разбор

Обострение конфликта между Ираном и Израилем невыгодно обеим странам. К сожалению, это не значит, что большой войны удастся избежать Что может заставить страны свернуть с пути эскалации?

Источник: Meduza

Томительное ожидание иранского ответа на удар Израиля по консульству Исламской Республики в Сирии продлилось две недели. В ночь на 14 апреля выяснилось, что все это время Тегеран планировал масштабную атаку: по израильской территории было запущено 170 ударных дронов, 120 баллистических ракет и 30 крылатых ракет. По просьбе «Медузы» востоковед, автор телеграм-канала «Дежурный по Ирану» Никита Смагин объясняет, превзошел ли иранский удар по своему масштабу ожидания экспертов, какими могут быть ответные меры Израиля и чего ждать дальше от конфликта между двумя сильными региональными игроками.

Удар Ирана — в прежней логике противостояния с Израилем: Тегеран не идет на чрезмерную эскалацию

При всей грозности цифр один факт сразу бросается в глаза: 99% выпущенных ракет и беспилотников сбили системы противовоздушной обороны (ПВО) Израиля и его союзников. Обе стороны поспешили заявить о происходящем как о своей победе. Израиль — из-за успешного перехвата угрозы, Иран — в связи с беспрецедентным характером атаки: впервые в истории Тегеран нанес прямой удар по израильской территории.

Надо сказать, что израильская система ПВО по праву считается одной из самых современных и эшелонированных в мире. Кроме того, в перехвате активно участвовали находящиеся на Ближнем Востоке вооруженные силы США, Великобритании и Иордании. Некоторая часть ракет все-таки прорвалась: так, израильская сторона признала попадания по авиабазе ВВС «Неватим».

Как бы то ни было, ущерб явно незначительный. Судя по всему, в этом и была цель Ирана. Удар должен был по максимуму наделать информационного шума и доказать сторонникам Исламской Республики и международному сообществу, что атака иранского консульства не осталась без ответа. В то же время иранская сторона стремилась причинить минимальный урон Израилю, чтобы не вызвать ответную атаку по иранской территории.

Не случайно абсолютное большинство дронов и ракет запускались с территории Ирана, то есть с расстояния в полторы-две тысячи километров. Это позволило израильским ПВО своевременно обнаружить и перехватить цели. Если бы Иран запустил сопоставимое количество ракет и беспилотников из пограничных с Израилем Ливана и Сирии, сбить их было бы на порядок сложнее.

Таким образом, Тегеран, как и прежде, всеми силами стремится избежать прямого удара США или Израиля по своей территории. Из этой логики планировались все ключевые акты возмездия, которые осуществляла Исламская Республика в последние годы.

Ответную атаку Израиля все еще нельзя исключать — но она невыгодна обеим странам и точно поставит их на грань большой войны

Главной интригой остается вопрос, как в ответ на удар будет действовать Израиль. С одной стороны, можно отдать должное символизму иранской акции и не отвечать или нанести удар с незначительным ущербом. Тогда нынешний эпизод будет исчерпан, а ирано-израильская борьба вернется к прежнему вектору до нового обострения.

В то же время в Израиле достаточно сильны настроения, призывающие решать вопросы силовым путем. Да и в целом в отношении Ирана эта страна скорее предпочитала действовать превентивно и сама задавать повестку, не дожидаясь атак со стороны иранских прокси.

Поэтому остается вероятность серьезного израильского удара, после которого уже Иран будет вынужден отвечать. В этом случае два государства и правда окажутся в ситуации активного военного противостояния, которое может перейти в войну.

С одной стороны, такой сценарии может напрямую угрожать иранской государственности. Большая часть населения в Иране относится к властям крайне критично. Удар иностранной силы может стать воодушевляющим стимулом для протестно настроенных слоев, чтобы продолжать борьбу с ненавистным им строем. К тому же Израиль значительно превосходит Иран в военно-техническом плане, если речь идет о прямом военном противостоянии. Не говоря уже о том, что на стороне еврейского государства почти наверняка выступят США. Силы в этом конфликте явно не равны.

