истории

Самое сильное гражданское общество Восточной Азии Андрей Ланьков — о политическом кризисе в Южной Корее. Carnegie.ru

Источник: Московский центр Карнеги

В Южной Корее продолжается крупнейший за последние десятилетия политический кризис, спровоцированный коррупционным скандалом в окружении президента Пак Кын Хе. Массовые протесты для Южной Кореи не редкость, но в этот раз масштаб выступлений стал фактически всенародным: к отставке Пак призывают представители крупнейших политических сил и заметная часть госаппарата. О причинах и возможных последствиях кризиса на сайте Московского Центра Карнеги рассуждает кореевед Андрей Ланьков.

Последние несколько недель в истории Южной Кореи были отмечены событиями совершенно беспрецедентными — подобного всплеска политической активности страна не видела три десятилетия, с легендарного лета 1987 года, когда массовые выступления студенчества, городского среднего класса и рабочих привели к падению авторитарного военного режима и переходу страны к демократии.

К массовым выступлениям Сеулу не привыкать — на демонстрации корейцы ходят часто, и митингом с 30–50 тысячами участников в Корее никого не удивишь. Но на этот раз масштабы происходящего совсем другие. Во-первых, уникален размах демонстраций, а во-вторых — их фактически всенародный характер. Отставки президента Пак Кын Хе требуют и левоцентристская оппозиция, и находящиеся у власти правоцентристские силы.

Не поддерживают Пак Кын Хе и в госаппарате. Южнокорейская прокуратура официально объявила, что считает президента страны подозреваемой по целому ряду серьезных статей. На практике ни к каким реальным процедурным действиям это заявление привести не может — президент пользуется иммунитетом от уголовного преследования. Но просто так отмахнуться от столь серьезных обвинений все равно невозможно.

Гигантские демонстрации протеста теперь проходят в Сеуле и других крупных городах Южной Кореи каждую субботу. В самой крупной из них, прошедшей 12 ноября, по заявлению организаторов шествия, приняли участие около миллиона человек. Гул от митинга разносился по всему городу, слышно было и у меня в университете, расположенном в пяти-шести километрах от площади, где, собственно, проходило мероприятие.

Порядок на митингах соблюдается идеальный, так что утром следующего дня единственным напоминанием о проведенной демонстрации остаются следы парафина на мостовой — митингующие по традиции выходят на площадь с небольшими свечками в руках.

Все это происходит в стране, которая еще три-четыре месяца назад казалась стабильной? Конечно, Пак Кын Хе, представительница правоцентристской партии «Сэнури», и тогда не пользовалась особой популярностью. Ее рейтинг перед началом кризиса колебался в районе 30–35%, что, по корейским меркам, не особенно хорошо для президента, которому до окончания срока остается чуть больше года. Но, несмотря на периодические коррупционные скандалы и споры по внешне- и внутриполитическим вопросам, в целом ситуация в стране выглядела совершенно нормальной. Все изменилось в считаные дни.

Цена старой дружбы

Не вдаваясь в весьма запутанные перипетии ситуации, можно сказать, что главной проблемой для президента Пак Кын Хе стали ее отношения с ее старой подругой Чхве Сун Силь. В 1974 году жертвой очередного покушения чуть не стал отец Пак Кын Хе, генерал Пак Чон Хи (для одних — отец корейского экономического чуда, вытащивший страну из многовековой нищеты, для других — жестокий диктатор, попиравший права рабочих и либеральной интеллигенции). Покушение, по всей видимости, было организовано северокорейскими спецслужбами, в те времена охотно занимавшимися подобной деятельностью.

В ходе покушения была убита его жена, мать Пак Кын Хе. Гибель матери и последующая одинокая юность сильно повлияли на личность Пак Кын Хе, и нет ничего удивительного в том, что у нее сформировались глубокие привязанности к небольшому кругу людей, которых она, с основанием или без, считала достойными доверия.

Самым заметным человеком в этом кругу стал Чхве Тхэ Мин, религиозный авантюрист достаточно обычного для Южной Кореи типа (в качестве аналога можно вспомнить пресловутого Мун Сон Мёна, главу мунитов). За свою жизнь Чхве Тхэ Мин успел, не имея на то особых оснований, побывать и в протестантских пасторах, и в католических священниках, и в буддистских монахах, а в конце концов создал собственную секту. По внешней форме секта эта была протестантской, однако на практике являла собой причудливую смесь христианства, буддизма и тех традиционных корейских верований, которые обычно именуют шаманизмом.

