Интервьюер круче Дудя? Конечно, Александр Гамов из «Комсомольской правды»! (Все хохочут)
Виктор Гусейнов / Комсомольская правда / PhotoXPress
За последние полгода Юрий Дудь сделал серьезную заявку на звание главного интервьюера России. Но самые крутые интервью берет не Дудь, и даже не Владимир Познер — им обоим далеко до заместителя редактора отдела политики «Комсомольской правды» Александра Гамова. Смотрите сами.
«Озеленение» кадров
(Из интервью бывшего главы Дагестана Рамазана Абдулатипова)
— Алло, Рамазан Гаджимурадович! Салам алейкум!
— Алейкум ассалам.
— А вы в отпуске сейчас, что ли? Где вы находитесь?
— (небольшая пауза) Я нахожусь между отставкой и пенсией.
— Как понять — между отставкой и пенсией?
— Ну, сегодня пишу заявление об отставке, об уходе.
— А почему? Кто вам предложил? Или это само созрело?
— Я думаю, что мы же сознательные люди, поэтому мы понимаем, когда нужно писать про уход в отставку.
— То есть, никто вам не предлагал? Я, например, вот против, Рамазан Гаджимурадович, чтобы вы уходили!
— Я тоже против. Но есть общие законы какие-то. Ну, 71 год уже. Идет озеленение кадров.
— Озеленение?
— Да!
— Ах, вон оно что!
Тоже хохочу
(Из другого интервью Абдулатипова — уже после назначения нового главы республики Владимира Васильева)
— Вы с Владимиром Абдуалиевичем уже говорили по телефону? Поздравили его?
— (снова пауза) Я думаю, что он должен первым позвонить. (смеется) Все-таки я старше на несколько лет.
— Я хотел ему позвонить. Вы можете его мобильник дать?
— Искренне тебе говорю: не искал и нету.
— Если я найду, я вам позвоню, скажу его мобильник.
— Хорошо.
<…>
— И ваши дети тоже приветствуют [отставку]?
— Сыновья немножко грустят. Все же таки папа уже будет не такой большой начальник. Жена радуется. Сыновья грустят. А собака не понимает, что происходит.
— У вас какая порода?
— Японская шиба, как у президента. Зовут Басиком.
— А Путин знает об этом?
— Ну, я думаю, что Путин все знает. (смеется)
— А почему она не понимает, что происходит? Она же умница такая. Собаки все в хозяина.
— Она очень умная, поэтому в такие мелочи не вникает. (хохочет)
<…>
— На обеде в Дербенте много было народу?
— Знаешь, я много народу не собираю. Вообще вокруг меня лет 20 одни и те же люди. Это человек пять-шесть.
— Они тоже нормально восприняли все это?
— Александр, люди, которые друзья, родственники, они хотят, чтобы ты был большим начальником все время. Пока не грохнешься. Недавно я прочитал, что умер один еврей, у него соседи спрашивают: слушай, от чего умер Абрам? Он говорит: от чего умер, на венках написано — «От любимой жены», «От детей», «От товарищей по работе». (и опять хохочет)
— (тоже хохочу) У вас настроение сейчас даже лучше, чем в прошлый раз, когда вы заявление писали об увольнении.
— Настроение отличное, идем ко дну! (смеется) Так, по-моему, говорят.
Уже выпил немножко
(из интервью депутата Госдумы Геннадия Онищенко)
— Алло, Геннадий Григорьевич! Я вот в пять утра уже выпил немножко и решил вам позвонить. Это что, правда, что в России, как заявил Минздрав, стали в два раза меньше выпивать?
— Первое. Ваше чистосердечное признание в том, что вы с утра выпили, безусловно, дискредитирует…
— Меня или Минздрав?
— Дискредитирует всю ту огромную работу, которая проводится по уменьшению потребления алкоголя в нашей стране. Поэтому я не принимаю ваше это признание. И считаю, что это неудачная попытка высокомерно поерничать над…
— Я пошутил, правда! Извините…
— …той титанической работой по борьбе с пьянством и алкоголизмом, которая все же проводится в стране.
