истории

Немного Хиллари, Трампа и Сандерса: в сериале «Родина» новый президент Сценарист Homeland — о новом сезоне и выборах главы США

Источник: Meduza

На американском телеканале Showtime 15 января стартовал шестой сезон сериала «Родина» (Homeland). В России первый эпизод показали 16 января — на «Амедиатеке». В новом сезоне бывший эксперт ЦРУ по Ближнему Востоку Кэрри Мэтисон возвращается из Берлина в США, где проходят выборы президента: победу одерживает сенатор от Нью-Йорка Элизабет Кин. Мэтисон тем временем устраивается на работу в фонд, который помогает мусульманам, живущим в Штатах. По случаю шестого сезона «Медуза» публикует интервью одного из продюсеров и сценаристов «Родины» Алекса Гансы.

— В пятом сезоне «Родины», действие которого разворачивалось в Берлине, была выраженная российская тема, поднимались проблемы, связанные с геополитикой и санкциями. В предыдущих сезонах, очевидно, большое внимание было уделено Ближнему Востоку. В последнее время в мире снова очень много говорят о русских — из повестки эта тема никуда не уходит, но вы уже к ней обращались. Какие игроки будут в новом сезоне — с политической, геополитической точки зрения?

— Каждый сезон мы действительно выбираем какую-то область для исследования. В прошлый раз мы очень много слышали об Эдварде Сноудене, Путине и «Исламском государстве» — что и отразилось в сериале. Теперь мы возвращаемся домой, в Нью-Йорк. Мы узнали много нового о том, как ведется борьба с терроризмом прямо здесь, в Америке. Кроме того, мы постоянно говорили о ядерной сделке с Ираном. Очень много вопросов решаются в Нью-Йорке — санкции, деньги и все такое прочее. Это довольно большая часть шоу. А еще вы, наверное, знаете, как правоохранительная система в нашей стране относится к мусульманам после терактов 11 сентября. Эта тема вызывает очень сложные чувства с обеих сторон, и это та проблема, в которую Кэрри будет очень сильно погружена.

Кроме того, мы говорили о новых президентах и об ответственности спецслужб, которые должны информировать этих людей, когда они вступают в должность. И мы услышали несколько удивительных историй о переходном периоде, когда начинала работать администрация Обамы, о том, что происходило в тот промежуток времени между его победой на выборах и инаугурацией.

Как вы помните, он пришел с очень сильными идеями о том, как надо изменить внешнюю политику. Часть из них он воплотил в жизнь, но по некоторым вопросам, я думаю, он поменял свои взгляды как раз в тот самый переходный период. Так что в этом сезоне речь пойдет об информировании нового президента, о роли спецслужб, которые рассказывают ему о существующих в мире угрозах и противоречиях. Короче говоря, это то, что мы слышали в Вашингтоне, округ Колумбия. Думаю, вы почувствуете все это в шестом сезоне.

— Один из самых интересных моментов в пятом сезоне касался Кэрри и Куинн, которых вы почему-то не стали сближать. Обычно им что-то мешает быть вместе — вы так заканчивали третий и четвертый сезоны, а тут даже не было создано подобной ситуации. При этом в развитии характера Кэрри явно была достигнута какая-то наивысшая точка. Ее жизнь стала тяжелее: она мать-одиночка, живет в Берлине. Как вам удается с одной стороны так следовать мировой повестке, а с другой — каждый раз выводить драму про человеческие отношения на новый уровень?

— Да, это баланс, которого ты пытаешься достичь каждый сезон. Вы знаете, наше преимущество в том, что Кэрри Мэтисон экстремальный персонаж, и тем самым она как бы провоцирует создание экстремальных ситуаций. Но в начале каждого сезона мы всегда — и это очень важно — обсуждаем, где она находится эмоционально, в каком она эмоциональном состоянии. И каждый раз перед нами стоит задача придумать новую историю для главной героини.

В пятом сезоне она оказалась в лучшем месте, чем была до этого, и я счастлив, что в шестом вы ее увидите в довольно специфической ситуации. Но вы правы, с каждым сезоном, двигаясь вперед, все сложнее найти для нее правильное психологическое состояние. Я помню, что происходило в седьмом и восьмом сезонах сериала «24» — было очень трудно придумывать истории для [главного героя] Джека [Бауэра].

— А вы можете все-таки рассказать о своем решении не сближать Куинна и Кэрри в последнем сезоне — в романтическом смысле? В конце четвертого сезона они ведь даже целовались.

— Я только скажу, что в пятом сезоне Кэрри надеялась, что у нее будет нормальная жизнь, что у нее будут отношения с человеком, который не состоит на военной службе. Она как будто получила от своей матери разрешение на любовь. Когда мама сказала ей, что большинство вещей, которые Кэрри думала про себя и про свое биполярное расстройство, на самом деле неправда. Кэрри выбралась за пределы своего мира, она попыталась выстроить нормальные отношения с приличным парнем. 

— Я уже читал где-то, что в этом сезоне Кэрри будет помогать мусульманским иммигрантам или беженцам адаптироваться к жизни в Штатах. Раньше вы уже сталкивались с критикой со стороны мусульман. Это такая попытка ответить на критику или просто интересная для вас тема?

