истории

Новосибирец Илья Бахарев ушел на войну, чтобы получить орден и «исправить свою биографию». На фронте контрактника на протяжении 14 часов пытали сослуживцы — а потом убили Вот его история

Источник: Meduza

В этом тексте содержится описание сцен насилия. Если для вас это неприемлемо, пожалуйста, не читайте его.

Илья Бахарев был уверен: первая командировка на фронт для него сложилась неудачно. В апреле 2023-го 36-летний новосибирец записался в ЧВК «Редут» и попал в Бахмут, который на тот момент был практически окружен российскими войсками. Встречавший новобранцев командир «первым делом забрал у них из аптечек промедол — и поставил себе дозу», вспоминает в разговоре с «Берегом» Светлана Булавина. Она много лет жила с Бахаревым — они считали друг друга супругами, но официально брак не оформляли.

Находясь «в неадекватном состоянии», наемник потребовал от новобранцев «выставить гаубицу в чистом поле — ни укреплений, ни дерева, ни куста». А в ответ на возражения солдат, что их «сразу размотает [противник]», ответил: «Вы и так сюда помирать приехали! Приказ не обсуждается». Когда первый артиллерийский расчет действительно «раскидало артой» ВСУ, Бахарев уехал в Донецк и подписал отказ от службы.

Бахарев считал «позорным», что не смог закрепиться в ЧВК — и стал искать возможность вернуться на фронт. «Вот сейчас лето закончится, ребенка покрестим, ремонт доделаем в квартире — и все, подписываю [контракт] с Минобороны», — пересказывает Булавина.

Бахарев пробивался на военную службу, чтобы «смыть пятно со своей биографии», объясняет Светлана: долгий тюремный срок за распространение наркотиков. Его близкие убеждены, что марихуану Илье подбросили сотрудники полиции: «Но когда он писал жалобы на обстоятельства ареста, никто их во внимание не брал. Типа „за просто так не сажают“».

«Илья говорил, что „не хочет быть для детей зэком“, — вспоминает Светлана; их с Бахаревым сын Лев родился вскоре после начала вторжения. — „Нет, я сейчас отслужу, а когда вернусь с орденом Мужества, смогу пойти в любой суд — и получить компенсацию за восемь лет отсиженных“».

22 сентября 2023-го Бахарев действительно подписал контракт с Минобороны и попал в 164-ю мотострелковую бригаду 25-й армии. Почти без подготовки его отправили в район села Гречишкино под Новоайдаром Луганской области — в ремонтную роту части 11740. Солдаты жили прямо в лесу — в одной палатке и брошенных вокруг нее спальных мешках.

Взводный командир Расулжон Махмудов назначил Илью начальником караула — и поручил ему обустроить расположение до наступления холодов. Бахарев выкопал блиндажи, выставил посты охраны — и ввел сухой закон. «Потому что уже видел [в „Редуте“], к чему это приводит, — говорит Светлана. — [На новом месте] у Ильи в роте были сидевшие, загульные, запойные: они и с топором друг друга гоняли, и с ножами кидались. Он быстро нашел подход: выкопал яму — как бы „вытрезвитель“ — и спускал туда пьяных, пока не придут в себя».

Другим поводом для гордости Ильи, кроме полевого вытрезвителя, был купленный уже на месте службы красный питбайк китайской марки Kayo. Илья сделал с ним множество фотографий; на одной из них мотоцикл выставлен прямо на краю неглубокой ямы, в которой понуро сидят трое мужчин в камуфляже.

Наладив быт, Бахарев решил «не отсиживаться» в ремонтной роте, а перевестись «из тыла к штурмовикам или в разведку», рассказывает Булавина. По ее воспоминаниям, Илья рассуждал так: «Я сюда служить приехал, а не петлять. И когда я вернусь с войны, меня воспринимать будут по-другому».

«Здесь я орден Мужества не получу»

В середине октября Бахарев с Махмудовым уехали в Ростов — купить на зиму печки, подушки и одеяла. Без присмотра взводного и начальника караула солдаты в Гречишкино ушли в запой и «побушлатили», вспоминает Булавина. Вернувшись в расположение, Илья обнаружил, что весь с трудом налаженный быт — «в бардаке»: «Заблевано, засрано, залито рвотой и роллтонами. Мебель сломана. Тактические наушники и обувь съедены крысами».

