноября»
В детстве я бесконечно перечитывал «Муми-тролля и комету», «Волшебную зиму» и «Шляпу волшебника». Но последние две книги о муми-троллях прочитал уже взрослым, в середине нулевых, и с тех пор всем рассказываю, как они гениальны. О, эта ламповая деконструкция патриархальной семьи и традиционных гендерных ролей! О, этот реквием по детству! О, эта унылая ирония!
Трудно выбрать между «Папой и морем» и «В конце ноября», но пусть будет «В конце ноября». Я уже аннотировал однажды эту книгу в рассказе «День рожденья муми-мамы»: «Сюжет такой: счастливая муми-семья куда-то уехала, ее дом стоит пустой и безжизненный, туда стягиваются всякие нервные личности, живущие по соседству, и тщатся подменить собой хозяев. Филифьонка, к примеру, хочет быть муми-мамой. Надо, объявляет она, жить спонтанно и делать то, что хочется! И накрывает стол на улице. А на улице ноябрь, холодный ветер, суп сразу стынет, и все сидят злые и обиженные друг на друга».
Дельфин де Виган, «Дети всегда правы». Эрве ле Теллье, «Аномалия»
Помимо «самого-самого», меня попросили включить сюда какую-нибудь хорошую беллетристику из прочитанной недавно. Это резонно. Актуальные книжки редко бывают любимыми, потому что после определенного возраста книжки вообще редко делаются любимыми.
Хочется посоветовать из недавно прочитанного самое толстое и неординарное: фолиант британца Райана Хьюза под названием «XX», который умудряется быть одновременно милой старомодной фантастикой о первом контакте, злободневным романом идей и графическим коллажем для хипстеров. Но «XX», по большому счету, непереводим. Возьму лучше две книги, которые точно переводились.
«Дети всегда правы» — жутковатая история о матери-инфлюэнсерке, которая превратила своих детей в бренд и с утра до вечера транслирует их жизнь в интернет. «Аномалия» — награжденный Гонкуровской премией, на зависть бойко написанный многолинейный триллер, построенный вокруг одной модной идеи о природе реальности. Нельзя сказать, что романы де Виган и ле Теллье сильно похожи на «Наше сердце бьётся за всех», но мой роман топчется с ними на одной большой поляне. Это динамичные тексты с фантастическими допущениями самого ближнего прицела — про наш мир, с нашими этическими лабиринтами и политическими тупиками.
P. S. Пока этот список ждал публикации, я прослушал новый роман Терезы Ханниг под названием «Parts Per Million: Насилие тоже выход» (Parts Per Million: Gewalt ist eine Option). Это умный (у Ханниг все умное) и лихой триллер о климатических активист_ках, которые не по-детски выходят на тропу возмездия в недалеком немецком будущем, где уже запретили акции гражданского неповиновения. Вот если эту книжку переведут, ее точно можно будет советовать в комплекте с «Нашим сердцем».
Если вы находитесь в Риге, приходите на встречу с Константином Зарубиным! Она пройдет 21 ноября в 18:30 в книжном магазине Vilki Books. Там тоже можно будет купить книгу «Наше сердце бьётся за всех» с авторским автографом, а еще обсудить другие антиутопии.