истории

«Время первых» с Мироновым и Хабенским: гравитация ностальгии Почему главный российский фильм о космосе могут спасти только зрители

Источник: Meduza

С 6 апреля в российском прокате — картина «Время первых» режиссера Дмитрия Киселева, рассказывающая о первом выходе человека в открытый космос. В главных ролях — Евгений Миронов и Константин Хабенский. Об одном из самых обсуждаемых российских фильмов года рассказывает кинокритик Антон Долин.

Вам скажут, что это «русская „Гравитация“». Обидно. Не случайно же фильм окрестили «Временем первых». Советский человек Юрий Гагарин первым полетел в космос, а герой этой картины Алексей Леонов первым, с риском для жизни, вышел в открытый космос. Задача была именно такой: опередить американцев. А сам фильм, поддержанный Первым (каким же еще) каналом, опередил своего конкурента-двойника, снимавшийся одновременно «Салют-7» (тоже история о двух героических советских космонавтах, выполняющих невероятно сложную миссию), и вышел в прокат раньше: тот ожидается только к осени. Первые, первые, первые… А тут — на тебе: «вторая „Гравитация“». 

Интереснее всего, что Альфонсо Куарон придумал «Гравитацию» под влиянием детских воспоминаний: в Мексике он был влюблен в советскую космонавтику, а на стене спальни у него висели портреты Гагарина и Леонова. Рассказ последнего о смертельно опасном выходе в космос и возвращении домой (когда они вместе с напарником Павлом Беляевым чудом остались в живых) и стал источником клаустрофобной атмосферы «Гравитации». Теперь же, когда сам Леонов вместе с продюсером Тимуром Бекмамбетовым и исполнителем главной роли (и тоже продюсером) Евгением Мироновым снимают амбициозный сложный фильм по мотивам тех событий, публика и критики напропалую сравнивают его с блокбастером ушлого мексиканца. Обидно вдвойне. 

Но тут важна одна деталь. Откуда бы Куарон ни черпал вдохновение, он твердо знал, о чем делал «Гравитацию». Об одиночестве маленького и беспомощного человека в пустой безжалостной вселенной. О силе его духа. Теперь попробуйте посмотреть «Время первых» и сформулировать, о чем этот фильм. То есть, понятно, что формально — о подвиге Алексея Леонова в 1965 году. Однако если задаться вопросом «Почему это было подвигом, и кому он был нужен?» — то над ответом придется поломать голову. 

Так часто бывает: реальная история кажется настолько феноменальной, что ведет сценарий за собой, но драматургия жизни редко срабатывает на экране. В сценаристах «Времени первых» — сразу пятеро авторов (обычно это плохой знак): маститые Юрий Коротков и Олег Погодин, менее известные Дмитрий Пинчуков, Ирина Пивоварова и Сергей Калужанов. Стоит вслушаться в диалоги и вдуматься в фабулу, как возникнет впечатление, что за коллективным псевдонимом скрыт Владимир Георгиевич Сорокин. С такими серьезными отрешенными лицами конструкторы, космонавты, инженеры, дикторы и партийные функционеры обсуждают сложнейшую операцию по запуску «Восхода-2», что добротный производственный роман на глазах превращается в пьесу театра абсурда. Это настолько всерьез, что поневоле смешно. А главное, уже минуте на пятнадцатой перестаешь понимать, зачем им это делать, а нам — смотреть. 

Все персонажи фильма, как один, сыгранные по преимуществу лучшими отечественными артистами — один дуэт Евгения Миронова (Леонов) и Константина Хабенского (Беляев) дорогого стоит! — похожи не столько на людей, сколько на винтики колоссальной загадочной машины, вроде описанной Сорокиным в «Сердцах четырех». И та живинка, задоринка и искринка, с которой каждый из них произносит заученные реплики о готовности пожертвовать собой на благо родины, лишь ухудшают ситуацию, заставляя видеть за наивным текстом, очевидно, несуществующий подтекст. Например, сыгравший Сергея Королева Владимир Ильин так затравленно, так бесконечно грустно смотрит на окружающих, как будто ему известна бессмысленность происходящего, и единственная его надежда — на то, что, по меньшей мере, все останутся в живых. 

Космическая тема в мировом кино действительно вернулась в моду. Но посмотрите сами на важнейшие научно-фантастические фильмы последних лет: что в «Гравитации», что в «Марсианине» весь пафос связан с возвращением из космоса домой, на нашу собственную планету. А уж если кто-то с нее стремится улететь, как в «Аватаре» или «Интерстелларе», так исключительно в целях самосохранения, потому что деваться, кроме космоса, больше некуда. Романтика освоения межзвездного пространства, самоочевидная для 1960-х и тщательно воспроизводимая во «Времени первых», фактически потеряла смысл. Поэтому лучшая часть фильма — его вторая половина, когда бодро-мажорная интонация сменяется более тревожной, а умирающие от холода и ужаса Беляев с Леоновым почти теряют надежду попасть обратно домой, в уютную советскую утопию. 

Надо думать, инициатор проекта Тимур Бекмамбетов солидарен с ними и совершенно искренен в этом желании. Для него «Время первых» — путешествие не столько в космос, сколько в заветную страну счастья, СССР, осуществленное с профессиональным, редким в наших широтах, голливудским размахом. Это вымышленные 1960-е, немеркнущая оттепель — мельком вспоминающий репрессированного отца Леонов и испуганный навеки Королев будто вовсе не знают о сталинском терроре, на смену которому оттепель и пришла. Они любят только родину, служат исключительно ей, живут ее интересами, а других мыслей и чувств не знают.

Неудивительно, что хорошие актрисы Александра Урсуляк и Елена Панова, исполнившие роли жен космонавтов, на экране возникают как красивые детали интерьера — играть им нечего, кроме неизбывной молчаливой тревоги и гордости за супругов. Очевидно, что роль сыгравшего Брежнева колоритного Валерия Гришко концептуально важнее и значительнее. Он тут добр, величествен и всемогущ — недаром его голос из эфира приветствует Леонова в космосе. Никакой карикатурности, боже упаси. Даже заветную формулу «время первых» доверили именно ему. 

Стоит Леонову вырваться из материнской утробы в космос, как он, болтаясь в бесконечной черноте на нелепой белой пуповине (ключевая сцена здесь очень эффектная), почувствует головокружение, а потом потеряет сознание. С этого момента все пойдет наперекосяк. Скорее назад, в мягкие объятья родины-матери! Свобода опасна. Ну не может человек в невесомости, ему необходима гравитация… В итоге «Время первых» оказывается картиной не о героях, а о системе, внутри которой любой простой солдат — априори герой, а на большее ему самому лучше не замахиваться. Каждый здесь первый, но — среди равных.

Глубоко символична история с режиссерами фильма. Поначалу на эту роль прочили Сергея Бодрова, потом Юрия Быкова. Но сильные независимые индивидуальности не уживались с этим замыслом, и за него взялся Дмитрий Киселев, соавтор «Черной молнии», «Джентльмены, удачи!» и «Елок». Во «Времени первых» есть масштаб и профессионализм, а неповторимой авторской интонации нет и в помине. 

«Время первых» веско постулирует: поодиночке мы ничто, вместе — непобедимая сила. Потому-то ничего нет сильнее и дороже притяжения родной страны. А для ее обитателей — притяжения великой эпохи. Тогда космос был наш, и мы постепенно обживали его, делая своим, советским. Насколько она сильна и могуча, гравитация ностальгии? Вот на этот вопрос ответить проще простого, и это сделают зрители, в силах которых — превратить «Время первых» в главный отечественный блокбастер весны.