истории

«Примером для них служили исламистское подполье и эсеры» Евгения Хасис отсидела 16 лет за убийство Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой — и вышла на свободу по УДО. Вспоминаем дело БОРНа вместе с автором книги о группировке Егором Сковородой

Источник: Meduza

Евгения Хасис, осужденная по делу об убийстве адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой, вышла на свободу после 16 лет заключения. Почти весь свой срок Хасис, также проходившая свидетельницей по делу ультраправой неонацистской группировки БОРН, провела в мордовской колонии. Она почти не рассказывала о своей жизни, а в редких интервью заявляла, что после освобождения хочет «быть полезной для тех молодых людей, которые рискуют испортить и сломать свою жизнь и жизнь окружающих». «Медуза» вспоминает дело БОРНа и правое движение начала 2000-х вместе с журналистом «Медиазоны», автором книги «Диалоги убийц. 11 дней до ареста: прослушка разговоров Никиты Тихонова и Евгении Хасис» Егором Сковородой.

— Что представляло собой ультраправое движение в конце 2000-х?

— В тот момент они оказались на пике: было огромное количество как вовлеченных в это движение людей, так и просто симпатизантов. Одновременно происходило довольно активное общественное ксенофобное бурление, и ультраправые в своих блогах вкидывали новости об обычных бытовых преступлениях под мигрантофобным соусом, мол, мигранты убивают наших детей, надо срочно всех выслать, убить и привести к власти движение против нелегальной миграции. С другой стороны, власть тоже заигрывала с этим дискурсом, и, конечно, это создавало почву для симпатии ультраправым.

Администрация президента тоже пыталась играть на этом поле. Например, они воспринимали «Русский образ» как более или менее подконтрольную им организацию-спойлер — в противовес другим, менее договороспособным ультраправым движениям типа «Движения против нелегальной иммиграции» (ДПНИ) [Александра] Поткина или «Славянского союза» [Дмитрия] Демушкина. А «Русский образ», наоборот, считал, что это он играет с Кремлем, использует его в своих целях. Наверное, и то, и другое было где-то верно, а где-то ошибочно.

Помимо подобных организаций, была и ультраправая среда, замешанная на околофутболе, и отмороженные банды подростков, которые совершали уличные нападения и снимали их на видео. Их популяризации во многом способствовал [Максим] «Тесак» Марцинкевич со своим «Форматом 18».

Существовали всякие интернет-форумы типа NS/WP, где участники делились видео с преступлениями и подначивали друг друга на убийства. В 2007–2008 годах была огромная волна уличных нападений и убийств — десятки жертв в год. В какие-то годы число убитых превышало сотню. 

В среде ультраправых началось внутреннее брожение — споры о том, какой должна быть их политическая стратегия. В основном они не были против того, что подростки бегают и толпой режут несчастных дворников. Но понимали, что это не самый перспективный путь для того, чтобы прийти к власти и превратить Россию во что-то, что им кажется правильным.

— Каким образом они собирались этого достичь?

— Про это много писал Никита Тихонов, который жил с Евгенией Хасис. Он был одним из идеологов ультраправого движения и пытался разрабатывать стратегии. Их программный документ «Стратегия 2020» — издевательская рифма к стратегии «Единой России», опубликованной как раз тогда же. Они предлагали совмещать два пути: с одной стороны — подполье, более серьезное, чем малолетки, которые режут дворников. Своим примером они видели исламистское подполье. С другой стороны, они были повернуты на исторических примерах типа эсеров: бомбами проложить себе путь к думской трибуне. Это привело к мысли о создании законспирированных подпольных боевых групп. «Боевая организация русских националистов» (БОРН) — одна из таких ячеек.

Помимо политического пути в виде митингов, «Русских маршей» и чего-то еще, была идея проникновения во власть. Они старались налаживать контакты с администрацией президента, в итоге 4 ноября 2009 года им разрешили провести на Болотной площади — считай, напротив Кремля — концерт «Коловрата», одной из самых популярных нацистских рок-групп. А летом 2009 года у [Ильи] Горячева и его соратников по «Русскому образу» была попытка инкорпорироваться в движение «Местные» — это что-то типа подмосковного варианта движения «Наши». Через «Местных» они пытались получить депутатские мандаты, чтобы продвигать свою ксенофобную повестку в Кремль уже изнутри.

