истории

«Деньги нам посылаются земным уделом Матери Божьей» Как устроен бизнес Киево-Печерской лавры — и что с ним произойдет из-за конфликта РПЦ с Украиной. Репортаж Ильи Жегулева

Источник: Meduza

15 декабря в киевской церкви Святой Софии состоится объединительный собор, по итогам которого на Украине может быть создана независимая православная церковь. С этим решением наверняка не согласится Украинская православная церковь Московского патриархата, считающая своей канонической территорией большую часть украинских приходов. В частности, в управлении УПЦ МП находится главная святыня и самый экономически успешный монастырь Украины — Киево-Печерская лавра. В конце ноября там начались проверки украинских госорганов, а к наместнику лавры пришли с обыском. Спецкор «Медузы» Илья Жегулев съездил в Киев за несколько дней до закрытия границы для граждан России и выяснил, как строился бизнес лавры и как его могут отнять. 

27 ноября группа священнослужителей стояла в очереди на таможенном контроле в киевском аэропорту Борисполь. Один из них протянул синий паспорт. «Петро Дмитрович Лебідь», — прочитал таможенник и, нахмурившись, попросил подождать. Лебедь, которого больше знают как митрополита Павла, наместника Киево-Печерской лавры, удивился — за последние двадцать пять лет его ни разу не задерживали в аэропорту. Через полтора часа ему все-таки дали пересечь границу Украины, однако дома его ждали другие неприятности. По лавре ходили проверяющие — сотрудники Национального Киево-Печерского историко-культурного заповедника, на территории которого находится монастырь, проводили первую в новейшей истории монастыря инвентаризацию. Представители Министерства культуры Украины решили проверить сохранность церковных ценностей, переданных Киево-Печерской лавре за те 30 лет, что прошли с момента возрождения закрытого при советской власти монастыря.

Через день в загородное имение митрополита Павла пришли силовики. Ранним утром 30 ноября около 60 человек в масках приехали на двух автобусах в село Вороньков, где несколько лет назад митрополит устроил фермерское хозяйство. Трое из них представились следователями Службы безопасности Украины. Как выяснилось, обыски проводились в рамках уголовного дела по факту разжигания межрелигиозной вражды. Еще через три дня обыски по тому же делу прошли у нескольких священнослужителей УПЦ МП в Житомирской области. «Не знаю, что они ищут, — удивляется в разговоре с „Медузой“ владыка Павел. — Навоз, копыта? Что можно искать в хозяйстве, где свиньи, куры, овцы, коровы, телята? Запретную литературу? В доме, в котором я был последний раз в 2013 году?»

«Маски-шоу» — обычный признак «рейдерских захватов». Именно в таких выражениях представители Украинской православной церкви Московского патриархата сейчас говорят с «Медузой» о судьбе Киево-Печерской лавры. Сейчас монастырь как никогда близок к тому, чтобы поменять распорядителя. Формально собственником всех зданий на территории лавры является Министерство культуры Украины, однако настоящим хозяином там была и остается УПЦ МП и лично митрополит Павел. За годы наместничества он увеличил площадь всех зданий в полтора раза, построил свечной завод, фермерское хозяйство, пекарню, трапезные и сделал из монастыря прибыльный бизнес. И отдавать его в чужие руки не собирается. 

«Им жить в этом государстве»

Сейчас на Украине три православные структуры: Украинская православная церковь, подчиняющаяся Московскому патриархату, Украинская автокефальная православная церковь (УАПЦ) и Украинская православная церковь Киевского патриархата (УПЦ КП). Канонической считалась только УПЦ МП, но осенью 2018 года ситуация стала резко меняться. Вселенский патриархат в Константинополе установил общение (переводя на язык дипломатии — отношения) с двумя другими церквями, которые прежде не признавал. Украине удалось договориться с Константинополем о создании на основе местных церквей автокефальной, то есть самостоятельной, Украинской православной церкви. Впрочем, по другим данным, новая Украинская православная церковь может перейти в прямое подчинение Константинополя — в статусе митрополии. В любом случае Московский патриархат воспринял действия Константинополя как объявление войны. В заявлениях РПЦ эти решения называли «вторжением» и грозили «мерами». 15 октября 2018 года Синод Русской православной церкви объявил о разрыве евхаристического общения с Константинопольским патриархатом.

