истории

Рик и Морти вернулись! Первый эпизод нового — уже шестого — сезона напомнил, за что мы полюбили этот мультсериал

Источник: Meduza

4 сентября Cartoon Network начал транслировать шестой сезон фантастического мультсериала для взрослых «Рик и Морти». В России его можно посмотреть только нелегально. Новая серия называется Solaricks, и перекличка с «Солярисом» — книгой Станислава Лема и ее экранизацией, снятой Андреем Тарковским, — не случайна: героям сериала тоже предстоит разобраться, способны ли они любить близких, если те «ненастоящие». По просьбе «Медузы» журналист Антон Хитров рассказывает, почему Solaricks — достойное продолжение шоу.

Год назад мы оставили гениального ученого и его внука-подростка в очень затруднительном положении: затерянными в космосе на последнем уцелевшем модуле межзвездной станции, которую в порыве мести уничтожил злой двойник Морти. Неровный пятый сезон заставлял переживать за сценаристов Дэна Хармона и Джастина Ройланда не меньше, чем за героев: выдержат ли они планку самого изобретательного мультсериала для взрослых — или шоу превратится в каталог необязательных зарисовок на тему поп-культуры? Судя по премьерному эпизоду, остроумно развивающему важнейшую тему сериала, проект еще рано списывать со счетов.

Дрейфуя в открытом космосе без топлива и с неисправной портальной пушкой, Рик Санчес жалуется, как тривиальны его страдания: ведь у Железного человека Тони Старка были точно такие же проблемы в начале четвертых «Мстителей». Эта первая в новом сезоне шутка исчерпывающе объясняет, что такое «Рик и Морти».

Фанаты Marvel помнят, что последняя картина о Мстителях постоянно ссылалась на трилогию Роберта Земекиса «Назад в будущее», чтобы разъяснить публике правила путешествий во времени. Рик видел «Мстители: Финал», значит, фильмы про Дока Брауна и Марти Макфлая в его вселенной тоже существуют (если, конечно, там показывали знакомую нам версию «Мстителей», а не какую-нибудь альтернативную). Выходит, у заглавных героев сериала, задуманных как пародия на классический сайфай-дуэт 1980-х, был как минимум шанс убедиться в собственной вторичности.

Что касается Земекиса, он тоже методично заимствовал у предшественников и совсем этого не стеснялся: достаточно вспомнить, как, попав на Дикий Запад — номинально на настоящий, но по сути, конечно, на тот, который мы знаем по кино, — Марти берет псевдоним в честь звезды вестернов Клинта Иствуда. В свою очередь, фильмы, прославившие Иствуда, такие как «Хороший, плохой, злой» Серджо Леоне, — это не классические голливудские вестерны, а европейские фантазии на тему Дикого Запада (кинокритики прозвали этот жанр спагетти-вестерном). 

В общем, «Рик и Морти», как и любое произведение современной поп-культуры, — продукт даже не вторичной, а по меньшей мере четвертичной переработки. Более того, это даже не единственный проект, который сделал неоригинальность своей главной темой. Зато единственный, которому удается так интересно с ней работать.

📄 Дорогие читатели! Теперь вы можете скачать PDF-версию любой статьи «Медузы». Файл можно отправить в мессенджере или по электронной почте своим близким — особенно тем, кто не умеет пользоваться VPN или у кого явно нет нашего приложения. А можно распечатать и показать тем, кто вообще не пользуется интернетом. Подробнее об этом тут.

Вот уже шестой сезон шоураннеры Хармон и Ройланд исследуют две связанные оппозиции: оригинал — копия и заурядное — незаурядное. Главные герои, Смиты, под стать фамилии — ничем не примечательная семья из американского пригорода, типичные персонажи ситкома. Исключение составляет их патриарх, ученый Рик Санчес — гений, способный в одиночку свергнуть галактическое правительство и обмануть саму смерть. Вот только в мультивселенной у него бесчисленное множество двойников. А поскольку Рик умеет путешествовать по параллельным измерениям, он знает, что не уникален. Что бы ни происходило с ним, его близкими и даже с его планетой, это совершенно не важно — ведь у всего есть бесконечные копии в бесконечных мирах. Так, по крайней мере, рассуждает сам ученый. 

В заключительной серии пятого сезона мы выяснили, что настоящая дочь «нашего» Рика погибла вместе с матерью много лет назад, а знакомая нам героиня — всего лишь ее альтернативная версия. Нам давно намекали, что циничным алкоголиком ученого сделало горе, но к разгадке подвели только теперь. Предыстория персонажа оказалась довольно банальной, но, если подумать, именно такой она и должна быть. Ведь, учитывая все, что мы знаем о Рике, его трагедия — не в потере семьи, а в осознании того, как мало значит эта потеря в мультивселенских масштабах.

В то же время сериал настойчиво доказывает нам: важное и ценное не всегда значит единственное и неповторимое. Скажем, под капотом летающей тарелки у Рика спрятана миниатюрная вселенная, все назначение которой — питать его корабль энергией. А где-то в ней — такой же высокомерный ученый, который тоже создал мини-вселенную. Так вот, даже в этой дважды производной вселенной живут разумные существа с надеждами и мечтами. Другой пример — «семьи-обманки», синтетические копии Смитов, построенные Риком, чтобы сбить с толку возможных врагов. Роботы-Рики, сотворенные ученым по своему образу и подобию, естественно, стали делать собственные «обманки» — и так по цепочке. В результате сценаристы заставляют нас сочувствовать копиям копий.

В дебютном эпизоде шестого сезона семья Смит учится тому же самому — не делать разницы между «настоящим» и «мнимым». Из-за ошибки Рика героев раскидывает по родным измерениям: почти все они — сюрприз — из разных миров (а кое-кто, возможно, клон). Но в конце концов это становится для них неважным — общий опыт оказывается важнее происхождения. Так новая серия подводит промежуточный итог всего сериала.

Хармон и Ройланд используют язык научной фантастики, чтобы популярно размышлять о собственном ремесле. Могут ли зрители полюбить персонажей, зная, что они списаны с других персонажей? Тронет ли их история, сделанная из хорошо знакомых деталей? Заслуживает ли пародия серьезного отношения? Поклонники «Рика и Морти» на все эти вопросы ответят да. Пускай сериал состоит из одних цитат, относить его нужно не к пост-, а к метамодернизму, ведь искренние чувства вроде привязанности, чем бы они ни были вызваны — по сути, его главная ценность.