истории

Ефремов чуть не узнал себя Суд на заседании смотрел видеозаписи, на которых видно, что Ефремов был за рулем

Источник: Meduza

1 сентября в Пресненском районном суде продолжилось рассмотрение дела Михаила Ефремова. Актера обвиняют в том, что в начале июня он в пьяном виде спровоцировал аварию на Садовом кольце, в результате которой погиб 57-летний курьер из Рязани Сергей Захаров. На этом заседании суд изучил записи видеокамер из Плотникова переулка, где Ефремов сел за руль, а также по всему пути следования его автомобиля. На записях видно, что актер сел на водительское сиденье и больше в машину никто не подсаживался. За процессом, участники которого уже явно сами устали от происходящего, наблюдала спецкор «Медузы» Анастасия Якорева.

Заседание в Пресненском суде 1 сентября начинается почти вовремя — это редкость, обычно оно задерживается из-за опозданий адвоката Ефремова Эльмана Пашаева. Слушания начинаются с допроса свидетеля Светланы Набокиной — сотрудницы бистро напротив «Смоленского пассажа». Суд начал допрашивать ее еще вчера, она успела рассказать, что была на работе, услышала хлопок, подошла к окну и увидела две столкнувшиеся машины — белый фургон доставки и черный джип. Набокина сразу начала снимать видео, на него попали в том числе двое мужчин, которые подошли к джипу и помогли водителю выйти. После того, как Ефремов начал отрицать свою вину, она пересмотрела свой ролик и узнала в водителе Ефремова — по силуэту. 

«Откуда у нее деньги на нотариуса, вы посмотрите на нее»

Сегодня Набокина вновь рассказывает, что опознала в человеке, который вышел из-за руля черного Grand Cherokee, Ефремова — по прическе, объемным волосам и жестам. 

— После того, как было объявлено в новостях [что это Ефремов], я увеличила [изображение] и поняла, что это он [на видео]. Если бы сказали, что это [Филипп] Киркоров, я бы поняла, что это не он, потому что он не похож, — поясняет она суду. 

— Вы видели, чтобы кто-то еще вышел из машины? — уточняет обвинитель

— Кроме водителя никто не выходил, — уверенно отвечает Набокина. 

После этого слово для допроса свидетеля переходит к Пашаеву. Он сегодня менее энергичен и даже с защитниками пострадавших переругивается вяло. На прошлой неделе его самого начали допрашивать как свидетеля по уголовному делу: бывшие клиенты обвинили Пашаева в финансовых махинациях. 

— Опять свидетеля плохо подготовили, — говорит Пашаев себе под нос. Потом поясняет суду, что утром съездил на место происшествия и изучил то место, откуда Набокина вела съемку. 

— Видимость: что мешало вам увидеть [место происшествия]? — спрашивает он Набокину. 

— Там висит баннер, но он не загораживает обзор, — отвечает она. 

— На вопрос не ответили! Где вы стояли, где снимали? — в этот момент Набокина берет в руки свой телефон. — Переверните телефон! — повышает на нее голос Пашаев. 

— Не выполняйте, делайте, что хотите, — советует свидетельнице адвокат Анна Бутырина (она вместе с Александром Добровинским и Ириной Хайруллиной защищает жену, младшего сына и брата погибшего Сергея Захарова). 

Между адвокатами опять начинается перепалка. 

— Что смутило вас, защитник Пашаев? — спрашивает судья Елена Абрамова. Пашаев отвечает неразборчиво, но смысл сводится к тому, что в телефоне у свидетельницы могут быть подсказки от Добровинского. 

— Не врите! — говорит Пашаеву Добровинский. 

— Врешь ты! — отвечает ему Пашаев. 

Судья делает Пашаеву замечание, и он продолжает допрос. 

— Было какое-то препятствие перед вами? — снова спрашивает Пашаев.

— Там висит баннер, но то, что надо, видно, — снова отвечает ему Набокина. — На той стороне деревья. Но июнь, листочки были маленькие. 

— Вы замужем?

— Да.

— Сколько детей? — спрашивает Пашаев, но судья снимает этот вопрос. 

