истории

В Москве за распространение «фейков» о войне арестовали бывшего капитана МВД Сергея Клокова «Медуза» поговорила с его адвокатом, матерью и женой

Источник: Meduza

18 марта Пресненский районный суд в Москве на два месяца отправил в следственный изолятор за распространение «фейков» бывшего капитана внутренней службы МВД Сергея Клокова. Про него известно, что он родом из украинского Ирпеня, пригорода Киева, где с первых дней войны идут бои, нет электричества, газа и связи. Клоков был задержан после того, как осудил действия российских войск в Украине в личном телефонном звонке. Это дело стало седьмым по новой статье УК с момента принятия соответствующего закона в начале марта. Сейчас Сергею Клокову грозит от пяти до десяти лет лишения свободы. «Медуза» узнала подробности этого дела на данный момент.

Следственный комитет завел уголовное дело по новой статье о фейках против 37-летнего капитана внутренней службы МВД Сергея Клокова. По версии следствия, Клоков распространял «недостоверную информацию о действиях российских военных» с помощью телефонных звонков. 16 марта у него дома прошел обыск, самого Сергея, судя по документам, задержали в 3 часа утра 17 марта.

«Было 11 часов вечера, мы готовились ко сну, дети уже спали. Позвонила в дверь полиция — они показали удостоверения и сказали, что [должны провести] у нас обыск. Его проводили до 4 утра, потом поехали на нашу дачу, но так ничего и не нашли. Что они искали — непонятно. Сын никогда нигде не выступал, он просто высказал друзьям свое мнение», — вспоминает мать Сергея Людмила Клокова.

После обыска у матери и жены Клокова забрали телефоны и все банковские карты, на которые они получали зарплату и пособие на детей. По словам Людмилы, в день обыска сына вызвали на работу: когда приходила полиция, дома его не было. Женщина предполагает, что его задержали по дороге с работы.

«Я не знаю, где и как его задержали, но у машины было разбито переднее стекло, куртка [Сергея] был порвана, я это видела уже на суде», — рассказывает Людмила «Медузе».

Семья Сергея Клокова родом из Украины. Он учился в школе в Ирпене — маленьком городе рядом с Киевом, в котором последний месяц разворачивается гуманитарная катастрофа: на улицах идут бои, нет электричества, газа и связи, а единственный способ эвакуироваться — пешком, под обстрелами, через разрушенный авиаударами мост. В стране у него остались друзья детства.

Когда началась война, его отец находился в Киеве, но ему удалось эвакуироваться в Германию. Происходящее в Украине Клоков обсуждал со своими друзьями по телефону — он высказывался против действий российских войск. У Сергея, по словам его матери и жены, нет аккаунтов в соцсетях, он не высказывал публично свое мнение о «спецоперации» и не распространял вообще никакую информацию о российской армии. Его супруга Татьяна предполагает, что он обсуждал происходящее в Украине с коллегами.

«Наверное, там ляпнул что-нибудь, что его так быстро задержали. Он говорил, что он против этой спецоперации, говорил, зачем лить кровь, если можно договориться. Говорил, что плохо, что гибнут люди с обеих сторон», — рассказывает Татьяна. Она не может ни встретиться с мужем, ни передать ему необходимые вещи. «Никто ничего не знает, даже адвокат», — говорит она «Медузе».

Первое судебное заседание состоялось 18 марта. Клокову выдвинули обвинения по пунктам «а», «б» и «д» части 2 статьи 207.3 УК.РФ. По словам Людмилы Клоковой, суд был назначен на 15:00, однако заседание началось гораздо позже, в 18:00. В связи с тем, что Клоков работал в МВД, суд заключил его под стражу до 16 мая. За юридической помощью Людмила Клокова обратилась к адвокату Даниилу Берману.

В разговоре с «Медузой» Берман отметил, что уже успел обжаловать меру пресечения: 21 марта он направил жалобу по почте. В Пресненском районном суде адвокату удалось ознакомиться с материалами дела.

«К материалам дела я был допущен по [адвокатскому] ордеру, никаких проблем у меня с этим не возникло. До этого я позвонил следователю [Альбине] Брагинской, которая отказалась брать ордер у меня из рук — сказала, что я должен передать его через главное управление Следственного комитета. Так я и сделал», — пояснил адвоката.

Несмотря на наличие ордера, на встречу с подзащитным Бермана так и не пустили. В следственном изоляторе ему сообщили, что Сергей Клоков якобы отказался от его юридической помощи и пользуется услугами адвоката Владимира Макарова. Как к этому делу подключился Макаров, неизвестно.

«Никакого отказа [Сергея Клокова от своих услуг] я не видел. Он не был заверен в моем присутствии, как это должно быть по закону. При этом пройти [в СИЗО к Сергею Клокову] я не смог. Сейчас я в подвешенном состоянии, меня не допускают к нему, а сами, возможно, проводят какие-то следственные действия», — поясняет Берман.

По словам адвоката, в материалах дела есть ордер, в котором написано, что адвокат Макаров оказывает юридические услуги Клокову по соглашению. Однако из материалов дела следует, что Клоков был задержан в 3 часа ночи 17 марта, а первый допрос состоялся в 10 утра — на нем уже присутствовал Макаров.

«В связи с этим я задаю риторический вопрос: каким образом адвокат Макаров оказался в Следственном комитете и там заключил соглашение? В таком случае [когда у обвиняемого на момент задержания нет собственного адвоката], как правило, используется адвокат по назначению. Следователь нажимает на кнопку в специальной программе, а она рандомно ему выхватывает адвоката», — объясняет Берман. По его мнению, следствие решило обойти систему, чтобы подключить к делу удобного для себя адвоката. Сам Макаров комментировать ситуацию «Медузе» отказался.

По словам Бермана, Следственный комитет считает, что в разговорах Сергея Клокова с друзьями присутствует какая-то недостоверная информация о действиях вооруженных сил в ходе выполнения «спецоперации» в Украине. Он подчеркивает, что Клоков высказал свое частное мнение в телефонном разговоре — с правовой точки зрения обвинять его в распространении фейков неграмотно, некомпетентно и абсурдно, так как его слова не являются частью публичного высказывания. Однако следствие утверждает, что это было «групповое преступление по мотивам ненависти к русскому народу». Сейчас Клокову грозит от пяти до десяти лет лишения свободы.

«Пока у меня план один — добиваться встречи с моим подзащитным. Пока он мне в глаза не скажет, что он от моей юридической помощи отказывается, я обязан его защищать. У меня есть поручение от его матери — это даже не правозащитная организация. Сейчас я сомневаюсь, что он от меня отказался. Но даже если имел место отказ, возможно он был произведен в результате психологического или физического давления. Поэтому я буду добиваться встречи с ним лично для выяснения всех обстоятельств», — заключает Берман.