истории

Максим Фадеев вдохновился кей-попом и собрал казахстанский бойз-бенд. Его обвиняют в плагиате, но лейбл считает, что в этом нет ничего страшного

Источник: Meduza

В начале декабря 2019 года на перезапущенном лейбле Максима Фадеева MALFA вышел первый релиз — дебютный клип группы INKI, бойз-бенда, состоящего из пятерых уроженцев Казахстана. Несколько лет назад в Казахстане появился свой кей-поп — жанр назвали кью-попом (Q-pop). Вместе с каналом «Муз ТВ» Фадеев придумал похожий проект для российского рынка. Группу уже успели обвинить в плагиате, но лейбл говорит, что в заимствованиях нет ничего страшного.

Казахский бойз-бенд — первый проект Фадеева после роспуска лейбла

В конце октября 2019 года Максим Фадеев объявил, что расторгает контракты со всеми участниками своего лейбла MALFA, при этом оставляя им права на песни (за исключением Наргиз и Олега Майами, с которыми на тот момент шли судебные разбирательства). Такое решение продюсер принял, чтобы перестроить лейбл — работать не с десятками артистов, как прежде, а с одним-двумя в год, тем самым, по его мнению, улучшая качество продукта.

Через неделю после объявления Фадеев представил новый проект — «танцевальный бойз-бенд нового формата, вдохновленный трендами азиатских айдол-групп» под названием INKI. В дебютном клипе есть явные элементы, заимствованные у кей-поп-культуры: от надписей на корейском до цветных волос участников коллектива. Хореография и музыка INKI напоминают о популярных корейских бойз-бендах BTS, NCT, GOT7, Big Bang и других.

«Нас заинтересовал этот феномен [популярности кей-попа], — рассказывает „Медузе“ директор по развитию и PR лейбла MALFA Владимир Чекин. — Стало интересно, возможно ли на нашем рынке создать айдол-проект, мы выпустили первый клип. По большому счету, это не совсем про музыку — это некое шоу, каждый элемент которого не живет отдельной самостоятельной жизнью. Мы захотели на этом фундаменте создать нечто подобное, при этом постепенно разбавляя [кей-поп-формат] привычными нам мелодиями, канонами — и посмотреть, во что это все выльется».

Мечта Фадеева

Впервые Фадеев заявил о том, что хочет создать бойз-бенд, в апреле 2018 года. Партнером проекта стал канал «Муз ТВ», он же организовал кастинг во Дворце мира и согласия в Астане, где прослушивали юношей от 16 до 25 лет. «Если ты похож на этих парней и умеешь круто двигаться и петь, одевайся поярче и беги на кастинг!» — говорилось в видеоприглашении, собранном из нескольких популярных кей-поп-клипов. 

Тогда же Фадеев анонсировал в инстаграме «необычный бойз-бенд из Казахстана», добавив, что им движет «горящее желание сделать так, как в России еще никто не делал»: «Я верю в то, что создам группу, которая по своему стилю будет отвечать всем канонам азиатских трендов. Сделаю то, о чем мечтал больше десяти лет назад, начиная работать с SEREBRO». 

Однако дебютный клип группы вышел только спустя полтора года. Как рассказал «Медузе» Чекин, несмотря на успешный кастинг — тогда, по его словам, из трех тысяч пришедших удалось отобрать 15 человек — проект вскоре был заморожен, причины он отказался уточнить. Однако пятеро из отобранных финалистов решили самостоятельно объединиться и начали репетировать, после чего они повторно связались с лейблом и предложили сотрудничать, утверждает собеседник. «Мы посмотрели на них и подумали — почему нет? Они трудоспособны, у них есть свое видение, им эта культура намного ближе. Они хотят так выглядеть, двигаться, привносить что-то свое, казахское», — вспоминает Чекин. 

Музыкальный критик Олег Кармунин отмечает, что сегодня продюсеры стремятся работать уже с готовыми артистами, которые благодаря интернету сами всему научились до прихода на кастинг: «Сегодня не выгодно брать нулевого человека, который просто чуть-чуть умеет петь, а дальше нанимать ему педагогов по вокалу и сочинять какую-то уникальную биографию. Это приметы старого шоу-бизнеса, когда предложений от музыкантов было мало и продюсеры должны были сами крутиться, пытаясь удивить публику. <…> Чем больше придумали [артисты перед кастингом], тем лучше — имидж, песни и так далее. Некоторые даже готовы финансировать себя самостоятельно, и это еще больше подходит лейблам».