Киево-Печерская лавра, как и вся Украинская православная церковь, перешла в управление Московского патриархата в XVII веке. После революции 1917 года монашеская жизнь в лавре прекратилась, заново монастырь открыли оккупационные немецкие власти в 1941 году. Никита Хрущев снова закрыл лавру во время антирелигиозной кампании 1961 года, а в 1988 году — на тысячелетие крещения Руси — монастырь торжественно открылся, чтобы опять стать главным местом паломничества православных верующих на Украине.

Когда Украина обрела независимость, лавра стала государственным историко-культурным заповедником, а часть монастырских помещений отдала в бессрочную аренду Украинской православной церкви. Иными словами, все здания и территория лавры, а также все имущество, которое находилось внутри, принадлежало государству, а УПЦ пользовалась всем этим на правах бесплатной аренды. Здания в пользование принимал тогдашний митрополит Украинской православной церкви Филарет (Денисенко) — позже он основал Киевский патриархат и стал считаться раскольником, а лавра так и осталась в пользовании Московского. В июле 2013 года украинское правительство подтвердило существующую схему, передав 79 зданий и сооружений лавры в безвозмездное пользование юридическому лицу «Свято-Успенская Киево-Печерская лавра (мужской монастырь)», находящемуся в подчинении Московского патриархата.

Назначенный на 15 декабря собор по идее должен объединить три церкви — в таком случае лавра перейдет в управление нового патриарха. Но пока УПЦ Московского патриархата не хочет даже участвовать в соборе.

Митрополит Павел напрямую связывает последние обыски, опись имущества и задержание на границе с предстоящим объединительным собором: «Давят, чтобы мы перешли [в подчинение новой Украинской православной церкви]. Я ответил, что имею томос, имею церковь. Государство отделено от церкви. Вместо того чтобы заниматься делами — тарифами на ЖКХ, пенсиями, — [государство] занимается церковью».

Впрочем, среди иерархов УПЦ МП нет общего мнения об объединении церквей. Например, владыка Александр (Драбинко), митрополит Переяслав-Хмельницкий и Вишневский, ничего критичного в возможном переподчинении лавры не видит: «Никто ничего не будет забирать, все будет зависеть от пожелания братии, — говорит он „Медузе“. — Им жить в этом государстве, и государство никуда не денется, если, конечно, северный сосед не сделает в Киеве то же самое, что натворил в Донбассе или Крыму». По его словам, с Московским патриархатом себя ассоциирует лишь пожилое поколение. «Новое поколение, кому по 20–30 лет, — что для них Московский патриархат? Они задают вопросы: „Почему я должен слушать патриарха [Московского и всея Руси] Кирилла, который благословляет войну в Донбассе?“ Так же и в лавре будет. Это не путь убеждения, но путь осознания. Просто вместо Кирилла будут поминать своего патриарха. Неизвестно еще, какой будет позиция митрополита Павла после [объединительного] собора».

«Дом Отца не делайте домом торговли»

Киево-Печерская лавра устроена довольно сложно. Часть территории — Верхняя лавра — это музей, где есть охрана, платные билеты и информационные стенды прямо на улице вдоль церквей. Другая часть — Нижняя лавра — монастырь со знаменитыми пещерами, где покоятся мощи святых — Нестора Летописца, Ильи Муромца и других. У парадных ворот — круг, где разворачиваются троллейбусы и туристические автобусы.

