«Тезис „плохой русский — хороший русский“ нанес огромный вред» Борис Акунин в интервью Елизавете Осетинской — о преступлениях путинского режима и ошибках украинских политиков (и западных тоже)

В декабре 2023 года Следственный комитет завел на Бориса Акунина (Григория Чхартишвили) уголовное дело об «оправдании терроризма» и «фейках» про армию РФ. Писателя внесли в перечень «террористов и экстремистов», а следом объявили «иностранным агентом». Книги Акунина пропали из российских издательств и с полок магазинов. Поводом к преследованию стала провокация прокремлевских «пранкеров» Вована и Лексуса, которые связались с Борисом Акуниным, а также Дмитрием Быковым от имени украинских властей и вынудили их высказаться в поддержку Украины. Оба автора при этом и не скрывают своих как антивоенной, так и антипутинской позиций. Основательница издания The Bell Елизавета Осетинская встретилась с Борисом Акуниным в Лондоне, где писатель живет с 2014 года. В интервью он рассказал о том, как относится к своей «отмене» в России, почему разочаровался в оппозиционных политиках и делает ставку на культурных деятелей, а также о том, как может закончиться война между Россией и Украиной.

О преследовании в России

Я давно был готов к тому, что меня в России запретят. Это даже произошло позже, чем я предполагал. В самом событии ничего удивительного нет, оно в некотором роде даже естественно. Я много лет говорю и пишу, что путинский режим, с моей точки зрения, — это мой враг. В конце концов, совершенно естественно, что и это государство меня объявило своим врагом. Они, конечно, выбрали для этого странную и противную форму, но чего вы ждете от противного и подлого режима. Они по-другому не умеют работать.

После два издательства со мною связались и объяснились по этому поводу. А издательство, например, «ЛитРес», с которым я имею долгую историю отношений, у которых я много раз был этим самым первым по продажам автором, просто тихо исчезло, что называется, постеснялось извиниться. А АСТ и «Захаров», по крайней мере, соблюли вежливость.

О провокационном пранке

Нет [я не распознал, что меня разводят пранкеры]. Я писатель. Почему я должен быть умнее, чем Стивен Кинг или Джоан Роулинг, которых точно так же развели? Я не сотрудник спецслужб. Когда ко мне обращаются за помощью украинцы, я помогаю. Я им не устраиваю допросы с пристрастием.

Это была какая-то очень странная затея, которая длилась много месяцев. Они провели это с большим количеством людей, которые потом так или иначе про это рассказывали. Чего там они хотели, я не знаю, но они хотели чего-то другого добиться. Они зачем-то пытались собрать всех этих людей в одном месте, очень настойчиво, не знаю, какой-то у них был план. В конечном итоге, как это всегда у них бывает, ничего из этого не вышло. В результате они устроили то, что они устроили. Тоже идиотизм.

Если надо было объявить меня врагом народа, можно было взять любое мое выступление. Все, что я пишу эти два года. В самом начале войны у меня был разговор с Юрием Дудем, который посмотрели, я не знаю, 20 или 30 миллионов человек. Где я говорю прямым текстом, что путинское государство преступно, что я на стороне Украины, что я считаю действия российской армии преступными. Можно было взять все что угодно оттуда.

Зачем власть начала гонения на писателей

Я думаю, что все гораздо более серьезно. И дело на самом деле не во мне. Я считаю, что это, так сказать, смена курса в значительной степени. То есть вот этот естественный процесс замораживания общественной жизни, постепенного обрезания всех видов свобод, вот сейчас принято решение, что он должен теперь распространиться и на книги, и на литературу. Наступил просто вот этот момент, когда пруд замерз уже до такой степени.

Когда надо было выбирать для показательной акции кого-то, выбрали меня и Дмитрия Быкова, что, в общем, довольно логичный выбор. Потому что Дмитрий Быков — это автор как бы интеллигенции. То есть это предостережение для людей пишущих. А я автор массовый. То есть это предостережение уже для читателей. Потому что в России где-то стоят на полках 35 миллионов моих книжек по квартирам, по домам, чтобы все начали смотреть вокруг и думать, а вот придет участковый и увидит, что у меня на полке книжка Акунина. То есть я рассматриваю это как еще одну ступеньку вниз на пути деградации этой государственной системы. Они начали, естественно, с телевидения, со средств массовой информации. Теперь дошло до книжек.

Я надеюсь, что обойдется без репрессий в адрес читателей, хотя надо очень хорошо понимать, что это процесс, это не конечная точка, то есть на этом процессе будет еще много ступенек, и они будут все более и более поганые. Это может быть все что угодно.

На чем держится путинская система

Вы же знаете, как все работает в России. Объявляются законы, на основании которых можно кого-то привлечь, если понадобится, а можно не привлечь, главное, чтобы был какой-то общий фон запугивания, общий фон страха. Он безусловно будет форсироваться, особенно перед выборами. Ведь есть два способа работы с народной массой: можно или кидать ей пряники, на пряники денег нет, все съедает война, значит можно щелкать кнутом. Это вот такое щелкание кнутом, я думаю, что это будет продолжаться. И гораздо больший эффект это имело, когда этим несчастным смешным гламурным людям ни с того ни с сего устроили экзекуцию. Это тоже щелкание кнутом.

