истории

Ты не пограничник, ты — крабоничник Спецкор «Медузы» Андрей Перцев рассказывает, как камчатский краб попал в Баренцево море и почему местные жители его ненавидят (но и любят, конечно, тоже)

Источник: Meduza

Камчатского краба завезли с Дальнего Востока в Баренцево море в начале 1960-х ради эксперимента: приживется ли в здешних водах. Примерно в то же время в европейскую часть России завезли борщевик Сосновского, который стал здесь неистребимым сорняком. Камчатского краба мурманчане тоже сравнивают с сорняком — и негодуют, что власти очень долго не разрешали его любительский вылов. В 2020-м это все же произошло — с августа по декабрь 2021-го и последующих годов ловить краба будет можно, но таким изощренным способом, что смысла в этом для обычных людей немного. Краба, конечно, ловили и прежде — с нелегальной инфраструктурой браконьеров в последние годы с применением самых современных средств борются пограничники. Их многие жители побережья ненавидят еще сильнее, чем краба. Спецкор «Медузы» Андрей Перцев отправился в Мурманскую область, чтобы разобраться, почему местные жители испытывают так много противоречивых чувств к крабу.

«Краб — это крыса, пожирает все! Когда крабы мигрируют, они идут в несколько слоев, друг по другу, убивают друг друга, калечат! Все сжирают на своем пути», — с презрением и почти с ненавистью говорит один из крупных мурманских бизнесменов о камчатском крабе. Этот предприниматель сам когда-то занимался его ловом.

«Он, гад, расплодился настолько, что просто… У него же нет врага здесь — в Охотском море его моржи едят, наверное! — говорит «Медузе» Алексей Ливанс, владелец гостиницы и дайверской базы. — Существует спор: почему ушла рыба с побережья [Баренцева моря]? А треске ведь тоже надо питаться — рачками, водорослями, а это все сжирает краб. Краб здесь живет, а треска нет — она зайдет, увидит, что пищи нет, и уходит».

Ливанс также спорит с мнением ученых ПИНРО, утверждающих, что саму рыбу краб не ест: «Мы видели, как он хватает мелкую рыбешку — мойву, песчанку — и ест, а мелочью питается более крупная рыба. Не будет мойвы — у нас не будет и трески». 

Правда, возмущение бизнесменов выглядит несколько наигранным и театральным, потому что у него есть и другая причина: власти не разрешают ловить краба местным жителям и туристам. Точнее, полностью это было запрещено до 2020 года, потом «любительский» вылов краба все же разрешили — с 2021 года и только в сезон (с 15 августа по 15 декабря), только в шести специально отведенных и удаленных от жилья точках Мурманской области и не более одного краба на человека в сутки.

Рыбопромышленники могут заниматься ловлей камчатского краба с 2004 года — на это дают квоты. Впрочем, в 2007-м лов для них тоже стал сезонным, а в 2011-м им запретили ловить краба у берега.

Местные же хотят ловить камчатских крабов безо всяких ограничений — как в соседней Норвегии, где он считается вредным для экосистемы Баренцева моря существом. Норвежцам категорически не нравятся результаты советского эксперимента: местная пресса называет завезенных сюда в 1960-х годах камчатских крабов «красным десантом» и «Красной армией Сталина».

Путь с Дальнего Востока длиной 30 лет

«В конце 1980-х годов, когда я учился в Санкт-Петербургском государственном университете, я спрашивал у своего научного руководителя об эксперименте 50-60-х годов по завозу камчатского краба в Баренцево море. Он тогда махнул рукой: «Наверное, все сорвалось», — вспоминает Дмитрий Ишкулов, заместитель директора по науке Мурманского морского биологического музея (ММБИ). «Через несколько лет я приехал работать в Мурманск. И с удивлением понял, что камчатский краб уже даже не считается главным украшением стола», — добавляет он.