Участники INKI, как и члены кей-поп-групп, выступают под короткими никнеймами: Эра (настоящее имя — Ернар), Эш (Асет), Эйм (Султан), Аю (Султан), Айзен (Эльдар). В инстаграме INKI каждый участник обозначает свою роль: Эш — ведущий танцор; Эйм — рэпер; Аю и Айзен пишут тексты; Эра просто называет себя «командным игроком». Им от 19 до 24 лет, все они родились в Казахстане — в Алма-Ате, Шымкенте, Уральске, Житикаре. В начале 2019 года все участники группы переехали в Москву.

Журналист и автор блога про кей-поп Екатерина Жорова в разговоре с «Медузой» скептически отзывается о клипе: «Это выглядит как мешанина из всего, что ты уже где-то видел. Хотя в рамках жанра все эти образы и сценарии повторяются настолько часто (особенно у новых групп), что зачастую сложно понять, откуда именно их взяли». По ее словам, видео явно «вдохновлено» клипом NCT 127 «Regular», а также в нем задействован популярный в кей-попе «темный концепт», когда участники группы изображают плохих парней.

Подобные проекты, рассказывает Жорова, регулярно появляются в Азии — кей-поп пытаются копировать в Китае, Таиланде, Вьетнаме, в этом смысле группа Фадеева не уникальна. «Меня очень смущает формулировка [в приглашении на кастинг] „если ты похож на этих парней“. Очевидно, что у Фадеева была конкретная цель: надо, чтобы мальчики выглядели так же, как „у них“. То есть это должны быть именно красивые парни-азиаты студенческого возраста, которые одновременно поют, танцуют и читают рэп — потому что сейчас это продается. Получается, что единственная причина, по которой все парни в группе оказались казахами, — это то, что казахи в представлении Фадеева похожи на корейцев и при этом говорят на русском, а это подходит под его запросы. Не уверена, что это можно однозначно назвать культурной апроприацией, но как минимум по некоторым признакам феномен INKI вписывается в это понятие», — считает журналист.

«У нас нет такого давления»

Чтобы попасть в кей-поп-группу, кандидаты проходят жесткий отбор — оцениваются внешний вид, владение корейским и другими языками, танцевальные и вокальные данные. После этого участников группы заселяют в тренировочный центр при лейбле, где они по расписанию репетируют, ходят в спортзал и следуют строгой диете. Чтобы достичь «идеальной» внешности, некоторые исполнители делают пластические операции, а иногда отбеливают кожу, пишет The Hollywood Reporter. От учебного лагеря до полноценного дебюта проходит полгода или несколько лет. По оценкам одной из крупнейших развлекательных компаний Южной Кореи SM Entertainment, суммарно продвижение одного айдола до дебюта обходится лейблу в три миллиона долларов. 

Чекин уверяет, что условия в России значительно гуманнее: «То, что все якобы должны выглядеть идеально, — таких радикальных вещей у нас нет. Это уже совсем не про творчество, а скорее крайность визуальной культуры, тренд. <…> Там индустрия чрезмерно жесткая. Их отбирают в юном возрасте, они всю карьеру живут по часам. У нас нет такого давления». По его словам, «в целом» всю музыку для проекта INKI пишут сами участники, но «есть Максим Фадеев, который всегда готов где-то подсказать, основываясь на своем опыте».

Чекин говорит, что лично разговаривал с участниками INKI об общественном давлении. «Когда ребята пришли к нам в офис, мы сразу им сказали: чуваки, первое, что вы увидите, когда выйдет клип, — вас все ненавидят. Воспринимайте это нормально — ничего страшного, Иисус тоже не всем нравился».

Q-pop с патриотическим оттенком 

С 2015 года в Казахстане развивается qazaq-pop, или q-pop, — казахстанская интерпретация кей-попа. «Кью-поп образовался четыре года назад именно по корейской системе — это целая субкультура, как и Халлю», — рассказывает «Медузе» редактор казахстанского развлекательного телеканала НТК Машур Баспаков. 

