истории

Чекисты были хорошими, а Сталин все испортил? Или ЧК тоже убивала невиновных? Стыдные вопросы к столетию Всероссийской чрезвычайной комиссии

Источник: Meduza

30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. В 2017 году есть сразу несколько дополнительных поводов вспомнить о тех, кто погиб и пострадал от действий репрессивных органов. В июле исполнилось 80 лет с начала Большого террора, самого жестокого этапа советских репрессий, а в декабре исполнится 100 лет со дня образования первого советского органа безопасности, Всероссийской чрезвычайной комиссии. Советские репрессии в сознании многих людей ассоциируются едва ли не исключительно с 1937 годом, Сталиным, НКВД и КГБ, а о деятельности ВЧК знают мало. Образ чекистов окружен мифами: к примеру, распространено мнение, что аресты невинных людей начались со Сталина, а глава ЧК Дзержинский «был хорошим, потому что помогал детям» и так далее. Современная ФСБ считает себя прямой наследницей ВЧК, портреты и бюсты Дзержинского украшают кабинеты начальников, а профессиональный праздник работников органов государственной безопасности отмечается 20 декабря, в день образования Чрезвычайной комиссии, и почти официально называется «днем чекиста». «Медуза» отвечает на стыдные вопросы о чекистах.

Чекисты — это вообще кто?

Слово «чекист» происходит от аббревиатуры первого в истории советской России органа безопасности и разведки — ВЧК, Всероссийской чрезвычайной комиссии. Региональные отделения комиссии назывались просто ЧК.

ВЧК создали вскоре после октябрьского переворота, 20 декабря 1917 года, комиссию возглавил один из ближайших соратников Владимира Ленина и ключевых организаторов переворота Феликс Дзержинский. Комиссия просуществовала до февраля 1922 года, после чего была преобразована в Государственное политическое управление, ГПУ.

Об основных задачах ВЧК можно судить по полному названию — Всероссийская чрезвычайная комиссия при Совете народных комиссаров по борьбе с контрреволюцией и саботажем: чекисты должны были следить за исполнением распоряжений правительства, пресекать контрреволюционные действия и выступления в печати.

Схожие функции выполняли военно-революционные комитеты, но они не устраивали новые власти. Состав этих комитетов был слишком разношерстным, тогда как Ленин хотел создать орган из проверенных большевиков, «жандармов от революции», которые эффективно защищали бы интересы партии и подчинялись исключительно ему.

По задумке основателей ВЧК, чекисты должны были стать не тайными полицейскими, поддерживающими режим, а героическими борцами против контрреволюции и идейными защитниками советского государства. Власти стремились устранить ассоциации нового органа политического сыска с царской охранкой и тайной императорской полицией.

Постепенно ВЧК обросла полномочиями, превратившись в неотъемлемую часть карательного аппарата государства, и стала прообразом будущих структур государственной безопасности. За время существования советской власти ведомства меняли свои названия (ГПУ — ОГПУ — НКВД — НКГБ — МВД — МГБ — КГБ), но слово «чекист» осталось и стало собирательным для всех сотрудников органов госбезопасности советской России и постсоветских стран. Сейчас чекистами называют уже работников ФСБ — современного преемника ВЧК.

Если царские жандармы считались врагами, то кого тогда брали в ВЧК? 

Набор кадров был одной из самых сложных организационных задач для основателей ВЧК, потому что силовую структуру приходилось создавать буквально с нуля. Любые контакты с царской полицией считались нарушением кодекса чести революционеров, так что о массовом привлечении бывших сотрудников речи не шло. Тем не менее Дзержинский тайно пригласил в качестве консультанта нового силового органа бывшего шефа жандармов Владимира Джунковского. Это было чуть ли не единственное исключение.

Одним из основных критериев для отбора людей в ВЧК было членство в партии большевиков. Идеальный кандидат в чекисты выглядел примерно так: член партии РСДРП-РСДРП (б) с 1898–1917-го, активный участник революционного движения. Особо приветствовались прошлые заслуги в подпольной борьбе при царской власти и опыт пребывания в политических тюрьмах. Считалось, что те, кто побывал в тюрьмах, лучше знакомы с методами полицейской работы.

