В 2024 году мы начали выпускать художественную литературу — и не можем остановиться Вот четыре книги издательства «Медузы», которые мы сами прочли с удовольствием и теперь советуем вам
Книжному издательству «Медузы» чуть больше года, и все это время мы выпускаем книги, которые из-за цензуры невозможно публиковать в России. В 2024 году мы запустили отдельную линейку художественной литературы. Безусловно, в фикшене есть гораздо больше способов обойти запреты и ограничения, но мы хотим, чтобы авторы прибегали к умолчаниям и недосказанностям только по художественной, а не по цензурной необходимости. А еще мы хотим, чтобы хороших книг на русском языке было больше. Перед вами четыре книги, вышедшие в 2024-м в издательстве «Медузы». Две из них уже можно бесплатно прочесть в приложении.
Остальные — купить в нашем «Магазе» или в офлайн-магазинах по всей Европе.
Даниил Туровский, «Разрыв»
Приключенческий триллер журналиста, редактора, бывшего спецкора «Медузы» Даниила Туровского — это его писательский и наш издательский дебют в художественной литературе. В компактном романе уместились и странствия отца с сыном-подростком в постапокалиптических декорациях где-то на краю России, и хроники группировки под предводительством анонима, мечтающего навсегда покончить с интернетом в его нынешнем виде, и даже вставная повесть о несостоявшейся советской диссидентке. Подзаголовок «основано на сотнях реальных событий» не врет: вы наверняка найдете в романе десятки отсылок к настоящим новостям последних лет (и еще десятки не заметите — потому что реальность, как это часто бывает, здесь оказывается куда страшнее вымысла).
Мы прошли мимо маяка, трехэтажных домов, памятника какому-то мужику с вытянутой рукой. Видели брошенный корабль — ржавый и огромный. Папа сказал, что это дизель.
— Здесь находился город моряков, — объяснил он. — Потом всех отсюда вывели. А раньше город был закрытым и военным. То есть никто вообще не мог сюда приезжать, кроме жителей. Раньше много таких мест было у нас. А отсюда уходили подлодки в дальние походы — в Австралию, Индонезию, Африку. Но представляешь. Они всегда были под водой. То есть в итоге и не видели ничего, хоть и плавали по всей планете.
Прикольно, но хотелось бы перекусить. А еще лучше поспать. Я спросил у папы, сможем ли мы перед поисками склада где-нибудь отдохнуть. Он сказал, что это хорошая идея, и предложил мне выбрать любой из домов в городе. Я показал на ближайший.
Константин Зарубин, «Наше сердце бьётся за всех»
В 2017 году, когда Константин Зарубин начинал писать эту ироничную антиутопию, он даже представить не мог, как многое в сюжете обернется правдой и насколько страшнее окажется реальность середины 2020-х годов, описанных в романе. Во вселенной «Нашего сердца» Россия не нападала на Украину в 2022-м. Но сотни тысяч антивоенно настроенных россиян все равно бегут из страны — потому что в ней идет гражданская война. Это вызывает очередной миграционный кризис в Европе, провоцирует бесчеловечные законы о депортации беженцев и запускает невиданный технологический коллапс, от которого, кажется, не застрахован вообще никто.
И ведь знали же, что в Модули заселяют временно. Все это знали. «Во избежание нормализации геттообразных условий». «Чтобы не допустить возникновения параллельного общества». Как-то так выступали министры по делам интеграции. За пять лет полагалось встать на ноги, влиться в социум, найти полноценное жильё. Кто не нашёл — на улицу. Точнее, в KFB, пункты коллективного проживания беженцев, на милость благотворительных организаций. Туда, где по тридцать — пятьдесят коек в одном зале, по два-три туалета на зал. Температура воздуха зимой не выше пятнадцати градусов.