Первую попытку завезти камчатского краба в Баренцево море советские ученые предприняли еще в 1932 году. «Молодая советская республика ставила перед собой цели большие и серьезные, экономическая выгода была на первом месте. Тогда вообще не было таких вопросов, что можно этим нанести ущерб природе, — говорит директор ММБИ Павел Макаревич. — Считалось, что это даже правильно. Сейчас мы понимаем, что это естество — и его нельзя ломать, а тогда ученые были сориентированы на то, чтобы природу переориентировать на нужды человека. В 1930-е годы не хватало белка в рационе и думали, как его получить».

Баренцево море выбрали из-за того, что условия в нем были очень похожи на условия естественного ареала обитания крабов — Охотского моря. Первый блин вышел комом: крабов везли по железной дороге и они погибли, не добравшись даже до Москвы. Вторую попытку предприняли через 20 лет, в 1952-м. Тогда романтической цели «победить природу» уже не существовало: на первый план вышли экономические соображения — краб стал предметом валютного экспорта. Этот эксперимент тоже оказался неудачным: крабы вновь погибли, так и не доехав до Мурманска.

К идее вернулись через несколько лет, подключив к перевозке авиацию. В 1960 году первая партия камчатских крабов и их икры прибыла в Мурманск, а точнее — на исследовательскую базу ММБИ в поселке Дальние Зеленцы. Там крабов передерживали перед тем, как выпустить в Баренцево море, которое холоднее Охотского: в Дальних Зеленцах была оборудована современная по тем временам аквариальная — с постоянным доступом свежей морской воды.

«Передержка продлилась полгода, и в 1961 году первая партия была удачно выпущена в море. С 1961-го по 1969-й завоз продолжался, акклиматизация продолжалась, выпуск шел каждый год. За этот период было завезено полтора миллиона икринок, где-то 10 тысяч молодых особей и до пяти тысяч взрослых самок и самцов», — говорит Павел Макаревич, который был знаком с работниками станции в Дальних Зеленцах, участвовавшими в крабовом эксперименте.

Макаревич признается, что уже тогда в институте были противники завоза краба с Камчатки, которые полагали, что он может нанести ущерб Баренцевому морю, но руководство института решило все же проводить эксперимент. Впервые заселенного на Север краба стали встречать в норвежских водах в конце 1960-х — начале 1970-х: условия там были более близкими к его естественной среде обитания; потом вселенец начал продвигаться на восток, и в 1974 году официально зафиксировали его первую поимку в Мурманской области.

«Краба поймал мурманский рыбак, который ловил треску, а выловил такое огромное чудо. У нас есть свой баренцевоморский краб небольшой величины, который не употребляется в пищу. Конечно, краба таких размеров никто тут никогда не видел. Человек не поленился, позвонил в ПИНРО, там тоже быстро собрались и поехали», — объясняет Макаревич.

К концу 1990-х камчатский краб стал встречаться в Баренцевом море уже «относительно постоянно», говорит Макаревич: «Не массово, но это была уже обыкновенная встреча. От жителей можно было слышать о случайных выловах, употреблении краба в пищу».

Макаревич называет камчатского краба «сильным вселенцем без естественных врагов», но разговоры о том, что в Охотском море его численность регулируют моржи, вызывают у него улыбку: «Моржей у нас как раз достаточно. Люди не задумываются, почему из всех морских млекопитающих только у моржа есть клыки. А они нужны не для того, чтобы драться — хотя самцы дерутся, — а чтобы вспахивать ими донный грунт, подымать моллюсков, червей полихет. Крабами морж не питается». Естественный враг камчатского краба — морская выдра калан, которая обитает на Дальнем Востоке и которой нет в Баренцевом море, объясняет ученый.

«Краб действительно стал выедать кормовую базу прибрежных популяций трески, других донных рыб, потому что он поедает фактически все: моллюсков, ракообразных, полихет. Мы получили информацию от наших водолазов, видели, как было опустошено дно в Кольском заливе. Краб переключался на те виды гидробионтов, которые ему не свойственны даже по пищеварению, даже на водоросли», — заявляет Макаревич.