— Как Евгения Хасис стала частью ультраправого движения и чем она там занималась?

— Она втянулась туда довольно случайно. Насколько я помню, Хасис попала в этот ареал через [Александра] Паринова — одного из участников тусовки, которая потом стала БОРНом. Познакомилась с ним, он познакомил с другими — и втянулась. А поскольку в те годы все бурлило, это была очень живая субкультура. Пассионарная и увлекающаяся девушка легко к этому прикипела. Она попала в орбиту «Русского образа» и других менее публичных нацистских движений. 

Потом у нее начались отношения с [Никитой] Тихоновым, которому пришлось уйти на нелегальное положение после убийства антифашиста Саши Рюхина. В 2006 году Тихонов и Паринов участвовали в нападении на людей, которые шли на антифашистский концерт в Москве. Паринов пырнул Рюхина ножом, а Тихонов был соучастником. Оба они скрылись, и с тех пор Тихонов жил в подполье. Какое-то время он скрывался в Украине, потом вернулся в Москву, и где-то в 2008-м у них с Хасис все закрутилось.

— Примерно тогда же и появился БОРН?

— Можно сказать и так. Они предполагали, что БОРН — это бренд, под которым можно совершать громкие политические убийства. Идея была в том, чтобы создать вездесущую, неуловимую сеть не связанных между собой боевых групп. И любая другая ультраправая группа, не знакомая с ними, тоже могла бы подписываться как БОРН. Тихонов и Горячев мыслили себя в парадигме ирландских ИРА и «Шинн Фейн» — боевых организаций с политическим крылом. Они, может быть, между собой не то чтобы тесно координируются, но у них есть некоторый симбиоз.

На Станиславе Маркелове они сосредоточились не только и даже не столько потому, что он был адвокатом семьи погибшего Саши Рюхина и добился, чтобы Тихонова объявили в розыск по этому делу. А скорее потому что мыслили политически. Во-первых, они считали, что их главные враги не власть и не мигранты, а антифа-активисты, потому что они «предатели», а предатель хуже врага. Во-вторых, у них была конспирологическая теория о том, что Маркелов — главный политический лидер всех уличных леваков России. А значит, его необходимо устранить, чтобы уменьшить угрозу для ультраправого поля со стороны левых и антифа-активистов.

Самое первое появление БОРНа как бренда состоялось осенью 2008 года. Паринов и Алексей Коршунов, который когда-то служил в ФСБ, но в должности охранника чего-то типа «Лефортово» или «Матроски» (в те годы она еще подчинялась ФСБ), убили случайного мигранта, отрезали ему голову и притащили ее домой к Никите Тихонову, чтобы он все сфотографировал и разослал какие-то коммюнике. Он хранил ее на балконе. Потом они разослали фото по медиа, а саму голову подбросили к управе Можайского района Москвы — в этом районе мигрант изнасиловал и убил школьницу, после чего пошла волна антимигрантских публикаций.

Они начали развивать это направление, но позже переключились на более точечные цели, в первую очередь пытались выслеживать антифашистов. БОРН всегда старался реагировать на громкие медийные поводы. Иногда они были фейковыми. Уже после ареста Тихонова оставшаяся часть БОРНа, [Вячеслав] Исаев и [Максим] Баклагин убили таксиста Сосо Хачикяна. Незадолго до этого с подачи Life News распространялась новость о том, что Хачикян грубо поспорил с продавщицей в салоне мобильной связи и у нее случился выкидыш. Потом оказалось, что таксист действительно вел себя грубо и недопустимо, но выкидыша не было. В итоге непроверенная новость, помноженная на разгон ксенофобной истерики, привела к тому, что таксиста выследили и убили.

— Что для ультраправого движения делала Евгения Хасис?

— У нее был проект с Алексеем Барановским — они пытались сделать правозащитную организацию «Русский вердикт». Хасис ездила к тем, кого ультраправые считали политзаключенными, делала передачки, собирала деньги на адвокатов. 