Я не писал про это, Иосиф Давыдович
(из интервью Иосифа Кобзона, взятого после приговора бизнесмену Вагифу Пейсахову — он не смог вернуть Кобзону 25 миллионов долларов и сел на шесть лет)
Владимир Веленгурин / Комсомольская правда / PhotoXPress
— Алло, Иосиф Давыдович, здравствуйте! Это Саша Гамов звонит.
— Доброе утро.
— А вы еще в Забайкалье?
— Да, я в Забайкалье. И очень огорчен тем, что вы превращаетесь в желтую прессу.
— В смысле? Я лично — нет.
— Нет, вы лично. Коль вы… Все, что касается меня, все происходит по вашей инициативе.
Я вам отвечу так же, как уже отвечал вашим коллегам: если вы интересуетесь какими-то, так сказать, «черными делами» — интересуйтесь в суде. Что вы интервью берете? Я должен комментировать гадости, что ли?
— А я разве прошу гадости у вас комментировать? Я просто по поводу…
— Ну, зачем же вы так? Чтобы я прокомментировал связанное с Пейсаховым.
— Я и не собираюсь вам этот вопрос задавать…
— Нет — нет, мне очень жаль, и я очень огорчен, я не скрываю этого. Там есть решение суда. Если вы честный журналист — позвоните в суд, узнайте решение, печатайте. Если хотите. А что же вы хотите, чтобы я еще сам комментировал… Ладно, Александр Петрович, спасибо — я очень огорчен.
— Я не писал про это, Иосиф Давыдович!
Иосиф Кобзон кладет трубку.
Понял, в натуре
(из интервью пресс-секретаря «Роснефти» Михаила Леонтьева про арест владельца АФК «Система» Владимира Евтушенкова по делу «Башнефти»)
— Миш, привет! Скажи, пожалуйста, чего тянут все на вас, что это «Роснефть» в истории с арестом Евтушенкова замешана…
— Ну, чего тянут? Есть заказ, значит, тянут. Не знаешь? Вчера родился?
— Понятно. Но я что-то не врублюсь — как здесь можно связать сделку Евтушенкова…
— Ну как, взять, придумать информационный вброс, запустить его и дистрибютировать, а потом все на него ссылаться начнут, как будто это факт.
<…>
— У меня единственный вопрос — если вы профессионалы, журналисты, чего вы мне вопросы задаете? Мы-то тут при чем? Мы уже сказали все. Задайте вопрос «Ведомостям». Это самое время — задать — ребята, а вы откуда это взяли? А вы можете доказать, что это было? Задайте. Наши коллеги-дебилы мне отвечают на это — ну, мы же не хотим ссориться с коллегами. Ешкин кот, ребята, со мной вы хотите ссориться?
— Не, не хотим, нет!
— Ну, нет, нет, — если кто-то не хочет, то лучше не звонить. Самый лучший способ не поссориться — не звонить…
<…>
— А что ты сам думаешь про Евтушенкова?
— Я ничего не думаю про Евтушенкова, у меня довольно хорошие отношения с Петровичем. Жалко, что все так пока оборачивается. С другой стороны, мне трудно себе представить, что Урал Рахимов приватизировал актив идеально корректно, будем так говорить. Существуют сомнения. Я думаю, что они существуют у тебя и у всех остальных. Вот что я думаю. А какую роль в этом играл Петрович — ну, я не знаю. Я понятия не имею. Я желаю ему всего хорошего.
— И я тоже. И тебе тоже. И нам всем.
— Все, больше никаких личных оснований к нему относиться плохо у меня нет. Мы много и по разным поводам общаемся. Вот. Поэтому — со всем уважением! Пока никем не доказано, есть обвинение… Мало ли? У меня масса друзей, которые в тюрьме сидели, извини меня, и по нескольку лет, а потом обвинения были сняты. У нас специфическая судебная система. И особенно следственная. Понял?
— Понял, в натуре…
Я у вас там побеги потоптал
(из интервью бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова)
— Алло, Юрий Михайлович!
— Саш, позвони через час.
— А вы в поле, что ли?
— Где же мне еще быть? Зерно осыпается!
Бросил мобильник. Не отключил даже. А в мобильнике — (на нем, помнится, пчелиные соты выгравированы): «Р-т-р-т-р-р!» Комбайн.
Ладно — через час так через час…
<…>
— Умыться хоть успели?
— Угу. Пшеницу полностью собрали.
