разбор

Почему в России не надо повышать налоги? Экономический обозреватель Борис Грозовский отвечает заместителю главреда «Медузы» Александру Поливанову

Источник: Meduza

14 июня 2018 года правительство объявило о повышении НДС (налога на добавленную стоимость) с 18 до 20%. Вскоре после этого «Медуза» опубликовала ролик, в котором заместитель главного редактора Александр Поливанов высказал непопулярную точку зрения: налоги в России действительно надо повышать. Экономический обозреватель Борис Грозовский с этой точкой зрения не согласен: он уверен, что повышение налогов только навредит стране. «Медуза» публикует текст Грозовского.

О чем говорил Поливанов?

В ролике Александр Поливанов защищал три тезиса

О чем говорит Грозовский?

Почему власти решились на повышение НДС

Электоральный цикл действует не только в демократиях, но и в автократиях типа российской, где выборы имеют характер имитации. Поэтому после выборов президент Владимир Путин решил «разменять» часть своего рейтинга на непопулярные меры, которые правительство считает необходимыми. Одна из них — повышение НДС с 18 до 20%. 

В 2017 году НДС с товаров и услуг, производимых в России, принес федеральному бюджету 3,07 триллиона рублей. Еще 2,07 триллиона НДС собрали с импортируемых в страну товаров. При ставке в 20% бюджет получил бы от НДС в прошлом году не 5,14 триллиона, а около 5,71. Поэтому Минфин оценил дополнительные доходы от этой меры примерно в 600 миллиардов рублей. Это 4% доходов федерального бюджета. Вроде бы немного, но эта сумма почти решает проблему финансирования нового майского указа Путина. 

Правительство выбрало этот вариант, отвергнув другие (еще большее повышение НДС с параллельным снижением взносов с оплаты труда; повышение НДФЛ; возвращение налога с продаж). Одновременно чиновники активизируют усилия по «выведению» теневых личных доходов в налогооблагаемое пространство. В частности, приступают к собиранию налогов с самозанятых (но этот шаг много денег не даст). 

Почему сейчас не время повышать налоги

Путин у власти 19-й год. Его первая девятилетка (2000–2008) была очень удачной: среднегодовой темп роста ВВП достигал 7%, а суммарный — 83,2% (быстрее, чем у развитых стран, Индии, Турции, Бразилии и т. д.). В это время мы догоняли (хоть и не догнали) Португалию и приближались к другим европейским странам после экономического провала 1990-х. Российский подушевой ВВП в 2000-м был ниже уровня Германии, Великобритании и Франции в 12–15 раз, а в 2008-м — менее чем в четыре раза. Расстояние сокращалось.

Тогдашний успех был обеспечен тем, что население и компании пережили шок переходного периода и научились действовать в условиях рынка, конкуренции. В страну валом шли иностранные инвестиции, мы активно перенимали технологии передовых стран. Также росту способствовало снижение налогов и резкое сокращение их числа в начале путинского срока, ослабление валютного контроля, макроэкономическая стабилизация (снижение инфляции, госдолга и дефицита бюджетов, рост предсказуемости курса рубля), но главное — реформы 1990-х, заложившие базу для капиталистического способа хозяйствования.

Вторая девятилетка по своим результатам отличается от первой, как земля от неба. Суммарный рост ВВП за 2009–2017-й — 5,9%: меньше, чем за один год первой девятилетки. Среднегодовой — жалкие 0,7%. Подушевой ВВП (в долларах) в 2017-м был ниже уровня 2008-го на 18%. Наше отставание от развитых стран за эти годы драматически не увеличилось, поскольку они сами были в рецессии. Но вот Китай, Индия, Турция не испытали обвального замедления темпов роста. И если в 2008 году Китай еще отставал от нас по размеру ВВП на душу населения в 3,5 раза, то сейчас — всего на 17%. Значит, и по этому показателю Китай скоро обгонит Россию. 

