истории

«Какое отношение к русским? Никакое. Это изгои на тысячу лет» Сумская область Украины уже почти месяц обороняется от российской армии — хотя находится прямо на границе. Ее глава Дмитрий Живицкий рассказал «Медузе», как ей это удается

Источник: Meduza

Сумская область Украины граничит сразу с несколькими российскими областями — с Курской, Брянской и Белгородской — и лежит на пути российской армии по направлению к Киеву. В ночь на 24 февраля границу Сум прорвали российские танковые колонны. Но и спустя 27 дней российская армия не контролирует регион полностью. Глава Сумской области Дмитрий Живицкий рассказал «Медузе», как началось российское вторжение и как местным властям удается сохранять контроль над регионом.

— Как вы узнали о вторжении?

— Я спал. Накануне вечером у нас было селекторное совещание с офисом президента [Владимира Зеленского], где говорили об угрозе вторжения, обсуждали сценарии. Лег после полуночи, а в 04:20 меня разбудил звонок из приграничного села: «Началось».

Я выглянул в окно, и мне показалось, будто солнце вышло на два часа раньше. Весь горизонт был красный от взрывов, стреляли по нашим мирным селам. У Сумской области самая длинная протяженность границы с Россией, 563 километра, и по всей границе пошло наступление.

Сперва били «Грады», потом пошла техника в сторону Киева. Заполонили все дороги, взяли в плен пограничников, мирных жителей. Пошла тяжелая артиллерия, танки.

— Вы верили, что такое может случиться?

— До последнего не верил. Даже когда руководители разных стран говорили о таком риске, думал, что максимум может быть обострение на Донбассе.

— Кто-то встречал россиян «с цветами»?

— Сумская область — это стопроцентно проукраинский регион. А война показала, что даже те населенные пункты, где у нас были сомнения, оказались лояльны Украине. Более того, до сих пор со стороны приграничных территорий России мы получаем информацию о самолетах. То есть даже граждане России на приграничной территории нам помогают.

— Что вы делали после того, как узнали о вторжении?

— Мы заранее договорились, что все руководители подразделений, все мои заместители сразу же прибывают на работу. Каждый взял «тревожный рюкзак» и приехал, к шести утра уже все были. 

— С тех пор вы спали мало, как понимаю?

— Это все как один день, который начался в четыре утра 24 февраля и продолжается. Спим по три-четыре часа, по очереди. Сон — это недопустимая роскошь, объем задач и уровень ответственности запредельный. У нас миллион сто тысяч жителей в области, мы за всех отвечаем. Практический каждый день в моей команде кто-то теряет сознание от усталости. А давление у людей такое, что врачи говорят, с таким давлением не живут.

— Вы по специальности инженер, не военный. Как чувствуете себя в новой роли?

— Я в своей жизни принципиально отрицал войну. Когда учился в университете, не был на военной кафедре. По состоянию здоровья был отправлен в запас. Был уверен, что в моей жизни война не может случиться. Да и почти вся наша команда — люди мирных профессий. Только один мой зам Вячеслав Печененко — полковник, боевой офицер, руководил областной полицией и командовал батальоном. 

— Какую часть области вы контролируете?

— В процентах оценить тяжело. У нас есть несколько приграничных городов в оккупации, многие дороги и трассы контролируются российскими военными. Но мы их «встречаем»: на дорогах, на трассах, на местах ночлега по ним работает наша артиллерия, беспилотники «Байрактары». 

Последние недели они выбрали новую тактику: останавливаются между жилыми домами, вблизи предприятий, чтобы по ним не били. Доходит до того, что выводят мирных жителей на улицы и заставляют их ночевать рядом с военной техникой. А у нас сейчас температура ночью минусовая.

Еще они грабят магазины, дома, забирают еду, ищут алкоголь. Ведут себя как террористы — расстреливают мирных жителей.

Несколько дней назад расстреляли автомобиль сельских предпринимателей, которые доставляли хлеб. Убили мужчину и ранили женщину, людям под 70 лет. Я общался с раненой женщиной, она была в тяжелом состоянии в больнице и не знала, что ее муж погиб. Она рассказала, что российские военные знали их график. То есть они знали график развозки хлеба и стреляли. Позже эта женщина умерла, не смогли достать одну из пуль.

Это чистый геноцид, повторение Голодомора. Лишают людей еды, воды, выгоняют ночью на мороз. На улицах много расстрелянных легковых авто, много убитых мирных жителей, много пропавших без вести.

В городе Тростянец, где живут около 20 тысяч человек и который мы не контролируем, разграбили станцию медицинской помощи: забрали автомобили, разгромили склад с медикаментами. Расстреляли автомобили ритуальных служб. На улицах по несколько дней там лежат трупы как местных, так и российских военных — их нет возможности похоронить из-за обстрелов. Местные жители под пулями пытаются их забрать и похоронить. Людей хоронят на огородах, в частном секторе. Орки не пускают их даже на кладбище.

