истории

Речная цивилизация Россия, оставшаяся на берегу: фотопроект Дениса Синякова

Источник: Meduza

Нестор, составитель древнейшего из сохранившихся летописных сводов — «Повести временных лет», объяснял местонахождение земель самым доступным для современников способом: перечисляя названия рек и речных путей. Средневековая Русь была речной цивилизацией. По рекам и волокам люди шли на север и восток за драгоценным мехом. Меха охотно скупали в Новгороде ганзейские купцы из немецких торговых городов. Благодаря пушнине Новгородская республика, а затем и Московское государство процветали. Была выстроена грандиозная торговая система: меха из бассейнов Пинеги и Пёзы, Северной Двины и Вычегды, Оби и Печоры попадали в Европу, на Ближний Восток, на север Африки. Обратно стекалось золото и серебро. 

Реки всегда занимали важное место в транспортной системе России. По ним ходило множество судов, доставляли грузы и материалы, в Советском Союзе сплавляли еще один ликвидный товар — лес. Теперь же в их водах все больше отражаются деревянные дома умирающих деревень, каменные церкви опустевших поселков. 

«Медуза» представляет фотопроект Дениса Синякова «Речная цивилизация», который публикуется впервые. Фотограф работал над ним в мае и июне 2014 года, а также в июне и июле 2015-го. 

Река Вычегда в Республике Коми. Вычегда, как и большинство ранее судоходных рек, обмелела. Живые деревни встречаются только вблизи крупных городов и там, где есть дороги. По высокой воде редко проходят суда, близ деревень и городов люди гоняют на моторках. В основном рыбачат — не понимая, что еще можно делать на реке.

Вид с реки Вычегда.

Полевые цветы стоят на столе в красном углу старого деревянного дома тещи Анатолия из Череповца. Анатолий, типичный «дачник», старается проводить с семьей отпуска в доме своих покойных родственников в некогда жилой деревне Ровдино на реке Сухона Вологодской области.

Анатолий со своей женой и ее подругой Светланой сидят у дома. Сейчас в деревне остались три постоянных жителя, остальные приезжают только летом.

Андрей Тикалов из деревни Лайково, что на реке Ижма, показывает свой трофей. В деревне почти все Тикаловы, и его брат Сергей, помогая привязать нашу лодку к кузову единственного исправного грузовика Магомеда, откровенничает, с гордостью и ласково кивая на дочь-восьмиклассницу: «Валя сама рыбачит! Машину с десяти лет умеет водить!» Замолкает, обдумывает важную мысль: «Америка против России, по телевизору говорят. Если американцы совсем прижмут нас, станем жить как в XIX веке: кто что сам умеет, тем и живет… Тяжко. Она, дочка, выживет».

Нефтяное месторождение в окрестностях села Колва. По данным «Гринпис», каждые 18 месяцев более четырех миллионов баррелей вытекшей нефти попадают в Северный Ледовитый океан.

Татьяна из села Колва, стоящем на одноименной реке в республике Коми, доит свою корову, заботливо накрыв ее попоной. Почти ежегодно, весной во время ледохода, жители села Колва наблюдают черный от нефти лед. Нефтяники, компенсируя ущерб селу, практически каждый год асфальтируют несколько десятков метров центральной дороги. По этим разноцветным участкам дороги можно подсчитать количество признанных аварий на нефтедобывающих предприятиях.

Лошадь Троице-Стефано-Ульяновского мужского монастыря пасется у его стен на берегу реки Вычегда, Усть-Куломского района республики Коми. Один из крупнейших монастырей начала XX века, частично разрушенный в 1918 году, сейчас снова наполняется жизнью. Общее число насельников обители — около 30 человек.

Отец Тито, настоятель церкви Рождества Иоанна Предтечи в селе Мыелдино, смотрит на реку Вычегда. Оживающие церкви и монастыри подобны разоренным муравейникам, где редкие уцелевшие муравьи вяло таскают хвоинки. Жалуется священник в храме: «Прихожан мало, не хватает рабочих рук поправить разруху. Мужики местные не хотят работать, не осталось в них веры. Может, такая нам судьба — за грехи наши».

Железный крест, или кенотаф, стоит у реки Вычегда — очевидно в знак трагического происшествия на воде. Для России типично устанавливать кенотафы у дорог, но этот — у реки. Место отдыха символически совмещается с местом скорби, напоминая жителям об опасности.

