истории

Тома Санкара называли «африканским Че Геварой» и «самым бедным президентом». Его убили 34 года назад — но судить подозреваемых начали только сейчас Рассказываем историю революционера

Источник: Meduza

В 1987 году был убит президент Буркина-Фасо Тома Санкара, которого многие называли «африканским Че Геварой». Однако суд над предполагаемыми убийцами начался только сейчас. Среди подозреваемых — соратник Санкара, занявший президентское кресло сразу после убийства и правивший 27 лет. «Медуза» рассказывает, как «самый бедный президент» Санкара смог реформировать свою страну — и почему для того, чтобы начать судебный процесс по делу о его убийстве, понадобилось целых 34 года.

15 октября 1987 года отряд вооруженных военных ворвался на виллу, где президент Буркина-Фасо Тома Санкара совещался с министрами. Глава государства едва успел выйти из переговорной, как его убили двумя выстрелами в голову.

В тот день кроме него погибли охранники и шоферы, приехавший с корреспонденцией полицейский мотоциклист, а также ближайшие соратники Санкара — их, как и президента, застрелили одного за другим на выходе из комнаты. Единственному выжившему, доверенному лицу президента Алуне Траоре, военные приказали лечь между телами. Траоре запомнил, как они разряжали обоймы в потолок, будто хотели инсценировать перестрелку, а затем увезли трупы и вымыли залитую кровью подъездную дорожку.  

Правление Санкара длилось всего четыре года. Но ему удалось проделать уникальную работу. В 1980-х десятки коррумпированных политиков, диктаторов-милитаристов и глав марионеточных правительств незаметно сменяли друг друга в бывших африканских колониях, которые формально обрели независимость, но в действительности по-прежнему зависели от европейского капитала. Санкара кардинально отличался от других лидеров и отношением к жизни, и взглядами на развитие государства. 

До работы он добирался сначала на велосипеде, а потом — когда министры убедили его, что это слишком несерьезно и опасно, — пересел на скромный Peugeot 205. Его официальная зарплата составляла 462 американских доллара в месяц. Улыбчивый молодой мужчина казался искренним и открытым, потому что ему действительно было нечего скрывать: никаких дорогих подарков и тайных вилл — только машина, холодильник, несколько велосипедов и парочка гитар.

Убийство Санкара потрясло его соотечественников, хоть и не стало сюрпризом: политика президента противоречила интересам многих влиятельных личностей внутри Буркина-Фасо и за ее пределами. Через несколько часов после его гибели ближайший соратник, министр Блэз Компаоре, опроверг информацию о своей причастности к преступлению, хотя устроившие расправу военные находились в его подчинении. А затем, воспользовавшись чрезвычайной ситуацией, он занял освободившуюся должность президента в тот же день и вскоре отменил все указы, принятые при Санкара.

Компаоре руководил страной до октября 2014-го — тогда он попытался в очередной раз переписать Конституцию, чтобы задержаться у власти еще на пять лет. Наглость политика спровоцировала народное восстание: люди ворвались на территорию Национальной ассамблеи и сорвали заседание, на котором должны были принять соответствующие поправки. На следующий день президент объявил, что открыт для переговоров и готов мирно уступить должность. В 2015-м — после нескольких исполняющих обязанности — новым главой государства стал бывший премьер-министр Рок Каборе, а Компаоре сбежал в соседний Кот-дʼИвуар.

Однако в октябре 2021 года его все-таки призвали к ответственности — власти Буркина-Фасо начали процесс над экс-президентом и его 13 предполагаемыми сообщниками по подозрению в организации убийства Санкара. Однако Компаоре судят заочно: Кот-дʼИвуар отклонил прошение об экстрадиции.

Верхняя Вольта без ракет

Вышедшая из-под контроля Франции в 1960 году Республика Верхняя Вольта (так раньше именовалась Буркина-Фасо) прозябала в нищете больше 20 лет. Несмотря на формально закрепленное всеобщее избирательное право, правители сменялись не в ходе голосования, а в результате переворотов. Влияние бывших колонистов сохранялось: армия получала вооружение и инструкторов из Парижа, французские банки предоставляли подсадным африканцам на «троне» огромные кредиты. Иностранный капитал обеспечивал роскошную жизнь элиты, но расплачиваться за ссуды приходилось обычному населению. 

