«Большой и добрый» Журналисты вспоминают Каху Бендукидзе
Каха Бендукидзе — предприниматель и политик, охотно общавшийся с прессой. Вне зависимости от занимаемых должностей он подолгу и часто беседовал с журналистами; многие из них впоследствии считали его своим другом. «Медуза» собрала воспоминания российских журналистов о Бендукидзе.
Анна Монгайт, телеведущая, канал «Дождь»:
Умер Каха Бендукидзе. Впервые я брала у него интервью лет 10 назад. Тогда Каха распродал российские активы и уехал в Грузию министром экономики. Мои остроумные начальники на телеканале НТВ вдруг решили отправить в Тбилиси именно меня. <…> Бендукидзе работал в пустом высотном здании, в пустом маленьком кабинете, который занимал целиком, вся Грузия тогда была аскетичной как его офис. Он жил в единственной приличной гостинице — в Мариотте. Ездил без мигалок и охраны. У него был план и цель, он был собран и совсем не балагурил, как все остальные известные мне грузины. А в этом году он отправился консультировать Порошенко и мы с Тихоном Дзядко, пасуя перед масштабом личности, опять брали у него интервью, в процессе которого он фактически назвал меня идиоткой. И был прав.
Михаил Зыгарь, главный редактор телеканала «Дождь»:
Я даже не знаю, что написать про Каху Бендукидзе. Лет пять назад я собирался написать про него книгу. И взял у него десяток (может, двадцать) интервью. А потом не написал. «Вот вы сейчас напишете все это — и меня сразу убьют», — шутил он. И больше не дал мне ни одного интервью. И я ничего и не напишу.
Сергей Пархоменко, журналист, основатель проекта «Диссернет»:
Ужасно, ужасно Каху жалко. И горько, что мы лишены будем его. Как с ним было интересно. Невозможно было от него оторваться. Каждый разговор с ним помню, как удивительное удовольствие. Очень мало было этих разговоров. Вообще, мало его нам досталось. Страшно и обидно.
Василий Гатов, медиа-аналитик:
Я долго и лично общался с Кахой в 1999-м, это было странное время, а он в нем был совершенно как свет в окошке. RIP, большой и добрый.
Кирилл Рогов, журналист:
Какая безумно грустная новость. Видел его совсем недавно в Европе. Новые грузинские власти в порядке борьбы с наследием Саакашвили понастряпали уголовных дел, по одному Каха проходил свидетелем, и поэтому он не въезжал в Грузию. Он был очень каким-то спокойным. Так и вижу сцену нашего прощания. Осеннее солнце было где-то за ним. Мы привычно что-то пошутили, перекинулись, попрощались. Было даже не ощущение, а простое твердое знание, что где-то как-то скоро опять увидимся. В последние годы мне было ужасно легко с ним общаться. Те, кто знал его, поймут, потому что вообще-то с ним было многим и часто нелегко. Эта легкость началась еще с той прекрасной конференции, которую Петр Авен устроил в IIASA несколько лет назад. <…> Там Каха делал замечательный доклад про грузинские реформы. Он говорил, в частности, о либерализации в фармакологии. Вот, вижу график на экране и Каху, который говорит: «Если ты — маленькая страна, нахрен тебе лицензировать лекарства, которые лицензированы правительством Германии или США?» Это был его главный гений — эти прозрения простоты и естественности экономической свободы.
Вероника Куцылло, журналист, главный редактор «Открытой России»:
Три дня назад в Цюрихе столкнулись с Кахой на лестнице старого дома. Дом без лифта, лестница крутая, не очень широкая. Каха большой, с палкой, за ним — МБХ. Еле разминулись. Он уже уходил, мы, наоборот, поднимались. Только поздоровались и все. Я его давно не видела (последний раз в Грузии, году в 2005-м), подумала еще, как же тяжело ему спускаться. Но и в голову не могло прийти… Очень жаль.
Наталья Геворкян, журналист:
В Лондоне, в гостинице, после успешной операции на сердце…
Каха: Я поеду на тебе.
Смотрю на Каху, на свою маленькую машину. Он улыбается и садится. Машина нежно касается дном асфальта. Он смеется: «Едем…»
Очень хороший большой человек. Горько невыносимо.
Вера Кичанова, журналист, «Слон»:
Умер один из самых невероятных людей, которых мне посчастливилось знать лично. Через две недели мы бы встретились в Киеве, и я ждала очередной возможности с ним пообщаться, но уже никогда.
Этот человек в свое время убедил меня, что никакого «постсоветского синдрома» не существует, и все, что мы делаем — небесполезно. Когда меня спрашивают, зачем я занимаюсь безумным делом — отстаиваю либертарианские идеи в постсоветской империи, которой управляет офицер КГБ, я всегда цитирую Каху Автандиловича: «Разве есть люди, которые не хотят свободы, а хотят, чтобы ими помыкали? Таких людей не существует, как нет и таких обществ. Ваше общество — это общество стихийных либертарианцев: все не любят власть и готовы массово обходить барьеры».
Не так давно моя коллега пыталась взять у него комментарий, но он почему-то отказал. Она мне говорит, мол, Вер, позвони Бендукидзе, он тебя знает, скажи, чтоб поговорил со мной. «Позвоню, — говорю, — но имей в виду: я не стану из-за интервью ссориться с человеком, которого нам еще приглашать реформы делать, когда мы вот этих всех наших выкинем наконец». Сегодня мы потеряли больше, чем гениального реформатора.
R.I.P. Kakha Bendukidze Просто не могу поверить…