Именно здесь прохладным апрельским днем 2012 года разыгралось настоящее представление. Десяток человек достали плакаты «Pay taxes» (по-английски — «Заплатите налоги»), «Павла-демона в тюрьму», «Дом Отца не делайте домом торговли» и другие. К ним подбежал практически обнаженный, одетый в темные трусы и высокие сапоги, длинноволосый юноша. На голове у него был красный венок, в волосы заплетены разноцветные ленты, а за плечами — черные крылья. Он начал истошно кричать: «Продажные шкуры», затем вскочил на большой ящик для пожертвований, уронил его и начал на нем прыгать. Ни один полицейский не подошел к протестующим ни во время представления, ни после, когда молодой человек в трусах раздавал комментарии журналистам. С тех пор у монастыря еще несколько раз протестовали участницы группы Femen и другие активисты, выступавшие против владыки Павла и его свободного от налогов бизнеса в Киево-Печерской лавре.

Если у бизнеса есть офис — то это казначейство лавры. Проход на административную часть монастыря немного правее основной туристической тропы; оттуда, минуя шлагбаум, выезжают черные внедорожники. На двери сделанного под старину нового здания казначейства несколько кнопок: IT-департамент, бухгалтерия и прочие гражданские ведомства. В офисе казначея все как в кабинетах крупных чиновников: резная мебель, приемная, переговорная. В конце длинного стола сидит священнослужитель в черной рясе — главный финансист лавры архимандрит Нестор (Муха). «Деньги нам посылаются земным уделом Матери Божьей, — говорит архимандрит Нестор, подразумевая свой монастырь. — Он дает столько, сколько нам нужно». На вопросы о выручке и прибыли местные монахи только машут руками: «Если мы об этом начнем рассказывать, у нас вообще все закроют, ведь все эти наши палатки — это нелегальная торговля».

Кроме палаток лавра получает доходы с маленького свечного заводика, иконописной мастерской, своей пекарни и, конечно, с поминовения в молитвах и других церковных треб; все это не поддается ни налогообложению, ни какому-либо анализу. По оценкам священника, работающего в лавре, ежедневная выручка в лучшие годы достигала миллиона гривен в день (или около 13 миллионов долларов в год) — и это не считая подарков и пожертвований от крупных предпринимателей.

Поговорив с архимандритом, я захожу в трапезную пообедать, но обнаруживаю, что наличных денег у меня нет. Ни о каких банковских картах и кассовых чеках здесь даже и не слышали. Отменив заказ, возвращаюсь к столику. Ко мне подходит кассир. «Борщ будете? — спрашивает он. — Ну и что, что нет денег, мы же должны человека накормить, вы не можете уйти голодным».

«У владыки хобби что-то строить»

Никаких налогов в бюджет монастырь не платит — в отличие от музейного комплекса. Сейчас отчетность национального историко-культурного заповедника закрыта; в 2010 году, как рассказывает «Медузе» его бывший директор Сергей Кролевец, музейная часть лавры зарабатывала около двух миллионов долларов в год.

По словам Кролевца, монастырь развернул на территории лавры гигантское новое строительство, что плохо стыковалось с правилами пользования объектами всемирного наследия ЮНЕСКО (к ним относится архитектурный ансамбль лавры). Согласно опубликованным копиям составленных актов, как минимум пять памятников архитектуры на территории монастыря перестроили без разрешительной документации — в том числе, например, памятник архитектуры местного значения «Северные ворота». Произошла перестройка в 2014–2015 годах по заказу лавры; к тому времени Кролевец уже был уволен из музея.

Сотрудников музея Андрея Римара и Наталью Загриву, которые обнаружили незаконное строительство и попытались поднять скандал, тоже уволили. Загрива, возглавлявшая в заповеднике научно-исследовательский отдел охраны памятников культурного наследия, в течение 22 лет фиксировала все архитектурные изменения на территории лавры. Ее уволили с маленьким ребенком на руках: по словам женщины, руководство заповедника избавилось от всех, кто сообщал в надзорные инстанции сведения о незаконном строительстве на монастырской земле.