Практически вымершая деревня Седтыдин на левом берегу Вычегды. Исчезающая культура оставила ничтожно малое материальное наследие. Умелые жители рубили избы, плели из бересты, мастерили из дерева, лепили из глины, шили из самотканого полотна и кожи. В тяжелую эпоху ручного ремесла люди оценивали и понимали жизнь по личному опыту — подобный персональный контроль над реальностью больше недоступен.

Напуганная ласточка вылетает из комнаты заброшенного дома в деревне Седтыдин на берегу Вычегды в республике Коми. Сейчас она и ее птенцы — единственные хозяева заброшенного дома.

Василий Рассказов, единственный житель деревни Воробьево Междуреченского района, курит на берегу Сухоны в Вологодской области. «Раньше был это Кожуховский сельсовет. Откормочная база была на 300 голов телят здесь. Я пас здесь. В советские годы. Сейчас все утухло, все развалили. Как-то это можно было сделать поэластичней, я понимаю, что это, понимаю, что не должно так это, как Советский Союз быть, Советский Союз, он ***** [ничего] хорошего не делал, обрушился. Но поэластичней надо было бы», — рассуждает Василий.

Интерьер заброшенного дома в вымершей деревне на берегу Сухоны. Еще 30 лет назад только в одном направлении — к Великому Устюгу — ходило до 500 кораблей «Речфлота», а сейчас на реке за 500 с лишним километров нам попался только чартер, зафрахтованный газовиками. В этом районе кладут магистральную трубу.

Молодые березы проросли сквозь незаконченный сруб у реки Ижма.

Вид на хозпостройки в деревне у реки Ижма.

Мальчик наловил в банку-ловушку маленьких рыбок, набросав в нее хлебных крошек. Деревня Лайково на реке Ижма.

Местные жители отмечают 380-летие своей деревни Сергиевская Слобода на реке Сухона. В пятый раз за последние 25 лет собрались бывшие и нынешние жители деревни отметить юбилей, попеть песен и поговорить. Праздник состоялся благодаря местному предпринимателю, владельцу пилорамы.

Июль. Береговые угоры полны земляники, чему очень рады оставшиеся жители деревень. Массовые вырубки леса прекратились, в них опять полно грибов и ягод.

Друг семьи Тикаловых и деревни Лайково поднимает рюмку за здоровье Катерины Тикаловой. Она только сегодня провела свой последний день в детском саду, а в сентябре станет первоклассницей.

Фольклорный ансамбль из соседней деревни Маркуша «Родничок» выступает на празднике деревни Сергиевская Слобода. «Исчезает русская культура, — говорит одна из юных певиц. — Молодежь уже другая, она этого не понимает. Вот я в Вологде в этнографистской состою группе, и там очень мало народу ходит, потому что всем это неинтересно. Все уже забывают, все смеются над этим. Зато в Москве у нас возрождение идет культуры. Когда я ездила на день города Вологды, у нас приезжали с Москвы преподаватели, нам давали уроки по вокалу, они сказали, что постоянно собираются на каждые праздники, и народа все больше и больше».

Вид на монастырские угодья и пойму реки Вычегда с колокольни Троице-Стефано-Ульяновского мужского монастыря.

Сохранившиеся росписи в заброшенной кирпичной церкви Воскресения Христова в деревне Медведево Тотемского района Вологодской области. Церковь, построенная в 1756–1761 годах купцом И. Лебзиновым, — прекрасный образец устюжского зодчества. В советское время первый этаж церкви был занят складом, потом — сельским клубом.

Одинокая корова с теленком бредут по некогда живой улице деревни Кожухово на реке Сухона рядом с заброшенным деревянным домом.

Портрет умерших жителей рядом с репродукцией картины «Неизвестная» Ивана Крамского — на столе в заброшенном доме в деревне Воробьево.

Плотник и путешественник Сергей Филенко из Карелии ведет свою деревянную лодку по мелкой воде реки Сухона. В 2002 году Филенко на лодке вышел из Онежского озера в реку Водла и пошел путями средневековых торговцев пушниной в бассейн реки Оби. Возможно, его лодка — единственная, совершившая на веслах путешествие от Онежского озера до Полярного Урала. «Истратил Сталин Россию, истратил русский народ. А остальные только добивали деревню. И никого не осталось.  Это пирамиды могут простоять сорок веков, а потом еще столько же, и ничего им не сделается. А деревянные дома, русская культура, деревня, завязаны на народ. Нет людей, и все исчезает в считанные годы. Сгорит, сгниет, и лет через 5 тут уже стоит лес. И нет ничего», — рассуждает Сергей.