истории

Антон Федоров поставил в МТЮЗе «Собачье сердце» — через 37 лет после Генриетты Яновской, чья трактовка Булгакова прославила этот театр Вот что у него получилось

Источник: Meduza

37 лет назад Генриетта Яновская поставила в Московском театре юного зрителя «Собачье сердце» — спектакль, который прославил и ее саму, и театр. Теперь она пригласила режиссера Антона Федорова выпустить на той же сцене собственную трактовку булгаковской повести. Эта премьера — одна из лучших московских в этом сезоне. Рассказываем, как «Собачье сердце» Федорова перекликается с работой Яновской.

«Собачье сердце» Генриетты Яновской вышло в 1987 году — за считанные дни до того, как журнал «Знамя» впервые в СССР опубликовал оригинальную повесть Булгакова. На Западе произведение вышло 19 годами раньше. Спектакль стал не только первой адаптацией повести на сцене, но и хитом, который превратил Московский ТЮЗ в один из важнейших столичных театров, а его нового главного режиссера Яновскую сделал звездой профессии. Достаточно сказать, что в журнале «Театр» спектакль рецензировал академик Андрей Сахаров.

В 1987 году Яновской 46 лет (автор нового «Собачьего сердца» Антон Федоров сейчас на четыре года младше). Она ученица великого режиссера Георгия Товстоногова, успела поработать в Красноярске и Ленинграде, а в Москву переехала совсем недавно, вместе с мужем Камой Гинкасом. Он тоже режиссер, тоже ученик Товстоногова и тоже будущий лидер МТЮЗа: художественным руководителем с 1987 года остается Яновская, но знаковых для площадки спектаклей у них с Гинкасом примерно поровну.

Яновская — мастер интерпретационного театра: она может и хочет открыть в классике то, чего никто не замечал прежде. Справедливости ради, это не только ее черта, но и черта ее поколения, по крайней мере петербургской школы — то же самое можно встретить у Льва Додина и того же Гинкаса. Их новые спектакли хоть и кажутся довольно традиционными, по-прежнему выглядят смелыми и авантюрными — чего уж говорить о театре, который эти режиссеры создавали в 1980-х и 1990-х.

Владимир Бортко в своей хрестоматийной экранизации 1988 года усилил социальную остроту булгаковского текста. Яновская, наоборот, ее смягчила: у нее не было сатиры на ранний СССР, как у Бортко. Она сочувствовала не только профессору Преображенскому, представителю высокой культуры — которого, между прочим, играл молодой Виктор Рыжаков, будущий известный режиссер, — но и председателю домкома Швондеру. Этот персонаж, изображенный в фильме дураком и негодяем, в ее трактовке прежде всего был идеалистом, искренне верящим в революцию. Что касается Шарикова, Яновская подчеркивала, что ответственность за него несет не Швондер и не донор мозга Клим Чугункин, а профессор, который не только искусственно создал человека, но и сформировал его личность.

Спустя 37 лет во МТЮЗе снова выходит «Собачье сердце». На сей раз булгаковскую повесть интерпретирует Антон Федоров — главный режиссер новосибирского театра «Старый дом» и один из самых интересных российских постановщиков. 42-летний режиссер не так давно пришел в профессию: в 2019 году он закончил театральный институт им. Щукина, режиссерский курс Юрия Погребничко, бессменного руководителя московского театра «Около дома Станиславского». Федоров наследует не только своему мастеру, который ставит медитативные, ироничные, порой абсурдистские спектакли, но и Театру на Таганке, где Погребничко работал в молодости: игровая, эксцентричная манера лидера «Таганки» Юрия Любимова тоже повлияла на режиссуру Федорова.

Спектакли Федорова отличаются детальной бытовой средой, чего современный театр, как правило, избегает. Но бытовое пространство у этого режиссера на самом деле псевдобытовое. Его спектакль «Петровы в гриппе», который вышел в «Гоголь-центре» в 2020 году, весь умещался в макет троллейбуса в натуральную величину — подробный, но вместе с тем условный, ведь внутри троллейбуса размещалась и квартира Петровых, и театральное фойе с новогодним утренником. Похожие решения режиссер использовал в «Ребенке» для Воронежского Камерного театра (там персонажи встречались на остановке, а сцену заливал настоящий дождь) и в недавней «Мадам Бовари» для московского театра «Маска» (герои Флобера поселились в позднесоветской квартире).