К тому же она жила с Тихоновым и, видимо, была отчасти вовлечена в его дела по подготовке того или иного покушения или убийства. Но сама она ни в чем до убийства Маркелова и Бабуровой особо не участвовала. Может быть, помогала за кем-то следить.

— Как Тихонов и Хасис планировали это убийство?

— Тихонов и Коршунов несколько месяцев пытались выследить Маркелова: ходили к месту его прописки и на публичные мероприятия, в которых он участвовал. 19 января 2009 года Тихонов в очередной раз поехал следить за Маркеловым в попытке узнать, где он живет, и тогда, по его словам, он в первый раз взял с собой Хасис, потому что больше никого под рукой не было.

Тихонов утверждал, что не планировал убивать Маркелова и Бабурову прямо на Пречистенке. Говорил, он шел за ними и увидел, что наступил хороший момент: они были на улице одни. Он собирался убить только адвоката, а Бабурова просто оказалась с ним. Ее он убил скорее как свидетеля. Насколько я понимаю, он был в курсе, что она была журналисткой и анархисткой.

— В чем заключалась роль Хасис?

— Она участвовала в слежке в момент убийства и подала Тихонову сигнал, указание, в какую сторону они пошли. Мы не знаем, понимала ли она, что ровно в этот момент Тихонов может их убить. Но в том, что она понимала, для чего ведется слежка, сомневаться не приходится — если не для убийства, то по крайней мере для совершения какого-то насилия. 

— Почему между убийством Маркелова и Бабуровой и задержанием Тихонова и Хасис прошел почти год?

— Во-первых, следствие не сразу стало рассматривать ультраправых как подозреваемых. Маркелов — довольно известный правозащитный адвокат, который вел много разных дел, ездил в Чечню, многих там защищал. С другой стороны, он как раз возвращался с пресс-конференции по делу Буданова, который тогда освободился условно-досрочно (он был осужден по делу об убийстве молодой чеченки). Казалось, что у Маркелова может быть много разных врагов — поле широкое.

Во-вторых, прямых улик, которые бы вели к Тихонову, не было — нашли только стреляную гильзу от древнего «Браунинга», нигде до этого, видимо, не засвеченного. Поэтому, думаю, они просто не знали, где искать.

Скорее всего, они вышли на Тихонова в рамках агентурной работы внутри ультраправой среды. Сначала — на людей, с которыми он встречался. Таким образом выследили, где он живет с Хасис, и дальше уже разрабатывали их с помощью прослушки. Видимо, ФСБ собирала намеки или слухи по ультраправой радикальной среде, и кто-то проговорился.

Был момент, когда [силовики] откровенно провоцировали Хасис и Тихонова на то, чтобы они проговорились о преступлении [хотя бы друг другу]. Например, через брата Станислава Маркелова Михаила они вбросили [информацию в СМИ], что ему якобы известно, кто совершил убийство. Хасис и Тихонов начали обсуждать, точно ли Михаил что-то знает, и если да, то что именно.

— К слову, о прослушке. Как так вышло, что у тебя оказались записи, которые ты позже опубликовал в книге?

— Это довольно важное доказательство причастности Тихонова и Хасис к самым разным преступлениям. И расшифровки, и аудиозаписи самих прослушек есть в материалах этого уголовного дела. Следствие и обвинение логично решили, что прослушки помогут им показать присяжным образ мыслей подсудимых. Они прямо не признаю́тся, что убили, но очень много говорят о своей вовлеченности в насильственную, ультраправую подпольную среду, о своих мотивациях.

— Когда ты изучал эти записи, какое впечатление о Хасис и ее взглядах у тебя сложилось?

— Она субкультурная ультраправая активистка, очень вовлеченная в этот движ, потому что крутилась в самом его сердце. Ей явно нравилась ее важность: она встречается с Тихоновым и считает себя соратницей и участницей группы БОРН. Мне кажется, она ощущала, что занимается чем-то очень важным, классным и полезным с ее точки зрения. Одной рукой она помогает осужденным ультраправым убийцам, «героям белой расы», а другой — сама помогает устранять врагов. 

