истории

Преступный минимум Как изменилось МЧС после ухода Шойгу — и почему спасателям и пожарным это не нравится. Репортаж «Медузы» и «7×7»

Источник: Meduza

В начале мая 2018 года — через два с небольшим месяца после пожара в кемеровском торговом центре «Зимняя вишня» — федеральный министр по чрезвычайным ситуациям Владимир Пучков был отправлен в отставку. На своем посту он пробыл шесть лет — в три раза меньше, чем его предшественник Сергей Шойгу. После пожара в «Зимней вишне» следователи предъявили к сотрудникам МЧС много претензий: по их мнению, проверки безопасности здания проводились халатно, как и само тушение пожара. Аудит ведомства, устроенный преемником Пучкова — бывшим охранником Владимира Путина Евгением Зиничевым, — также выявил системные недочеты в работе МЧС. По просьбе «Медузы» корреспонденты издания «7×7» поговорили с пожарными и спасателями в разных регионах России — и рассказали историю ведомства последних лет глазами его рядовых сотрудников: они считают, что в последние годы в их работе стало меньше и престижа, и надежности.

31 сотрудник МЧС из четырех регионов — республик Коми и Марий Эл, Кировской и Рязанской областей — отказался общаться с «Медузой» для этого материала. Те, кто согласился, попросили не указывать их имена, поскольку опасаются негативных последствий на работе.

25 февраля 2016 года тогдашний глава МЧС Владимир Пучков отменил свою поездку в Тюмень, чтобы экстренно отправиться в Воркуту, где произошел взрыв метана на шахте «Северная». Четыре человека погибли сразу (их тела подняли на поверхность), еще 26 остались под землей. Самолет министра долго не мог приземлиться из-за плохой видимости; в город Пучков прибыл только вечером и сразу отправился на заседание оперативного штаба по ликвидации аварии.

«Все напряглись тогда, — вспоминает один из участников того совещания. — Сам Пучков едет! Долго бегали, искали подходящую комнату для совещания, переставляли таблички на столах».

На «Северную» министр приехал уже после девяти вечера — и начал слушать доклады руководства шахты, представителей управляющей компании, чиновников и людей из прокуратуры. «Он производил впечатление уверенного в себе человека, знал какие-то детали, очень спокойно реагировал, — рассказывает собеседник „Медузы“. — Когда его что-то не устроило, то сразу стал задавать уточняющие вопросы». По итогам совещания было решено продолжить поиски тех, кто остался в шахте; этим же Пучков на следующий день обнадежил родственников пропавших.

На непосредственных подчиненных Пучкова — спасателей — его визит произвел совсем другое впечатление. Как рассказывает «Медузе» сотрудник воркутинского горноспасательного отряда, им показалось, что министр «далек от горноспасательного дела». «Кто знает, тот сразу говорил, что спасти вряд ли кого-то получится, — говорит он. — Для всех загадка, как он принял это решение [продолжать спасение 26 горняков]».

Его коллега также считает, что операция фактически не имела смысла: с высокой вероятностью, 26 человек, остававшихся в шахте, погибли сразу. «Тогда все приводили в пример ситуацию в Чили, где людей завалило [в шахте], а их через два месяца достали. Но там был просто завал. Им питание и воду подавали, — объясняет он. — А тут? Там, где произошел пожар, счет идет на минуты. Это все равно, что человека под воду опустить, сколько он под водой проживет? Если сразу [после взрыва метана] не подняли на поверхность, в условиях пожара срок действия самоспасателя — от силы два часа».

Специалист уверен: заявления Пучкова были обусловлены исключительно политикой. «Когда прибежали родственники и стали „щипать“ Пучкова со всех сторон, он повел себя как министр. „Я ж министр! Я всех спасу“. Родственникам лапшу на уши вешали. Их не успокоили, а приободрили. А надо было правду сказать», — считает он.