В «Собачьем сердце» таким псевдобытовым пространством становится сам театр. Перед нами спектакль в спектакле: актеры ругаются с настоящими осветителями, декорации художницы Вани Боуден собирают на глазах у публики, а шутки временами напоминают капустник. «Возьми пса, будешь дамой с собачкой», — говорит один артист другому, показывая на присутствующую тут же живую собаку. Эти гэги поначалу отдаляют зрителя от булгаковской истории, но постепенно спектакль переходит к своей сути. Звезда МТЮЗа Игорь Гордин играет, по сути, две роли: недалекого, развязного, нарциссичного актера — и профессора Преображенского, которому тот передает некоторые свои черты. Например, любуясь собой, актер может сломать мизансцену или выдать неуместную шутку.

Преображенский у Федорова не похож на профессора из спектакля Яновской: это совсем не тот безупречный интеллигент, каким мы привыкли представлять этого героя. Он привилегирован при любом правительстве, чувствует себя хозяином жизни, который может, посмеиваясь, унижать окружающих, да и Шарика превращает в Шарикова больше по собственной прихоти, чем ради науки.

Что касается Шарикова, молодой актер Андрей Максимов изображает его активным, обаятельным ребенком, который хоть и несет в себе звериные повадки, но легко и быстро учится. Хамом он становится только потом — столкнувшись с высокомерием профессора и доктора Борменталя. Последний продолжает относиться к Шарикову как отчужденный исследователь к подопытному зверьку даже после его очеловечивания.

Герой Максимова одинок — о нем заботится разве что домработница Зина. Когда Шариков находит приятелей в лице Швондера и его единомышленников-коммунистов, он напоминает подростка, который попал в немилую «родителям» компанию — и быстро сошел там за «своего». Герой и бунтует против власть имущих, и радуется, что стал частью большого сообщества. Швондер, который выглядит комически жалким в разговоре с могущественным профессором, становится для Шарикова заботливым старшим товарищем — и раскрывается в этих сценах с человечной стороны.

Ключевые герои в этой трактовке «Собачьего сердца» тянутся к власти и упиваются собственной силой — и это всех калечит. Какие политические лозунги они выбирают, режиссеру не слишком важно — зато важно, что в их поступках становится все больше жестокости. Когда Шариков пытается изнасиловать Зину, Борменталь не просто угрожает ему, как у Булгакова, а жестоко избивает: и Шариков, и Зина — в крови.

Мотив театра связан у Федорова с мотивом власти: чем сильнее герой, тем больше гротеска в его образе — и наоборот, чем меньше у него власти, тем меньше театральности в игре актера. В этом есть своя логика, ведь «жанровый» персонаж может позволить себе больше, чем жизнеподобный. Костюмы Шарикова по ходу спектакля становятся все сложнее, а повадки все более барскими. Сам профессор в это время превращается в безрадостного старика, который почти смиряется с безысходностью своего положения.

Измученный Шариковым, он до последнего отстаивает неприкосновенность жизни, но в конце концов сдается — и решается превратить бывшего подопытного обратно в собаку. И герои, и зрители переживают это как убийство — Преображенский так и вовсе теряет рассудок после второй операции. В заключительных сценах он плачет, обнимает пса, просит у него прощения. Финал напоминает заключительные сцены из спектакля Яновской: ее профессор тоже осознавал свой грех и расплачивался за него своим трагическим одиночеством.

Несмотря на отдельные расхождения, новый спектакль МТЮЗа похож на старый в главном. Антон Федоров — как и Яновская 37 лет назад — интерпретирует «Собачье сердце» не как историю о прекраснодушных интеллигентах и зарвавшихся пролетариях. В его трактовке все герои так или иначе хотят себе власти и привилегий — но сторонятся любой ответственности.