Суд над Варварой Карауловой, пытавшейся сбежать в Сирию, завершается Прокуроры просят дать ей пять лет тюрьмы
8 декабря в Московском окружном военном суде прошли прения сторон по делу бывшей студентки МГУ Варвары Карауловой (сейчас она называет себя Александрой Ивановой). В мае 2015 года она прилетела в Турцию из Москвы и попыталась попасть в Сирию — как утверждает сама Караулова, чтобы встретиться с возлюбленным по переписке; по мнению прокуратуры — чтобы стать террористкой. Попытка провалилась, и в июне 2015-го ее вернули в Москву, а в октябре задержали и поместили в СИЗО. Государственное обвинение хочет отправить ее в колонию на пять лет за попытку присоединиться к террористической организации; защита настаивает на невиновности. «Медуза» побывала на прениях сторон.
Обвинение
Прения по делу бывшей студентки МГУ Варвары Карауловой (сейчас — Александра Иванова), обвиняемой в приготовлении к участию в террористической организации (часть 1 статьи 30 и часть 2 статьи 205.5 УК РФ), начались с выступления стороны обвинения. Его представлял прокурор Михаил Резниченко (он был обвинителем в процессе над юристом фонда Hermitage Сергеем Магнитским).
«Сразу оговорюсь, что предъявленное обвинение никак не связано с романтическими чувствами [подсудимой] к боевику „Исламского государства“, как утверждает защита», — сказал он.
Резниченко зачитал позицию обвинения. По его словам, Караулова, «желая вступить в „Исламское государство“» и «разделяя идеологию этой организации», в мае 2015 года связалась в вотсапе с членом ИГ и договорилась о своей переправке на Ближний Восток. 27 мая она прилетела в Турцию, но уже в ночь с 3 на 4 июня ее задержали при попытке перейти турецко-сирийскую границу — а потом принудительно вернули домой в сопровождении отца.
По словам прокурора, после этого девушка не оставила попыток примкнуть к ИГ: связалась в октябре 2015-го с другим боевиком — Айратом Саматовым — и начала прорабатывать новый план побега в Сирию. 27 октября 2015 года ее задержали сотрудники ФСБ. При этом сама Караулова утверждала, что отправилась на сирийскую территорию, подконтрольную ИГ, из-за любви к Саматову, с которым она переписывалась с 2014 года (причем он представлялся ей именем Влад, а знакомство произошло в группе болельщиков футбольного клуба ЦСКА «ВКонтакте»).
Резниченко заявил, что Караулова постоянно меняла свои показания. Он напомнил, что во время допросов в ФСБ, которые произошли после ее задержания, она признавала свою вину, однако выступая в суде от своих слов отказалась.
Резниченко попросил суд вынести приговор, опираясь на те показания, где девушка признает свою вину, потому что они «получены законным способом». «Конечно, сторона защиты скажет, что здесь имеет место самооговор. Но о каком самооговоре может идти речь, если данные показания подтверждаются полученными в ходе следствия доказательствами!» — настаивал прокурор.
Резниченко зачитал показания свидетелей, выступавших в суде. «Ходила в одежде наподобие исламской», «делала намаз в туалете», «молилась в спортивном зале» — так отзывались о девушке ее преподаватели и знакомые по университету.
Прозвучали показания свидетельницы Овчаренко (в августе 2016 года она получила минимально возможный срок по статье о контрабанде сильнодействующих средств), с которой Караулова однажды провела полчаса в одном автозаке. Овчаренко в суде показала, что за это время Караулова успела признаться ей в симпатиях к «Исламскому государству», а на вопрос о том, действительно ли она поехала в Сирию к возлюбленному, рассмеявшись, ответила: «Конечно, нет».
Резниченко зачитал фрагмент переписки Карауловой с Саматовым. В нем она рассказывала о своих радостных впечатлениях от пребывания в Турции и о том, что она не могла не вернуться в Россию, когда за ней приехал отец («Я никогда не видела его в таком состоянии»). Также девушка обсуждала, как нелегально проникнуть в Сирию спустя год, «когда интерес к ней схлынет».
«В сообщениях Карауловой присутствуют коммуникативные признаки желания вступить в „Исламское государство“, а также высказывания, направленные на оправдание его деятельности», — зачитал гособвинитель.
Прокурор коснулся и того, что Варвара Караулова осенью 2016 года сменила имя, став Александрой Ивановой. Резниченко сказал: родители Карауловой настаивали, что это было необходимо для ее психологической реабилитации. По его же мнению, это было частью конспирации. Караулова, по его словам, продолжала «изучать ислам», причем «не в мечети или медресе, а по скайпу через организацию, зарегистрированную на Украине».