Бахарев отчитал сослуживцев, но за солдат внезапно вступилось командование — замполит Владислав Исельков. «Ты не много ли на себя берешь? Ты чего так с ребятами обращаешься? Ну, напились и напились — ничего страшного. Всем отдыхать надо», — пересказывает Светлана возражения заместителя командира роты.

Бахарев не согласился с замполитом. После ссоры тот отправил Илью к передовой — охранять склад с боеприпасами в луганском городе Рубежном (на тот момент — около 20 километров от места ожесточенных боев) и загружать снаряды в машины, отправляющиеся чуть дальше к фронту, в Кременную. Контрактник воспринял это как наказание, вспоминает Светлана: «Здесь я орден Мужества не получу».

К новому заданию, впрочем, Бахарев подошел ответственно — по крайней мере, «бухать в Рубежном тоже перестали», рассказывает Булавина. А Илья продолжил присылать невесте фото и видео с передовой — в одном из них он снимает город из окна бронеавтомобиля «ВПК-Урал». За три минуты в кадре не появляется ни одного целого здания; в финале Бахарев поворачивает смартфон на себя, улыбается и кидает джамбо в камеру.

Конфликты с командованием тем временем продолжались — теперь уже не с замполитом, а с командиром роты, 57-летним выпускником советского военного вуза Константином Бариленко, который начал служить (тоже в ремонтных войсках) еще при СССР. В российскую армию он вернулся с началом вторжения в Украину — и после долгой гражданской карьеры: Бариленко работал в новосибирских компаниях по производству овощных соков и упаковки, был заместителем директора по безопасности на молочном комбинате «Новониколаевский», а в 2021-м выдвигался в депутаты Искитимского горсовета от Партии пенсионеров.

У Бахарева с Бариленко произошла целая серия стычек: командир ставил задачи на повышенных тонах и «ничего не объясняя». «Отдавал приказы, которые невозможно было выполнить, — рассказывает Булавина. — Однажды попросил напилить за пару часов много дров — а без бензопилы там было и за сутки не управиться. Илье пришлось по-быстрому вызвать такси и купить в каком-то магазине эту пилу — все на свои».

Подробнее о конфликте Булавина узнала в конце ноября 2023-го, когда приехала в Северодонецк, чтобы провести с Ильей его увольнительную. В подарок она привезла новый бронежилет («легкий, как раз для штурмовиков») и сплела «паучками» «огроменную» маскировочную сеть. Почти все время они провели в съемной квартире, никуда не выходя из-за обстрелов и раннего комендантского часа. «Да и местное население смотрит с негативом, — рассказывает Светлана. — Там не любят ни военных, ни русских».

На улицах города пара успела сделать всего два снимка: на обоих Илья и Светлана обнимаются. Сейчас Булавина признается, что едва узнала обычно жизнерадостного Бахарева: в Северодонецк он приехал уже подавленным и молчаливым.

«Ему неспокойно было, — вспоминает она. — Он был со сломанной рукой и сорванной на погрузке боеприпасов спиной: они втроем этим занимались и просто не справлялись физически. Упомянул, что у него „непонятки с Бариленко: ему не нравится, как я с ним разговариваю“». Когда Светлана уточнила, о чем речь, Илья объяснил конфликт так: «Я с ним разговариваю на равных. Потому что он не в том состоянии, чтобы отдавать приказы: все время пьяный».

Перед самым отъездом Илья испугал невесту. «Он дал мне сфотографировать данные [своего взводного Расулжона] Махмудова, — вспоминает Булавина. — И говорит: „Если со мной что-то случится — все вопросы к нему“. „А что с тобой должно случиться?“ — „Ну, пусть у тебя будет на всякий случай“».

Вернувшись из увольнительной, Бахарев попросил у командования прислать в Рубежное еще одного человека на погрузку боеприпасов. Как рассказывает Светлана, в ответ Бариленко «отправил „поговорить“ и „разобраться“ двух отморозков», его сослуживцев — сержанта, замкомандира взвода Дмитрия Семенихина и рядового Николая Сажина, которого сделали начальником караула в Гречишкино вместо Ильи.