Загрива сначала согласилась встретиться для интервью, но передумала, как только узнала, что я еду в Киев из Москвы. «Тут каждое слово может быть использовано против меня», — объяснила она. Действующие сотрудники музея тоже не были расположены к общению. Секретарь попросила отправить вопросы на почту, а затем говорила, что ждет решения администрации. Когда же я добрался до дирекции пешком, мне сообщили, что директор на больничном и принять меня не может.

Как говорит Сергей Кролевец, за последние годы монастырь построил на территории лавры полтора десятка новых зданий. «Всего в заповеднике зданий было на 58 000 квадратных метров, — объясняет он. — Монастырю из этого передали примерно половину — 30 000 квадратных метров. И за эти годы они построили около 20 000 квадратных метров новостроя».

Кролевец уверен, что новое строительство небезопасно для всего комплекса. «Здания неправильно расположены, без учета исторической геологической специфики — лавра находится на склоне, который спускается к реке, — продолжает он. — Основная часть зданий идет перпендикулярно реке Днепр. Исторически сохранились только те, которые стоят перпендикулярно. А новые построили параллельно реке».

Кролевец утверждает, что был единственным директором музея, который пытался противостоять строительной деятельности монастыря, но потерпел фиаско — министерство культуры, в ведении которого находится лавра, игнорировало все его письма о нарушениях законодательства, так же поступали и все остальные надзорные инстанции. Как рассказывает Кролевец, за год он писал около 150 обращений о нарушениях законодательства об охране памятников: «Каждый второй день я слал куда-то письмо».

Все эти годы власти не фиксировали нарушений закона. Отчасти потому, что новые здания строили на месте старых. «Они [руководители монастыря] придумали способ, — объясняет бывший директор музея. — Находят в тысячелетней истории какие-то объекты, которые не сохранились. И пишут, мол, в таком-то веке стояло [здание], и будет [проводиться] „реставрационное воссоздание“. Такой термин ввели, даже многие чиновники им пользуются. А что там за здание? Нет никаких чертежей, не всегда есть фотографии, чаще всего просто на плане обозначен „корпус двухэтажный нежилой“. При этом они делают цокольный [этаж], подвальный и мансарду — получается пять этажей».

Комиссия по проверке строительства на территории лавры была сформирована только в прошлом году и нашла множество нарушений и новые здания, по архитектурному стилю сильно отличающиеся от того, что было в лавре раньше. «Много современных материалов и ломаных мансардных крыш. Ни одной мансарды в лавре до революции не было», — возмущается Сергей Юрченко, архитектор, возглавлявший комиссию. По словам Юрченко, все дело в неуемном энтузиазме Павла. «Лавра очень много строит. Павел очень самоуверенный человек и любит все сам решать, не обращая внимания на законы».

По словам архимандрита Нестора, музейное руководство часто мешает строительным планам Павла. «Даже перекладка кирпича — кучу согласований надо получить, их специалисты ходят с камерами, фотоаппаратами, все фотографируют, проверяют. Снесли дверь, стену покрасили — все, что мы совершаем, все [воспринимается] на уровне преступлений, — говорит священник. — Вот ворота подняли монахи. Такие ворота в любой момент могли завалиться на голову». Речь идет о тех самых Северных воротах — памятнике архитектуры местного значения второй половины XIX века. Разрешительной документации на современные работы у монастыря не было.

«У владыки хобби постоянно что-то строить, — резюмирует архимандрит Нестор. — Он очень любит строить».

«Была попытка прорваться в лавру»

На заднем дворе дома митрополита Павла в лавре — маленькое неприметное здание прямо у обрыва. Это настоящий свечной заводик. В лавре свечи покупать нужно не только паломникам, но и простым туристам, которые хотят спуститься в пещеры. Как рассказывает Сергей Кролевец, за день в лавре может побывать до 10 тысяч человек. То есть при средней цене в пять гривен (12 рублей) за свечку заработок может доходить до 120 тысяч рублей за день.