— Кто контролирует города?

— Почти все города контролируем мы, но некоторые населенные пункты и дороги контролируют россияне. Города они взяли в кольцо, установили блокпосты. Проехать через них проблематично, но мы поставляем еду, лекарство, топливо. 

— Был момент, когда россияне вошли в Сумы?

— Да, эти фашисты зашли в Сумы, но мы их выбили. Как теперь понимаем из документов, которые нашли в захваченных танках и автомобилях, они планировали пройти область маршем и через пять дней быть в Киеве. То есть мы должны были оказаться в глубоком тылу, а не под обстрелами.

— Сколько гражданских погибло? 

— Трудно оценить. Мы не можем даже обнаружить тела погибших, в зоне боев нет связи.

У нас больше данных по повреждениям. Разгромлена Ахтырка, где более 45 тысяч жителей, вся в руинах. На улицах воронки 10-метровой глубины от 500-килограммовых бомб. Уничтожены дома, предприятия, тысячи тонн земли подняты взрывами. В городе нет воды, света, отопления, бомбят жилые кварталы. Когда нет стрельбы, служба по чрезвычайным ситуациям пытается разгребать завалы. Газовики, электрики, тепловики, коммунальщики — сейчас они все работают с огромной самоотдачей, рискуют жизнями.

Бомбят и критическую инфраструктуру. Неделю назад разбомбили Ахтырскую ТЭЦ, которая генерировала электроэнергию для всего города. Разгромлена электроподстанция в Лебедине, где почти 25 тысяч жителей. Разгромлена котельная в Сумах, где 265 тысяч населения. Перебиты линии электропередач, интернета, из-за этого перебои со связью. 

— Россияне официально говорят, что срочников на войну не отправляют. Есть среди россиян срочники?

— Очень много среди погибших — мы это видим по документам, которые находим в одежде. Меня вообще удивляет отношение россиян к своим погибшим. Они не пытаются даже забирать трупы своих военных, бросают раненых. Даже там, где населенный пункт контролируют россияне и где есть погибшие, они их не хоронят. Просто оставляют на улицах. Это нечеловеческое отношение к людям в принципе, не только к украинцам. 

У нас сейчас есть проблемы с тем количеством российских трупов, которые мы поначалу собирали в морги. Для них уже нет места, а вагоны-рефрижераторы мы не можем подогнать, так как русские разбомбили железнодорожные пути в области в первый же день.

— Есть ли пленные? Сколько?

— Около ста пленных. Все они официально зарегистрированы, открыты уголовные производства. Каждый день ребята из территориальной обороны берут россиян в плен, некоторые сдаются сами. Был случай на второй неделе войны, когда колонна военной техники ушла из Украины самостоятельно. Их командир провел переговоры с нашими военными. Сказал, что понимает, что его посадят или расстреляют, но он так воевать не может. Солдаты его отказались воевать. Подняли стволы своих танков вверх, развернулись и ушли.

Кстати, они удерживали шестерых наших. Мы их обменяли на одного российского сержанта, который в военном плане ценности не представлял, но имел какого-то высокого родственника в Москве. Со слов переговорщиков мы поняли, что цена вопроса их не интересовала, что они хотели забрать конкретно этого человека.

— Все же был критический момент, когда вы открыто обратились к главнокомандующему с призывом выслать вам артиллерию, беспилотники. Что это было?

— На тот момент (1 марта, — прим. «Медузы») в области были только незначительные подразделения пограничников, Нацгвардии и теробороны. Наши ребята из теробороны крутые, мы даже шутим, что это наш блок НАТО — это Наша ******** (афигенная, — прим. «Медузы») Территориальная Оборона. Но это не артиллерия и не ударные беспилотники.

Поскольку мы не ожидали открытого вторжения, а ожидали максимум обострения ситуации со стороны псевдореспублик на Донбассе, наши основные войска были там. 

В первые дни с оккупантами сражались простые ребята. В Ахтырке их встретила местная тероборона, у которой тяжелее автоматов и коктейлей Молотова ничего не было. И они жгли российскую технику. 

Уличные бои за Ахтырку шли три дня, русские пытались взять этот старый казацкий город и не взяли. У нас славные традиции. В XVII веке украинцы с крымскими татарами уже разбивали превосходящее по численности и по вооружению российское войско в битве при Конотопе. Сейчас история повторяется.

— Российские государственные СМИ пишут, что мэр Сум грозил расстреливать местных жителей, которые будут выходить по «зеленым коридорам» из города в Россию. Было также сообщение, что, цитирую, «украинские нацисты стреляли по общежитию, где живут индийские студенты». Вы это можете как-то прокомментировать?

— Это фейки того же уровня, что за украинцев воюют марсиане. Нужно ли такие вещи разоблачать? Не думаю.

В городе Сумы училось более двух тысяч иностранных студентов из более 50 стран мира. И они учились у нас потому, что Украина, и в том числе город Сумы, очень толерантны. Мы с уважением относимся ко всем национальностям, ко всем меньшинствам.