Затем Набокина рассказывает, что полностью видела левую водительскую сторону, а о том, что происходило с другой стороны автомобиля, может судить по тому, что в дорожном просвете автомобиля — а он составлял 25–30 сантиметров — она видела только ноги человека, который был с правой стороны. Это был свидетель Илья Бабиков, как следует из предыдущего судебного заседания, он подбежал к джипу, чтобы помочь. Из окна Набокина видела, как Ефремова вывели с водительской стороны, а молодой человек справа открыл пассажирскую дверь и, увидев, что там никого нет, закрыл ее. 

— Я вас правильно понимаю, что вы на 40 метров видели? — спрашивает Пашаев. 

— У меня стопроцентное зрение, — обиженно говорит Набокина. 

Она описывает еще людей, которые были на месте аварии, — это человек в белой футболке, шортах и белых кроссовках, который находился рядом с машиной со стороны пассажирского сиденья, высокий худощавый человек в темной одежде, который помогал Ефремову выйти из машины, и человек в бордово-красной толстовке или кардигане, который находился рядом с Сергеем Захаровым. После того, как первые двое вывели Ефремова из машины, свидетель Набокина потеряла их из виду. 

Судья предлагает Набокиной показать описанных ею людей на видеозаписях, приобщенных к делу. Она уверенно опознает двоих, но не находит высокого человека в шортах. 

— Я его хорошо запомнила, я ведь еще подумала, прохладно, а он в шортах, — задумчиво говорит она. 

— Как прохладно? 28 градусов! — возражает ей Ефремов. 

— Вы ж не помните ничего, Михаил Олегович, — ехидно замечает Хайруллина.

— Как долго вы наблюдали за аварией? — опять спрашивает Набокину Пашаев.

— Минуты полторы-две и ушла, потом приходила-уходила.

— Чем занимались?

— Мебель чистила.

— Пандемия, зачем мебель чистить? — спрашивает Пашаев.

— Наводила порядок, — пожимает плечами Набокина. 

Добровинский просит приобщить к материалам дела видео, снятое Набокиной. 

— К какому нотариусу вы ходили [чтобы заверить видеозапись]? Сколько это стоило? — спрашивает свидетельницу Пашаев. 

В этот момент приставы со скандалом выводят из зала одного из слушателей, посчитав, что он вел видеосъемку, хотя это запрещено. Из-за этого ответ Набокиной не слышен, но сразу после него Пашаев начинает бурно возмущаться: 

— Откуда у нее деньги на нотариуса, вы посмотрите на нее! Ей [адвокат Ирина] Хайруллина подсказала стоимость нотариуса! Когда я спрашивал, Хайруллина подсказала, прошу внести в протокол! 

— 7600 рублей наличных денег я заплатила нотариусу, — еще раз твердо повторяет Набокина. 

После этого Пашаев и второй адвокат Ефремова Елизавета Шаргородская протестуют против приобщения видео Набокиной к делу: по их мнению свидетель путается в показаниях, а при современном развитии технологий нарисовать можно все, что угодно, суд не может оценить подлинность данного видео, аргументируют они.

— Нет оснований полагать, что видео не подвергалось монтажу, — говорит Шаргородская.

— Явно Добровинский переводит стрелку с себя на уважаемого свидетеля. Уже эксперты разобрались, что там [на видео] лажа, фейк. Так что это он переводит стрелки, вам же потом хуже будет, — говорит Ефремов. 

— Откуда вы знаете, какое видео я хочу приобщить? Какое видео у меня в руках? — интересуется Добровинский. 

— Я думаю, фальшивое, как все, что с вами связано, — отвечает Ефремов. 

Его защитники уточняют, что видео Набокиной уже разошлось в интернете, сомнений в том, что это именно оно, нет. Набокина подтверждает, что это видео действительно было выложено в интернет. 

— Оно отличается длиной? — уточняет адвокат Бутырина.

— Нет, — отвечает Набокина. 

— Видео подвергалось обработке?

— Нет, совершенно нет, — говорит Набокина. 

