истории

«Ни один баклан не арестован. А Серебренников арестован» Солженицына, Урин, Прохорова и другие люди, поручившиеся за Кирилла Серебренникова, — о его аресте и деле «Седьмой студии»

Источник: Meduza

23 августа на заседании Басманного суда, где решался вопрос о мере пресечения режиссеру Кириллу Серебренникову, в рамках дела «Седьмой студии» обвиняемому в хищении бюджетных средств, адвокат защиты зачитал список более чем из трех десятков человек, которые готовы были поручиться за Серебренникова — и просили не арестовывать режиссера. Это не помогло — главу «Гоголь-центра» отправили под домашний арест. «Медуза» выяснила у людей из списка, почему они решили поручиться за Серебренникова и что думают о деле против него.

Наталия Солженицына

глава Фонда Солженицына

Я поручилась, потому что я считаю, что любой человек, который не проявил до сих пор никакой непорядочности и имеет репутацию нормального, порядочного человека, не должен сидеть в тюрьме во время следствия. Следствие пусть разбирается, есть ли основания предъявлять ему обвинения или нет, но вот эта практика запихивать людей за решетку, когда их вина не доказана, а они при этом не воры, не убийцы, — это абсолютно недопустимо. Поэтому я поручилась. То есть пусть следствие идет — а я ручаюсь, что он не будет убегать от следствия. Но дайте ему не сидеть за вашими решетками. Я считаю, что ни Серебренников, ни любой другой человек, не проявивший себя как общественно опасный элемент, не должен закрываться в клетку до того, как следствие разберется.

Мой решительный протест был вызван тем, что его сразу заключили за решетку. Тем, что его по крайней мере из-за этой решетки выпустили, я до некоторой степени удовлетворена.

Ксения Раппопорт

актриса

Я знаю Кирилла близко, мы вместе работали, и у меня нет сомнений в честности и невиновности этого человека — поэтому я ручаюсь за него. От этого дела ужасное, тягостное ощущение, ощущение беспомощности. Для меня все это выглядит крайне неубедительно, полный абсурд. Любому, кто близко знает Кирилла — или даже не близко, а просто наблюдает за его творчеством, очевидно, что при такой интенсивности жизни и работы у этого человека просто нет места и времени заниматься махинациями. Его цель и жизнеполагание — это искусство.

При его международном признании, при всех заслугах, при его возможности работать по всему миру и при его скромном образе жизни он не уклонялся от помощи следствию, не пропускал встречи, предоставлял всю информацию, не пытался скрыться. Та мера пресечения, которую ему избрали, мне кажется несправедливой и избыточной. И есть, к сожалению, жуткое ощущение, что следствие не пытается разобраться, что за нарушения были [допущены в «Седьмой студии»]. Кроме всего этого бреда и абсурда про то, был спектакль [«Сон в летнюю ночь»] или нет, не было предъявлено ничего доказывающего серьезные нарушения. Кажется, что есть не желание разобраться, а упорное стремление доказать любыми средствами, что это преступники. И форма задержания свидетельствовала о том, что к ним априори относятся как к людям, про которых уже доказано, что они совершили преступление.

Мне очень хочется верить, что это изменит и объединит нас. И не только людей, работающих в сфере кино и театра, но и всех. Люди уже встали на защиту Кирилла и еще встанут. Я очень хочу верить, что нам удастся что-нибудь придумать.

Владимир Урин

генеральный директор Большого театра

Я с самого начала занял определенную позицию и неоднократно высказывался [о деле «Седьмой студии»]. Я всегда поддерживал [и Серебренникова] и [арестованного по делу «Седьмой студии» Алексея] Малобродского, и других фигурантов. Мы можем обращаться [к следствию] с конкретными просьбами. Мы не в курсе всех обстоятельств, потому что информации практически нету. Сначала говорили, что [украли] 200 миллионов. Потом — два-три миллиона. Потом — 68 миллионов. Что это за цифры? Мы ничего не понимаем.

Единственное, что мы можем сделать, — занять позицию такую же, какую занимает и наша власть. При экономических преступлениях можно обходиться без задержания и без содержания под стражей, чтобы люди могли нормально работать. Я не очень понял сегодняшнее решение и, конечно, не удовлетворен и сожалею. Я просил, чтобы не было вообще ареста. Ему необходимо закончить фильм [«Лето»] и выпустить спектакли, в том числе спектакль в Большом театре — «Нуреев». Мы перенесли премьеру, но я все-таки надеюсь, что этот спектакль будет выпущен Кириллом Серебренниковым.

Алексей Попогребский

режиссер

Это для меня абсолютно очевидное решение. Я понимал, что нужны вес и известность личности, которая подписывается. Я не очень себя таковым считаю, но когда мне сказали, что нужно поручительство, у меня не было мыслей от этого увильнуть.

Во-первых, я считаю Кирилла очень крупным театральным и кинорежиссером. Во-вторых, у меня в голове не укладываются обвинения, выдвинутые против него, я отказываюсь в них верить. Это человек с уникальным КПД; государство, будь оно мудрее, должно было бы его защищать и оберегать, потому что на каждую потраченную копейку — и из государственных, и из частных средств — Кирилл давал гораздо больше, чем любой другой деятель российской культуры.

То, что было сейчас сделано, — это акт устрашения, сигнал, который мы сейчас должны, блин, понять, услышать. Я лично отказываюсь его слышать. Я считаю это актом работы кафкианской машины, черного ящика, который живет по своим законам.

