истории

«Герда» — драма о танцовщице стриптиза и ее необычных снах Почти сказочная история с призом за актерскую работу дебютантке Анастасии Красовской

Источник: Meduza

В прокат выходит драма Натальи Кудряшовой «Герда». Главная героиня Лера днем учится на социолога, а вечером идет танцевать в клуб, где выступает под именем Герда. И там и там она наблюдает за безнадежным миром — и сама не знает, какой путь ей выбрать. Леру сыграла дебютантка — белорусская модель Анастасия Красовская, за эту роль она получила актерский приз на кинофестивале в Локарно. Кинокритик Антон Долин рассказывает о двойственности этой картины.

Судя по короткому описанию «Герды», перед нами вполне шаблонная социальная драма из тех, что в последние тридцать лет называют «чернухой». Студенка-социолог Лера живет с матерью, страдающей сомнамбулизмом, и зарабатывает на жизнь, танцуя по ночам в стриптиз-клубе под псевдонимом Герда. Однако фильм оказывается сложнее и интереснее своей сюжетной канвы, что и принесло ему отличные отзывы в прессе и приз за актерскую работу дебютантке, 22-летней модели из Минска Анастасии Красовской, на фестивале в Локарно.  

Постановщица и сценаристка Наталья Кудряшова, сама лауреатка актерской награды Венецианского фестиваля за «Человека, который удивил всех» и участница Берлинале со своим дебютом «Пионеры-герои», сложила свой необычный фильм из элементов как натуралистических, так и сюрреалистических. Не случайно мать главной героини (Юлия Марченко) фактически живет не просыпаясь. С ее сновидения и начинается «Герда»: женщина с девочкой едет на машине через лес, выходит, убегает куда-то в чащу, бросив дочь с незнакомцем. Бесконечно выпадает из реальности и Лера, наблюдающая в снах еще более причудливый ландшафт, будто страшную сказку, где время и пространство замедленно, зловеще и красиво — эти сцены, напоминающие «Антихриста» и «Меланхолию» Ларса фон Триера, снимались под водой.

Но эпизоды, перемежающие хронику будней, воспринимаются не только как тривиальный знак эскапизма, желания покинуть навсегда унылый быт и уродство провинциальной России. У героинь будто есть иное «я» — прекрасное, свободное, но запертое в оболочке тела. Освобождению и материализации невидимой сути, которая в фильме напрямую называется душой, и посвящена внутренняя — важнейшая — интрига «Герды». 

С этим связана неординарная оптика для показа стриптиза. Здесь это не эксплуатация героини зрителем-вуайером, как в голливудском кино 1980–1990-х, но и не социальный хоррор о том, как похотливые клиенты топчут честь и достоинство танцовщиц. Клуб здесь предстает как щемяще-невыполнимая мечта об иной, бесконечно красивой и недостижимой жизни, равно необходимой посетителям и артисткам, хоть грезит каждый из них о чем-то своем. Лера и здесь остается созданием, по сути, неземным — к которому не липнет грязь со стороны напарниц или мужчин. В кульминационном танце она — магическое существо из какой-то языческой мифологии, отрешенное от сиюминутного контекста. А заодно, конечно же, Герда из сказки Андерсена, одновременно холодная и способная растопить любой лед. И Снегурочка из пьесы Островского. 

«Герда», пожалуй, фильм не столько социальный, сколько социологический. Днями Лера ходит по обшарпанным квартирам, собирая для студенческой практики ответы (все вопросы в сценарии позаимствованы из подлинных анкет): почти никто из респондентов — растерянных, рассеянных, не уверенных ни в чем, — не в состоянии выбрать один из предложенных вариантов, о чем бы ни шла речь, от симпатий к президенту до желаемого прожиточного минимума. «Герда» — памятник эпохе тотальной неуверенности. Ведь и Лера не может решить, куда выйти из своего заколдованного леса. Она не знает, нужно ли ей вообще спасаться от своей двойной жизни и выбирать одно из двух имен и амплуа.

Точно так же зависают на перепутье и все остальные персонажи фильма, от отца Леры (Дариус Гумаускас) — сентиментального и вечно нетрезвого силовика, ушедшего из семьи, но постоянно возвращающегося, — до ее единственного друга Олега (Юра Борисов), прагматичного художника-атеиста и могильщика на местном кладбище. Есть ли между Олегом и Лерой что-то большее, чем дружба, не в состоянии понять не только зритель, но и они сами. 

Технически «Герда» сделана тоже на грани между поэтической притчей и суровым документом — это особенно видно в те моменты, когда камера Василия Григолюнаса ловит неземную девушку-бабочку на фоне нескончаемых панелек. Гнетущий саунд-дизайн не дает забыть о тревожном существовании иной жизни, которая всегда рядом, только руку протяни. В поисках ответа на вопрос, можно ли выйти из этого нескончаемого лабиринта, Наталья Кудряшова так же зависает в неуверенности, как герои ее фильма. И оставляет зрителя с этой паузой в финале, одновременно эффектном и двусмысленном.