Северский Донец. Портрет реки, которая спасала жизни — и влияла на ход войны «Река тоже переживает войну, она тоже пострадала»

Река Северский Донец протекает через Белгородскую и Ростовскую области России, а затем — через Харьковскую, Донецкую и Луганскую области Украины. На ее берегах стоит множество городов и сел, многие из которых появились именно благодаря реке. С первых дней российского вторжения Северский Донец оказался в центре боевых действий. Вдоль него развернулись ожесточенные бои; взрывались дамбы и мосты; армии обеих стран неоднократно его форсировали. Река спасала людей и влияла на ход войны. По просьбе «Медузы» к Северскому Донцу отправился харьковский фотограф Павел Дорогой. Он поговорил с украинцами, живущими на берегах этой реки — в Изюме и Старом Салтове, — для которых Северский Донец уже никогда не будет прежним.

Если вы читаете этот материал в приложении «Медузы», не спешите: видео могут загружаться немного дольше, чем на сайте.

До войны река Северский Донец для меня всегда была местом отдыха: мы с друзьями почти каждое лето ходили по ней на байдарках, а на водохранилище за Старым Салтовом — на яхте под парусом. Я никогда не думал об этой реке как о естественном препятствии на случай боевых действий — или об источнике питьевой воды и пищи. Это какие-то важные средневековые условия, необходимые для того, чтобы основать город.

Но уже с первого дня войны река стала форпостом, с помощью которого украинцы защищали свои города; местом ожесточенных боев и множества смертей — но в то же время и спасением. Так было и в поселке Старый Салтов, и в городе Изюм, которые находятся на берегах этой реки.

Переправа. Старый Салтов

Поселок Старый Салтов расположен в 45 километрах от Харькова в том месте, где река Северский Донец образует Печенежское водохранилище. До границы с Россией отсюда всего 20 километров. Поселок был оккупирован российскими войсками уже в первые дни войны в феврале. Чтобы задержать продвижение россиян в сторону Харькова, 5 марта ВСУ взорвали рядом с поселком мост на дамбе через Северский Донец.

В результате боев Старый Салтов был сильно разрушен. Из почти четырех тысяч жителей в поселке осталось меньше сотни. Сейчас люди постепенно возвращаются на освобожденные земли. Мост через Северский Донец еще не восстановлен, реку пересекают на лодках. Чтобы добраться на противоположную сторону и до Волчанска, нужно ехать шесть часов в объезд, поэтому люди предпочитают путь по воде.

Перевозкой людей через Северский Донец в Старом Салтове занимаются волонтеры Игорь, Денис и Антон. Но сначала Антон был один. Ранней весной он перевозил людей по льду на санках, а когда лед растаял, стал переправлять на лодке. Он говорит, что из-за постоянного использования у лодки стерлось дно: «Ходка туда, ходка обратно, и приходится вычерпывать воду». Потом появилась вторая лодка. На обеих стоят моторы, но переправляться все еще приходится на веслах, потому что качественного бензина нет.

Сейчас на берегу очень холодно и сильный ветер, но волонтеры работают каждый день с восьми утра до пяти вечера. Они делают это бесплатно. Перевозят все и всех: мопеды, велосипеды, лекарства, гуманитарную помощь и людей. При мне перевозили бабушку. Кто-то едет в Волчанск и другие населенные пункты Волчанского района, чтобы посмотреть, что стало с их домами. Кто-то, наоборот, вывозит родственников из Волчанска на сторону Старого Салтова и Харькова. Перемещать людей с одного берега на другой приходится постоянно. За полтора часа волонтеры делают 10–15 переправ, сменяя друг друга.

Я впервые оказался здесь после начала войны и увидел, как изменилась река: вода отошла от берегов, водохранилище обмелело. Река тоже переживает войну, она тоже пострадала — из-за разрывов снарядов, разрушенных дамб, затопленной техники, разлива горючего.

Изюм

Изюм поделен Северским Донцом на две части. 7 марта российские войска вошли в северную часть города на левом берегу реки. Украинская армия отступила на правый берег, взорвав за собой мосты, чтобы остановить продвижение российской военной техники и не пустить противника вглубь города (на правом берегу реки находятся центр и административная часть города Изюм). 