С расширением полномочий и видов преступлений, за которые отвечала ВЧК, расширялся и ее кадровый состав. Это привело к явному кадровому дефициту уже в 1918 году. Найти партийных, «классово чистых» и одновременно более-менее образованных людей было не так-то просто. Проверить биографию тоже было не всегда возможно в условиях хаоса войны. Так, в кадровом составе оказывались и бывшие уголовники, и авантюристы, жаждущие быстрой наживы, и люди, отличающиеся особой жестокостью. Служба в органах превращалась для людей в быстрый социальный лифт, давала возможность занять высокие должности, на которые раньше они не могли даже претендовать. Служба в ЧК давала им возможность распоряжаться жизнями и имуществом других людей благодаря «особым полномочиям». 

Что за «особые полномочия»?

Чекисты одновременно исполняли функции следователей, судей и палачей. Сперва они должны были отвечать только за розыск преступников и предупреждение преступлений, а ведение следствия и передача дел в суд поручались Следственной комиссии Революционного трибунала. Но такая структура противоречила методам работы ВЧК и приводила к столкновению интересов чекистов и Наркомюста, который отвечал за соблюдение законности.

Вероятность того, что преступники и контрреволюционеры, с таким трудом пойманные, могут быть оправданы судом, вызывала крайнее раздражение у ВЧК. Суду нужно было объяснять, каким образом получены сведения и улики, и таким образом раскрывать оперативные данные и даже имена осведомителей. Чекисты считали, что их уверенности в «контрреволюционной деятельности» человека должно быть достаточно для вынесения приговора. Так что в течение 1918 года чекисты сосредоточили в своих руках репрессивные функции и сами решали, кого, за что и как наказывать.

Когда уже в 1922 году встал вопрос об ограничении прав образованного вместо ЧК Государственного политического управления, заместитель Дзержинского Иосиф Уншлихт подчеркивал необходимость оставить решение по делам карательных органов в самих органах: «Есть целый ряд дел, по которым в трибуналах из-за отсутствия фактического материала будут вынесены оправдательные приговоры, в то время как у нас имеется агентурный материал, вполне достаточный для строгого приговора вплоть до высшей меры наказания».

Степень вины и мера наказания определялись самими чекистами. Методы оперативно-агентурной работы были разработаны на основе царских инструкций охранного отделения: это и внедрение агентов и осведомителей, и перлюстрация писем, и учет населения «по категориям» (буржуазия, монархисты, анархисты и прочее). На основе полученных данных чекисты сами определяли и степень вины, и меру наказания. Никаких четких критериев выявления виновности или невиновности людей прописано не было.

Какими законами руководствовались чекисты?

Как таковых законов не было. Официально работа Чрезвычайной комиссии регулировалась многочисленными декретами и постановлениями Совета народных комиссаров. В момент создания ЧК могла только конфисковать имущество, лишить продовольственных карточек, выдворить за пределы области и публиковать списки врагов народа, но позже чекистам позволялось проводить бессудные расстрелы. 22 февраля 1918 года вышел декрет «Социалистическое отечество в опасности», предписывающий ВЧК расстреливать на месте преступления «неприятельских агентов, спекулянтов, громил, хулиганов, контрреволюционных агитаторов, германских шпионов».

В сентябре 1918-го постановлением советского правительства «О красном терроре» ВЧК позволили заключать подозреваемых под стражу на срок до шести месяцев, брать заложников, расстреливать участников мятежей и заговоров. В ноябре подтверждалось право комиссии на применение внесудебных полномочий, в том числе и высшей меры наказания. Даже в моменты, когда права ВЧК ограничивали, внесудебные расстрелы все равно допускались в регионах, находящихся на военном положении.

Первый уголовный кодекс в советской России был принят только в 1922 году. До этого суды руководствовались по большей части революционным правосознанием, которое было достаточно условным понятием, или законодательством царской России, что не поощрялось большевиками.

Логику и методы действий Чрезвычайной комиссии описывал один из ее руководителей Мартын Лацис в своей брошюре в 1921 году. Он подчеркивал, что ЧК — это не следственная комиссия и не суд: комиссия устанавливает только вредность или безвредность данного лица и степень этой вредности для власти, «сообразно этому или уничтожает, или изолирует от общества».