Неравноправные экономические, военные и политические отношения превратили молодое государство в придаток европейских стран и корпораций. Договоры о гуманитарной помощи населению помогали в краткосрочной перспективе, но в долгосрочной — усугубляли бедность и загоняли глубже в долговую яму.

Чтобы расплачиваться за поставки товаров и материалов, правительству приходилось брать займы. Из-за дефицита рабочих мест граждане практически лишались возможности обеспечивать семьи. В стране без собственного производства, которая во всем полагалась на французских благодетелей, о новых вакансиях оставалось только мечтать. При этом коррумпированные чиновники рассекали по улицам столицы Уагадугу на роскошных автомобилях. 

Именно против такого режима и статуса страны «четвертого мира» выступил Тома Санкара. Будущий президент родился в 1949 году и был третьим из десяти детей. Родители рассчитывали, что сын станет священником, но тот выбрал карьеру военного. В 20 лет Тома отправился на обучение на Мадагаскар — в другую бывшую французскую колонию. По стечению обстоятельств именно в тот период на островах начались студенческие бунты, протесты и демонстрации против авторитарного режима президента Филибера Цирананы. Активная гражданская позиция мадагаскарцев произвела глубокое впечатление на Санкара.

Его радикальные левые взгляды окончательно сформировались под влиянием работ Маркса и Ленина, которыми Тома зачитывался с бо́льшим интересом, чем учебниками.

Несколько месяцев Санкара провел в парашютной школе в Париже. Интеллектуальная среда и атмосфера свободы еще сильнее убедили молодого офицера в том, что социалистическая революция более справедливый и подходящий путь развития, чем империализм и капитализм. Его вдохновила и история Кубы, которая под руководством Фиделя Кастро и Эрнесто Че Гевары освободилась от авторитарных режимов, отгородилась от американского влияния и взяла курс на самостоятельное развитие.

В 1974-м Санкара прославился на родине как один из героев вооруженного конфликта с Мали, но его известность объяснялась не только профессиональными навыками — военный оказался харизматичным оратором, талантливым музыкантом и страстным футболистом. В отличие от чиновников и высшего командования, он передвигался не на элитных иномарках, а на мотоцикле, жил не во дворце, а в маленьком доме. Выступал в джазовой группе, посвящал речи тяготам простых граждан — этим Тома заметно выделялся на фоне сослуживцев.

Власти оценили идеологический потенциал Санкара и раскрутили его, не подозревая о политических взглядах новой знаменитости. Благодаря популярности и за военные заслуги в конце 1970-х Санкара назначили руководителем Национального центра подготовки в городе По, где готовили солдат вооруженных формирований.

На очередных курсах по повышению квалификации офицерского состава в Марокко он познакомился с несколькими единомышленниками — в том числе с Блэзом Компаоре, который стал его преданным последователем. Подпольная организация Санкара и его товарищей, «Группа офицеров-коммунистов», планировала противостоять режиму президента и генерала Сангуле Ламизаны, но в начале 1980-х социалистов постигло разочарование. Предыдущего правителя удалось свергнуть (без кровопролития), но его сменил другой военный, руководивший переворотом, — Сайе Зербо. Он установил диктатуру и укрепил коррупционные схемы предшественника.

Сначала Санкара даже получил должность министра информации в новом правительстве, но быстро перешел на сторону оппозиции. За критику новой власти его несколько раз арестовывали, однако любовь соотечественников сделала его слишком влиятельной фигурой для более жестких репрессий.

Режим Зербо продержался всего два года — в результате очередного переворота президентом стал Жан-Батист Уэдраого, который продолжал действовать в интересах французских бизнесменов и африканских олигархов. Новый глава государства решил рискнуть и, чтобы успокоить поклонников обаятельного оппозиционера, назначил Санкара премьер-министром.

Однако формальная должность, обещание богатств и большая зарплата не успокоили Санкара. В новом качестве он встречался с кубинским революционером Фиделем Кастро, мозамбикским президентом, преданным последователем марксизма-ленинизма Саморой Машелом и главой Народного революционного правительства Гренады Морисом Бишопом.

