«Ресторан „Хиллс“» Матиаса Фалдбаккена — бессюжетный роман об официанте-невротике, который стирает границы между литературой и жизнью

Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович рассказывает о новом романе норвежского писателя Матиаса Фалдбаккена — «Ресторан „Хиллс“ (М.: АСТ, CORPUS, 2019. Перевод А. Ливановой). Это описание двух дней из жизни обычного официанта: он наблюдает за коллегами и гостями, но ни одна из заявленных интриг так и не разрешается.

Роман норвежца Матиаса Фалдбаккена из тех книг, к которым очень сложно подступиться с анализом и объяснениями. И первое препятствие на пути к сколько-нибудь убедительной интерпретации — это полное, едва ли не демонстративное отсутствие в „Ресторане „Хиллс“ сюжета. Причем не только выстроенного, структурированного, традиционного сюжета — это бы еще полбеды. Нет: в книге Фалдбаккена вообще отсутствует история, от которой можно было бы худо-бедно оттолкнуться. 

Главный герой — официант-невротик, многие годы работающий в старом и респектабельном ресторане „Хиллс“. На протяжении без малого трехсот страниц он путает заказы (человеку с тонкой душевной организацией нелегко дается такая ответственная работа), болтает с коллегами и обслуживает клиентов, попутно подсматривая за фрагментами их жизней. Один завсегдатай ресторана пытается привлечь другого в качестве эксперта по живописи (ему нужно, чтобы тот оценил некую сомнительную картину), третий постоянный посетитель выступает в этом деликатном вопросе посредником, и все они явно увлечены прекрасной и загадочной незнакомкой, легкомысленно перепархивающей от одного столика к другому. 

Впрочем, ни одна из намеченных коллизий в рамках романа не разрешается: все завязки и развязки происходят за пределами ресторана, а значит, вне поля зрения главного героя. Более того, его собственная жизнь в наших глазах также не имеет ни начала, ни кульминации, ни конца: все, что мы видим, это два его рабочих дня, наполненных событиями то ли необычными, то ли вполне заурядными — сравнить-то нам не с чем. Мы не знаем, как герой подружился с Эдгаром (так зовут его лучшего друга, который вместе со своей девятилетней дочерью Анной ежедневно приходит в „Хиллс“ обедать), какие отношения связывают его с шеф-баром (умной и очевидно очень доброй женщиной), почему он, свободно цитирующий классиков мировой философии, работает официантом, и почему его так пугает огромный подвал под рестораном. Все, чем нам приходится довольствоваться — это осколки, отражающиеся в осколках, или, если угодно, случайно обрезанный с двух сторон кусок кинопленки.

Может сложиться впечатление, что „Ресторан „Хиллс“ — это нечто вроде „Моей борьбы“ Карла Уве Кнаусгора, только с поправкой на отсутствие жгучего автобиографизма: та же аморфная и текучая бессюжетность, те же произвольно выбранные временные рамки, то же постоянное смешение — чтоб не сказать неразличение — внешнего и внутреннего, мысли и действия. Однако это уподобление будет неточным: в отличие от Кнаусгора, намеренно пишущего поперек всех литературных законов, Фалдбаккен играет на вполне традиционном поле. За вычетом ошарашивающего отсутствия истории, „Ресторан „Хиллс“ успешно прикидывается вполне нормальным романом в „континентальном“, по выражению самого автора, стиле — поначалу его даже можно принять за ироничное и обаятельное переосмысление британской или французской классики рубежа XIX — XX веков. Иными словами если Кнаусгор создает иллюзию предельного жизнеподобия, буквально переламывая нарративный канон об колено, Фалдбаккен достигает той же цели иным способом — он скрещивает литературу с жизнью, заставляя первую играть по правилам второй.

Мы все существуем в пространстве увлекательных зачинов, многообещающих эпизодов и впечатляющих финалов, которые, однако, почти никогда не принадлежат одной и той же истории. На микроуровне жизнь в самом деле исключительно похожа на литературу, однако при чуть более широкой фокусировке сходство теряется — собственно, именно эту идею и постулирует автор „Ресторана „Хиллс“. Перенасыщенный деталями, обманчиво многозначительный текст Фалдбаккена постоянно намекает на возможность привычной нам сюжетной закругленности и каждый раз обманывает читательские ожидания. Все развешенные по стенам ружья не просто не выстрелят — при ближайшем рассмотрении они окажутся и не ружьями вовсе, а тенями, пятнами на обоях, оптическими иллюзиями. 

Однако то, что в ином исполнении вызвало бы вполне оправданный и объяснимый читательский гнев, в случае с Фалдбаккеном озадачивает, но не возмущает. Трюк, который он нам демонстрирует, выглядит настолько искусно, что вызывает желание посмотреть его еще разок в надежде поймать фокусника за руку и понять, как же ему удается так ловко и незаметно размывать границу между реальностью и художественным вымыслом, заново, по сути дела, определяя контуры того и другого. Словом, хотя назвать „Ресторан „Хиллс“ захватывающим чтением в традиционном смысле слова будет, пожалуй, некоторым преувеличением, это один из самых необычных читательских опытов, который только можно себе вообразить, и определенно новое слово в увлекательном и все более глобальном процессе переосмысления нарративного принципа в литературе.