Но и для Израиля такое развитие никак нельзя назвать позитивным. Тегеран и его союзники на Ближнем Востоке обладают значительным потенциалом: атака 14 апреля — это далеко не все, что может проиранский фронт. Нынешний удар еще и позволил военным Ирана протестировать израильскую ПВО и понять ее слабые стороны. К тому же затяжное противостояние на фоне незаконченной войны в Газе — это огромное испытание для Израиля с его ограниченными человеческим и экономическим возможностями.

Наконец, удары как триггер протестов в Иране справедливы лишь в случае, если они будут точечно нацелены на военные объекты. Если же представить атаки с большим количеством жертв среди мирного населения, эффект может быть обратным — единение вокруг флага. Как бы иранцы ни относились к властям, они представляют оформившуюся нацию с острым стремлением к суверенитету и большой историей антиколониальной борьбы. Грань, где для критично настроенного иранца военная атака превращается из стимула выступить против властей в желание защитить родину от захватчиков очень тонкая.

Есть и еще одна неоднозначная перспектива. Израиль давно обеспокоен ядерной программой Ирана. Нынешняя атака лишний раз доказала, что у Тегерана достаточно средств, чтобы при желании доставить ядерный заряд до еврейского государства и даже пробить ПВО. На этом фоне вновь возникает соблазн нанести массированный удар по иранским атомным объектам, чтобы раз и навсегда решить проблему с ядерным Ираном.

Однако все ключевые иранские ядерные объекты расположены под землей и проектировались, чтобы выдержать удары с воздуха. Понятно, что даже в этом случае Израиль сможет нанести серьезный урон инфраструктуре. Но это лишь откинет атомную программу Ирана на пару лет назад, но не остановит ее. В то же время, если такой удар случится, для Тегерана уже не будет никаких сомнений, что борьба идет на выживание. Выход один: хочешь жить — надо создавать ядерное оружие. Пока при всех объемах обогащенного урана не было ни одного свидетельства, что Исламская Республика непосредственно занимается созданием атомной бомбы. Но удар сделает эту задачу почти неизбежной.

Обострение между Ираном и Израилем вписывается в логику эскалации конфликта на Ближнем Востоке. После атаки ХАМАС на Израиль страны все чаще пересекают «красные линии»

Последние полгода Ближний Восток стал регионом сорванных табу и пересеченных красных линий. 7 октября 2023 года стало точкой разлома, последствие которой еще предстоит оценить. Зверская атака ХАМАС на Израиль сменилась жестоким ответом еврейского государства, для которого мирные жители стали допустимыми сопутствующими потерями. Однако эта проблема сразу начала выходить за пределы палестино-израильского региона.

В движение пришли почти все проиранские силы на Ближнем Востоке. Причем не только в отношении Израиля. Йеменские хуситы начали наносить удары по кораблям, идущим через Суэцкий канал. А союзники Тегерана в Ираке и Сирии принялись бить иранскими беспилотниками по американским базам. В итоге в конце января 2024 года один из БПЛА пробился через систему ПВО базы США в Иордании — жертвами стали трое американских военнослужащих. Впервые в истории представители армии США погибли в результате атаки ударного дрона.

Что касается Ирана, то он в 2024 году стал первой страной в истории, которая нанесла удар сразу по двум де-факто ядерным державам: Пакистану в январе и Израилю в апреле. Израиль, со своей стороны, впервые для себя открыто ударил по дипломатическому объекту.

Динамика конфликтов в регионе все больше напоминает автономный организм, который живет и развивается в своей логике независимо от того, чего хотят те или иные участники. Сегодня регион как никогда раньше приблизился к возможной прямой войне Ирана и Израиля. Стремился ли кто-то из них к этому? Очевидно, что нет. Война пока не началась, и до нее обеим сторонам нужно сделать еще как минимум несколько шагов. То есть шанс посмотреть в пропасть и сделать шаг назад остается. Однако события развиваются по пути эскалации, а не наоборот.