Вскоре Санкара еще более открыто выступил против власти, призвал освободиться от европейского господства, обеспечить страну внутренними ресурсами — усилиями местных жителей. Активность Санкара настолько обеспокоила французское правительство, что весной 1983-го в Верхнюю Вольту прибыл сын президента Франсуа Миттерана, советник по делам Африки Жан-Кристоф Миттеран. Дипломат настойчиво призвал Уэдраого принять меры против опасного противника.

Санкара сняли с должности и поместили под домашний арест, но решение отстранить его от политической деятельности оказалось провальным: народ занял сторону опального политика, прошло даже несколько восстаний. Тома окончательно убедился, что сможет изменить ситуацию, только если сам придет к власти.

Пока Санкара находился под арестом, его соратник Компаоре подготовил и претворил в жизнь план по свержению действующего правительства. В начале августа 1983-го столичный гарнизон под его руководством отключил электричество во всем городе и захватил стратегически важные объекты. Почти полностью лишившийся поддержки Уэдраого не смог помешать бунтовщикам — Санкара освободили и назначили президентом Национального революционного комитета.

За следующие несколько дней он подавил контрпереворот правых офицеров и фактически возглавил государство. Граждане Верхней Вольты торжествовали: революция наконец предвещала реальные перемены, а их новый лидер оказался не просто очередным продажным оппортунистом.

Страна свободных людей

«Тот, кто тебя кормит, обычно навязывает тебе свою волю, — сказал Санкара в июле 1987-го на саммите Организации африканского единства. — Истоки нашего долга неразрывно связаны с истоками колониализма. Мы не можем выплатить этот долг, потому что не несем за него ответственности. Наоборот, другие находятся в долгу перед нами, и этот долг не погасить деньгами. Можно сказать, что это кровный долг».

С момента вступления в должность он отказывался от выплат Международного валютного фонда, поскольку считал, что через них его стране навязывают финансовое рабство.

Чтобы порвать связь между африканской и французской элитами, Санкара провел масштабную реформу государственного аппарата и полностью трансформировал систему управления Верхней Вольтой. Вместо офицерской верхушки, которая раньше решала политические вопросы любого уровня, новый президент запустил комитеты защиты революции — организации на местах, куда набирали служащих из населения, таким образом граждан вовлекали в управление страной. Недавние руководители предстали перед народными революционными трибуналами (в том числе и Сайе Зербо, которого приговорили к 15 годам тюрьмы).

Санкара исходил из того, что в стране уже есть все для безбедного существования — необходимо лишь запустить производство, нанять местных сотрудников и избавиться от очагов европейского влияния.

«Зачем мы покупаем у Франции яблоки, если у нас полно тропических фруктов?» — рассуждал президент во время очередного выступления по радио. В том же выступлении глава государства запретил импорт фруктов из Европы, чтобы стимулировать фермерские хозяйства и развитие природных богатств внутри страны.

Он национализировал землю и распределил ее между мелкими фермерами, стерев сохранявшиеся классовые различия между потомственными феодалами и нищими крестьянами. Конкуренты распространяли слухи о сумасшествии Санкара, посланники из Германии, Франции и США упрекали его в наивности, но несмотря на их сомнения, многие методы правителя-экспериментатора приносили реальные результаты. Объемы производства пшеницы увеличились с 1700 килограммов на гектар до 3800 — выдающийся показатель для пустынного региона, где засуха часто приводила к голоду.

Санкара не углублялся в экономическую теорию, но открыто описывал гражданам политические процессы, о которых те не догадывались. В 1987-м на встрече Организации африканского единства он призвал лидеров других стран отказаться от недальновидных займов: «Нам дают деньги те, кто когда-то колонизировал нас. В своей нынешней форме, которая остается проявлением империализма, долг — более хитрый способ завоевать Африку. Его функция — ограничить развитие и насадить иностранные правила, сделать нас финансовыми рабами, которые ничем не отличаются от обычных рабов».