Бои на двух берегах продолжались несколько недель. К жителям Изюма, чьи дома располагались на левом берегу Северского Донца с видом на гору Кременец, российская артиллерия заехала прямо во дворы. «Та сторона [правый берег Северского Донца, где закрепились украинские войска] держалась. Они [российские военные] отсюда туда день и ночь лупили из всего оружия. И пушками, и танками, и „Градами“. Целые сутки», — рассказывал житель левого берега Сергей Черняк.

В течение нескольких недель российские военные пытались форсировать реку и возводить понтонные переправы, чтобы перебраться на другой берег, но украинцам удавалось разбивать понтоны. По рассказам жителя Изюма Антона Чернышова, в какой-то момент ВСУ дали россиянам навести понтон, «пропустили 10–15 единиц техники, понтон сбили и уничтожили тех, кто перешел реку». 

Я общался с местными, которые жили прямо у реки. Почти у каждого хозяина на той улице была лодка во дворе, надувная или железная. После того как российская армия заняла левый берег Северского Донца, а ВСУ взорвали мосты, пути эвакуации для жителей с этой стороны реки оказались отрезаны. Но все же некоторые люди решались переправиться на берег, который контролировали украинцы. Кто-то делал это на лодках, другие — вплавь, несмотря на холод.

«Я пришел на берег, туда, где я родился и вырос, всю жизнь купался. Разделся до трусов. У меня был пакет и мешок из-под сахара, засунул туда одежду. И поплыл. Вот так взял — и поплыл. Я плаваю хорошо. По времени недолго, там ширина где-то 60–70 метров. Просто холодно, вода ледяная. Лед был на той стороне, заморозки же», — рассказывал житель левого берега Сергей. Ему удалось переплыть реку и эвакуироваться в Славянск.

Несмотря на сопротивление украинцев, в конце марта главные силы российских войск перебрались на другой берег по понтонным переправам, благодаря чему им удалось захватить большую часть города, а к 1 апреля полностью его оккупировать. При строительстве одной из этих переправ погиб замначальника инженерных войск Западного военного округа РФ Николай Овчаренко — один из высокопоставленных офицеров российской армии, убитых на этой войне.

Во время оккупации российские военные ловили рыбу в реке с лодки — местным разрешали только с берега и то не всегда. Они рассказывают, что большую часть времени сидели в подвалах и убежищах. За водой ходили мужчины, женщин на улицу старались не выпускать. 

Иногда людям все же удавалось попасть с одного берега на другой, хотя российские военные запретили им перемещаться. «В июне мой друг собрался переплыть реку на надувном матрасе, я всячески его отговаривал. Но он очень хотел проведать друга с онкологическим заболеванием, а в тот момент через пешеходный мост не пускали. Дело осложнялось еще тем, что он очень крупный мужчина, под два метра ростом и достаточно большого веса. Переплывал реку он на рассвете, прихватив с собой еще и какую-то еду. И так же на рассвете следующего дня вернулся обратно», — рассказывает мне местный житель.

Дом Петра (имя изменено) находится на берегу. Он рассказывал, что в четырех километрах выше по течению россияне поставили понтон. Несколько раз его разбивала украинская артиллерия, но они возводили его заново. Для Петра этот понтон был единственной возможностью сообщения с другим берегом, где жила его мама. Однажды, сидя на берегу рядом с домом, он увидел два трупа российских солдат, плывущих по реке. После этого он больше не хочет купаться в Северском Донце.

В результате обстрелов все коммуникации в городе были разрушены, люди остались без света, газа и воды — такая ситуация там сохраняется до сих пор. Все, с кем я общался, говорили, что был период, когда приходилось брать воду для питья из реки. В городе есть колодец, но он не успевал наполняться. Сейчас люди набирают питьевую воду из двух источников, а хозяйственную все еще берут из Северского Донца. 

Вдоль реки до сих пор разбросано много неразорвавшихся снарядов и мин-«лепестков», поэтому к воде ходят только по проверенным тропам. После ожесточенных боев и сама река, и ее берега совершенно небезопасны — и к сожалению, это надолго.