Из Рубежного Сажин и Семенихин «уехали ни с чем», говорит Булавина: «Илья не дал им права качать». В тот же день Бариленко выслал за Бахаревым машину — и потребовал, чтобы тот вернулся в Гречишкино. «Обратно вытягивают — не нравится им чего-то, как я веду себя, — пересказывает Светлана предпоследний разговор с Ильей. — Бариленко сказал, что „отправит меня туда — сам не знаю, куда, и что там-то я себя и должен буду проявить“».

Светлана подбодрила Илью: «У тебя сетки маскировочные есть, бронежилет есть, термобелье есть — справишься, куда бы ни привезли».

В последний раз они поговорили поздно вечером 29 ноября — в Новосибирске была уже полночь. Илья, только вернувшийся в бывшее расположение после полуторамесячного перерыва, заметил, что в Гречишкино «теперь творится полный пиздец».

«Пришли его убивать спящего»

За осень 2023 года в Гречишкино сформировалась банда вымогателей, следует из оказавшихся в распоряжении «Берега» материалов уголовного дела, рассказов сослуживцев Бахарева, а также заявления семьи Ильи в Следственный комитет.

В состав группы вымогателей входили те самые Сажин и Семенихин, а также военные с позывными «Джамал», «Азар», «Сокол» и «Афоня». Все шестеро поселились в одном из обустроенных Ильей блиндажей и, по свидетельствам солдат, каждую ночь «шли в атаку по лагерю»: отыскивали уже успевших выпить сослуживцев, избивали их («могли и позвоночник сломать»), а после требовали у них деньги — в качестве «штрафа».

«Штраф за пьянку» составлял сто тысяч рублей; столько же «стоило» разрешение на выезд в Ростов для «оформления зарплатной карты или симки»; чтобы попасть в госпиталь, военнослужащим приходилось платить вымогателям уже 150 тысяч. Кроме того, можно было дать взятку, «чтобы не ехать на передок» («Новая газета Европа» уже описывала, как на фронте покупают себе отпуска и возможность не участвовать в штурмах).

Вымогательства происходили под руководством взводного Махмудова; позже у него якобы найдут полтора миллиона рублей, «зашитые в кресло». Ротный медик Станислав Подкосов утверждает, что Расулжон «старался не светиться» и брать взятки «красиво», но получалось это у командира далеко не всегда: «Однажды ребята сходили за водкой — так он одному морду набил (мы ему потом дали погремуху „Фара“), а второго не тронул и сказал: „Бабок будешь должен“».

Бариленко покровительствовал банде, убеждена Булавина, и распоряжался ее участниками как собственными подручными: «Я уверена, что Бариленко отдал приказ Сажину и Семенихину, чтобы те вызвали Илью из Рубежного обратно в Гречишкино — и там „осадили“».

В материалах уголовного дела о роли Бариленко ничего не говорится, но действия Сажина и Семенихина описаны подробно. Ближе к полуночи 29 ноября они зашли в блиндаж, где ночевал Илья, скинули его с кровати — и стали избивать «деревянным табуретом, к которому было примотано полено». «Пришли его убивать спящего, — говорит Светлана. — Он даже и сказать ничего не успел».

Встать с пола Илья так и не смог. «Его убивали не двое и не трое, а шестеро (обвиняемых в деле тем не менее только двое — прим. „Берега“). И шансов выжить у него не было никаких, — уверена Булавина. — Основные удары — в голову. Табуреткой, топором; тупые, рубленые. Начали Сажин и Семенихин, а остальные ходили вокруг, присоединялись, снимали на видео. А еще они прыгали у него на голове. На нем на всем прыгали».

К рассвету у Бахарева уже были сломаны, «буквально рассыпаны ребра», говорит Булавина. Когда один из осколков пробил левое легкое, он захрипел — тогда умирающего просто накрыли полотенцем. Выпивать в этом блиндаже продолжали до самого выхода на построение: как вспоминает один из свидетелей с позывным «Кащей», Семенихин и Сажин «лили Илье на голову водку и насмехались».