Советник Санкара по внешней политике Фидель Киентега объяснил, как идеи одного человека повлияли на национальное сознание: «Он не диктовал волю людям и не принуждал их работать. Вместо этого он рассказал, как работают механизмы займов, и говорил, что они могут попросить его занять денег у неоколониалистов, а сами в это время лежать дома и отдыхать, но тогда их детям придется возвращать деньги с процентами. Правительство не сможет обеспечивать граждан образованием и медицинской помощью, потому что большая часть налогов пойдет на погашение долга. Люди восприняли его посыл и начали работать усерднее». 

Текстильная промышленность переживала бум благодаря стимуляции местных производителей хлопка. Если раньше необработанное волокно задешево отправляли во Францию, реформы Санкара позволили развиваться портным, ателье и фермерским хозяйствам. В стране даже прошло несколько модных показов, цель которых заключалась в том, чтобы показать — стильной, удобной и качественной может быть не только европейская одежда.

Президент хотел напомнить гражданам, что они не должны считать себя людьми второго сорта. С этой целью он устроил прославляющий африканское искусство и культуру кинофестиваль, куда пригласили журналистов из Европы и Советского Союза. Президент отдельно подчеркивал, насколько нелепо закупаться у французов шерстяными костюмами и удушающими галстуками, которые совсем не подходят для самого жаркого региона на планете.

Одновременно Санкара ограничил использование кондиционеров в правительственных учреждениях до трех месяцев в году, когда температура достигала максимума. Такие, на первый взгляд, незначительные ходы позволили значительно сократить потребление энергии и расходы. Засухи ежегодно оставляли страну без значительной части урожая — чтобы уменьшить влияние неблагоприятного климата, президент запустил национальную программу по высадке деревьев. Бесполезные пустоши собирались превратить в оазисы, подходящие и для комфортного существования, и для ведения хозяйства. В первый же год жители высадили 10 миллионов растений, причем иногда граждан мотивировали нестандартными методами: например, брак не считался легитимным, пока оба молодожена не посадят по дереву.

Одним из главных идеологических решений Санкара стало переименование государства в годовщину его прихода к власти. С 1984 года Верхняя Вольта превратилась в Буркина-Фасо — «Страну свободных людей» в переводе с местного наречия. Концепты освобождения от эксплуататоров, исправления ошибок прошлого и нового начала сплотили жителей и стали центральными для эпохи правления человека, которого прозвали «африканским Че Геварой».

Молодой президент полностью преобразовал жизнь соотечественников и в социальной сфере. В первый же год у власти он организовал массовую вакцинацию от полиомиелита, менингита и кори. Благодаря этому показатель смертности у детей опустился с 20 до 14%. Процент детей, которые регулярно посещали учебные заведения, вырос с 12 до 22%, причем Санкара мотивировал получать образование и мальчиков, и девочек. «Революция и освобождение женщин должны осуществляться одновременно, — рассуждал президент. — Мы говорим об эмансипации женщин не как об акте благотворительности и не как о проявлении сострадания. Женщины поддерживают другую часть небосвода».

Он одним из первых назначил женщин на важные посты в правительстве. Борьба с укрепившимся в массовом сознании неравенством полов стала одним из основных направлений внутренней политики Санкара. Президент призывал женщин устраиваться на работу, объявил проституцию и женское обрезание вне закона, организовал центры занятости для бывших секс-работниц. Программу социального развития возглавила Жозефина Уэдраого, под руководством которой бедные жители страны массово проходили обучение и становились мастерами-ремесленниками. На момент смены власти в 1983-м уровень грамотности в стране оценивался в 13%. За следующие четыре года он вырос до 73%.

В общении с европейскими лидерами Санкара поднимал неудобные темы и открыто говорил о том, что другие дипломатично игнорировали. На личной встрече он раскритиковал президента Франции Миттерана за лояльное отношение к лидеру ангольской вооруженной повстанческой группировки УНИТА Жонашу Савимби и южноафриканскому идеологу апартеида Питеру Боте: «Мы, буркинийцы, не можем понять, почему преступники и убийцы имеют право находиться в чистой и прекрасной Франции. Они пятнают эту землю своими кровавыми руками и ногами». 