Первой и главной кью-поп-группой в стране считается Ninety One — проект местного продюсера Ерболата Беделхана. Беделхан заявлял, что в 2019 году его группа заработала 100 миллионов тенге (чуть больше 16 миллионов рублей), выпустив три сингла, приняв участие в южнокорейском шоу, а также снявшись в нескольких фильмах. Баспаков называет эту сумму большой по меркам местного рынка.

Кью-поп-исполнители поют в основном на казахском языке, часто проекты имеют патриотическую основу — к примеру, группа Ninety One названа в честь года, когда Казахстан обрел государственный суверенитет. Сам Беделхан подтвердил «Медузе», что его компания Juz Entertainment «стремится повысить уровень патриотизма среди молодежи посредством уникального культурного контента». Похожие цели обозначены и в описании Q-fest — ежегодного кью-поп-фестиваля в Алма-Ате, организованного по инициативе Беделхана. 

Баспаков подтверждает, что кью-поп — это «музыка современной молодежи, думающей в первую очередь на казахском языке», но не соглашается, что жанр можно назвать патриотическим, вспоминая первую реакцию казахстанской аудитории: «Цветные волосы, серьги в ушах, макияж — вызывающий имидж никому не нравился; срывались концерты, артисты бойкотировали новичков, активисты выступали против». Однако, добавляет журналист, «сейчас хейта стало намного меньше».

Чекин признает, что в том числе и казахстанский опыт вдохновил лейбл попробовать запустить похожий проект в России. По его мнению, политизированность кью-попа — «вопрос исключительно [казахстанского] менталитета». «У нас молодая аудитория тоже становится более политически заточенной, но мы будем оставаться в развлекательном шоу-бизнесе. Политики приходят и уходят, а развлечения и артисты жили и будут жить», — объясняет Чекин. По его словам, группа не будет ограничиваться только песнями на русском языке, однако планов делать песни на казахском тоже нет: «В перспективе мы рассматриваем треки на английском, корейском, китайском языках. Мы хотим посмотреть, возможно ли взять этот культурный феномен и сделать его интернациональной штукой».

«Считаю, что Фадеев поступил мудро, собрав группу именно из казахов, — говорит Баспаков. — Во-первых, в группах должны быть только азиаты, а лучше — русскоязычные азиаты. Стоит учитывать тенденцию роста популярности казахстанских артистов в российском шоу-бизнесе. Во-вторых, в Казахстане отличная база фанатов, на данный момент существует больше десяти фандомов [кью-попа]. Даже если INKI представляют Россию, кью-поп-фанаты будут поддерживать их, ведь все они — выходцы из Казахстана».

Группу обвиняют в плагиате, но лейбл это не смущает

За месяц единственный клип INKI (на единственную существующую их песню, о дате выхода альбома или EP пока ничего не известно) «Drop Top» набрал полтора миллиона просмотров на ютьюбе. Чекин считает результат удачным — по его словам, лейбл был готов к волне негативной реакции. При этом вскоре после запуска проекта в инстаграме и во «ВКонтакте» стали появляться фан-паблики, рассматривающие INKI через типичную для кей-попа оптику — например, подписчики пишут фанфики и выбирают своих «биасов». Представитель лейбла уверяет, что из маркетинговых инструментов компания воспользовалась только таргетированной рекламой по целевым сообществам во «ВКонтакте» — группам с кей-попом, джей-попом и азиатской культурой в целом. 

Одна из конкретных претензий слушателей к проекту — явное сходство припева «Drop Top» с песней «Cherry Bomb» кей-поп-группы NCT 127. Чекин подтверждает, что звучание похоже, но считает, что прямого заимствования не было. «Ребята, которые писали эту песню, даже не слышали [оригинальный] трек. Всю музыку давным-давно написали. Little Big были восприняты как что-то новое, когда они появились, — с большим уважением отношусь к этому коллективу, но, положа руку на сердце, Die Antwoord сделали все это семь лет назад. И это неплохо, мы все чем-то вдохновляемся».