В два часа дня — «когда Илья перестал хрипеть» — его сослуживцы «констатировали смерть», рассказывает Светлана. Согласно заключению эксперта из Старобельского межрайонного отделения судебно-медицинской экспертизы, Бахарев умер от травматического шока, кровоизлияния в мозг, а также перелома ребер, подъязычной кости и гортани.

За почти 14 часов пыток заступиться за Бахарева попытался только его сослуживец с позывным «Гуччи» — в наказание за это его самого избили, а потом отправили копать могилу для Ильи.

«Как откопали — так и привезли»

Днем 30 ноября в Гречишкино приступили к уничтожению улик. Деревянный пол в блиндаже пропитался кровью — чтобы избавиться от ее следов, там пришлось поменять доски и даже перекопать землю под ними. Одежду Ильи, его военный билет и карточку СНИЛС сожгли. Тем, кто не присутствовал при убийстве, сказали, что «пьяный Бахарев сбежал из части и объявлен в розыск» — и для правдоподобности даже распечатали на него ориентировку.

Вещи Ильи «размародерили и порастащили», говорит Булавина: «Серебряная цепочка, бритва новая, ножи, генератор, наличка, карты — все пропало. Не забрали — потому что не нашли — только сложенные в конвертик 35 тысяч [рублей], которые бригада Ильи из Рубежного собрала Махмудову на телевизор. Они хотели так его умаслить, чтобы их больше никуда не отправляли — оставили в том же составе, в каком они уже приработались».

Семенихин и военнослужащий с позывным «Джамал» (его имя «Берегу» не известно) тем временем угрожали ротному медику Подкосову. От него потребовали, если о пропаже Ильи начнут расспрашивать, сказать, что Бахарев «сбежал из части в алкогольно-наркотическом опьянении». «„Джамал“ мне в лоб рукой толкал и говорил: „Смотри, кому скажешь [правду] — я тебя лично убью“», — вспоминает Станислав.

Все эти подробности семье стали известны не из официального расследования (уголовное дело на Сажина с Семенихиным завели 8 декабря), а благодаря инициативе бывших сослуживцев Бахарева по «Редуту». Они были дислоцированы неподалеку от Гречишкино — и слухи о том, что «Илью видели сильно избитым», дошли до них уже 30 ноября. Тогда наемники связались с военной полицией Новоайдара и трое суток добивались того, чтобы их — вместе с военной полицией и ОМОНом — пустили в расположение ремонтной роты.

В течение этих трех дней семья обратилась «во все возможные инстанции: военная полиция, прокуратура, МВД, ко всем известным нам высокопоставленным начальникам», говорится в обращении семьи в СК, но «содействие было оказано только третьего декабря».

Дело в итоге возбудил 124-й военный следственный отдел СК РФ. Там же, добавляет Булавина, «парням [из „Редута“] выдали поручение, что они тоже привлечены к разыскной деятельности и имеют право опрашивать причастных лиц». «То есть [официальных силовиков] за руку пришлось водить и показывать все», — убеждена Светлана.

За трое суток, что силовики пытались попасть в Гречишкино, Сажин и Семенихин сбежали, взяв с собой автоматы и не меньше восьми гранат. Второго декабря оба заехали в Новоайдар, чтобы вручить своим местным девушкам по букету цветов — и попрощаться. «Больше не увидимся! Проблемы — нам нужно уехать», — пересказывает Светлана.

Сослуживцы Бахарева показали силовикам место, где его похоронили. Тело закопали на опушке леса, где четыре пересекающие Гречишкино проселочные дороги сливаются в одну, ведущую в сторону Северодонецка. Там же, в зарослях, нашли и телефон Ильи — «скрученным в бараний рог».

Тело Бахарева — чтобы провести экспертизу и перезахоронить — подняли из земли. От людей, которые откапывали мужа, Светлана знает, что его могила «получилась совсем маленькой». «Он у меня под два метра, высокий, но его настолько переломали, что всего Илью умудрились сложить в его же собственный спальник и уместить в яму, — говорит Булавина. — В морге сказали, что им пришлось „выпрямлять его“ — посмертно вправлять кости».