Журналистов и обывателей на разных континентах шокировала такая откровенность: никто не ожидал, что политик из далекой и бедной страны может на равных дискутировать с лидером одного из передовых государств. В ответ Миттеран покровительственно похвалил африканского лидера за превосходный французский, но заявил, что тот «зашел слишком далеко». «Тома Санкара лишает нас сна, — добавил французский президент. — Он задает так много вопросов, что запутывает все вокруг. Он напоминает мне меня самого, когда я был молодым и энергичным идеалистом». 

В другой раз Санкара пригласил послов из США и СССР на символическую закладку первого кирпича новой больницы. Строительство планировалось в рамках национальной реформы здравоохранения. Когда иностранные дипломаты поучаствовали в церемонии, Санкара иронично объявил журналистам, что в Буркина-Фасо только что заложили фундамент новой стены, символизирующей разрядку в отношениях между противоборствующими режимами.

В октябре 1987-го в Буркина-Фасо прошла первая среди всех африканских стран конференция против апартеида. На ней Санкара рассказал, что долгое время пытался договориться с Всемирным банком о финансировании, чтобы завершить строительство железной дороги между Бенином и Кот-дʼИвуаром через Уагадугу. Когда прийти к соглашению не получилось, президент решил завершить проект без иностранной поддержки. С 1985-го по 1987-й волонтеры возвели 62 километра путей, пользуясь исключительно национальными ресурсами.

Личность президента вызывала не меньше интереса, чем его социальные реформы. Несмотря на положение главного человека в стране, он своим примером показывал соотечественникам, что простая жизнь на свои деньги лучше существования взаймы. Простых граждан шокировало, что их лидер запрещает развешивать свои портреты, демонстративно отказывается от предметов роскоши, а дорогие подарки передает в казну.

«Человеческие возможности безграничны, — уверял Санкара. — Посредственность и лень должны быть противны человеку. Человек и его бытие — это самое совершенное устройство, которое можно изобрести».

«Революционера можно убить, но убить идею не получится никогда»

Однако к масштабным преобразованиям президента скептически относились не только ушедшие в подполье оппоненты, но и представители интеллектуальной элиты: журналисты, политологи, противники коммунизма и социализма. Многие разделяли стремление Санкара к лучшей жизни, но считали, что он слишком торопится, на ходу уничтожая привычную реальность большинства граждан Буркина-Фасо. Четыре года — слишком короткий срок, чтобы полностью стереть культурные коды, которые формировались десятилетиями, и заменить их новым патриотическим самосознанием.

Многим не нравилось демонстративно бесстрастное отношение президента к близким родственникам. Санкара стремился показать, что глава государства и его семья ничем не отличаются от обычных граждан. Его родители жили в традиционной кирпичной хижине без изысков, мать с рассветом отправлялась на рынок, где торговала фруктами. Переживший нацистский плен отец президента Жозеф Санкара страдал от травмы, которую получил во время Второй мировой, но сын отказался отправлять его на лечение во Францию. Тома отказывался давать своей семье блага, которые не мог бы позволить себе любой буркиниец, но консерваторы и традиционалисты считали его позицию проявлением неуважения.

Напористый и энергичный Санкара реализовывал свои идеи стремительными темпами, не прислушивался к тем, кого они задевали, и не обращал внимания на возможные опасности. Он не соглашался, что реформы должны проходить более плавно: «Мы видим голодных, истощенных, безграмотных детей. Мы видим пустыню, которая надвигается на нас. 20 или 30 лет назад мы могли позволить себе постепенные реформы. Больше времени не осталось».

Народные революционные комитеты, которым он делегировал полномочия на местах, часто устраивали самосуд и не следовали идеалам всеобщего равенства и справедливости. «Он слишком поздно осознал ценность плюрализма и демократии, — считает профессор Университета Уагадугу Серж Теофиль Балима, занимавший при Санкара должность министра информации. — Ему хотелось дать власть народу, участникам комитетов, которые должны были дисциплинировать общество и сделать его более развитым в нравственном плане. Однако на самом деле они совершали преступления, которые подрывали авторитет президента».