Я был в полном шоке, когда с утра узнал, что Кирилла в разгар съемок задержали в Петербурге и привезли в Москву. А дальше — растущее тупое чувство вязкой безысходности, как в дурном сне или когда читаешь произведения Кафки «Процесс» или «Замок». Я еще до конца все это не переварил.

Николай Сванидзе

журналист, член Совета по правам человека при президенте России

Мы с Кириллом скорее шапочно знакомы, но этого достаточно, чтобы понять, что этот человек не будет бегать от следствия, и его репутация свидетельствует о том же. Я считаю, что это долг каждого нормального человека — встать на защиту Кирилла, и закона, и Конституции, и нормального порядка в стране.

В последний раз случай такого уровня был в 1939 году, когда в застенке замучили режиссера Всеволода Мейерхольда, с тех пор прецедентов не было. Так что вопросов у меня не возникало. Что касается этого дела, то ничего хорошего я о нем не думаю. Серебренников — режиссер мирового уровня. Надо теперь поверить, что он главный коррупционер в стране; кроме него, никто не ворует и не пилит? У нас в Санкт-Петербурге крышу стадиона за десятки миллиардов рублей расклевали бакланы, как мы знаем по сообщению вице-губернатора, и ни один баклан не арестован. А Серебренников арестован. Причем задержали брутально, у него даже паспорт отняли. Куда он денется? Что он, в подполье уйдет? Зачем это показательное задержание? Это демонстративные репрессии. Это еще больше ухудшит — причем ухудшит значительно — атмосферу в стране и еще больше ухудшит репутацию страны за рубежом. Голые минусы, плюсов нет.

Я не говорю о судьбе Серебренникова как человека и творца. Конечно, домашний арест лучше, чем арест, но работу продолжить он там не сможет. В Совете по правам человека мы пока эту ситуацию не обсуждали, но не исключено, что будем. Поручительство я давал не как член СПЧ, а как физлицо.

Ксения Собчак

телеведущая

Я поручилась за Кирилла, потому что я считаю, что это абсолютно несправедливое дело. Кирилл — это человек, которого я очень уважаю и считаю своим другом; очень люблю то, что он делает. Я надеюсь, что эта ситуация как можно быстрее разрешится. И если я могу поручиться, чем-то помочь, то я всегда рада сделать это.

Домашний арест — это такой жирный намек на непростые обстоятельства. Дальше его будут этим елейным способом выталкивать из страны — показывая и другим, чтобы неповадно было. Очень жаль. Кирилл очень востребован [за рубежом]. Например, в Берлине, где он много работает. И будет очень жалко, если еще один человек уедет из России — не потому, что он не захотел здесь что-то делать, а потому, что ему на это жирно намекнули.

Ирина Прохорова

издатель

Мы с Кириллом Серебренниковым знакомы последние 15 лет. С тех пор общаемся по-дружески, я неоднократно бывала на его спектаклях. Может быть, я повторюсь, но я считаю его выдающимся режиссером и гордостью нашей страны. Он вывел нас в передовые театральные державы. Я абсолютно ручаюсь за него и очень бы просила разобраться во всей этой ситуации. Я готова внести залог, чтобы человек не сидел в СИЗО и не было впечатления, что возвращаются времена, когда талантливый человек вместо того, чтобы творить, погибает.

Я представляю, что сейчас чувствует Серебренников — человек, созданный творить, у которого столько планов, а он вынужден сидеть и выслушивать всякие безумные речи, обвиняющие его непонятно в чем. Чудовищный процесс, попытка растоптать достоинство человека — это все будет иметь колоссальный резонанс на весь мир. Ужасно стыдно и обидно — ты все равно чувствуешь себя причастным, ответственным за это.

Виктория Исакова

актриса

Я присутствовала там сегодня, потому что я считаю Кирилла Серебренникова честным, умным, смелым человеком. Человеком, который, безусловно, является важнейшей частью современной культуры России. И потому что я считаю его своим другом. И считаю, что он невиновен.

Алексей Мизгирев

режиссер

Я знаю Кирилла лично много лет. Причем знаю не только как режиссера, но и как человека. У него нет миллионов. Он достаточно скромный человек, у которого нет машин и домов, который ведет довольно аскетичный образ жизни. А смысл его жизни — это театр. Я сам был на мероприятиях «Платформы» (именно проект «Платформа» осваивал средства, выделенные «Седьмой студии» — прим. «Медузы») и видел эти декорации. Это очень сложные декорации. Также я хочу сказать, что Кирилл — педагог. Замечательный педагог, вырастивший целую плеяду замечательных ребят. Мне не составляло труда выступить поручителем. Я совершенно уверен: правда — на стороне Кирилла.

Максим Матвеев

актер

Я поручился за него, потому что считаю Кирилла Серебренникова выдающимся деятелем культуры, а также гражданином нашей страны. Потому что то, что он делает, мне близко, потому что мне нравится его театр, потому что я по-человечески к нему хорошо отношусь. О домашнем аресте узнаю от вас. Сложно [эту новость] комментировать… Грустно все это.

Авдотья Смирнова

режиссер

Почему я подписала [поручительство]? Потому что я ни одной секунды не верю в виновность Кирилла. Я убеждена, что он невиновен. Вот и все. А что тут еще можно сказать?