Тело Бахарева Светлана увидела уже в новосибирском крематории, где вскрывали цинковый гроб. «Когда уже вживую увидела его… Тело было иссохшее — а голова стала какая-то круглая и черно-фиолетовая. Неузнаваемая, — вспоминает Булавина. — Мы когда с ростовским моргом связывались, просили, чтобы его забальзамировали и одели в форму. А на деле он там лежал не помытый, не одетый: как откопали — в земле и крови — так и привезли».

«На том свете увидимся — и все расскажу»

Сажин и Семенихин до сих пор не задержаны; заведенное на них 124-м военным следственным отделом СК РФ уголовное дело, убеждена Булавина, не расследуется. Следователь перестал отвечать на сообщения и звонки, говорит Светлана, а в ответ на обращения семьи к генпрокурору Краснову, главе СК Бастрыкину, министру обороны Шойгу и президенту Путину «пришли отписки».

Чтобы привлечь внимание к нераскрытому делу, семья запустила петицию с требованием, «чтобы В. В. Путин лично взял на контроль дело об убийстве Бахарева И.М.». «Нам уже не помочь, но, может, мы сможем уберечь других парней», — говорится в обращении, которое подписали 1624 человека.

В части 11740, где убили Бахарева, действительно неоднократно пропадали и при невыясненных обстоятельствах гибли военнослужащие. Так, украинский журналист Андрей Цаплиенко в октябре 2023-го сообщал, что солдат Дмитрия Коробицина и Дамира Мазитова «задушили ремнем свои же сослуживцы» (а командование якобы попыталось сокрыть это убийство). Разыскивают родственники и Виктора Кузнецова, который пропал со связи месяцем ранее, в сентябре.

Еще с двумя семьями, чьи близкие бесследно пропали из части 11740 осенью 2023-го, связалась семья Бахарева. «Нашли, например, маму, которой в октябре 2023-го сказали, что их сын „убежал за водкой и впоследствии остался с женщинами с низкой социальной ответственностью“, — говорит Булавина. — Мама парня говорит, что он хотел служить, контракт заключил сам — и что не стал бы так».

Показания о том, что произошло в части с Ильей Бахаревым, могли бы дать 36 сослуживцев, находившихся в Гречишкино в часы убийства. Однако всех их, по словам следователя, «отправили на ноль», то есть в зону активных боев — вероятно, чтобы следствие не смогло их расспросить.

Вскоре после убийства расформировали и саму часть 11740. Однако и Сажин, и Семенихин, и Бариленко, которого Булавина тоже подозревает в причастности к убийству, продолжили службу.

Сажин, несмотря на уголовное дело, не скрывается — по крайней мере, от родственников Бахарева. Бывшим сослуживцам Ильи по «Редуту» он сообщил, что продолжает службу в Хабаровске — и снова готовится «к отправке в зону СВО». Удалось до него дозвониться и Булавиной: в этом разговоре Сажин заявил, что «если бы у тех, кто убивал, была возможность все повторить, то повторили бы». В дальнейшей переписке он отказался говорить о конкретике: «На том свете увидимся — и все расскажу».

Семенихин после убийства отправился служить в отряды «Шторм Z» — специального добровольческого штурмового подразделения, в которое бойцов набирают в том числе из тюрем. Как узнала Булавина, его группу «могло размотать на Авдеевском направлении».

* * *

23 февраля 2024-го Светлана встречала на военном кладбище в Новосибирске. «Берегу» она отправила видео, снятое в тот день: к кресту на могиле Бахарева привязали гелиевый шар в камуфляжной раскраске, а в снег воткнули российский триколор. Когда камера поворачивается, видно, что вокруг много таких же, украшенных флагами, могил. «С праздником, родные, — говорит за кадром мать Ильи. — Любим вас».

Вместо деревянного креста Булавина хочет поставить на могиле Ильи гранитный памятник. Деньги на это она собирается найти сама: представители Минобороны, говорит Светлана, заявили семье Бахарева, что выплаты за погибшего им не положены: «Потому что Илья погиб не в бою — то есть его убили не хохлы».

В Главном военном следственном управлении и Минобороны РФ не ответили на запросы «Берега». Дмитрий Семенихин, Николай Сажин и Константин Бариленко не ответили на звонки, СМС и сообщения в мессенджерах и соцсетях.