При этом, по мнению ученого, серьезно изменить экосистему Баренцева моря камчатскому крабу не дадут существенные ограничения его существования: он, например, не может обитать на глубинах больше 200 метров. «Да, мы можем получить немножко другую структуру биоценоза, биологического сообщества Баренцева моря, но это не есть трагедия. Прошла стабилизация. Конечно, она произошла с какими-то видоизменениями: мы говорим с жесткой уверенностью, что не исчезло ни одного вида, что ни один вид, который существовал в Баренцевом море, не перешел на стадию краснокнижников, исчезающих из-за краба», — утверждает он.

Ограничения на вылов краба Макаревич считает оправданными: по его мнению, они необходимы, чтобы не допустить «перевылова ценного продукта». Более подробно говорить о квотировании и регулировании популяции камчатского краба он предложил с сотрудниками мурманского филиала Всероссийского НИИ рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО). Но его представители беседовать с корреспондентом «Медузы» не захотели, отказавшись отвечать и на письменные вопросы.

«Маски-шоу» и крабоничники

Конечно, существовавший до 2020 года запрет на любительский лов краба не останавливал тех, кто хотел его ловить.

«Ура-Губа [поселок на берегу моря] — это была наша житница. Там столько людей «Ауди» и «Мерседесов» накупили на крабе. В каждой избушке, в каждой халупе сидели, варили. У меня была «собака» — постоянно в море моталась за крабом», — вспоминает в разговоре с «Медузой» один из довольно крупных мурманских бизнесменов.

Килограмм фаланг краба, которые легально продаются в одном из мурманских рыбных магазинов, стоит 2900 рублей. По объявлениям на «Авито» или «ВКонтакте» краба можно купить примерно в два раза дешевле. Мурманчане говорят, что еще недавно очищенное мясо краба продавалось в киосках возле морского вокзала и стоило в районе пяти тысяч рублей за килограмм.

Купить краба по объявлению корреспонденту «Медузы» не удалось, часто их авторы не брали трубки либо утверждали, что краба нет. Договориться удалось только через знакомых, которые сразу предупредили, что торговля идет «от килограмма», но и тут «Медузу» постигла неудача: к оговоренному времени краба якобы не привезли в Мурманск с побережья.

Ловля краба приносила довольно существенный доход, говорит один из местных бизнесменов: «собаки» были у многих. «У меня была квота на треску — если погранцы или до них Рыбнадзор подойдет, то все в порядке: судно находится в море легально, а краб уже за бортом!» — раскрывает он старые секреты крабового бизнеса.

Для ловли краба «люди серьезно вложились», говорит другой собеседник «Медузы»: «Купили хорошие катера и моторы на 200 лошадок, чтобы уйти от погони. Какое-то время этого хватало, но потом погранцы перешли на новые технологии, и скорость лодок стала уже не так важна».

Новые технологии — это в первую очередь оснащенные видеокамерами дроны пограничников. «Если тебя поймают с крабом, в суде видео будет главным доказательством. Не будет видео, просто краб в машине — его отберут и назначат небольшой штраф. С видео — совсем другая история», — объясняет один из местных жителей, близкий к крабовому теневому бизнесу.

В Мурманской области штраф за вылов одного краба составляет 7184 рубля (до 2018 года — всего 835 рублей), в период миграции камчатского краба эта цифра вырастает в два раза. Это еще немного — санкции за незаконный лов краба в крупном размере значительно серьезнее.

По данным пограничников, в 2020 году они изъяли у браконьеров 20 тонн нелегально выловленного краба, 22 человека осудили, а общая сумма штрафов составила девять миллионов рублей.

Местные жалуются, что пограничники — а побережье Баренцева моря считается пограничной зоной — устраивают настоящую охоту на ловцов краба. В этой охоте они используют даже вертолеты (кстати, их применяли и браконьеры), а зимой уходят в походы на несколько недель и дежурят в маскхалатах у прибрежных сопок. «Так они караулят снегоходы, на которых краба вывозят от моря с катеров. Жили пограничники в палатках», — рассказывает один из ловцов краба.

«Говорят, что уже ставят геометки на крабов: его вытащили, привезли на обработку — туда приходят «маски-шоу», здрасьте!» — пересказывает еще один местный житель последний слух из этой области.