Ее явно задевало, что с ней обращаются как с девочкой и не берут ни на какие более серьезные, чем слежка, дела. В августе 2009-го в БОРНе планировали убийство Расула Халилова и позже совершили его. Халилов — парень из Азербайджана, участник группы «Черные ястребы». Эта банда нападала на людей славянской внешности и снимала все на видео, как бы зеркаля нападения скинхедов. Их довольно быстро поймали и начали судить. А Тихонов и ко решили, что им нужно более радикальное русское правосудие и этого чувака было бы хорошо убить (Халилов находился под подпиской о невыезде, — прим. «Медузы»).

Она была очень глубоко вовлечена в решение вопросов между ультраправыми, что видно по прослушкам. Например, Хасис следила за Халиловым. А если мы говорим про убийства, то тут ничего не понятно. Тихонов ее то ли берег, то ли не доверял ее импульсивности и старался держать ее на расстоянии от покушений. Но вообще говоря, в их квартире находился целый арсенал оружия, которое они время от времени вместе перебирали.

— На записях прослушки есть фрагменты, в которых Хасис и Тихонов обсуждали уже произошедшее на тот момент убийство Маркелова и Бабуровой?

— Они вели себя очень осторожно. Когда случился вброс через брата Станислава Маркелова Михаила, они переполошились: «Зачем он это говорит? Он действительно точно знает, кто это сделал?» Тихонов говорил, что его это так сильно напрягло, что он ходил советоваться с Эдом (другим участником БОРНа, Михаилом Волковым, тоже считавшимся очень умным) и взял с собой аж два ствола, а не один, как обычно. 

Между строк разговоров Тихонова и Хасис считывается, что они или причастны, или очень близки к убийству Маркелова и Бабуровой, но прямо об этом не говорят. «Помнишь, как я шел по Пречистенке?» — такого там нет. Они больше обсуждали всякие срачи в ЖЖ, субкультурные разборки. Тихонов рассказывал, как ходил к одному из своих старых соратников и просил его взять на хранение рюкзак с оружием, а тот, хоть раньше и сам участвовал в подобных делах, помочь отказался, мол, сейчас у него жена, дети. Тихонов возмущался.

Еще они обсуждали слежку за будущими жертвами. Если бы ФСБ не так торопилась и была настроена отловить всех участников БОРНа, а не только громко взять Тихонова и Хасис, она могла бы, например, предотвратить убийство антифашиста Ивана Хуторского. Есть много вопросов к тому, почему ФСБ в 2009 году удовлетворилась только Тихоновым и Хасис, а остальные еще два года бегали. Помимо Хуторского, они успели убить судью [Эдуарда] Чувашова и еще пару человек. 

Еще Тихонов расстраивался, что есть какой-то предатель, за которым он тоже следит, но к убийству которого у него душа тогда не лежала: с одной стороны, убивать предателей — плохой знак, потом кто-то сыпется [и оказывается под следствием]. «А с другой стороны, что с ним делать?» Такого рода намеков или вещей, сказанных открытым текстом, довольно много.

— Тихонов и Хасис допускали, что их могут прослушивать и что они находятся на пороге своего ареста?

— Похоже, что нет, но у них был сильный нервяк насчет слежки. Иногда им казалось, что они где-то видят слежку, но отрываются от нее. Вброс о том, что известны имена убийц Маркелова и Бабуровой, конечно, заставил их сильно задергаться, но предчувствия, что за ними придут, не было. Да, они чувствовали напряжение, держали оружие ближе к себе, но вообще не думали про прослушку. Не знаю почему. Наверное, они считали, что если уж на них выйдут, то сразу и возьмут, потому что у них арсенал.

— Как происходило задержание?

— Им позвонили в дверь под видом, кажется, соседа. Хасис была в квартире, а Тихонов тогда как раз выходил — они [силовики], видимо, поняли по прослушке, что он собирается выйти. Дальше их схватили, положили. У Тихонова с собой был пистолет, но он не успел ничего сделать, хотя они с Хасис и говорили друг другу, что в случае чего будут отстреливаться. Не помню точно, как это формулировалось, но такие полушутливые разговоры у них были. 

Идея о том, что, если за кем-то придут, они будут отстреливаться, присутствовала в ультраправом героическом дискурсе. У Тихонова явно была мысль, что он не сдастся живым, но вышло иначе. Думаю, поскольку он не ожидал [визита силовиков], не готовился к нему и все случилось очень быстро, он не смог бы среагировать, даже если бы очень захотел.