Пашаев опять возражает против приобщения видео из-за нотариальных нарушений, но суд все-таки решает приобщить ролик к материалам дела и изучить его в ходе суда. 

— Есть! — радуется Добровинский. 

Участники заседания собираются вокруг стола судьи, чтобы посмотреть видеозапись Набокиной на ноутбуке. Набокина показывает на видео, как два человека подбегают к машине и как с водительского сиденья выходит человек, в котором она узнала Ефремова, — этот человек машет рукой куда-то в сторону проезжей части, в том числе по этому жесту его и узнала Набокина. 

Человек, который непосредственно выводил Ефремова с водительского сиденья, отказался давать показания в суде, потому что побоялся мести, заявил позже адвокат Добровинский корреспонденту «Медузы». 

«Чувствовала себя великолепно»

Следующим сторона обвинения просит допросить специалиста, который брал биоматериал у Ефремова для анализа. 

— С какой целью это делается? — уточняет Пашаев.

— Насколько я помню, в ряде ходатайств вы говорили, что непонятно, как происходил отбор эпителия [у Ефремова], мы решили прояснить этот вопрос, — бойко поясняет обвинитель. 

— Мне кажется, это неуместно, — не слишком эмоционально протестует Пашаев. — Я говорил экспертизу [подушки безопасности на пассажирском сиденье] проводить, что вы не проводите? Все вопросы бы сняли.

Судья спрашивает у Ефремова, не возражает ли он против допроса свидетеля. 

— Конечно же, я за, потому что прокурору… — саркастически начинает Ефремов, но осекается. — Я уже не хочу выбирать выражения, ваша честь.

— Вам лучше это сделать, — говорит ему судья. 

В зал суда заходит мужчина в серой футболке, белых кроссовках и черной хлопковой маске, закрывающей больше половины лица. Он представляется Алексеем Вашуковым, главным экспертом ЭКЦ УВД по ЦАО ГУ МВД России по городу Москве.  

Он поясняет, что делал срез обивки рулевого колеса, срез подушки безопасности с водительского сиденья и изучал следы рук на других предметах, которые были в машине. 

— Почему именно с подушки безопасности водителя и с рулевого колеса делался срез? — спрашивает его обвинитель.

— Представляла интерес именно подушка безопасности водителя, а вообще следователь дает указания, — отвечает свидетель.

— Там были видимые следы? 

— На рулевом колесе было пятно бурого цвета, а на пассажирской подушке видимых следов не было, — отвечает свидетель. 

— А если бы были видимые следы? — спрашивает обвинитель.

— Тогда бы я сказал следователю, что необходимо изъять фрагменты пассажирской подушки. 

После этого свидетеля допрашивает Пашаев. Он делает упор на то, что такие биологические следы, как жир и пот, не оставляют видимых следов. 

— Вы пассажирскую подушку внимательно изучали? — спрашивает он у свидетеля.

— Насколько возможно при искусственном освещении. У меня не было указания от следователя изучать подушку безопасности на пассажирском сиденье, — повторяет свидетель. 

— Невидимые [биологические следы] на ней могли быть? — снова спрашивает Пашаев. 

— Возможно, — отвечает свидетель. 

— Если бы следователь поставил перед вами вопрос о пассажирской стороне, вы бы изучили ее? — задает вопрос Пашаев. 

— Да, — говорит свидетель. 

Допрос свидетеля закончен, и дальше ходатайства заявляет защита пострадавшей стороны. Адвокат Хайруллина просит отметить, что подсудимый Ефремов так и не принес семье Захарова извинений. На одном из прошлых заседаний Пашаев заявил, что по поручению Ефремова перевел всем членам семьи Захарова по 200 тысяч рублей, но жена, младший сын и брат погибшего Захарова отказались от этих денег, о чем уведомили Пашаева телеграммой, говорит Хайруллина. Кроме этого, после заседания 18 августа Маргарите Захаровой стало плохо, она находилась на больничном листе, продолжает защитник и просит приобщить этот больничный лист к материалам дела. 

— Это после того, как она меня убийцей назвала? — с места спрашивает Ефремов. 