Алексея Ливанса, которого сейчас судят за незаконный вылов краба, действия пограничников очень возмущают: «Ко мне [в дайвинг-центр] приехала поисковая экспедиция, спрашивают меня: можно собрать краба, поесть? Да почему нет! В итоге «маски-шоу» — у нас погранцы теперь только так работают: браконьеры, банда, мордой в пол. Все показали по телевизору. Меня потоптали, хотя я тоже был офицером, в органах служил, еще и сказали: мы тебя несильно».

Ливансу выписали штраф на сумму более полумиллиона рублей, а кроме того, заподозрили его в том, что он варил крабов на кухне кафе своей гостиницы в поселке Лиинахамари. «Нашли там какие-то старые кулаки [клешни краба] — и вот». Ливанс отрицает, что когда-либо ловил краба на продажу и браконьерствовал, но признает, что позволял дайверам на своих судах ловить краба в небольших количествах — и вообще выступает за полную легализацию лова краба для местных жителей и туристов.

«Прессовать начали примерно три года назад. Раньше если люди не наглели, то [пограничники] смотрели на добычу краба сквозь пальцы, а сейчас пошло: «Краб, краб, краб…» А что — граница на замке, ключ у них в кармане, можно и тут поработать», — рассуждает Ливанс.

Борьба пограничников с краболовами дала результат: сразу несколько человек, занимавшихся выловом краба, признались корреспонденту «Медузы», что с этим бизнесом завязали. Но в большинстве случаев ловить краба перестали люди, у которых есть другой и легальный источник дохода. Профильным краболовам найти другой способ заработка сложно. «Работы тут нет, поэтому придется все равно вернуться, наверное», — находит оправдание запретной ловле житель одного из прибрежных поселков.

«Рисковые мужики все равно остаются, многим нечего терять. Сейчас на *** [зачем] оно мне? Это у меня сейчас есть одно, есть другое, семья опять же. А будь я простой парень, без семьи и без дела, я бы занимался», — говорит один из предпринимателей, завязавших с ловлей краба.

Сразу несколько собеседников, возмущавшихся высокими штрафами, рассказали корреспонденту «Медузы» историю одного из местных перевозчиков краба: его «Жигули» остановили полицейские, он вышел из машины и поджег ее вместе с грузом. «Так было выгоднее, чем платить штраф», — констатирует один из знакомых с крабовым теневым бизнесом житель региона.

Самые стойкие участники крабового бизнеса вряд ли выйдут из него, считает он: «Поймают одного — выпишут штраф, потом на другого переключатся, потом на третьего, а первый за это время на свой штраф заработает и себе чуть останется, потом его по новой [задержат с крабом]».

При этом собеседники «Медузы» не исключают, что у каких-то краболовов может быть «крыша» среди силовиков. «Раньше точно такое было — одних МВД крышует, других ФСБ; погранцы не слышал, чтобы сами крышевали, хотя сами ловят, наверное», — предполагает еще один вышедший из крабовых дел мурманчанин.

Пограничников краболовы в корысти и коррупции не упрекают, но и уважения к ним не испытывают. Кроме того, по мурманским меркам у них достаточно высокие зарплаты и стабильная работа, что любви к ним тоже не добавляет. «Говорю с одним — он вроде и пограничник, но и удостоверение инспектора по контролю за биоресурсами у него есть. Ты кто, спрашиваю, пограничник? Тот с гордостью отвечает: «Конечно». Я подначиваю: «Пограничник должен границу защищать, а ты рыбаков прессуешь, ты не пограничник, ты — крабоничник!» Он злится», — со смехом вспоминает один из местных жителей.

По мнению Алексея Ливанса, пограничники действуют так рьяно из-за того, что стремятся выслужиться и собрать в государственную казну больше штрафов: «Это, считай, палочная система — штраф даже за одного краба очень большой, доход они приносят огромный и оправдывают затраты на свою зарплату и технику».

«И вообще, они власть и это постоянно показывают», — разводит руками Ливанс.