Версию защиты о романтических чувствах, подтолкнувших Караулову-Иванову к поездке в Сирию, Резниченко отверг. «Я могу предположить, что между молодыми людьми по интернету могла возникнуть симпатия, но очевидно, что назвать это любовью никак нельзя. Ведь они ни разу лично или хотя бы по телефону или скайпу не общались! — заявил прокурор. — А в вотсапе нельзя оставлять голосовые сообщения длиннее 30 секунд, это все знают! Такого времени явно не хватит, чтобы прочувствовать голос собеседника». Сидевшая в стеклянном кубе Караулова в этот момент закрыла лицо рукой; другой она достала из кармана салфетку.
Прокурор закончил речь, объявив, что если бы девушка все-таки добралась до ИГ, то стала бы террористкой, возможно, подрывницей или снайпером. Он попросил суд приговорить Караулову к пяти годам в колонии общего режима и штрафу в 150 тысяч рублей.
Защита
Сторону защиты представляли адвокаты Илья Новиков, Гаджи Алиев и Сергей Бадамшин. Первым слово взял Новиков. Он зашел издалека и вспомнил, как, начиная с конца XIX века, в российском праве появлялось понятие терроризма. По итогам 15-минутного экскурса адвокат пришел к выводу: «Исламское государство» сложно подогнать под определение из существующего закона о терроризме. ИГ, по его словам, — это конгломерат, квазигосударство, а закон говорит про организации, где есть явное членство.
«Жены террористов, которые готовят им кашу, это тоже террористы? А старухи, которые стирают им носки? А жители оккупированных ИГ территорий?» — спросил у суда адвокат. По его словам, Караулова ехала в Сирию, чтобы стать женой и не собиралась принимать участие в боевых действиях.
Новиков попытался объяснить сбивчивые показания Карауловой тем, что у нее «есть особенность — „синдром отличницы“». По словам адвоката, она всегда пытается угадать «лучший ответ» — это она делала и на допросе в ФСБ (сама Караулова ранее заявляла, что признала вину по совету следователя).
«Уважаемый суд, если вы признаете Варвару виновной, то своим решением отправите сигнал родителям молодых людей, с которыми прямо сейчас общаются вербовщики ИГ: „Если ваш ребенок поддался на уговоры, разбирайтесь сами, не обращайтесь в правоохранительные органы — они его точно посадят“», — заключил Новиков. Присутствовавший в зале отец девушки Павел Караулов несколько раз кивнул в этот момент. Адвокат попросил судей оправдать Караулову.
Гаджи Алиев говорил о деталях в формулировках статей, по которым обвиняют Караулову, а также оспаривал экспертизы, на которые ссылалось обвинение. Он пришел к выводу, что в действиях Карауловой вообще не было состава преступления.
Сергей Бадамшин отмечал, что Караулова росла малообщительной и замкнутой в себе, а необходимость в любви и поддержке старалась реализовать через общение в социальных сетях. Там она и начала переписываться с Саматовым — сначала они якобы вели беседы на общие темы, но постепенно молодой человек полностью заменил повестку на ислам. К 2015 году Саматов стал для нее «образцом мужчины, с которым она будет чувствовать себя в безопасности».
«Если вы считаете, что подзащитная не могла влюбиться по переписке, то, к сожалению, вы совсем не понимаете молодежь», — добавил адвокат Новиков, обратившись к прокурору. Председательствующий судья улыбнулся.
Бадамшин привел фрагменты из нескольких экспертиз эмоционального состояния Карауловой: «шизоптическое расстройство», «депрессия», «инфантилизм». Этим, по словам адвоката, объясняется сбивчивость ее показаний. «Нет никаких доказательств того, что Варвара собиралась вести террористическую деятельность. Я выражаю сожаление, что прокуратура считает преступлением стать любимой, стать женой», — подытожил адвокат.
Подсудимая
Участие самой девушки в прениях свелось к четырехминутной речи, в которой она подчеркнула, что отрицает свою вину. «Что касается любви по переписке, я не знаю, на что мне ссылаться, чтобы доказать, что она бывает. Она появилась не сегодня и не с появлением социальных сетей. Если честно, меня эти слова немного оскорбили», — сказала Караулова, глядя на Резниченко. Прокурор отвел взгляд.
Следующее заседание состоится в Московском окружном военном суде 21 декабря. На нем Варвара Караулова скажет последнее слово. Затем суд удалится в совещательную комнату для вынесения приговора.
Евгений Берг
Москва