27 февраля, через два дня после взрыва, начальник военизированных горноспасательных частей МЧС России Владлен Аксенов настаивал, что операцию необходимо прекратить, так как это опасно для жизни тех, кто работает под землей. Пучков не послушал. В тот же день в Воркуту специальным бортом МЧС доставили роботов, геолокаторы, радары и квадрокоптеры. На презентации в учебной шахте горноспасательной части журналистам рассказали, что использование новейших комплексов поможет в спасении людей и обезопасит жизни участников операции. Несколько спасателей сказали «Медузе», что, по их мнению, это была просто «пиар-кампания». «Какие роботы в шахте? — недоумевает один из них. — Они работают [только] на гладкой поверхности».

До техники так и не дошло. 28 февраля произошел еще один взрыв, из-за которого погибли шесть горноспасателей. Только после этого 26 оставшихся под землей после первого взрыва шахтеров признали погибшими.

«Я думаю, что авторитет министра „пережал“ [других членов оперативного штаба], — рассуждает один из людей, наблюдавших за развитием ситуации. — Решение принял он, а осуществлял операцию не он. И ответственность легла не на него, а на наших спасателей. Тех, кто работу выполнил под его указанием. А потом на них всех полканов спустили. Министр вышел из воды сухим».

Пучков возглавлял министерство еще два года. По словам многочисленных собеседников «Медузы» из МЧС, за это время бюрократия в ведомстве окончательно вытеснила романтику, а почетный статус, которым спасатели обладали в структуре правительства раньше, фактически исчез.

Спасатели всемогущие

Прообраз современного МЧС появился в конце 1990 года — тогда был создан Российский корпус спасателей, который объединил добровольные отряды, созданные после землетрясений в Ленинакане и Спитаке. В апреле 1991-го его возглавил Сергей Шойгу — до этого он работал зампредом Госкомитета РСФСР по архитектуре, а вся его предыдущая карьера была связана со строительством.

В интервью газете «Известия» в 2010 году Шойгу вспоминал, что в 1991-м в корпус спасателей позвали строителей, ученых, туристов, альпинистов, инженеров и авиаконструкторов — тех, кто должен был с нуля создать новую структуру. «Строить МЧС было невероятно сложно и невероятно интересно, — рассказывал Шойгу. — В смутное время 1990-х можно было многого добиться и, наоборот, многое потерять. Наверное, команда в конце концов сложилась потому, что мы спешили жить и, если так можно выразиться, везде совали свой нос. Из первых поездок за границу, которые, кстати, нам никто не оплачивал, привозили огромное количество книг, буклетов, брошюр. Изучали зарубежный опыт, перерабатывали огромный массив информации, словом, делали все, чтобы научиться».

В следующие десять лет спасатели работали отдельно (с 1994 года комитет по чрезвычайным ситуациям стал министерством), а пожарные — отдельно, в структуре МВД. Объединили их всех под эгидой МЧС уже при Владимире Путине, в 2002-м. Как рассказывает один из начальников регионального управления МЧС по Коми, который в те годы учился в институте, его преподаватели и будущие коллеги восприняли эту реформу без энтузиазма. Тогда в пожарной охране работали, по разным оценкам, от 280 до 300 тысяч человек — и слияние с министерством, в котором было гораздо меньше сотрудников, понравилось не всем. «Нашу контору присоединили к конторе из 30 тысяч человек [по другим данным, в МЧС было 70 тысяч человек], — объясняет собеседник „Медузы“, работающий в Главном управлении МЧС по Коми. — Многие увольнялись. Кто-то не хотел уходить из МВД, так как служба строилась на системе этого ведомства».

Сотрудник МЧС вспоминает, что в первые три года работы многие пожарные сопротивлялись новым порядкам, принятым в ведомстве. В МВД, к которому раньше они относились, почти все сферы работы регламентировались внутренними приказами. В МЧС такого не было, «жили по понятиям». Были и другие проблемы. «Первоначально все управленческие посты [в противопожарной службе в составе МЧС] заняли те военные и спасатели, с которыми раньше работал Шойгу, — рассказывает собеседник „Медузы“. — Новые люди пришли рубить шашкой, а у нас [ранее] был более гуманный подход, так как у нас больше [ценится] работа с людьми и их проблемами». Впрочем, к 2004 году, по его словам, все «устаканилось».