Все это знали, и пять лет никто в это не верил. Модулей было слишком много. В одном этом районе, пока русских ещё принимали без разбора, понаставили больше двух тысяч единиц. «Нормализация геттообразных условий» достигла такой степени, что на картах города писали Nevskij, Tverskaja и прочее. Местную Красную площадь, то есть ухабистый пустырь в районе пятисотых номеров, разровняли и благоустроили. Там открылся «Макдоналдс», «Лидль», салон красоты «Славянка», забегаловка с крафтовым пивом, магазин «Татьяна» с русской едой из Германии.
Сергей Лебедев, «Белая дама»
Донбасс, 2014 год, лето. В маленький поселок под Донецком почти одновременно возвращаются студентка Жанна (ухаживать за умирающей матерью), ее сосед Валет (изображать из себя «ополченца» по приказу московского военного командования) и генерал ФСБ Король (инвентаризировать брошенные архивы СБУ). Этот жуткий, захватывающий и лаконичный текст не хочется портить пересказом, но если вы не пропускали новости последних десяти лет, то уже догадались, с каким событием вот-вот предстоит столкнуться героям.
Пока машина везла его с Лубянки домой, генерал, как бы наново оглядывая знакомые московские улицы, увенчанные красными звездами башни Кремля за рекой, с непривычной ясностью ощущая разлитую в столичном воздухе власть этого места, которая не в архитектуре и не в памятниках, а в слоях земли, в углях давних пожарищ, — вдруг понял, как все эти годы, проведенные в Москве, у самого престола, он на самом деле хотел вернуться в поселок имени Марата, на шахту имени Марата. Туда, где он, горняк по образованию, был в своей стихии. Где у него осталось недоделанное дело, неразгаданная тайна, неопознанный противник.
А ведь мог бы и там остаться, впервые подумал Король. Был бы сейчас украинским генералом. И сам себя поправил: нет, не был бы, генеральское звание он на двух войнах в Чечне заработал — сидел бы в Киеве максимум полковником… Короля перевели в Москву приказом союзного Комитета, выдернули из Донецка в спешке, в особой спешке осени 1991 года, когда украинский Комитет уже был распущен, когда потрошили и эвакуировали те самые архивы. Конечно, он не мог тогда представить, что скоро поселок Марата и шахта окажутся за границей, в другой стране…
Но он всегда ощущал их существование, их присутствие в мире. Когда прочитал в 1996 году в газете об аварии, подумал инстинктивно: наверное, ствол ¾ тронули, идиоты.
Женя Бережная, «(Не) о войне»
Эта книга стоит особняком в списке нашей художественной литературы. По словам автора, украинской писательницы Жени Бережной, роман можно назвать «художественным дневником» первого года полномасштабной войны России с Украиной. Женя рассказывает об обстрелах Киева, о своей эвакуации, о жизни в статусе беженки и о спасении, которое она нашла в творчестве. До российского вторжения Бережная писала сказки для взрослых (под именем Евгения Спащенко), и в этом тексте ее сказочная оптика тоже никуда не делась: об этом напоминают короткие фантастические вставкии распевный язык романа.
Русский десант высаживается на Оболони, гремит автоматами, пока я говорю с мамой. Тра-та-та — бойко, рассерженно, как в кино, с той лишь разницей, что стрекочет у магазина, где я обычно покупала хлеб, «Белорусский» или «Юрьевский», нарезной, полбуханки свежего. И трубочку со сгущенкой.
— Женечка, что это?
— Ребенок притащил в подвал машинку с пожарной сигнализацией, катает по полу, пугает народ…
Не вру — недосказываю. Какой-то мальчишка и правда таскается с красным пожарным грузовиком. От пиликанья подвал бледнеет, охает, но не находит слов, чтобы объяснить: это плохая игрушка. Если ты вырастешь, мальчик, если родители не повезут тебя прятаться в деревенский дом к бабушке — в Ирпень или в Бучу, ты запомнишь звуки сирены и больше не станешь играть с ней.
«Медуза»