При этом себестоимость одной свечи оценивается примерно в копейку. Делают в лавре и иконы: дешевые, напечатанные на принтере, продают паломникам, а более дорогие уходят в храмы по Украине. Сколько именно продают икон и сколько на этом зарабатывают, сотрудники иконописной мастерской говорить отказываются. Кроме того, у лавры своя пекарня и несколько магазинов — всего в их прейскуранте почти 2000 позиций. Цены в основном умеренные, но иногда владыка Павел идет на эксперименты. Например, в декабре 2017 года в магазинах лавры появилось вино Lavra по цене больше 100 евро за бутылку. В магазинах говорили, что вино эксклюзивное, тридцатилетней выдержки, и что оно предназначено для чествования тридцатилетия возрождения монашеской жизни в обители.

Позже выяснилось, это было тосканское вино пятилетней выдержки, которое обычно продается в рознице в десять раз дешевле, а лавре досталось вообще бесплатно. Архимандрит Нестор, вспоминая эту историю, не скрывает смущения. По его словам, все дело в том, что на одном из праздников Павлу кто-то сказал, что это дорогое вино, которое стоит не меньше ста евро. Казначей пытался спорить, но безуспешно. И только после того как об этом стали писать журналисты, вино пришлось срочно спрятать — продать успели не больше сотни бутылок.

Главный же источник доходов монастыря — это молебны, панихиды, поминовения за здравие и за упокой и другие требы. А кроме того —государственный бюджет.

Первые государственные деньги на реставрацию храмов лавры начали поступать только в 2005 году. После «оранжевой революции» министр культуры Оксана Билозир подписала указ о выделении двух миллионов гривен на эти цели. Еще более близкими отношения между монастырем и государством стали, когда президентом Украины стал Виктор Янукович, а пост премьера занял Николай Азаров. 11 марта 2010 года, как только Азаров стал главой правительства, он зашел в кабинет, оставленный его предшественницей Юлией Тимошенко, и почувствовал «гнетущую ауру». Владыка освятил его кабинет, избавив рабочее пространство от скверны. «Стало легче», — рассказывал чиновник.

В том же 2010 году на укрепление склона лавры от оползней бюджет потратил 13 миллионов гривен; на следующий год — еще 34 миллиона на реставрацию. В 2013-м лавре выделили еще 27 миллионов.

«Пока нас не окрестили московскими попами и агентами ФСБ, государство выделяло средства хотя бы на поддержание в нормальном состоянии сооружений, которые являются памятниками архитектуры», — говорит архимандрит Нестор.

Распределением бюджетных средств занимался сам монастырь. «Монахи пытались принимать участие во всех процессах, — говорит Сергей Кролевец. — Когда монастырь вдруг стал выполнять функции заказчика на проведение работ по реконструкции — это было неправильно. Не каждый заказчик может выполнять работы на объектах культуры, на памятниках архитектуры, а тут вообще памятник всемирного культурного наследия ЮНЕСКО». Украинские СМИ позже писали, что право выбирать подрядчика позволило лавре привлечь дополнительные пожертвования.

Бывший заместитель директора компании «Троицкая артель» Корнелий Борисов рассказывал, что в конце 2011 года приехал поздно вечером в лавру с двумя рюкзаками. В рюкзаках было полтора миллиона гривен, которые он якобы передал наместнику Павлу лично. Это было «пожертвование»: по словам Борисова, такие пожертвования были обязательным условием для получения подряда. Другой постоянный получатель подрядов на работы в монастыре, компания «Уютный дом», построила, как утверждал Борисов, в качестве пожертвования два особняка в селе Вороньков — для митрополита Павла и тогдашнего казначея лавры, будущего архиепископа Бородянского Варсонофия (Столяра). Нынешний казначей архимандрит Нестор на все эти обвинения отвечает, что Корнелий Борисов сам проходит по уголовному делу о растрате государственных средств и поэтому готов говорить что угодно.