В эти же годы, вспоминает сотрудник МЧС, государство стало активно работать над имиджем спасателей. Вслед за американской программой «911», рассказывавшей о ежедневной работе экстренных служб, российские телеканалы стали снимать похожие проекты. «И народ начал верить, что мы всемогущие, — рассказывает сотрудник МЧС. — А до этого про подразделения спасателей толком не рассказывали. Был только фильм „Тревожное воскресенье“ — и все».

Медийная популярность спасателей была, возможно, связана и с тем, что Сергей Шойгу в тот момент стал политической фигурой: в 1999 году он возглавил федеральный список только что созданного провластного блока «Единство» на выборах в Госдуму; премьер-министр и будущий президент Владимир Путин лично рекомендовал Шойгу российским избирателям. К тому моменту, как МЧС приросло пожарными, «Единство» превратилось в «Единую Россию», лидером которой тоже стал глава ведомства.

«Я ощущал престижность профессии, — подтверждает пожарный из Кирова, который устроился в МЧС в 2005 году (вернувшись из армии, он долго не мог найти работу, после чего его отец, тоже спасатель, „засунул“ его в пожарную охрану). — Друзьям и родственникам всегда была интересна [моя работа], с девушками знакомился [легко]. Скажу, что пожарный, — так все [получалось]».

По словам спасателя из Марий Эл, «МЧС всегда была престижной, модной работой». Многие проблемы, рассказывает он, решались благодаря личному авторитету Шойгу — после того как тот возглавил партию власти, поддержанную Путиным, и стал много появляться на людях вместе с президентом, политический вес министра резко увеличился.

Как вспоминают несколько пожарных из разных регионов, с которыми поговорила «Медуза», во времена Шойгу в МЧС не экономили на тренировочных выездах. Именно на них отрабатывали действия по спасению людей в торговых центрах, школах и прочих публичных местах. «Вот, например, есть в нашем районе детский садик. Нам говорили: „Завтра и послезавтра туда будут выезды“. Мы приехали туда, погуляли, походили, увидели, что, где и как, — объясняет сотрудник ведомства из Кирова. — В голове откладывается месторасположение».

Тогда же многие сотрудники МЧС ездили на учебу в Москву, Санкт-Петербург и Екатеринбург, после чего могли рассчитывать на повышение по службе. По словам пожарного из Кирова, именно это произошло с одним из его коллег после получения образования — «на него звезды стали вешать».

«Как организатор, как руководитель структуры Шойгу справлялся неплохо. Он понимал, что создает, — говорит пожарный из Марий Эл. — Но он был и фигурой, которая хотела бросить пыль в глаза, заявить повсеместно о системе [МЧС]. А мы… Для тех, кто просто приходит пожарным, берет ствол, отрабатывает свои сутки через трое, занимается физподготовкой, читает книги — для такого человека ничего не меняется от того, кто руководит — Шойгу или кто-то другой».

Как говорит один из начальников управления МЧС по Коми, со временем при Шойгу раздулся административный штат, а в руководстве ведомства появилось больше генералов. Раньше, по его словам, на всю пожарную охрану был один генерал, а управление в регионах возглавляли полковники. Теперь же возникли структурные подразделения, которые возглавляли только генералы. «Нами, грубо говоря, командовал один полковник, а сейчас штат до такой степени раздут, просто очень-очень-очень много [офицеров], а нас [простых пожарных] очень мало, — подтверждает пожарный из Кирова. — Вот смотришь к ним в корешок и думаешь: „На кой-черт ты нужен вообще? Лучше трех пожарных содержать, чем тебя, бездельника“. А он сидит там и статистикой какой-то занимается, курить ходит каждые пять минут».

После того как работа МЧС в целом была отстроена, в министерстве резко возросло количество внутренних приказов. По словам сотрудника ведомства из Коми, раньше в год их количество едва превышало 30, а потом стало исчисляться сотнями: «Конец года, а у тебя приказ за номером 500». Исполнить все было нереально: «Стало много распорядительных решений, за которыми было сложно следить и которые сложно было выполнять».

Продолжалась и оптимизация министерства, штатное расписание менялось: одни ставки создавали, другие — сокращали. После того как в мае 2012 года Шойгу покинул ведомство, вспоминает начальник управления из Коми, все ждали, что новый министр завершит оптимизацию, «которой не было конца и края» последние десять с лишним лет, — и появится стабильность. Как быстро выяснилось, эти ожидания были неоправданными.