Краб для ВИП-туристов

Особенно местных жителей раздражает, что того же самого краба в том же море можно ловить безо всяких ограничений в соседней Норвегии. Один из мурманчан уверял корреспондента «Медузы», что в Норвегии власти за «краба тебе еще и денежку заплатят, если ты его просто поймал и сдал» (на самом деле оплачиваются только сданные самки краба — сумма составляет 15 евро).

«Норги все делают правильно: краба надо ловить, пока популяция растет, она все равно достигнет определенного показателя и стабилизируется. Краба надо использовать по полной, давать ловить, строить заводы и мини-заводы по переработке, варке. Все равно он дойдет до цифр, отведенных природой, пусть не за 10 лет, а, например, за 30», — рассуждает крупный мурманский бизнесмен.

Один из ученых, с которыми беседовал корреспондент «Медузы», с этими рассуждениями почти согласен, но сразу оговаривается, что «на конкретных научных опытах» его мнение не основано и поэтому с научной точки зрения оно «дилетантское». Он не исключает, что бесконтрольный лов краба мало влияет на его популяцию: «В Норвегии этот лов давно идет, но краб при этом все равно присутствует. Значит, какого-то серьезного ущерба не наносится».

В 2020 году с подачи мурманских властей, которые все-таки пошли навстречу местным жителям, Росрыболовство легализовало вылов краба на шести участках в Баренцевом море. Поначалу жители побережья обрадовались, но быстро выяснилось, что участки расположены далеко от берега и обычному жителю региона или туристу туда добраться очень трудно.

Обслуживать каждый из участков будет выигравший конкурс оператор, который организует доставку ловцов до участка и будет продавать им квоту на вылов (не более одного краба на человека в сутки). В условиях конкурса указывалось, что у оператора должна быть «туристическая инфраструктура» для организации лова. «Нужен зарегистрированный немаленький корабль, пограничное разрешение [на выход в море], нужны краболовки — потому что ловить разрешено только ими. Так как это относительные дикие места, нужно иметь гостиницу», — объясняет Павел Макаревич (возглавляемый им Мурманский морской биологический музей был в числе экспертных структур, которые участвовали в обсуждении мест, где разрешен вылов краба).

«Конкретные места выбрали и под поселки, где есть пограничники, которые каждый день должны выдавать разрешение на выход. Выходит, что это совсем не для рядового жителя: человеку нужно добраться до этих точек, нужны деньги, чтобы поселиться в гостинице. Обеспеченный турист за все это заплатит, обычный турист или местный житель — нет», — говорит директор ММБИ.

Один из владельцев прибрежных туристических баз признался корреспонденту «Медузы», что еще до введения новых правил к ВИП-туристам, занимавшимся выловом краба у него на турбазе, никогда претензий не возникало. «Всегда знали, где какой чиновник, или генерал из Москвы или Питера отдыхает, или бизнесмен с подвязами. Их и так не трогали», — рассказывает он.

Алексей Ливанс подавал документы на конкурс по организации лова краба, но проиграл. «У меня вся инфраструктура есть — гостиница, суда, — но я проиграл. Конкурс выиграла структура «Норильского никеля» «Порт Лиинахамари», у которой ничего этого пока нет», — возмущается Ливанс. Туристический комплекс эта компания действительно намерена построить к 2026 году.

Таким образом, обычных людей и мелких предпринимателей, которые ведут незаконный или полузаконный лов краба, легализация не интересует — слишком много надо вложить денег и сил, чтобы она стала выгодной для их масштабов. Промышленные квоты им тоже не по карману.

«Да и какие квоты, если ты и так, по сути, ловишь? Особенно если ты командир воинской части в устье губы [мурманские фьорды] и у тебя все прекрасно оснащено», — с усмешкой говорит бывший чиновник Росрыболовства, работавший в Мурманской области.

Крупный мурманский бизнесмен, державший «собаку» в Ура-Губе, с явной ностальгией вспоминает, что в прежней крабовой столице Мурманской области теперь модно размещать дачи — места-то красивые: «Но я уверен, что в самых медвежьих углах побережья, куда без подготовленной техники не доберешься, шумят генераторы и кипят котлы с крабом».