Сколько людей пострадали от действий чекистов?

Это очень сложный вопрос. Делопроизводство в годы Гражданской войны почти не велось, и расстрелы, осуществляемые на месте без суда и следствия, не протоколировались. Часто мы не можем установить даже имена заложников, потому что их списков попросту нет. Местные чрезвычайные комиссии при подавлении восстаний и мятежей также осуществляли расстрелы без лишних процедур и согласований с Всероссийской ЧК. Даже если считать только расстрелянных по смертным приговорам, вынесенным чрезвычайными комиссиями в разных регионах, оценки разных исследователей колеблются от 50 тысяч до 140 тысяч жертв. Один из ключевых деятелей ВЧК Мартын Лацис говорил о 17,5 тысячи расстрелянных. 

Еще сложнее точно ответить на вопрос, сколько человек пострадало от деятельности ЧК. Но если судить по имеющимся данным, речь идет как минимум о 300–500 тысячах репрессированных (то есть арестованных и осужденных в обход следствия и суда) за 1918–1922 годы.

Главными причинами неопределенности в статистике можно назвать отсутствие официального обобщающего учета и неясность, сколько из них понесли наказание «за активное участие в контрреволюционной деятельности», а кто — за преступления без политического значения (убийства, кражи и т. п.). Невозможен и учет случайных жертв, погибших в тюрьмах, концлагерях или убитых при облавах.

Где чекисты держали арестованных? В старых тюрьмах?

И в старых тюрьмах тоже, но, конечно, не только там — число арестованных было несоизмеримо выше, чем до революции. Большевики начали открывать концентрационные лагеря — впервые этот термин появился во время Первой мировой войны: в концлагерях держали военнопленных. В одной только Москве открыли около 15 лагерей. Так как на строительство не было ни времени, ни ресурсов, лагеря часто устраивали в оградах монастырей, в больших имениях на территориях дореволюционных фабрик и заводов.

В лагерях содержались не только люди, арестованные за политические или уголовные преступления, но и заложники. Приказ от сентября 1918 года предписывал «арестовать как заложников крупных представителей буржуазии, помещиков, фабрикантов, торговцев, контрреволюционных попов, всех враждебных советской власти офицеров и заключить всю эту публику в концентрационные лагеря, установив самый надежный караул, заставляя всех этих господ под конвоем работать». Заложники были одним из инструментов в Гражданской войне — большевики держали людей для обмена на своих соратников и для давления на противников. В лагеря отправляли детей, жен и других родственников идеологических врагов и совершенно случайных людей, задержанных при облавах.

Кроме того, чекисты создавали и новые «внутренние» изоляторы. Как правило, они организовывались в тех же зданиях, где работала чрезвычайная комиссия. В Москве ЧК сперва работала в доме по адресу Большая Лубянка, 11, а потом переехала в знаменитое здание Большая Лубянка, 2, где сейчас располагается ФСБ. Секретная тюрьма ВЧК на Лубянке просуществовала до начала 60-х годов.

Чекистские тюрьмы и лагеря отличались антисанитарными, непригодными для жизни условиями. В тюрьмы ЧК не допускались с проверками наблюдательные комиссии, а жалобы заключенных, как правило, игнорировались. Иногда про случайно арестованных при облаве и попавших в тюрьму просто забывали на несколько месяцев.

Почему все говорят о сталинских репрессиях, но не говорят про ЧК? При Сталине было хуже?

Отчасти это происходит потому, что о сталинских репрессиях стали говорить еще в 60-е годы. Под влиянием XX съезда сложилась традиция противопоставления «хорошего» Ленина «плохому» Сталину, который якобы извратил ленинские принципы коммунизма. Отсюда же возникло и противопоставление настоящих чекистов образца Дзержинского сталинским «садистам» из НКВД — Ягоде, Ежову и Берии.

Но в действительности «ленинские идеи коммунизма» не сильно отличались человеколюбием: насилие и террор, как массовый, так и индивидуальный, были частью этих идей. Большая часть методов репрессии и квазисудебные функции ВЧК с некоторыми изменениями или почти без изменений были переняты ОГПУ и НКВД. В отношении террора и Сталина, и НКВД можно назвать прямыми продолжателями идей Ленина.