У нас на территории университета есть центры культуры — и индийской, и китайской. У нас учатся и малайзийцы. Все это десятки лет происходит. Количество студентов только растет с каждым годом. Им тут нравится, им тут комфортно, к ним хорошо относятся. Поэтому такие заявления — это просто невозможно. 

Но в самом деле были попытки россиян вывезти китайских студентов из Сум в Россию, чтобы провести там пропагандистские мероприятия. Вывозили так обманом или насильно в Россию, для телекамер.

То же самое по гуманитарной помощи. Возили под камеры российских телеканалов гумпомощь по приграничным селам, делали картинку. Сами бомбили, сами помогали. Это пропагандистская машина, которая генерирует фейки каждый день. 

Сегодня смотрел постановочное видео, будто бы украинские дедушка с бабушкой с распростертыми объятиями встречают кадыровцев. Для нас это выглядит дико и бредово, а в России в это люди верят!

— Работают ли «зеленые коридоры»?

— «Гуманитарные коридоры» работают. Украинские и российские переговорщики договорились, и мы за это благодарны членам нашего правительства и президенту. Договоренности позволяют вывезти людей из-под бомбежек. Это прежде всего женщины с детьми, беременные, дети до 18 лет, люди старшего возраста, люди с инвалидностью. Это те, кто не может по несколько раз в день бегать в подвалы и бомбоубежища во время воздушных тревог.

Из области на сегодня эвакуированы около 80 тысяч человек. Это только те люди, которые выехали по «зеленым коридорам». Многие выехали сами, когда еще была такая возможность. Кто-то выходит лесами-полями. Этот процесс не прекращается.

По этим коридорам не только вывозятся люди, по ним же в осажденные города мы везем продукты, лекарства, предметы гигиены и так далее. Сейчас нам помогает вся Украина, помогает вся Европа, Америка, другие страны. Товары приходят морем, сперва в Польшу или Словакию, оттуда через границу в Украину и по «гуманитарным коридорам» на места. Пару раз были провокации со стороны россиян, но, в отличие от других регионов, у нас обошлось без жертв.

— Мы сейчас с вами говорим на русском. Вы приграничная область, много связей. Какими были раньше отношения с россиянами?

— До 2014 года 70% экспорта продуктов и товаров Сумской области шли в Российскую Федерацию. Это и машиностроение, и продукты питания, практически вся молочная продукция. Вся Россия гонялась за нашими сырами из Шостки, за нашей молочкой.

У нас были нормальные отношения. Есть села, где одна сторона улицы в Украине, а другая — в России. Где участок у людей на границе: дом в Украине, а летняя кухня в России. И люди всегда свободно ходили через границу. 

А в 2014 году после захвата Крыма наступило не то что охлаждение… Осознание, что Россия не изменилась. Что какой она была все прошлые годы, когда искусственный голод был в 30-е, когда выкашивали украинцев. Да по сути все 70 лет в Союзе Украина была под российской оккупацией. И что все, что наши дедушки и бабушки нам рассказывали про Голодомор, не поменялось. Это не вражда. Это не ненависть — ненависть была в первые дни, когда начали бомбить жилые дома, когда в Ахтырке школу и садик накрыли «Градами»… Это просто невосприятие.

Люди 24 февраля еще ничего не знали, проснулись, повели детей в школу и садик — и тут начались обстрелы. В первый же день россияне убили двоих детей, потом еще трое в больнице умерли. А сейчас по всей Украине уже убиты более 100 детей. Поэтому какое может быть отношение к русским? Никакое. Я их не воспринимаю вообще. Это изгои на тысячу лет.

Я лично считаю, что каждый гражданин Российской Федерации виноват в смерти наших людей. Счет жертв идет уже на тысячи. Это невозможно простить. Каждый россиянин виноват. Кто действием, кто бездействием. Кто-то выборы фальсифицировал, вкидывал эти бюллетени. Я не могу их назвать жертвами пропаганды. Это просто страна потерянных людей, которые не могут мыслить, не могут анализировать.

— Почему, по вашему мнению, началась полномасштабная война?

— Развитие Украины в последние годы, я так понимаю, разозлило Россию. Россияне увидели, что Украина стала на путь будущего процветания. Началась «Большая стройка» (так называлась программа президента Зеленского по строительству дорог, — прим. «Медузы»), колоссальное развитие инфраструктуры. Люди занимались фермерством, выращивали пшеницу, кукурузу, подсолнухи, занимались машиностроением, частным малым бизнесом. 

Это все не давало спокойно жить российскому политическому руководству. Они понимали, что, видя этот контраст, со временем русские могли бы возмутиться, выступить против режима. И чтобы этого не случилось, чтобы удержаться у власти, им была нужна эта война. А российские граждане этому спокойно потакают и некоторые даже поддерживают. Поэтому я считаю виноватыми всех русских, не только политическое руководство. Каждого гражданина Российской Федерации.