истории

«Дождливый день в Нью-Йорке»: Вуди Аллен продолжает рассказывать милые истории без оглядки на скандалы В этот раз — об изменах под манхэттенским ливнем

Источник: Meduza

В российский прокат вышел фильм Вуди Аллена «Дождливый день в Нью-Йорке». Молодая пара приезжает на Манхэттен, но их пути тут же расходятся: героиня (Эль Фаннинг) идет на интервью и теряется в высшем обществе, герой (Тимоти Шаламе) в ее поисках встречает старую подругу, и для него все меняется. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает, зачем смотреть очередной фильм режиссера об изменах и как ему удалось вписать в любимый пейзаж юную версию себя.

Не главный, но самый громкий факт о «Дождливом дне в Нью-Йорке», очередном фильме 83-летнего патриарха американского кино Вуди Аллена, известен всем: продюсеры положили снятую еще в 2017 году картину на полку и в Штатах она до сих пор не вышла. В России ее увидели раньше, чем, собственно, в Нью-Йорке. Печальный парадокс заставил вновь судачить о перегибах движений #MeToo и #TimesUp, о нынешней «презумпции виновности» тех, кто когда-либо подозревался в сексуальных домогательствах или неподобающем поведении (Аллен давно в их числе), и о том, как отделить произведение от его автора. Не погружаясь в непролазные дебри новой морали и ее критики, вернемся к фильму; он уже на экранах. 

Тех, кто ждал сенсации и откровения — или, чем черт не шутит, зашифрованного высказывания о феминизме, педофилии или чем-то столь же проблемном, — ждет разочарование. «Дождливый день в Нью-Йорке» — чистейший, местами дистиллированный Вуди Аллен. Но и не более чем «очередной Вуди Аллен». Многим этого будет вполне достаточно. В историю кинематографа картина все равно войдет хотя бы из-за обстоятельств рождения на свет. Хочется надеяться, что прощальной она для мэтра не станет. 

Впрочем, для такого прочтения здесь тоже есть основания. Во-первых, главный герой — студент привилегированного (но малоизвестного) колледжа, родом из очень обеспеченной семьи и носящий по воле автора возмутительно говорящее имя Гэтсби, — сыгран юным секс-символом Тимоти Шаламе. А значит, никогда еще альтер эго Аллена (других героев у него не бывает) не было настолько молодым и привлекательным. В этом видится ностальгическое желание автора примирить свою давно ушедшую юность с нынешним — но если верить фильму, ни на йоту не изменившимся — Нью-Йорком. Будто напоследок Аллен решил нарисовать самый нежный автопортрет из возможных, вписав его в любимейший из пейзажей. 

Во-вторых, кинематографическая тема здесь хоть и не центральная, но символически важная. Гэтсби со своей подружкой-однокурсницей Эшли, наследницей банковских капиталов из Аризоны (Эль Фаннинг, непривычно глупо выглядящая в чисто комедийном амплуа), приезжает на сутки в Нью-Йорк. Тут она собирается взять для студенческой газеты интервью с известным режиссером (Лев Шрайбер), который как раз собирается уходить из профессии. Невольно очаровав его, простушка встречается с невротичным сценаристом (Джуд Лоу), только что узнавшем о неверности жены, и, наконец, с популярным артистом (Диего Луна) — «латинским любовником» в маске Зорро.

Пока Эшли проваливается в зазеркалье Голливуда, Гэтсби тщетно планирует идеальный уик-энд с провинциальной подружкой. Планы рушатся, и вместо этого он встречается с когда-то влюбленной в него младшей сестрой одноклассницы (Селена Гомес). Причем встречаются они на съемках студенческого фильма, псевдонуара, режиссер которого — разумеется, неловкий очкарик-интеллектуал — просит Гэтсби как можно убедительнее поцеловать девушку перед камерой. Примерно на четвертом дубле между ними наконец-то проскакивает искра. Начинает накрапывать дождь. 

Насколько тягостно-искусственными выглядят хитросплетения интриги, наступающие друг другу на пятки — «Дождливый день в Нью-Йорке» буквально состоит из роялей в кустах, — настолько очаровательно ненавязчива режиссерская манера. Аллен невозмутим, как его Гэтсби в явно дорогом и несуразно старомодном пиджаке, фланирующий без зонта под усиливающимся ливнем. Ритму этого блуждания подчиняешься почти так же беспрекословно, как когда-то — джазовому напеву легендарного «Манхэттена», по забавному совпадению именно сейчас идущего в повторном прокате на российских экранах. Тем более что в союзниках у режиссера на сей раз гений-оператор Витторио Стораро. Синие сумерки у кромки Центрального парка, признание пожилой дамы презирающему ее сыну в отдаленной гостиной, вид на город из окна гостиничного номера — иной раз он так тонко ловит интонацию и настроение момента, что буквально перехватывает дыхание. Хотя, казалось бы, ничего особенного не происходит. 

Защитники Аллена наперебой твердят, что режиссера поторопились записать в развратники — смотрите, каким целомудренным вышел его фильм! В самом деле, многочисленные романы и измены здесь рассыпаются на глазах, не успев сложиться, но в этом больше усталости, чем чистоты. Вуди Аллен умудряется совмещать романтику (по меньшей мере жажду романтики) с горечью и цинизмом, и недаром смысловая кульминация картины неожиданно включает девушку-эскортницу, а «первая древнейшая» сюжетно рифмуется со второй. Как бы красиво ни смотрелся Нью-Йорк под дождем, в сухом остатке получился фильм о том, что никакой любви и тем более верности не существует. С другой стороны, Аллен всю жизнь это твердит. 

Да, маленькая, скромная и местами непреодолимо милая картина не откроет ничего нового никому, кроме тех, для кого этот Вуди Аллен станет первым в жизни. Но многих согреет, насмешит или утешит. Как говорит Гэтсби в один из грустных моментов нескончаемого дождливого дня, «мне надо выпить и послушать песню Ирвинга Берлина». Так некоторым из нас иногда просто нужно посмотреть фильм Вуди Аллена. И, возможно, выпить.