— Да вы что? Так быстро? А урожай какой?
<…>
— 57
— Да вы что! Это какого зерна?
— Пшеница!
— А гречиха тучная стоит?
— Гречка пока стоит, ждет прибытия Саши Гамова. (смеется)
— Да, я должен отработать. Я у вас там побеги потоптал, порвал. Когда мне прибыть, Юрий Михайлович?
— Я до 15 сентября все время здесь.
Слов нет — только хохот
(из еще одного интервью Лужкова)
Виктор Гусейнов / Комсомольская правда / PhotoXPress
— А вы сейчас в Нью-Йорке пока еще? (Корреспондент «КП» звонил на днях экс-мэру — он был в Нью-Йорке. — Александр Гамов)
— Я сейчас в Калининграде.
— А-а…
(Лужков простодушно похохатывает)
— Юрий Михайлович, за вами прямо, это самое, не уследишь. Извините, такой еще ду-дурацкий вопрос — только что в социальных сетях появилась информация — не знаю, вам говорили или нет — что якобы у Юрия Михайловича Лужкова ребенок родился.
— Да?
— Да!
— (После небольшой заминки) Серьезно?
— Серьезно! (Корреспондент «КП» немного смущенно смеется) Можете прокомментировать?
— (В трубке — молчание)
— Да или нет?
— Да…
— А?
— Ну, с точки зрения моих — э-э-э, как говорится… Моего физического состояния…
— Да?!
— …это вполне возможно. Но с точки зрения реальности…
— (Корреспондент «КП» разочарованно) Ах!
— Это полная чушь. (Хохочет)
— Ну, то есть, видите, о вас какие легенды ходят?
— Ну, да… (Хохочет)
— Я на полном серьезе, что вы смеетесь? Я же вам никогда глупых вопросов не задаю.
— Ну, да… (снова замолкает и, похоже, задумывается)
— То есть, то есть?
— Чушь, конечно.
— Ну, если чо — я могу об этом напечатать?
— Ну, если пресса об этом говорит — надо сказать. Ответ такой: с точки зрения физических возможностей (давясь от смеха) это вполне вероятная вещь, с точки зрения реальности — это полная чушь.
— Понял. Я в восторге, Юрий Михайлович!
— Да…
— Здорово!
— Дурь какая-то. (Снова хохочет, будто собрался с мыслями) Да!
— Ну, я бы не сказал — дурь. Вот так бы каждому такой дури — чтобы вот так вот мочь… (Немного растерянно, оттого и косноязычие) В такой возраст! Вот так вот, чтобы о тебе — такие вот… Хорошие новости распространяли. Согласитесь!
— Да-да-да… (Хохот)
— (У корреспондента «КП» слов нет — только хохот)
— Ну что мы — сейчас будем печатать или 1-го апреля?
— Это пожалуйста — когда угодно.
(Снова оба хохочут)
— Напечатаем сейчас, а 1-го апреля повторим.
— Саш, а это что за слухи? Откуда они появились?
— Да одна писательница — ее зовут Мария — она на своем Живом журнале напечатала.
— Да?
— Да!
— Ох… ей мужиков не хватает?..
(Ну что за интервью — опять оба хохочут)
Что с нефтью-то, Миш?
(еще одно интервью пресс-секретаря «Роснефти» Михаила Леонтьева)
— Миш, привет. Я к тебе не как к вице-президенту «Роснефти», а просто как к рядовому гражданину…
— Давай, давай…
— Чего с нефтью-то, Миш?
— Да ты посмотри, что вообще с рынками мировыми, какая нефть, блин? Забудь про нефть.
<…>
— Их под такие проценты невозможно брать на развитие производства. Только на …
— На этом слове ты тоже настаиваешь?
— Нет. Предыдущее тоже можно на всякий случай убрать, иначе меня уволят и мои дети останутся голодными.
— А тебе зарплату в нефтедолларах или в рублях платят?
— В рублях. Причем, не индексируя вообще. Даже по инфляции. Поскольку зарплата большая, то я могу сказать, что я потерял больше всех. То есть, я потерял столько, сколько многие не заработают за всю свою жизнь.
— Я тебе сочувствую.
— Не надо мне сочувствовать… сочувствовать надо беременным и инвалидам…