— Как проходил процесс над Тихоновым и Хасис?

— Тихонов довольно быстро дал полупризнательные показания. Он взял убийство на себя и всячески выгораживал Хасис. А когда дело дошло до суда присяжных, они оба решили идти в полный отказ: заявили, что все — фальсификация и придумка следствия, что они дали показания под давлением. В суде было много плясок вокруг присяжных. Защита пыталась доказать, что с Тихоновым была не Хасис и что одежда, которую нашли у нее дома, не похожа на ту, в которой была следившая за Маркеловым девушка (Хасис попала на камеры слежения, но изображение было нечетким, — прим. «Медузы»). Алексей Барановский, ее соратник по «Русскому вердикту», утверждал, что в это время они вместе с Хасис были в супермаркете, выбирали шампанское для его дня рождения. 

Прямых улик, указывающих на Тихонова и Хасис, нашлось не так много. Были, например, одежда Хасис и гильза от «Браунинга», который оставался у Тихонова. Защита, в надежде убедить присяжных, попыталась сыграть на том, что доказательств нет. Другие участники БОРН — в расчете сыграть на внутренней ксенофобии присяжных — раскручивали историю о том, что их жертвы не невинны, что они сами очень плохие люди. Если мыслить в парадигме XIX века и эсеров, они хотели быть как [Вера] Засулич. Короче, пытались использовать все возможности: и показать обвинению его слабые стороны, и где-то дискредитировать обвинение, и показаться присяжным более невинными. 

Поэтому же Тихонов и Хасис очень активно разыгрывали влюбленную пару. Они действительно были влюбленной парой, и, наверное, им не пришлось сильно притворяться. Но они выпячивали это, чтобы быть более симпатичными для присяжных. Даже по фотографиям видно, как они льнут друг к другу, акцентируя внимание на своих отношениях. 

— Когда Хасис начала давать признательные показания?

— Перед вторым процессом [в 2014 году], когда было большое дело по остальным участникам БОРНа и отдельно его лидеру Илье Горячеву. Тогда она рассказала, что действительно следила за Маркеловым. Тихонов тоже дал очень подробные признательные показания, в которых сильно выгораживал Хасис. Как мне кажется, он дал расклады на всех, в том числе преувеличил роль Горячева, а взамен Хасис не привлекли по второму делу в качестве участницы банды. Хотя, очевидно, она вовлекалась в [работу БОРНа] довольно глубоко. В тот момент Хасис очень хотела оказаться полезной и, возможно, получить УДО. У нее был шанс выйти после двенадцати лет заключения.

— Не рановато ли было думать об УДО в тот момент? С приговора Хасис прошло меньше четырех лет.

— Она села в 2009-м, процесс над Горячевым был в 2014–2015 годах. УДО возможно получить после отбытия двух третей срока, то есть где-то в 2021-м. Может, и рано, но надо же как-то нарабатывать. Думаю, если бы она отказалась давать показания, УДО бы ей вряд ли светило. А здесь был шанс. 

— Что известно о жизни Хасис в колонии?

— Мы знаем не очень много, потому что она жила довольно закрыто. Хотя от ее лица много лет велся твиттер, про колонию там рассказывалось мало. Из того, что мы знаем по рассказам других заключенных, которые с ней сидели, в самом начале срока, ее, похоже, довольно сильно сломали бесконечными ШИЗО. В итоге она выбрала стратегию максимального сотрудничества с администрацией. 

Она пыталась выстроить с ними отношения, стучала на других заключенных, где-то чуть-чуть на них давила. Была попытка давления и на [Надежду] Толоконникову, когда они находились в одной колонии (Толоконникова писала большое открытое письмо про жуткие условия на швейке). В общем, Хасис была на позиции отличницы и человека, который старается быть близким к администрации, чтобы ее не гнобили.