В первой половине 2018 года экономика не ожила, и никаких шагов к этому предпринято не было. Потерянное для экономики десятилетие 2009–2018 — плата за усиление роли государства, госкомпаний и госбанков, за снижение конкуренции на всех уровнях (от добычи нефти до поставки лекарств медучреждениям), за безответственную геополитику, многократно повысившую российские риски. Десятилетняя стагнация — это непростительный для развивающейся страны результат.

При чем тут налоги? Да очень просто. Товары и услуги производят люди и фирмы, а не государство. Поэтому во время стагнации правительства стараются снизить налоги и процентные ставки и увеличить госрасходы (ценой роста госдолга), чтобы подстегнуть потребительский спрос. А во время энергичного роста поступают наоборот. Это контрциклическая (направленная против динамики экономического цикла) политика. 

Почему Россия вполне могла бы, наоборот, снизить налоги

Конечно, возможность проводить такую политику (снижать налоги и повышать госрасходы) есть не всегда. Если высокий госдолг и дефицит бюджета вызывают у инвесторов опасения за кредитоспособность страны, то ей и в тяжелое для экономики время приходится повышать налоги и снижать госрасходы. Не сумели в хорошие времена удержать госфинансы под контролем — расплачивайтесь в плохие. Многим европейским странам во время последней рецессии пришлось сокращать расходы, а некоторым — еще и повышать налоги. 

Но это совсем не наш случай: на начало 2018 года внешний госдолг России составлял 4,1% ВВП, а если прибавить к нему обязательства госбанков и госкомпаний — то 14,8% ВВП. Госдолг находится на ничтожном уровне. Он позволяет профинансировать еще сотню майских указов без повышения налогов. Другое дело, что для этого нужно отказаться от агрессивной геополитики, которая превращает российский госдолг в глазах инвесторов в токсичную субстанцию, на которую могут быть наложены санкции.

Наоборот, повышение налогов во время экономической стагнации еще более затруднит выход из нее. К трудностям, связанным с очень высокой неопределенностью (инвесторы вынуждены закладывать в оценку рисков события типа отключения России от глобальных платежных систем), добавляются еще и повышенные налоги. Стагнация — и так плохое время для инвесторов: они не могут полагаться на рост спроса. А если налоги растут, спрос снижается и далее. Какие в таких условиях инвестиции?

Почему повышение налогов — плохой способ снизить зависимость от нефти

Повышение налогов не приведет к диверсификации российской экономики. В 2017 году нефтегазовые доходы обеспечили федеральному бюджету 39,6% средств. На самом деле зависимость бюджета от нефти и газа намного выше: в этой цифре учтены НДПИ и экспортные пошлины, а есть еще налог на прибыль, налоги с зарплат сотрудникам нефтегазовых компаний, акцизы и другие. Так что зависимость бюджета от нефтегазовых денег действительно очень высока. Повышение НДС, который платят поставщики реализуемых в России товаров и услуг (при экспорте НДС возмещается), немного уменьшит долю нефтегазовых доходов в бюджете. Бюджет станет чуть более диверсифицирован по источникам доходов. НДС платят все, но при экспорте он возмещается, поэтому нефтегазовой отрасли рост налогового бремени коснется меньше, чем других отраслей.

Но станет ли более диверсифицированной экономика? Нет, ровно наоборот! Если вы повышаете налоги на отрасли, не связанные с нефтегазом, а на нефтегазовые — снижаете (нефтяной «налоговый маневр»), то производство в отраслях, где налоги выросли, будет расти медленнее. Конечно, диверсификация экономики зависит не только от налоговой политики. Но если перед нами стоит цель снизить долю нефтегазовой отрасли в экономике, то нужно (при прочих равных) повышать налоги на нее и снижать нагрузку на остальные отрасли. Повышение НДС, увы, работает в противоположном направлении. 

