истории

Приемная дочь Вуди Аллена обвиняет его в сексуальном насилии. Ее брат считает, что во всем виновата их мать

Источник: Мозес Фэрроу

23 мая приемный сын актрисы Миа Фэрроу и режиссера Вуди Аллена Мозес Фэрроу опубликовал в личном блоге пост, где поддержал приемного отца. В 1992 году Миа Фэрроу обвинила режиссера Вуди Аллена в сексуальном насилии над их общей приемной дочерью, семилетней Дилан. Дело не дошло до суда: обвинитель и приемная мать решили, что судебный процесс будет слишком травматичным для девочки. В 2014 году Дилан Фэрроу написала колонку, в которой впервые публично обвинила Аллена в насилии. Через три года она напомнила о своих обвинениях в адрес режиссера и упрекнула Голливуд в бездействии. Аллен отрицает, что приставал к Дилан; Мозес Фэрроу тоже считает, что режиссер невиновен, и утверждает, что Миа Фэрроу сама издевалась над детьми и манипулировала ими.

Роман Вуди Аллена и Сун-И начался после того, как Миа Фэрроу попросила его проводить больше времени с ее приемной дочерью

Актриса Миа Фэрроу воспитывала 14 детей (трое из них к настоящему моменту умерли). Четверо из них были биологическими детьми, остальные 10 — приемными. Мозес был усыновлен в 1980 году и примерно в это время Фэрроу стала встречаться с Вуди Алленом. Несмотря на то что они не были женаты и никогда не жили вместе, режиссер проводил много времени с детьми Миа. В 1992 году по ходатайству Фэрроу власти позволили Аллену стать приемным отцом детей актрисы — сына Мозеса и дочери Дилан. Но вскоре после этого актриса узнала о романе режиссера с 21-летней Сун-И, которую она удочерила в браке с музыкантом Андре Превином. С тех пор, по словам Мозеса, Фэрроу стала называть Аллена «монстром» и «дьяволом», а также потребовала от других детей вычеркнуть его и Сун-И из своей жизни.

«Даже те, кто подвергает сомнению обвинения Дилан против Вуди Аллена, цепляются за его отношения с Сун-И как за оправдание своего скепсиса по поводу него», — пишет Мозес. Он подчеркивает, что Сун-И не является приемной дочерью режиссера и начала встречаться с ним уже после совершеннолетия. По словам Мозеса, в детстве Сун-И почти не общалась с Алленом; их роман начался после того, как Фэрроу попросила режиссера проводить больше времени с девушкой и он стал водить ее на игры баскетбольного клуба «Нью-Йорк Никс». «Да, их отношения были необычны, неудобны и разрушительны для нашей семьи, и они причинили ужасную боль моей матери. Но сам по себе этот роман и близко не был так губителен для нас, как упорство нашей матери сделать его центром нашей жизни», — пишет Мозес.

Фэрроу жестоко наказывала детей за проступки. Сун-И сбежала, «остальным повезло меньше»

Семья Миа Фэрроу не была счастливой и до того, как в ней появился Вуди Аллен, утверждает Мозес. Он вспоминает, что Фэрроу жестоко наказывала детей, в том числе тех из них, у кого была инвалидность. «Я видел, как моих братьев и сестер стаскивали по лестнице и запирали в спальне или чулане. [Однажды] она заперла в сарае на ночь даже моего брата Таддеуса, который был частично парализован после перенесенного полиомиелита», — вспоминает Мозес.

Он рассказывает, как Фэрроу наказала его самого, когда нашла в его комнате рулетку, которую долго искала; она не поверила, что мальчик не брал ее. «[Мать] ударила меня по лицу, сбив очки. Она заявила, что я лгу, и отправила меня сказать братьям и сестрам, что это я взял рулетку. Сквозь слезы я слышал, что мы сейчас отрепетируем то, что должно было произойти — она войдет в комнату, и я скажу, что мне очень жаль и что я никогда больше этого не сделаю. Она вынудила меня повторить это по меньшей мере полдюжины раз», — заявил Мозес. В другой раз мать заставила его стоять голым перед братьями и сестрами после того, как он решил отрезать петли для ремня на новых джинсах. «Парадоксально, но из-за этого воспитания я, с одной стороны, был горячо предан ей, а с другой — боялся ее», — рассказывает Мозес.

Больше остальных от матери, по словам Мозеса Фэрроу, доставалось Сун-И, у которой был независимый характер. Мозес утверждает, что как-то раз Фэрроу запустила ей в голову фарфоровую вазу, но промахнулась; в другой раз она побила ее телефонной трубкой. «Даже если ее отношения с Вуди и были нетрадиционными, они позволили ей сбежать [из дома]. Остальным повезло меньше», — пишет приемный сын Фэрроу.

С проблемами в семье он связывает и смерть троих приемных детей актрисы. Его сестра Ларк умерла от ВИЧ в 2008 году, другая сестра, Там, погибла от передозировки таблеток; Мозес утверждает, что она много лет страдала от депрессии и покончила с собой после ссоры с матерью. Брат Таддеус, который, по словам Мозеса, и рассказал ему эту версию гибели Там, застрелился в 2016 году.

Аллен домогался Дилан на чердаке, попросив поиграть с детской железной дорогой. Мозес утверждает, что там не было железной дороги

По словам Мозеса, 4 августа 1992 года, когда произошло предполагаемое сексуальное насилие, Миа Фэрроу ушла за покупками вместе с подругой; дома кроме Аллена и 7-летней Дилан остались 4-летний Ронан, 14-летний Мозес, трое детей подруги Фэрроу и две няни. По словам Мозеса, мать поручила строго следить за Алленом, поскольку к тому моменту уже знала о его романе с Сун-И. «Как старший ребенок в доме в тот день, я воспринял ее поручение очень серьезно. Я полагал, что должен поддерживать свою мать, и, как и все дети, отчаянно жаждал ее одобрения», — пишет Мозес.