Резня продолжается

Преемником Шойгу стал Владимир Пучков — бывший военный, который познакомился с Шойгу во время спасательной операции после землетрясения в Спитаке, а в структуре МЧС работал с 1997 года. Ликвидация последствий взрыва на «Северной» — не единственная ситуация, в которой к МЧС было много претензий. В 2012-м в Крымске дала сбой система оповещения — и жители слишком поздно узнали о наводнении (это признавал и сам новый министр); тогда же стало понятно, что волонтеры, приехавшие в город помогать пострадавшим, порой работали эффективнее спасателей.

Сотрудники МЧС, с которыми поговорила «Медуза», считают, что новый руководитель министерства принял несколько спорных решений. Одно из ключевых — продолжение оптимизации штата МЧС. Как рассказывают собеседники «Медузы», до прихода Пучкова в министерстве не хватало сотрудников — но Шойгу сокращал вакантные ставки, на которые долгое время не могли найти работников. Пучков же, по словам пожарного из Сыктывкара, стал «резать по живому». «В карауле [по документам должны быть] две машины, укомплектованные людьми, — объясняет он. — В каждом расчете по шесть человек: водитель, начальник смены (командир) и четверо пожарных. На любом пожаре они могут оперативно и быстро справиться. Одна машина тушит, а вторая машина может проложить рукавную магистральную линию. Теперь в карауле три человека, включая того, кто тушит. Это преступный минимум».

При Пучкове пожарные перестали выезжать на учения — зачастую для того, чтобы сэкономить бензин. Собеседники «Медузы» из МЧС в нескольких городах России говорят, что сейчас они практически не знакомы с планировкой крупных объектов (магазинов, спортивных и культурных центров), не знают, где расположены эвакуационные выходы, и давно не проверяли, как работают пожарные краны внутри объектов. Пожарный из Сыктывкара утверждает, что с 2012 года его коллег вынуждали подделывать статистику: переводить пожар (крупное ЧП, огонь распространяется неконтролируемо, опасен для жизни, здоровья людей или имущества) в статус «возгорания» (небольшой по площади пожар без угрозы жизни и здоровья) — чтобы иметь возможность отчитаться об улучшении показателей.

В 2015 году глава МЧС подписал приказ о запрете перемещений для работников среднего и старшего звена. Пожарные на одном из интернет-форумов, где обсуждался документ, связали его появление с оптимизацией численности из-за нехватки финансирования. «Денег не хватает. Резня продолжается, — писал один из них. — Теперь уже почти у всех по живому. Лишних или кого не жалко — в утиль».

Раньше сокращенный пожарный или водитель мог перейти на работу в другую часть; когда эта возможность пропала — в пожарных частях вскоре появился недобор кадров. Потерявшие работу специалисты фактически остались на улице. «Люди уходили, а новые не появлялись. Восполнять нехватку кадров некем было, потому что фактически было запрещено принимать на службу людей, — объясняет начальник управления МЧС по Коми. — Это сказалось на эффективности. Например, раньше караул мог состоять из 10 человек, а теперь в боевом расчете был один автомобиль: водитель, командир отделения и пожарный. И они охраняли один из самых „горимых“ районов города. Тушить пожары при таком количестве практически невозможно».

Согласен с этой точкой зрения и пожарный из Сыктывкара. «При Пучкове сделано все, чтобы у людей не было карьеры, — говорит он. — Если меня будет спрашивать молодежь, я им буду говорить: „Ни в коем случае не идите в МЧС“».

Другой проблемой стала бюрократия: по словам спасателей и пожарных, мешали ежедневной работе и многочисленные проверки, и необходимость заполнять множество отчетов даже по самым незначительным поводам. «Мы пожары должны тушить, а с нас требуют 18 тетрадок написать по самостоятельной подготовке, — возмущается пожарный из Кирова. — В караулах нехватка народа страшная была, водители по два года в отпуск не могли сходить».