Несмотря на благие намерения, патриотизм и полезные реформы, Санкара нельзя считать святым, как делают его сторонники и последователи. Журналист Жан-Клод Конго, который активно поддерживал социалистическую революцию в 1980-х, напоминает, что президент жестко угнетал оппозиционеров и не прислушивался к критике, а правительственные структуры при нем творили такой же произвол, как и во времена его предшественников.

Постепенно революция свелась к тому, что одни лозунги сменили другие, а присказка об ужасах капитализма превратилась в священную мантру. Подавление профсоюзов настроило против президента многих из тех, чье положение он пытался улучшить. Меньше чем через три года после прихода Национального совета революции к власти население Буркина-Фасо разделилось на всех уровнях. Все старания президента так и не привели страну к единству. 

В середине 1987-го правительство Санкара запустило антикоррупционный комитет, которому каждый высокопоставленный чиновник должен был отчитываться о доходах. Первым перед комиссией предстал сам президент: с красным беретом в руках он описал свое скромное имущество и документально подтвердил, что зарабатывает меньше жены, которая занимала важную должность в судоходной компании. Такое выступление было мощным идеологическим ходом — Санкара в очередной раз подчеркнул близость к народу.

Однако иностранная пресса высмеяла заседание за неправдоподобие и усомнилась в беспристрастности проверяющих: политиков опрашивал комитет, формированием которого занимались они сами. Постоянные проверки еще сильнее настроили против президента представителей элиты, которые распространяли слухи о лжи и лицемерии Санкара.

Возможно, именно переходящая в «охоту на ведьм» и репрессии борьба с коррупцией стала последней каплей — меньше чем через шесть месяцев «африканского Че Гевару» и министров из его ближнего круга застрелили, а бывший соратник Блэз Компаоре вычеркнул четыре последних года из жизни страны. Действовавшие, по мнению следствия, с его ведома военные вывезли 13 тел, включая самого Санкара, и похоронили их в безымянной могиле. В отчете о смерти президента написали, что он скончался от естественных причин.

Новый глава государства открыто заявил, что отказывается от революционных идей, и взял курс на восстановление финансовых отношений с Западом. Санкара объявили предателем и тираном, его жена и дети бежали за рубеж, Буркина-Фасо снова вошла в число клиентов Всемирного банка и Международного валютного фонда. Власти подписали соглашение об участии в европейских программах развития, от которых предыдущий президент настойчиво отказывался.

Действующее правительство разогнали, а уволенных в начале 1980-х министров восстановили. Страна откатилась во времена Верхней Вольты, как будто Санкара никогда не существовало. Погибший 37-летний президент остался символом светлого будущего, которое так и не наступило. «На самом деле он был не политиком или революционером, а миссионером, мессией, — считает бывший министр по делам крестьян Жан-Леонард Компаоре. — Он не был с нами внизу, его вдохновение нисходило сверху. Не из того повседневного мира, где находимся мы с вами».

«Че Гевара погиб от рук империалистов, — сказал Санкара незадолго до смерти. — Революционера можно убить, как любого отдельного человека, но убить идею не получится никогда».

* * *

В 1997 году, через десять лет после убийства мужа, вдова Санкара Мариам подала жалобу на бездействие властей, но Верховный суд всерьез занялся расследованием лишь 17 лет спустя, когда общественное недовольство вынудило Блэза Компаоре оставить должность и бежать за границу. Теперь его судят заочно вместе с бывшим начальником штаба генералом Жильбером Диендере, подписавшим свидетельство о смерти Санкара доктором Жан-Кристофом Дибре и начальником службы безопасности Компаоре Гиацинтом Кафандо, который командовал напавшим на президента отрядом. 

Некоторые буркинийцы относятся к запоздалому процессу над Компаоре и его окружением скептически. Даже если суд привлечет к ответственности непосредственных исполнителей, верхушку никогда не вычислят и не накажут. Однако для большинства жителей Буркина-Фасо, которые застали «африканского Че Гевару», суд имеет огромное символическое значение.

За 34 года после переворота убитый президент превратился для соотечественников в еще более культовую личность, чем при жизни: в его честь называют политические и общественные организации, а молодые буркинийцы посвящают ему статьи и исследования. Как подчеркнул один из студентов в Университете имени Санкара: «То, что он сделал, вдохновляет наше поколение».