истории

Почему Хаски — новая большая звезда российского хип-хопа

Источник: Meduza

Уроженец Бурятии Дмитрий Кузнецов, записывающийся под псевдонимом Хаски, за 2016 год выпустил всего две песни — но их хватило, чтобы о нем начали говорить как о рэпере, с которым скоро придется считаться всем (причем говорят это, в частности, коллеги музыканта вроде Оксимирона или Андрея Бледного из «25/17»). Скоро у Хаски выйдет альбом «Любимые песни (воображаемых) людей», который должен подтвердить эти авансы. «Медуза» объясняет, почему песни Хаски, скорее всего, будут звучать из машин и исполняться на многотысячных площадках.

Интересная биография

Времена, когда рэперов первой величины поставляли исключительно Москва, Ростов и Петербург, остались в прошлом. Российский хип-хоп настойчиво расширяет свою культурную географию, не чураясь ближнего и дальнего зарубежья. ATL — из Новочебоксарска, «25/17» — из Омска, Скриптонит — из казахстанского Павлодара, Оксимирон вернулся в родной Петербург из Лондона; все они каким-то образом создают и эксплуатируют свои локальные мифологии. 

Хаски добавляет на эту карту еще одну неочевидную точку: Дмитрий Кузнецов родился в столице Бурятии Улан-Удэ. Теперь он вспоминает о родине как о городе, с одной стороны, депрессивно-индустриальном, а с другой — мультикультурном: в юности Кузнецов чаще ходил в буддистские дацаны, чем в православные церкви. В 16 лет, окончив школу, будущий рэпер переехал в Москву, поступил на факультет журналистики МГУ и поселился в легендарном университетском общежитии ДАС — именно там, в комнате, где кроме него жили еще четверо, Хаски записывал свой первый альбом с характерным названием «сбчь жизнь». Журфак не был спонтанным выбором — уже поучившись, Кузнецов, по его словам, работал и на федеральных каналах, и «в оппозиционных конторах»; в частности, ездил в составе группы репортеров в Донбасс в разгар вооруженного конфликта.

Среди других работ Хаски — стандартный перечень для приезжего, пытающегося свести концы с концами в Москве: риелтор, строитель, официант; также рэпер утверждает, что однажды зарабатывал сочинением описаний к порнороликам. Случайными подработками Кузнецов, по его словам, промышляет и сейчас: например, проверяет билеты на концерте коллеги Big Russian Boss, а с Оксимироном познакомился, когда раздавал флаеры у стриптиз-клуба в Петербурге.

В общем, это одновременно и классическая, и красивая история про то, как человек пробивается в элиту с низов, не теряя головы на плечах, убеждений и харизмы, — тема денег и успеха в песнях Хаски присутствует разве через отрицание; припев его самой мощной вещи «Пуля-дура» гласит: «Я не хочу быть красивым, не хочу быть богатым — я хочу быть автоматом, стреляющим в лица».

Идеологическая парадоксальность

Одним из первых заметных выступлений Хаски стал опубликованный 7 октября 2011 года, в день рождения Владимира Путина, клип «Седьмое октября», построенный на довольно прозрачной метафоре: царь и его приближенные пируют, пока народ бедствует («все в едином порыве слепого холуйства / пьют за безмолвие и страх захолустья»). Сам Кузнецов позже вспоминал, что, переехав в Москву, искренне интересовался политикой и ходил на оппозиционные митинги.

Это с одной стороны. С другой — среди больших фигур российской культурной жизни Хаски первым заметил писатель Захар Прилепин. Среди прочего Прилепин однажды рассказывал, как рэпер, будучи в Донецке, пытался «устроиться на работу» к полевому командиру Мотороле. Именно Хаски читает припев в песне «Пора валить», которую Прилепин записал с рэпером Ричем, вчистую убирая по фонетическому мастерству обоих коллег («Пора валить тех, кто говорит „пора валить“. / Пускай изводятся слюной оракулы, пускай ораву их / Спрячут березки точеные, острые, / Тела сырые, копченые простыни»).