Дилан Фэрроу утверждала, что в тот день Аллен отвел ее на чердак, попросил лечь на живот и поиграть с детской железной дорогой, а сам в это время засовывал палец ей во влагалище. «Я помню, как игрушечный поезд ездил передо мной кругами», — вспоминала Дилан в своем открытом письме, опубликованном в 2014 году. Мозес, однако, говорит, что пристально наблюдал за Алленом и не видел, чтобы тот отлучался из гостиной вместе с Дилан. Также, по словам приемного сына Фэрроу, чердак в доме актрисы был не отремонтирован, и там не было игрушечной железной дороги. Более того, как утверждает Мозес, девочка не вспоминала о ней во время дачи показаний в 1992 году. «Может быть, кто-то подсказал уже взрослой Дилан, что эта деталь сделает ее рассказ более убедительным?» — задается вопросом он.

Мозес пишет, что весь следующий день вплоть до ухода Вуди Аллена Дилан вела себя как обычно. Все началось после того, как Фэрроу позвонила подруга, с которой они ходили за покупками. Она рассказала, что няня ее детей видела, как Аллен клал голову на колени сидящей на диване Дилан. Фэрроу стала расспрашивать приемную дочь и в итоге записала ее признание о сексуальном насилии со стороны режиссера.

Во время расследования в отношении Аллена Миа Фэрроу просила детей выступить против режиссера

Во время расследования Миа Фэрроу, по словам Мозеса, убеждала детей поддержать ее в противостоянии с Алленом. Как и другие дети, Мозес тоже публично осудил приемного отца, о чем позже пожалел. «Я написал письмо, в котором было сказано, что сделанное им ужасно и непростительно. <…> Я даже прочитал его перед журналистами… зная, что тем самым заслужу одобрение матери. То, что я публично осудил отца, стало одним из самых больших поводов для сожалений в моей жизни», — пишет Мозес.

Когда через какое-то время мать отправила его из Нью-Йорка в школу-интернат в Коннектикуте, он сделал вывод, что перестал быть ей нужен. «Я сделал заявление против отца, сыграл свою роль в семейной драме, и меня отослали», — считает приемный сын Фэрроу.

По его словам, в тот момент он еще не знал, что клиника сексуального насилия над детьми при медицинском центре Yale New Haven в Коннектикуте, проводившая психологическую экспертизу Дилан по запросу полиции, сделала вывод, что девочка не подвергалась сексуальному насилию. К тем же результатам пришел департамент социальной защиты Нью-Йорка. По словам Мозеса, специалисты из Yale New Haven заявили, что обвинения Дилан против Аллена «с большой долей вероятности, стали результатом внушения или влияния ее матери». «Эти выводы превосходно совпадают с моим собственным детским опытом. Внушение, влияние и повторение — эти три слова описывают, как мать пыталась воспитывать нас», — пишет Мозес.

Он признается, что после 20 лет отдалился от Миа Фэрроу и прошел через психотерапию, чтобы осознать правду о своем детстве.

Мозес Фэрроу — приемной матери: думаю, после этого ты организуешь кампанию против меня

Мозес Фэрроу призывает всех, кто верит в виновность Вуди Аллена, вспомнить, что, кроме Дилан Фэрроу, его больше никто не обвинял в сексуальном насилии, в том числе в отношении детей. «[Я семейный психолог] и как профессионал знаю, что склонность к совращению малолетних — патологическое состояние, которое требует повторения. Дилан была наедине с Вуди в его квартире бессчетное количество раз без единого намека на неуместное поведение. Несмотря на это, некоторые из вас верят, что в 56 лет он внезапно решил стать педофилом, [да еще] в доме, полном людей, которые были настроены по отношению к нему враждебно и следили за ним как ястребы», — пишет Мозес.

Он советует актерам, работающим с Алленом, не присоединяться к хору его обвинителей только для того, чтобы оказаться на «правильной» стороне в общественном движении против домогательств. Он также обращается к Дилан Фэрроу, советуя ей осознать, что не стоит «посвящать жизнь тому, чтобы помочь нашей матери разрушить репутацию нашего отца». В конце рассказа он обращается и к самой Миа Фэрроу. «Думаю, что твоим следующим шагом будет организовать кампанию по моей дискредитации. <…> Это бремя, которое я готов выдержать».

Дилан Фэрроу в ответ назвала заявления своего брата «попыткой отвлечь внимание от убедительного обвинения, сделанного взрослой женщиной». «Его слова легко опровергнуть, они противоречат тому, что он заявлял раньше, они болезненны лично для меня и являются частью более масштабной попытки дискредитировать меня и отвлечь внимание от пережитого мной насилия. Мой брат — человек с проблемами. Мне жаль, что он это делает». 

Мой отец продолжает сталкиваться с волнами несправедливых и безжалостных атак со стороны моей матери и ее приспешников, которые вопрошают, почему ему все сходило с рук все эти годы. Ему не сходило с рук. Наоборот. По обвинениям Миа провели расследования два независимых друг от друга ведомства, [Аллену] не предъявили обвинений. <…> Но суд, который вершится в медиа, происходит из-за короткой памяти людей, а [для выступлений] в твиттере не надо ни знаний, ни сдержанности.