«Холодные глаза» — дагестанский нуар, которому тесно в рамках жанра Ружья на стенах в детективе Ислама Ханипаева не стреляют, но читатель найдет в нем что-то куда более ценное

Литературный критик Галина Юзефович прочла роман молодого и амбициозного дагестанского автора Ислама Ханипаева «Холодные глаза», созданный по лекалам скандинавского нуара. По ее мнению, с точки зрения канонов жанра книгу вряд ли можно назвать удачей, однако главная ценность романа — объемное, красочное и далекое от стереотипов описание жизни современного Дагестана. Российскую современную прозу критикуют за «москвоцентричность» и боязнь локального колорита, и на этом фоне «Холодные глаза» выглядят, по мнению Юзефович, по-настоящему свежо и неординарно.

Ислам Ханипаев. Холодные глаза. М.: Альпина Проза, 2022

Начинающий махачкалинский журналист Арсен, выехав однажды зимой по пустяшному редакционному заданию в дагестанскую глушь, случайно оказывается на месте жуткого преступления: в горном селе в собственном доме жестоко убиты местный богатей и три его юные дочери. Арсена просят помочь следствию — штатный полицейский фотограф не может прорваться из соседнего города сквозь снежные заносы, а у героя с собой вся необходимая аппаратура. С этой обманчиво невинной точки стартует поиск убийцы, в котором Арсену предстоит сыграть ключевую и, увы, весьма неоднозначную роль.

Азартная игра в расследование (конечно же, герой перечитал все детективные романы в мире и теперь рвется применить книжную премудрость на практике) по мере умножения трупов, загадок и роковых ошибок перерастает в тяжелую многолетнюю обсессию. Из самоуверенного розовощекого юнца с недурными брачными перспективами Арсен понемногу трансформируется в преждевременно постаревшего одинокого невротика, параноидально помешанного на работе, страдающего невралгией, бессонницей и паническими атаками. И даже долгожданная разгадка, путь к которой растянется на долгие семь лет, не принесет герою желанного облегчения — слишком уж высока будет цена запоздавшей правды. 

Жанровый канон, на который, очевидно, ориентировался молодой писатель из Махачкалы Ислам Ханипаев, — это скандинавский нуар. Все обязательные его приметы — убийца с непростой биографией и застарелой раной в душе, сумрачный и неизменно зловещий горный пейзаж, нарочито зверские убийства и, наконец, постепенно скатывающийся в болезненный психоз сыщик — присутствуют тут на манер своеобразного бинго: хоть крестики проставляй.

Скажем честно: до лучших образцов жанра «Холодные глаза» недотягивают сразу по многим параметрам. С восточной деликатностью задергивая занавес на самых душераздирающих сценах насилия (слабина, которой никогда не дал бы какой-нибудь Ю Несбе) и внезапно подпуская юмора в моментах, задуманных как сугубо драматические, Ислам Ханипаев не позволяет ужасу и напряжению сгуститься до нужной консистенции.

Слишком долго удерживая реального убийцу вне круга подозреваемых, Ханипаев позволяет читателю забыть о нем настолько, что развязка кажется одновременно и непонятной, и разочаровывающей. Щедрой рукой разбрасывая по тексту ключи и намеки (дневник погибшей девочки, странная фотография ее старшей сестры, потерянный нож, таинственный подземный ход), Ханипаев вовсе не торопится их собирать — как результат, множество любовно развешанных по стенам ружей не просто не стреляют, но оказываются нарисованными. Ну и наконец, ближе к финалу Ханипаев, похоже, совсем выдыхается, теряет темп и не столько завершает, сколько волевым усилием сворачивает роман, наспех обрубая при этом самые перспективные сюжетные линии и оставляя за бортом самых многообещающих героев. 

Словом, если бы «Холодные глаза» были просто умеренно успешной попыткой привить скандинавский нуар к древу отечественной словесности, говорить о нем, в общем, не стоило бы. Однако помимо жанровой составляющей в романе есть слой куда более ценный и куда менее очевидный (в том числе, возможно, и для самого автора) — а именно локальный, дагестанский. 

Дагестан — одна из наименее понятных для среднероссийского обывателя республик в составе страны, и Ислам Ханипаев становится идеальным проводником в этот закрытый и окутанный предрассудками мир. Что такое дагестанский ислам, как он интегрирован в жизнь городского среднего класса, какие ограничения накладывает и какие преимущества дает? Как устроена жизнь дагестанской женщины (спойлер: не так, как кажется)? В чем специфика горной деревни? Какой след в Дагестане оставила вторая чеченская война? Что значит для республики русский язык? Ханипаев явно не примеряет на себя роль дагестанского Вергилия и уж точно не стремится кого-то целенаправленно просвещать и образовывать, однако образ Дагестана, складывающийся в результате прочтения «Холодных глаз», гораздо объемнее, красочнее и убедительнее того, который можно сформировать на основании новостей и расхожих стереотипов. 

Одна из главных проблем современной российской прозы — ее языковая, тематическая и культурная нейтральность, сглаженность. Авторов с яркой региональной или национальной идентичностью в нашей поликультурной и многонациональной стране поразительно мало: пожалуй, на память приходят только уральцы Алексей Сальников и Алексей Иванов да уроженец Татарстана Шамиль Идиатуллин. В подавляющем большинстве выходящих сегодня книг местом действия является либо Москва, либо условный «большой российский город», а языком повествования — усредненный и стандартизированный «русский литературный» с намеренно затертыми локальными особенностями. На этом однородном и предельно выровненном фоне Ислам Ханипаев с обаятельным акцентом в безупречно правильной русской речи, с его рефлексивным, зорким и абсолютно чуждым экзотизации вниманием к реалиям родного Дагестана смотрится по-настоящему свежо и неординарно.

Осталось только освободиться от заведомо тесного жанрового корсета (ну какой, в самом деле, норвежский нуар в Кавказских горах) — и можно будет уверенно говорить о появлении в русскоязычной литературе нового, яркого и ясного, подлинно самобытного голоса.