Когда сотрудники МЧС не занимались заполнением бумаг, их часто привлекали для подсобных работ на различных спортивных объектах, используя их как бесплатную рабочую силу. «Нас к этому приучили. Говорили: „Будут проводиться соревнования“, — объясняет кировский пожарный. — А там надо было убираться. Ты сутки работаешь, а потом еще туда идешь, пни выкорчевываешь, красишь что-то. И это никак не оплачивается и не поощряется».

После 2012 года во многих регионах стали проводить еще и массовые акции с участием спасателей. По словам пожарного из Марий Эл, они были придуманы для того, чтобы улучшить имидж работников ведомства, но сами работники воспринимали их неоднозначно. «Стали устраивать какие-то дурацкие флешмобы. Типа отожмемся в поддержку сборной России или набьем мяч, покатушки на коньках в полевых одеждах, — рассказывает сотрудник ведомства. — Началось с какой-то московской части: они покатались в парке на коньках, все обратили на это внимание. А потом спустили сверху приказ: организовать такое же и тут. По всей стране тогда так делали».

При всех показательных мероприятиях у пожарных и спасателей были проблемы с оборудованием. Как рассказывает пожарный из Кирова, его отряд до сих пор ездит на автомобиле 1987 года выпуска — а если в часть и поступают новые машины, они часто ломаются. Из новой техники, с которой нет проблем, за последние годы появились только бензорез и пила. Тем удивительнее было для рядовых сотрудников МЧС, когда в 2010-х ведомство начало закупать квадрокоптеры. По словам пожарного из Марий Эл, их чаще всего использовали для съемки «красивых тренировок и построений». «При пожаре [дрон] бесполезен, — объясняет он. — Там же все в дыму. При этом у нас есть два квадрокоптера, за каждым закреплен сотрудник в погонах, получает зарплату».

В конце марта 2018 года в Кемерово сгорел торговый центр «Зимняя вишня». Погибли 60 человек, в том числе 41 ребенок. Пожарный из Сыктывкара уверен, что коллегам в Кемерово не хватало людей, — но при этом говорит, что в «Зимней вишне» «ничего нельзя было сделать физически». По его словам, ситуация с «Северной» фактически повторилась. «Такие объекты, как „Зимняя вишня“ — „клетки“, это стопроцентная гибель при пожаре. Он изначально построен с нарушениями, — объясняет он. — А потом туда приехал Пучков и нагнал людей, по телевизору говорили: „Создана мощная группировка“. Это все не надо — люди уже погибли».

Сотрудники МЧС, которые пытались спасти людей в «Зимней вишне», сделали практически все, что можно, уверен пожарный из Сыктывкара. Тем не менее Сергея Генина, руководившего тушением пожара, арестовали через несколько дней после случившегося, обвинив в халатности (в пресс-службе МЧС заявили, что Генин «действовал по уставу»). «Их просто кинули на растерзание, — считает сыктывкарский сотрудник МЧС. — Это то же самое, что сажать гаишника, который выехал на место ДТП, или сажать врача из скорой помощи, которая выезжает на экстренные вызовы. Там невозможно было всех спасти».

Возникли претензии и к профилактической работе МЧС: замначальника областного управления ведомства Павел Кононов признался, что в последний раз «Зимнюю вишню» реально проверяли в 2012 году. Двух сотрудников ведомства, которые должны были провести проверку пожарной безопасности в ТЦ в 2017–2018 годах, но не сделали этого, также арестовали.

Весной 2018 года — вскоре после того, как режиссер Никита Михалков в своей передаче «Бесогон» заявил о «развале МЧС», — Владимир Пучков пригласил на встречу журналистов и сообщил, что количество пожаров в стране сократилось на 20%, в противопожарных подразделениях есть все необходимое оборудование, а в области технического обеспечения произошел качественный рывок. Впрочем, его это не спасло. 7 мая — сразу после инаугурации — Владимир Путин отправил правительство Дмитрия Медведева в отставку. Многие руководители ведомств сохранили свои посты и в новом правительстве — но не Пучков. Сотрудники МЧС связывают его уход с пожаром в «Зимней вишне».