Как сохранять оптимизм людям в России

Всем сейчас в России трудно, но особенно трудно людям, имеющим отношение к творческим сферам. Все меньше остается возможностей сохранять чувство собственного достоинства, потому что эта машина устроена таким образом, что она только набирает обороты. Через некоторое время ей будет мало, чтобы человек молчал, затем ей понадобится какой-нибудь ритуал. Надо будет ритуально поцеловать дьявола в задницу, потому что иначе тебе жить не дадут.

Один древний российский рецепт — личная гигиена. Сейчас не те времена, когда можно изменить окружающую действительность, но всегда есть времена, когда можно не испачкаться и сохранить самоуважение, сохранить чувство собственного достоинства. Для людей с некоторыми, так сказать, проблемными профессиями это будет очень непростой выбор, поэтому если есть возможность такому человеку уехать, надо уезжать, с какими бы тяготами он бы сейчас ни столкнулся за границей. Лучше материальные тяготы, чем этический раздрай. Страшнее этого нет ничего, по-моему.

В России изменился климат, произошло локальное похолодание, ледниковый период. Вам может не нравиться это, но это так. Происходит это — как я теперь понимаю, написав десять томов истории — в силу совершенно объективных причин, это никак не могло быть иначе. Это не навсегда, но это время нужно пережить. Для этого требуется стойкость, выдержка и надо быть взрослым. А взрослый — это ум, ответственность, самоуважение, уважение к другим людям и мужество, конечно.

О разочаровании в оппозиции и ставке на культуру

Я действительно от наших оппозиционных политиков, находящихся в эмиграции, уже ничего не жду. Я вижу, что основная их энергия уходит на выяснение того, кто из них главнее. Мне неинтересно, кто из них главнее, потому что я поддерживаю не политиков, я поддерживаю набор идей и ценностей. Если они не могут объединить людей вокруг ценностей, которые мы все более-менее разделяем, значит, это не те политики.

Кроме того, я привык к тому, что политика очень часто не объединяет людей, а разделяет. Людей объединяет культура. Людей объединяют интересные вещи. Бывает, что люди самых разных политических убеждений читают одни и те же книжки, смотрят одни и те же фильмы, и так далее и тому подобное. При том, что культура сейчас внутри России находится под ударом и под ущербом, мы находимся на территории свободы, мы ничем не притеснены.

Я считаю правильным создавать некое культурное пространство свободной России, свободной российской культуры. Это не пространство политической пропаганды и агитации. Это все, что интересно. Интересные книги, интересные фильмы, интересные спектакли и концерты, разговоры, что угодно. И мне представляется некий такой архипелаг, который состоит из отдельных платформ и ресурсов, каждая из которых интересна, и они занимаются таким перекрестным опылением. При этом создается аудитория и при этом создается рынок. И здесь людям ссориться не из-за чего.

Как может закончиться война России с Украиной

Я думаю, что теперь этот конфликт закончится так, что это никому не понравится. Во-первых. Я думаю, что причина в том, что количество ошибок, которое делалось с этой стороны — с западной стороны и со стороны Украины — тоже было очень велико. И это позволило Путину выкарабкаться из той очень плохой ситуации, в которой он оказался в 2023 году.

Я думаю, что Запад совершил очень серьезную ошибку за счет непродуманных санкций. Вместо того, чтобы раскалывать путинские элиты, вместо того, чтобы создавать ситуацию, когда путинские капиталисты начнут бежать от него на Запад, они сделали все для того, чтобы они вернулись и укрепили его своими деньгами.

Я думаю, что украинское руководство сделало большую ошибку, решив, что оно будет вести войну двух наций, украинцев с россиянами, а не войну двух идеологий и систем ценностей, как войну демократии с диктатурой. Это тоже очень помогло Путину. Пресловутый тезис «плохой русский — хороший русский» нанес огромный вред. На мой взгляд, это очень серьезная ошибка, которая эту войну и завела в тупик. Теперь поворачивать оттуда уже трудно и выхода оттуда хорошего я тоже не вижу.

[В будущем] будет, видимо, какой-то фронтир, где будут накапливаться силы для последующей войны с обеих сторон. Это не позволит Украине развиваться как нормальному демократическому государству, потому что оно будет находиться в зоне постоянной угрозы и постоянного конфликта. А демократия с этим плохо, к сожалению, сочетается. Внутри России это будет обусловливать закручивание гаек, репрессии, развитие всякого рода спецслужб и так далее и тому подобное.

Будет ли третья мировая война

Я в большей степени опасаюсь российско-украинской войны, чем ближневосточной. Потому что у ХАМАС нет ядерного оружия, а у Путина есть. Я опасаюсь американско-китайского обострения отношений. Я думаю, что сейчас все, затаив дыхание, будут ждать результатов выборов в США и соответствующего изменения туда или сюда американской политики. Эти угрозы мне кажутся более серьезными… Я сейчас чувствую совершенно конкретные, логически объяснимые опасности, которые с помощью включения мозгов можно обойти.

О воле к жизни

При всех ужасных драматических событиях у меня есть внутреннее ощущение, что жить интересно. Происходят большие события, и все время оказываешься в ситуации, в которой ты не оказывался раньше. Тут не надо зажиматься, эта ситуация возникла не для того, чтобы тебя пришибить. Она возникла для того, чтобы ты каким-то образом смог что-то с нею сделать. Когда ты оказался в этом мире во времена роковые, сидеть и ныть по тем временам, когда они были не роковые, последнее дело. Считай вот это здоровьем, вот это new normalcy. Мне это тоже не всегда удается, но я стараюсь.