— Какое отношение к делу имеет то, что ей стало плохо? — дежурно возражает Пашаев. — Мне тоже плохо, Ефремову плохо, журналистам, может, тоже вон плохо, — кивает он в зал. — Зачем нам знать о состоянии жены Захарова, если свои моральные страдания она оценила в один рубль? Мы ей перевели один рубль. Когда Захаров попал в ДТП — она чувствовала себя великолепно, когда он попал в больницу — она чувствовала себя великолепно, когда Захаров погиб — она себя чувствовала великолепно, когда похоронили — великолепно, прошло три месяца — она себя чувствовала великолепно. Знаете, почему ей стало плохо? Потому что Добровинский заявил моральный вред в один рубль. Лучше меня этого никто не поймет, я был ребенком, когда потерял маму, папу и братьев в ДТП! — неожиданно заканчивает он. 

После этого несколько ходатайств заявляет Сергей Аверин, адвокат старшего сына Захарова Виталия. В одном из них говорится, что по общению с Ефремовым он сделал вывод, что вызывает у актера «лишь раздражение и злость». В другом ходатайстве он просит увеличить исковые требования на один миллион рублей, до 7,5 миллиона, и сразу уточнить эти требования с учетом переведенных 200 тысяч рублей — теперь Виталий Захаров просит взыскать с Ефремова на 200 тысяч меньше — 7,3 миллиона рублей. 

— Красавчик, вот за это его уважаем, — удовлетворенно произносит Пашаев. 

Следующее ходатайство, впрочем, нравится ему меньше: Виталий Захаров через своего защитника просит максимально сурового наказания для Ефремова — в случае обвинительного приговора не менее восьми лет заключения. Кроме этого, Виталий Захаров просит сообщать ему о отсрочке, отмене или смягчении наказания для Ефремова — если такие вопросы будут рассматриваться. 

«Мы изначально думали, что ему дадут семь лет, два года он отсидит и выйдет по УДО, — объясняет в перерыве адвокат Виталия Захарова. — Мы просим, чтобы эти вопросы рассматривались в присутствии потерпевшего».

— Да расстрелять меня просто, — комментирует это ходатайство Ефремов

После этого Пашаев опять выступает с критикой семьи Захарова. 

— Семья была неполноценная, папа сам по себе, мама сама по себе, старший сын Виталий — если оставить в стороне цинизм — хотя бы честно сказал: мне денег дайте и все, — говорит Пашаев. — У них только цинизм, кроме ничего не вижу. Во что превратили смерть человека? Как будто мечтали об этом с утра до вечера. Я понимаю, почему жене Захарова стало плохо [в судебном заседании], — она услышала от Добровинского про один рубль компенсации, вот ей и стало плохо. Она деньги рассчитывала получить от Ефремова! Она в деревне в Рязани живет, 15–20 тысяч получает, а Добровинский Rolls-Royce за ними отправил в деревню и сказал: «Без нашего согласия ты шаг не сможешь делать». А Ефремов предложил маме Захарова дом купить, 80 с чем-то лет маме. Проходит час, Добровинский пишет — они отказались, — путано говорит Пашаев. 

— Признаете ли вы требования потерпевших? — спрашивает судья у Ефремова. 

— Восемь лет когда отсижу… — отвечает Ефремов. Потом он обещает, что Пашаев озвучит его точку зрения в прениях. 

«Прослеживается весь путь господина Ефремова»

Обвинитель говорит, что по запросу прокуратуры удалось получить видеозаписи по маршруту следования автомобиля Ефремова. Записи предоставили в том числе в Райффайзенбанке и в департаменте информационных технологий Москвы. 

Участники процесса опять собираются вокруг стола судьи, чтобы смотреть видео. Защитники продолжают переругиваться, но уже беззлобно, например, обсуждая количество полос на дороге. 

— Добровинский, ПДД учили? — спрашивает Пашаев. 

— Пашаев, очки надень, — отвечает ему Добровинский.  