Надежда на ФСБ

Про Евгения Зиничева, который возглавил МЧС после Пучкова, до лета 2016 года никто ничего не знал — и ситуация не сильно изменилась, когда его назначили губернатором Калининградской области: в биографии чиновника значились три аббревиатуры — КГБ, ФСБ и ФСО, где он работал в личной охране Владимира Путина, — и все. На посту губернатора Зиничев пробыл два месяца, а затем попросил о переводе на другую работу «по семейным обстоятельствам». Некоторое время он проработал замдиректора ФСБ, а в мае 2018 года стал министром. По словам начальника регионального управления МЧС в Коми, пока при новом руководителе в ведомстве сохраняется инертность: он «осматривается».

Осматривается Зиничев, впрочем, активно. Через неделю после назначения он отменил несколько приказов и распоряжений Пучкова. Об этом 25 мая на селекторном совещании заявил и. о. первого заместителя главы МЧС Александр Чуприян, который был заместителем Пучкова. Например, вместо оранжевых беретов, введенных при Пучкове, вернули прежние форменные фуражки. «Береты были для нас как красная тряпка для быка. Их восприняли как полную сдачу позиций: победу наводнивших руководство МЧС военных над пожарной охраной, — сказал „Коммерсанту“ пожарный, просивший не упоминать его имени. — Офицеры не носили береты, получая за это взыскания от начальства. Так что их отмена имеет символическое значение: это сигнал о том, что политика полностью меняется».

Чуприян на совещании рассказал, что был шокирован некомплектом штата пожарной охраны. По данным РБК, проведенный после прихода Зиничева аудит выявил, что в личном составе пожарной охраны недостает более 23 тысяч сотрудников, а в дежурных караулах — почти 11 тысяч. «Например, численность боевого расчета на пожарном автомобиле составляет два-три человека вместо шести», — рассказывал начальник Национального центра управления в кризисных ситуациях МЧС Виктор Яцуценко. По его словам, теперь на одного инспектора приходится около тысячи объектов. Яцуценко заявил, что принятые Пучковым управленческие решения привели еще и к «уничтожению системы материально-технического обеспечения», а также «к разрушению вертикали управления тыла МЧС».

Подтвердились и слова собеседников «Медузы» о проблемах с оборудованием: у 67% основной пожарной техники и 73% специальной техники превышены сроки эксплуатации. Новую одежду спасателям выдавали раз в четыре года, а система обеспечения сотрудников жильем в МЧС сейчас практически отсутствует. Аудиторы тоже сочли, что с квадрокоптерами в ведомстве переборщили — закупили более 2 тысяч штук почти на полмиллиарда рублей вместо 88 штук реально необходимых, по мнению авторов доклада. По словам источника РБК, сейчас в ведомстве готовятся «чистка» и масштабная реформа. 25 июля, по сообщению «Интерфакса», по подозрению в мошенничестве был задержан бывший первый замглавы МЧС России Сергей Шляков. По версии следствия, он продал должность в одном из регионов за миллион рублей.

Зиничев также отменил введенный при Пучкове запрет на перемещение сотрудников между частями. Бывший глава кафедры пожарной тактики в Академии государственной противопожарной службы МЧС Александр Подгрушный в беседе с «Коммерсантом» рассказал, что министерство «уже кинуло клич, что те, кто был уволен в последние годы, могут вернуться на службу». В пресс-службе МЧС РИА «Новости» пояснили, что численность сотрудников министерства увеличат. Уже увеличилось количество внутренних проверяющих — почти сразу после вступления на должность Зиничев создал в ведомстве главное управление собственной безопасности.

«Мы упали на дно, с которого тяжело подниматься, — сказал Подгрушный в разговоре с „Коммерсантом“. — Лет пять еще будем выбираться из нынешней ситуации. „Зимняя вишня“ — результат отношения общества к пожарной службе».

Пучков после ухода из МЧС стал претендентом на пост сенатора, — скорее всего, он получит место в Совете Федерации уже в сентябре. Как и шесть лет назад, рядовые сотрудники ведомства рассчитывают, что новый руководитель исправит недочеты прежнего. «Вот сейчас эфэсбэшник этот пришел, — заключает пожарный из Кирова. — На него есть какие-то надежды».