«Свои» Руты Ванагайте о Холокосте в Литве и еще четыре полезные книги о коллективной памяти

В мае в издательстве Corpus на русском языке вышла книга «Свои. Путешествие с врагом» литовской журналистки Руты Ванагайте и израильского историка и «охотника за нацистами» Эфраима Зуроффа. В совместной книге литовки, чьи предки убивали евреев, и еврея, чьи родные погибли во время Второй мировой войны, рассказывается о Холокосте в Литве. Сразу после выхода книга подверглась жесткой критике на родине Ванагайте: писательницу обвиняли в отсутствии патриотизма, в предательстве, «в работе на Кремль»; по ее словам, от нее отвернулись друзья и родные. На презентацию книги в России автор не приехала. Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович рассказывает о «Своих» и еще четырех книгах — художественных и документальных, — про осмысление страшного прошлого и коллективную память целых государств.

Рута Ванагайте, Эфраим Зурофф. Свои. М.: АСТ, CORPUS, 2018. Перевод А. Васильковой

Авторы

Литовская публицистка, родственники которой были причастны к убийствам литовских евреев, и израильский историк, потомок «литваков» и известный охотник за нацистскими преступниками.

Предмет

Участие литовцев в убийстве двухсот тысяч евреев Литвы в годы Второй мировой войны.

Как устроено

Первая часть книги — реконструкция событий 1941-1944 годов в Литве на основе свидетельств очевидцев и соучастников литовского Холокоста (материалом для этих глав послужили в основном протоколы послевоенных допросов в НКВД, что стало поводом для критики книги на родине Ванагайте). Вторая часть — очерк о совместной поездке Эфраима Зуроффа и Руты Ванагайте по местам расстрелов евреев, а также их эмоциональные диалоги, в которых соавторы пытаются понять, что же заставило литовцев убивать «своих» евреев или в лучшем случае безучастно наблюдать за происходящим. Основной метод Ванагайте состоит в том, чтобы (за исключением одной небольшой цитаты из Эриха Фромма) использовать только литовские или опубликованные в Литве свидетельства. По замыслу автора, таким образом ее книга сможет доказать способность литовцев самостоятельно, без посторонней помощи и понуканий, разобраться с черными и серыми пятнами собственной истории. 

Цитата

«Эти люди [участники расстрелов] всю свою жизнь были нормальными — до Холокоста, во время него и после него. Просто законы изменились. Новый закон „Долой евреев“ не был записан в своде законов или в Конституции. Он просто был. И они повиновались этому закону, повиновались власти, потребовавшей участвовать в применении этого закона на практике. Так что период Холокоста не был „вырезан“ из их жизни нормальных людей. Они были нормальными — всегда, всю жизнь были нормальными. Это страшно, но это правда». 

Александр Эткинд. Кривое горе. М.: НЛО, 2016. Перевод В. Макарова

Автор

Российский психолог и культуролог, профессор русской литературы и культуры в Кембридже. Автор исследований о русском сектантстве и внутренней колонизации. 

Предмет

Сохранение и осмысление культурной памяти о сталинских репрессиях в советской и постсоветской России. 

Как устроено

Опираясь в первую очередь на сформированное Зигмундом Фрейдом представление о созидательной природе «работы горя», Эткинд демонстрирует, какие причудливые и опасные фантомы рождались и продолжают рождаться на свет из непроработанного своевременно горя русского ХХ века. Материалом для анализа Эткинду служат культурные объекты — от трудов узника ГУЛАГа до так и не установленных памятников на местах сталинских лагерей — и от рассказа Булата Окуджавы «Девушка моей мечты» до фильма Павла Лунгина «Остров». 

Цитата

«В этой части света [в России] трагические истории социалистического прошлого разделили общество сильнее, чем экономические или политические проблемы настоящего. Нынешнее поколение вспоминает повторяющиеся катастрофы „настоящего социализма“ и переживает никогда не заканчивающийся переход в другое и новое состояние, до которого все еще столь же далеко, как до горизонта. Вместо того чтобы разделить друг с другом опыт страдания и освобождения, различные группы — этнические, поколенческие и даже профессиональные — культивируют собственные версии прошлого. Эти версии формируют их идентичности, определяют друзей и врагов и придают смысл меняющимся мирам этих групп». 