Последний раз государство собиралось выделять деньги монастырю в 2014 году, однако эти 15 миллионов гривен лавре уже не достались: пришла новая власть, которая пересмотрела отношения с лаврой. «Во время Майдана в лавре настали самые тяжелые времена, — рассказывает архимандрит Нестор. — Пожертвования прекратились. Стали контролировать транзакции, люди боялись жертвовать». Кроме того, из-за хороших отношений между Павлом и Азаровым монастырь стал восприниматься как один из важных бастионов прежней власти. «Подъехали молодчики с Майдана, была попытка прорваться в лавру, чтобы ее захватить, — вспоминает архимандрит. — Люди говорили, что московские попы начали вывозить мощи и святыни».

Поток паломников резко снизился, из России ездить перестали, остались только туристы, на которых особенно не заработаешь — они не покупают молебны и не жертвуют деньги на храм. Лавра как предприятие показывает небольшой убыток зимой, который решается за счет прибыли летом.

Нет больше и денег из бюджета. Остались пожертвования — прямые спонсорские вливания меценатов, но и их стало меньше. Среди главных меценатов — угольный магнат Виктор Нусенкис, бывший владелец «Украгазбанка» Василий Горбаль и депутат Верховной рады Вадим Новинский. «Новинский денег церкви не жалеет, — признает архимандрит Нестор, — однако его вложения обычно целевые — на какие-то конкретные храмы или прямые подарки». Так, например, на юбилей митрополита Павла Новинский подарил ему автомобиль Mercedes-Benz S 500 Long.

«У нашей церкви глава — Христос»

Приемная Вадима Новинского расположена в самом центре Киева. Бизнесмен, входящий в десятку богатейших людей Украины, партнер самого богатого человека страны Рината Ахметова, Новинский у многих ассоциируется с прежней властью, против которой восставал Майдан. В отличие от Ахметова, Новинский ведет активную публичную жизнь — в середине ноября Новинский взял на себя руководство «Оппозиционным блоком», который принято считать прямым преемником Партии регионов Виктора Януковича. Попасть к бизнесмену непросто: корреспондента «Медузы» долго держат на улице и, несмотря на договоренности, пускают в трехэтажное здание только после телефонного разговора с Новинским.

Внутри все стены завешаны иконами в дорогих серебряных и золотых киотах. Новинский — самый православный из украинских миллиардеров и самый богатый из воцерковленных людей на Украине. Теперь он стал главным политическим защитником Украинской православной церкви Московского патриархата и лавры как ее главной святыни. Новинский гордится тем, как лавра преобразилась при наместничестве владыки Павла. «Вы сравните ту часть лавры, которая в ведении монастыря, с той, которая в ведении музея, — говорит он. — Здания, которые в аренде у монастыря, в прекрасном состоянии. А там, где руководит государство, там, мягко скажем, неподобающий вид». В объединительном соборе бизнесмен смысла не видит, а на вопрос о том, кому должна подчиняться Украинская православная церковь, отвечает так: «У нашей церкви глава — Христос».

Новинский считает, что в ближайшее время монастырь могут попробовать отобрать у УПЦ МП по трем возможным сценариям. «Первый — обычный физический, если радикальные элементы захватят лавру», — рассуждает он. О возможности такого развития событий предупреждал и глава синодального отдела внешних церковных связей РПЦ митрополит Иларион (Алфеев), который говорил, что в этом случае будет сложно избежать кровопролития.

«Второй способ, — продолжает Новинский, — государство, которое передало многие здания и храмы музейного комплекса в бессрочную аренду, просто переподписывает договор с квазицерковью (Новинский имеет в виду новую церковь, которая должна появиться после объединительного собора — прим. „Медузы“)». Третий же сценарий — «путем переговоров, угроз и сфабрикованного компромата будет вестись работа с владыкой наместником лавры или с монахами, чтобы убедить или заставить перейти под Киевский патриархат». Как утверждает Новинский, такая работа происходит уже «повсеместно»: сотрудники СБУ якобы приходят к архиереям и «ведут разговоры, чтобы их приходы переходили в полном составе».

Сам Новинский, впрочем, намеревается бороться до конца. Еще летом он пообещал лично защищать лавру, если ее попытаются «отнять», — «с Божьей помощью и помощью киево-печерских святых».