Одна из заключенных рассказывала, что поначалу Хасис ее гнобила, в том числе обзывая «чуркой», но после судов в Москве вернулась более адекватной. Что она думает на самом деле, никто не знает. В последнее время у нее брали довольно много интервью: и мордовское телевидение, и журналисты «Ленты.ру». Она говорит, что все переосмыслила, что ее втянули в ультраправую среду «пропагандисты-экстремисты», промыли мозги. Мол, тогда я как дурочка повелась, а сейчас я очень правильная и готова после выхода [из колонии] работать с молодежью, чтобы спасать ее от экстремистов. 

Понятно, что она пытается угадать, чего от нее ждут, и сделать хорошую мину. Насколько это отражает ее внутреннюю эволюцию — черт его знает. У нас нет поводов считать, что она осталась убежденной национал-социалисткой. Может, она действительно поняла, что ее не туда занесло. До тюрьмы она была крайне импульсивным и увлекающимся человеком. Осталась ли у нее импульсивность после 14 лет в колонии?

— В 2022 году Верховный суд на год сократил срок, который должна была отбыть Хасис. Почему это произошло?

— Как водится в России, к сожалению, когда дело доходит до суда присяжных, редко обходится без попытки смухлевать или надавить на кого-то из коллегии. Обвинение хорошо научилось манипулировать ими: происходят негласные контакты оперативников с присяжными, кого-то, кто сомневается, могут тихонечко выводить из коллегии. Обязательно найдется какой-нибудь присяжный, который будет стучать на остальных, рассказывая, кто к какой точке зрения склоняется.

Этот процесс тоже выглядел довольно грязно. Случались скандалы, когда присяжных изгоняли, старшина присяжных признавался в суде, что он читает все подряд публикации [по делу об убийстве Маркелова и Бабуровой], — формально их просят так не делать. ЕСПЧ признал, что в том процессе было нарушение права на справедливый суд. По-хорошему, после этого стоило провести новый процесс. Но Верховный суд просто снизил ей срок, причем по формальному поводу: не потому, что признал правоту ЕСПЧ и согласился, что допустил нарушения, а потому что дело открылось заново и по статье о незаконном обороте оружия вышел срок давности. Еще был пересчет срока: она долго сидела в СИЗО, а в 2018-м приняли закон, по которому день в СИЗО считается как полтора дня в колонии. В итоге Хасис отсидела не 18 лет, а 16.

— Ты пытался связаться с Хасис или Тихоновым?

— По просьбе Хасис я пытался передать ей [мою] книжку, но по техническим причинам сделать это не получилось. Больше я с ней не связывался — ну а что она мне скажет, находясь там? Было видно, что Хасис старается показаться хорошей для администрации, для ФСБ и для всех, кто занимается вопросами, связанными с ее УДО и условиями содержания в колонии, поэтому странно ждать от нее откровенности.

Тихонов сидит на пожизненном, свободы общения у него, прямо скажем, совсем мало. Он тоже давал спокойно-нейтральное официозное интервью «Ленте.ру», но оно оказалось ни о чем. Тоже говорил, что все переосмыслил, что был неправ. В его случае, кстати, мне это больше понятно — до него, как до историка, хоть и плохого, должно было дойти, что он думал не туда.

— Как ты относишься к освобождению Хасис и что думаешь о ее дальнейшей судьбе?

— У нее есть административный надзор на довольно большой срок. Это значит, что она должна жить по прописке, не менять место жительства без уведомления ФСИН, регулярно отмечаться, не совершать административных и прочих правонарушений. То есть ей нужно быть на карандаше и всячески показывать свою законопослушность. Думаю, она вряд ли будет пытаться уехать из страны. Видимо, станет устраивать свою жизнь. 

Мне самому интересно, куда подастся Хасис, учитывая, что роль ультраправой героини ей не очень светит: сейчас особо нет правых, которые, как Тихонов, готовы поднимать ее на щит. Может, у нее есть друзья, которые поддерживали ее эти годы и готовы помочь ей устроить какую-то нейтральную жизнь. Но опять же все зависит от того, какую стратегию она сейчас выберет: решит не отсвечивать или, наоборот, власть возьмет ее в пропагандистский или просто публичный оборот как человека, который раскаялся, передумал и готов перевоспитывать молодежь. Мне кажется, своими интервью она пытается продать свою полезность. Не уверен, что власти это нужно, но мало ли.