— Ну нет, мы не очень-то реагировали на критику ни по этому поводу, ни по какому-либо еще. Но мы всегда старались в любом конфликте отразить точку зрения обеих сторон. Мы довольно жестко ставили себя на место наших героев. Нас даже обвиняли в том, что мы оправдываем наших злодеев, что они у нас слишком неоднозначные. Соблюдать этот баланс непросто, но мы правда стараемся.

В этом году в Вашингтоне достаточно часто говорили о том, что происходит в мусульманском сообществе в Америке. И вы знаете, что Кэрри вернулась из Берлина, где она работала на Фонд Дюринга — он, в частности, помогает беженцам. И что она думает о своем участии в американских войнах за рубежом, особенно в мусульманских странах. Нам показалось естественным, что она вернется и попытается сосредоточиться на работе с этим сообществом здесь, в США. Так что это, скорее, исходит из ее собственного характера. Мне не кажется, что тут есть повод думать, будто мы реагируем на критику.

— Вы раньше говорили, что у нового президента в шестом сезоне есть черты Хиллари, Трампа и Берни Сандерса. Можете рассказать об этом? И вы упомянули, что при смене власти новый президент проходит инструктаж — ему рассказывают разные вещи, которые меняют его представление о мире. Люди, информирующие президента, — это подозрительные персонажи, или они рассказывают ему то, что происходит на самом деле?

— Ну, они, конечно, описывают ситуацию так, как они ее представляют. Если вы слышали Трампа, он говорит, что есть люди, которые сохраняют за собой посты от одной администрации к другой — они таких натворили дел за последние 25 лет. Думаю, отчасти так считает и наш избранный президент [Элизабет Кин]. И она тоже довольно скептически относится к тем, кто привел нас к нынешнему хаосу, туда, где мы оказались.

Думаю, что в ней есть и немного Берни — в том смысле, что у него более прогрессивная повестка. И есть немного Хиллари — такого прагматика, который уже видел изнанку многих вещей. Кроме того, наш новый президент из Нью-Йорка, она сенатор от Нью-Йорка. И это очевидно тоже похоже на Хиллари.

Но вы знаете, чем действительно интересен этот период между выборами и инаугурацией и почему здорово сейчас находиться в Нью-Йорке? Как правило, избранные президенты начинают работать в городах или в штате, откуда они родом. Обама начинал в Чикаго, а этот президент приступит к работе в Нью-Йорке. Это какое-то безумие, словно между собой конкурируют два Белых дома. Есть настоящий Белый дом, а есть еще дом или два этажа в гостинице, или еще какое-то место, где все начинается. Между ними возникает невероятное напряжение, и очень интересно, как две администрации — одна уходящая, другая заступающая — взаимодействуют. Как ведет себя правительство! Как руководители спецслужб влияют на приходящих людей? Все это мы исследуем в этом сезоне.

— В последних двух сезонах [второй сценарист и продюсер сериала] Говард Гордон работал над несколькими важными эпизодами. Для нового сезона он будет писать сценарии? Как вы распределяете работу над ключевыми эпизодами?

— Вы знаете, Говард отличнейший парень. Я просто обожаю его. Он взял творческий отпуск, решил уехать в Испанию на весь год, поэтому я не уверен, что он будет писать что-то в этом году. Но он прочитал весь сценарий, сделал пометки, дал указания. Он пишет сценарии к одному эпизоду в сезоне, потому что ему нравится держать руку на пульсе. Он, конечно, часть семьи.

— Сериал продлили на восьмой [последний] сезон, значит ли, что финал истории уже у вас в голове?

— Хотелось бы, но на самом деле нет. Мы пишем шоу сезон за сезоном, эпизод за эпизодом, так что мы не знаем, к чему именно мы придем в конце. Я только скажу, что мы бы с радостью завершили сериал в Израиле, откуда он родом. Оригинальный сериал «Военнопленные» («Хатуфим») вдохновил нас, так что было бы здорово закончить сезон и все шоу там. Но это, конечно, большой вопрос, сможем ли мы вернуться в Израиль. 

— Скажите, ближе к финалу состоится ли разговор Кэрри с дочерью, объяснит ли она Фрэни, чем на самом деле занимается?

— Это отличный вопрос. Вообще в шестом сезоне мы почти уже подобрались к этому. Но я думаю, что само объяснение все-таки произойдет ближе к концу.

— Что касается [директора ЦРУ] Дара Адала — какое место вы ему отводите в этом огромном механизме работы спецслужб?

— Дар и Сол [Беренсон, глава европейского отделения ЦРУ] должны провести инструктаж избранного президента США [по вопросам государственной безопасности]. И я думаю, что если кто-то здесь и олицетворяет человека, который пережил все администрации за последние 30-40 лет, то это Дар. Он как ракушка, прилепившаяся к борту корабля спецслужб. Возможно, именно ему больше всего угрожают такие люди, как [президент] Элизабет Кин. И те, кто многие годы отвечал за проведение спецопераций, кто твердо верит, что цель оправдывает средства. Те, кто несет ответственность за самые большие провалы ЦРУ за последние десятилетия. У него определенно есть интерес в этом деле.

— Вы думаете, такие люди существуют в реальности? И нужны ли они нам?

— Я думаю, что есть. Да, конечно. Более того, именно они сейчас выходят на первый план и пытаются не допустить в Белый дом то, что они считают опасным.