Почему повышение налогов не повысит в России уровень демократии

В России довольно низкий (13%) подоходный налог, как и налог на имущество. Прочие налоги платятся другими налоговыми агентами. И большинство граждан не осознают, что они лично финансируют государство, что государство содержится на их средства, собранные с производимых и потребляемых ими товаров и услуг. Соответственно, они не предъявляют государству больших требований и вообще не воспринимают чиновников как нанятых народом администраторов, деятельность которых должна быть подотчетна людям — и ими же контролироваться. Если повысить налоги, надеются некоторые сторонники демократии, субъектность народа в отношении к государству вырастет: в обмен на свои налоги люди повысят требования к государству.

Думаю, эти надежды тщетны. Для решения такой задачи категорически не подходит НДС, который не платят ни граждане, ни малый бизнес. Тут надо было бы увеличивать нагрузку на доходы людей, делая ставку НДФЛ резко прогрессивной. Тогда налог имел бы, например, следующую конструкцию: самые богатые платят НДФЛ по ставке, скажем, 65%; люди с доходами пониже — 50%; с ежемесячных зарплат в районе 100–200 тысяч рублей платите 40%, а с доходов в 50–100 тысяч — 20%. Если же доходы не превышают 15–20 тысяч рублей в месяц (или 180–240 тысяч в год), подоходный налог не платится совсем. Вовсе бедным (у кого в расчете на члена семьи не набирается и шести-восьми тысяч в месяц) можно в этом сценарии доплачивать из госбюджета до нижнего порога доходов. Такая схема базового дохода активно обсуждается в разных странах в последние годы.

Представим себе, что завтра российский НДФЛ реформирован примерно таким образом. Вырастет ли у россиян стремление к демократии и желание контролировать деятельность чиновников? Нет! Недовольны будут богатые и (небольшой) средний класс. Полицейским, военным, чиновникам, нефтяникам, газовикам и прочим рост налоговой нагрузки компенсируют их работодатели. Большая же часть людей будет благодарить родное правительство за то, что оно наконец занялось перераспределением: отбирает деньги у богатых, снижает налоги на большинство, а еще и борется с бедностью. Налоги на личные доходы и имущество у нас в стране «плоские», без прогрессии. Изменения в этих налогах могут быть связаны с ростом стремления к перераспределению: отнять у богатых (ельцинских олигархов, путинских друзей-бизнесменов) и раздать бедным. Недовольными в такой ситуации будут богатые, но их заведомо меньше, чем бедных, которым эта схема понравится.

А если повысить личные налоги более равномерно — не на богатых, а на всех? Это заведомо непопулярная мера. На нее любое правительство идет, когда исчерпаны остальные ресурсы. Нам до этого состояния очень далеко. Но представим себе, что почему-то правительство оказалось вынуждено повысить вдвое плоскую ставку НДФЛ. Это будет восприниматься как несправедливое увеличение оброка, барщины, дани. В прошлом в такой ситуации народ бунтовал, царских сатрапов начинали вешать на столбах; на расписных челнах выезжал народный спаситель в лице Робина Гуда, Степана Разина, Емельяна Пугачева. Как максимум это заканчивалось тем, что место царя, творившего налоговые бесчинства, занимал новый, «добрый».

В либеральных демократиях этот механизм работает иначе. Когда там повышаются налоги, люди задают больше вопросов. Качество государства и предоставляемых им услуг в скандинавских странах, где налоги высоки, тоже очень высокое. Некоторые демократии даже предоставляют налогоплательщикам возможность решать, как будет потрачена часть уплачиваемого ими налога: на благотворительность, поддержку местной школы, ремонт дороги или содержание местной больницы. Естественно, возможность выбирать направление расходования уплачиваемых средств увеличивает заинтересованность людей, их участие в управлении городом, регионом и страной. Но наша власть не собирается предоставлять налогоплательщикам таких прав — это не в ее интересах (мизерные налоговые вычеты по НДФЛ при расходах на благотворительность не в счет). 

Получается, чтобы повышение налогов начало работать на рост демократических настроений, страна уже должна быть демократией. А когда налоги повышает царь, это может привести к росту недовольства царем и его окружением (если растут налоги на бедных) или, наоборот, к росту поддержки царя (если тяжелее становится богатым). Но никак не к росту спроса на демократию и участия в управлении государством.