Сам Хаски не видит в этом никаких противоречий — как и в том, что читает песни про жизнь назло обществу потребления на презентации журнала Esquire, оплаченной люксовыми брендами, или носит вещи от adidas, выступая против корпораций. Именно этой парадоксальностью, сложностью, своей настойчивой противоречивостью Хаски в первую очередь и интересен; чем-то его стратегия напоминает Егора Летова с его всегдашним стремлением уйти из любой идеологической ловушки, действовать наперекор: «Путь вперед — это всегда отталкивание, отстранение, отрицание, всегда — отказ, всегда — „Прощевайте!“» В этом смысле не кажется простым совпадением и то, что у Хаски уже есть своя собственная философская песня о пуле.

Новая поэзия

Одними из первых Хаски оценили коллеги по цеху — и неслучайно: он, безусловно, не первый из русскоязычных рэперов, кто способен срифмовать капилляр с вокабуляром, но тексты у Кузнецова и правда выдающиеся; что с точки зрения чисто словесного мастерства, что с точки зрения способности западать в голову.

«Пуля-дура» и здесь лучший пример: Хаски постоянно играет на сопоставлении противоположностей («Сосредоточенный, как самоубийца, / Брожу по городу, мечтая совокупиться»; «Я не хочу перепихон, / Я хочу Иерихон») и выдает готовые мемы-лозунги («Мой рэп — это молитва, только с бритвою во рту»).

Но вообще-то находок у него хватало и раньше — к первым записям Хаски можно предъявить претензии и по части музыки, и по части подачи, но и там хватает и хлестких формулировок («Что есть творчество? Это когда десять дурачков следят за тем, как один корчится»), и высокой поэзии, вырастающей из буквальной нищеты («Слепые руки обстоятельств нас задушат, как котят, / Давай скрутим в газету наш неустроенный быт, / Чтоб ты скурила, улыбаясь, как привыкла, не в затяг»). По большому счету Хаски оставалось только найти форму, чтобы его слова доставали до всех. Теперь это, кажется, случилось.

Новый флоу

Егор Летов был помянут неслучайно — его называл важным для себя человеком и сам Хаски. А также Башлачева и Гребенщикова, а также Кида Кади и «Касту» — и даже исполнял живьем любимую песню российских футбольных фанатов, «Знаешь ли ты» Максим — и не похоже, чтобы совсем в шутку. Впрочем, то, что рэперы вдохновляются русским роком, это уже не новость; куда интереснее, что в интервью The Flow, последовавшем за выходом первой песни «нового» Хаски «Черным-черно», он упоминал о влиянии Александра Ситникова, человека, основавшего группы «4 позиции Бруно» и «Птицу емъ», одного из самых интересных и странных российских электронных музыкантов XXI века.

В первых записях Хаски можно было различить серьезный талант, но им как будто не хватало характера — языковые находки немного терялись в привычном и по музыке, и по интонации депрессивном рэпе. В 2016 году Кузнецов как будто изобрел себя заново — причем по всем параметрам. Тут и угловатая, больная и заразительная пластика одержимого демонами молодого бандита, которая с лихвой искупает отсутствие в клипах артиста визуальных фокусов. И хлесткий тревожный бит, прошивающий слова низкими частотами и перкуссионным стрекотом. И — главное — отчетливо своя манера эти слова класть на ритм: одновременно дерзкая и как будто вынужденная; нахальная и в то же время отстраненная. Поэт тут оказывается оружием языка в самом прямом смысле слова — и стреляет на поражение, не разбирая своих и чужих.

То, как Хаски тошнит словом «автомат» в припеве «Пули-дуры», пожалуй, самый сильный и впечатляющий момент в русском рэпе за последний год, и то ли еще будет. Кажется, у расхожего тезиса про то, что большой кризис порождает большое искусство, наконец может появиться по-настоящему весомое подтверждение.