Другая причина в том, что документов о репрессиях первых лет советской власти ничтожно мало: в ЧК (особенно это касается губернских «чрезвычаек») не было четкой задачи все документировать. Списки пострадавших фрагментарны, некоторые данные противоречат друг другу, какая-то часть из них потеряна навсегда. Нет статистики за вторую половину 1919-го и весь 1920 год.

Нельзя забывать и о том, что 1917–1922 годы связаны в памяти людей прежде всего с Гражданской войной. Совокупные жертвы погибших от террора, проводимого и белыми, и красными, экономической политики большевиков и военных действий затмевают масштабы политических репрессий ВЧК.

На вопрос «когда было хуже» ответить сложно, но масштабы репрессий при Сталине, безусловно, были шире — только в 1937–1938 годах арестовали не менее 1,7 миллиона человек и расстреляли более 700 тысяч.

Говорят, что Дзержинский много помогал детям. Это правда?

Советские биографы часто подчеркивали, что Дзержинский был большим другом детей. В его биографиях часто приводятся благодарственные письма спасенных детей и цитаты самого Феликса Эдмундовича о его любви к детям: «Не знаю, почему я люблю детей так, как никого другого… <…> Часто-часто мне кажется, что даже мать не любит детей так горячо, как я…» О его помощи детям можно услышать и сегодня: например, этот тезис нередко используют люди, призывающие вернуть памятник Дзержинскому на Лубянку, откуда его убрали в августе 1991 года.

Действительно, ВЧК под руководством Дзержинского активно участвовала в борьбе с беспризорностью. Но при этом нужно понимать, что во многом именно действия большевиков привели к тому, что миллионы (от 5 до 7 миллионов к 1923 году) остались без опеки родителей. Борьбу с беспризорностью поручили чекистам не из-за необычайной любви их руководителя к детям, а из-за того, что эта проблема стала для властей настоящей катастрофой — массовая беспризорность привела к небывалому росту преступности. Под эгидой ВЧК для перевоспитания малолетних преступников были созданы трудовые коммуны — своего рода исправительно-трудовые дома с экспериментальными методами перевоспитания. Проблему беспризорности во многом удалось преодолеть, но это едва ли делает более правомочным тезис о том, что «Дзержинский помогал детям», в спорах о его роли в истории.

Тогда на чем основан культ Дзержинского? Почему в ФСБ до сих пор висят его портреты?

С одной стороны, культ Дзержинского возник из-за его действительно фанатичной преданности партии. С другой стороны, власти пытались использовать образ рано умершего Дзержинского как эталонного носителя новой советской морали: нравственно чистого, аскетичного, неподкупного, трудолюбивого, бесконечно преданного партии и беспощадного к врагам. В жизнеописаниях говорилось, что Дзержинский руководствовался больше скорбью, чем гневом. Обычно его изображали эмоционально истощенным, уставшим борцом, «сгоревшим на работе». Образ Дзержинского сросся не только с ЧК, но и с органами безопасности в целом. После его смерти Большая Лубянка, где по сей день стоит здание госбезопасности, и Лубянская площадь стали носить имя Дзержинского.

Кроме того, как мы уже писали, после XX съезда и разоблачения культа личности Сталина Дзержинский и идеалы ЧК стали противопоставляться деспотизму Сталина и беззаконию НКВД-НКГБ. В 1958 году был открыт памятник Дзержинскому на Лубянке, с 1962 года Высшая школа КГБ носила его имя. Складывался ведомственный культ Дзержинского. На его жизнеописаниях было воспитано несколько поколений работников службы госбезопасности, в том числе современные руководители ФСБ. Неудивительно, что и сегодня у зданий ФСБ и МВД в разных городах можно встретить бюсты, мемориальные таблички или памятники Дзержинскому, а в кабинетах следователей и других сотрудников силовых ведомств — его портреты. 

Материал подготовлен в рамках хакатона «Мемориала» студентками Джамилей Атакичиевой, Еленой Дюковой, Мариной Калашниковой, Викторией Калядиной, Ариной Пороховник и Софьей Сулеймановой. Редакция благодарит за помощь Екатерину Ставрогину и Никиту Петрова.