Журналистам не видно, что происходит на видео. Роликов несколько, и просмотр занимает больше получаса. Бутырина смотрит, прислонившись к стене, Шаргородская садится на стул, устав стоять, Пашаев кокетничает с девушками-обвинителями, что-то рассказывает им, они смеются. 

— Протокол ведется, — укоризненно говорит ему одна из них. 

Только Ефремов продолжает сосредоточенно смотреть в монитор. В какой-то момент он узнает себя на видео. 

— Михаил, вы, пожалуйста, помните про протокол, — одергивает его Пашаев.

— Мы уже все, что надо, услышали, он говорит: «Это я», — радуется Хайруллина. 

— Вы узнаете себя? — спрашивает она Ефремова еще раз. 

— Может, да, а может, нет, — уже неопределенно отвечает Ефремов. 

Во время просмотра защитники семьи Захарова обсуждают, что на видео так и не появился свидетель защиты Ефремова Теван Бадасян. Вчера на допросе в суде он утверждал, что 8 июня в день ДТП шел по Плотникову переулку, чтобы купить контрабандные сигареты, и увидел, как на заднее сиденье припаркованной машины Ефремова сел неизвестный мужчина лет 40, выше 186 сантиметров, в бейсболке и темной одежде. 

— Все кому не лень проходят мимо, кроме свидетеля защиты, — говорит Добровинский. 

— Наши свидетели не такие ответственные как ваши, — миролюбиво отвечает ему Пашаев. 

Позже адвокат Добровинский пояснил журналистам, что участники заседания посмотрели записи с видеокамер с момента, как Ефремов приехал в Плотников переулок (там находится паб Ulysses pub, в котором Ефремов был в день ДТП). На них видно, как Ефремов вышел из машины, куда-то ушел, потом вернулся, сел на водительское сиденье и уехал, а до его прихода на улице не было видно ни свидетеля Бадасяна, ни кого-то, кто сел бы в его машину. «Кроме этого, прокуратура предоставила видеозаписи, на которых прослеживается весь путь господина Ефремова, и по дороге тоже никто в автомобиль не садился», — говорит Добровинский. 

Пока просмотр записей не закончен, Добровинский обсуждает с другими адвокатами семьи Захарова, что свидетелю Бадасяну может грозить статья 307 УК РФ — дача заведомо ложных показаний. 

После того, как все записи просмотрены, судья Абрамова объявляет пятиминутный перерыв. Пашаев выходит на улицу, где его ждут журналисты с телекамерами. Там вокруг него начинает виться лысый мужчина с отсутствующими передними зубами: 

— Ефремов убийца, ему 12 лет дать надо, ему защитник не положен. Откажись от него! — убеждает он Пашаева. — Ему максимум дадут, я к [президенту Владимиру] Путину в приемную ходил, с его помощником разговаривал! 

Пашаев говорит журналистам, что просмотренные видеозаписи не доказывают вину Ефремова, потому что прокурор не назвал точный адрес места, где стояла видеокамера, и качество видеозаписи низкое. 

После перерыва судья объявляет, что судебное следствие по делу Ефремова завершено, дает защитникам день на подготовку к прениям сторон, которые начнутся 3 сентября в 10 часов утра. 

В коридоре Пашаев почему-то начинает обниматься с Добровинским, к выходу они идут так же — обнявшись. Несмотря на это, Добровинский после заседания говорит журналистам, что будет обращать внимание суда на сомнительность показаний всех трех свидетелей защиты Ефремова — это Александр Кобец, Андрей Гаев и Теван Бадасян.

«Мы предполагаем, что суд, если захочет, привлечет господина Бадасяна по 307-й статье УК (дача заведомо ложных показаний) в связи с его полным отсутствием на записи, что противоречит тем показаниям, которые он дал в суде», — уточнил Добровинский. 

Пока Добровинский идет к своему Rolls-Royce после заседания, он признается корреспонденту «Медузы», что считает суд по делу Ефремова самым удачным своим процессом:  

— Я ему [адвокату Пашаеву] очень благодарен за ту рекламу, которую он мне делает постоянно. Было здорово, что все сосредоточились на мне, что забыли весь процесс.