Ян Томаш Гросс. Соседи. М.: , 2002. Перевод В. Кулагиной-Ярцевой 

Автор

Американский историк польского происхождения, профессор новой истории Принстонского университета, автор исследований по истории Холокоста в Польше. 

Предмет

Зверское уничтожение еврейских жителей польского городка Едбавне в июле 1941 года. На протяжении долгих лет это убийство приписывали немецким карателям, однако в последнее время стало очевидно, что основную массу погромщиков составляли поляки. 

Как устроено

На примере убийства евреев в небольшом польском городе Гросс воссоздает политические, экономические и психологические механизмы превращения соседей, еще недавно живших в относительном согласии, в две изолированные общности — бесправных жертв и их азартных преследователей. В заключительных главах книги Гросс рассматривает способы, которыми послевоенное польское общество вытесняло из собственной памяти информацию о совершенных преступлениях против евреев, а также — один из немногих — затрагивает фактически табуированную тему антисемитизма и еврейских погромов в послевоенной Польше. 

Цитата

«Готово ли общественное мнение в Польше дополнить укоренившееся знание о мартирологии общества во время Второй мировой, основанное на страшном опыте большинства польских семей, знанием о страданиях, причиненных евреям поляками? Не могу ответить на этот вопрос. Пока просто следует отметить, что легче проникнуться убеждением, что ты жертва, чем признать ответственность за совершенные преступления».

В. Г. Зебальд. Естественная история разрушения. М.: Новое издательство, 2015. Перевод Н. Федоровой 

Автор

Классик немецкой послевоенной литературы. Отец Зебальда служил в гитлеровской армии, а после находился в плену, мать чудом пережила страшные бомбардировки в городе Бамберг. 

Предмет

Травма, вина и ресентимент в культуре (и прежде всего литературе) послевоенной Германии.

Как устроено

В сборнике, составленном из четырех эссе, Зебальд задается вопросом, почему послевоенная немецкая литература так и не смогла выработать язык для разговора о катастрофическом и, как стало понятно почти сразу, совершенно бесцельном уничтожении немецких городов (в первую очередь Гамбурга и Дрездена) авиацией союзников. В послевоенной немецкой идеологии бессмысленную гибель почти миллиона мирных жителей называли первым — и необходимым— шагом на пути трансформации Германии в свободное демократическое государство. Однако чем подобный подход отличается от представления об убийстве евреев как о тягостном, но неизбежном первом этапе строительства цветущего арийского Рейха?Ответы на этот и другие вопросы, связанные с преодолением нацизма в Германии, Зебальд ищет в творчестве и биографиях немецких писателей 1950-х — 1990-х годов. 

Цитата

«Теперь уже легендарное и в определенном смысле действительно достойное восхищения возрождение Германии, которое после разрушений, произведенных в войну противниками, оказалось равнозначно поэтапной второй ликвидации собственной предыстории <…>, ориентировало население исключительно на будущее и обязывало его молчать обо всем, что с ним случилось». 

Кадзуо Исигуро. Погребенный великан. М.: Издательство «Э», 2016. Перевод М. Нуянзиной 

Автор

Английский писатель японского происхождения, лауреат Букеровской (1989 год) и Нобелевской (2017 год) премий. 

Предмет

Соотношение коллективной и персональной памяти в контексте национальной травмы. 

Как устроено

Свою рефлекию на тему коллективной памяти Исигуро облекает в форму романа-фэнтези, действие которого отнесено к легендарной эпохе короля Артура. Англия населена племенами бриттов и саксов, живущих в обманчивой дружбе. Однако на самом деле только разлитая в воздухе магическая субстанция — «хмарь», лишающая людей памяти, — удерживает их от кровопролитной распри. Сдерживая массовое насилие, хмарь в то же время лишает каждого отдельного человека возможности осознать собственную вину и достичь примирения с собой и своим прошлым. Чем человечество готово заплатить за забвение старых обид и что эта цена будет означать для индивидуума — об этом философский роман Исигуро, принесший своему создателю Нобелевскую премию по литературе. 

Цитата

«Великан, когда-то глубоко погребенный, зашевелился. Когда же он восстанет, а он восстанет, дружеские узы меж нами покажутся узелками, которые девочки вяжут из цветочных стебельков. По ночам мужчины будут жечь соседские дома. На рассвете — вешать на деревьях детей. Реки будут источать зловоние трупов, раздувшихся от долгого плавания. И, продвигаясь вперед, наши армии будут расти все больше, питаясь гневом и жаждой мести».