У Чхве Тхэ Мина сложились близкие отношения с осиротевшей Пак Кын Хе. Когда Пак Чон Хи заинтересовался деятельностью подозрительного проповедника, к тому времени засветившегося в целом ряде сомнительных афер, Пак Кын Хе начала голодовку, требуя от отца остановить расследование. Железный генерал уступил любимой дочери, которая была не менее упряма, чем он.

В октябре 1979 года Пак Чон Хи убили, и Пак Кын Хе осталась совершенно одна. Едва ли не главным утешением будущего президента стало общение с Чхве Тхэ Мином и его дочерью Чхве Сун Силь, которая всю жизнь оставалась ближайшей личной подругой Пак Кын Хе. Скрытная, не доверяющая людям и избегающая общения с ними, Пак Кын Хе замкнулась в своем внутреннем кругу, который все более совпадал с кругом общения Чхве Сун Силь.

Дружба, коррупция и гостайны

Хотя Пак Кын Хе как ярко выраженный интроверт не проявляла особого интереса к политике, магия ее имени была слишком привлекательной для южнокорейских правоцентристов, которые считают себя преемниками социальных и экономических традиций, заложенных генералом Пак Чон Хи. В результате она оказалась втянутой в политическую жизнь, а в 2012 году выиграла президентские выборы.

Любопытно, что тогда можно было часто услышать, что у нового президента нет семьи, а значит, меньше риск коррупции. Действительно, в корейской политике стала фактически стандартной ситуация, когда родные и близкие президента (который сам, кстати, далеко не всегда был прямым бенефициаром коррупционных дел) пользовались моментом для обогащения. Но оптимисты не учли, что у одиноких людей иногда бывают очень близкие друзья.

Итак, Пак Кын Хе стала президентом страны, и Чхве Сун Силь стала активно пользоваться создавшейся ситуацией, в том числе занимаясь вульгарной коррупцией. Чхве Сун Силь вымогала у крупных корейских фирм взносы в свои благотворительные фонды. Формально предполагалось, что эти фонды занимаются поддержкой южнокорейского большого спорта, а также распространением корейской культуры за рубежом. Но значительная часть денег расхищалась Чхве Сун Силь, которая активно приобретала недвижимость в Европе.

Результаты предварительного расследования, опубликованные южнокорейской прокуратурой, показали, что Пак Кын Хе сама участвовала в некоторых коррупционных схемах. Хотя пока нет доказательств, что президент положила часть денег в свой карман. Более того, нельзя исключать, что банального воровства попросту не происходило, ибо Пак Кын Хе, как и ее отец, в целом имела репутацию человека, на удивление мало — по меркам южнокорейской политики — склонного к примитивной коррупции.

Но в любом случае Пак Кын Хе знала о многих делах своей подруги и не только закрывала на них глаза, но и помогала Чхве Сун Силь добывать пожертвования. Общий объем полученных таким образом взносов, по выявленным эпизодам, составляет около $100 млн, но вполне возможно, что реальная сумма существенно выше.

Вдобавок Чхве Сун Силь активно пользовалась своим положением, чтобы способствовать деловым успехам своих друзей, многие из которых были сомнительными личностями. Большую роль в происходящем играл ее молодой (на 20 лет моложе) друг Ко Ён Тхэ, красавец-фехтовальщик, который раньше работал в качестве мужчины-развлекателя в барах и клубах, предназначенных для стареющих обеспеченных дам. В одном из таких баров он и познакомился с Чхве Сун Силь. Другой спорной фигурой в окружении стал деятель шоу-бизнеса Чха Ын Тхэк. Оба эти господина обзавелись собственными фирмами, которые с помощью Чхве Сун Силь получали разнообразные заказы и пожертвования.

Характерным для Кореи является то недовольство, которое вызвало у публики сообщение, что дочь Чхве Сун Силь поступила без экзаменов в женский университет Ихва, один из самых престижных в Корее. Поступление явно малоподготовленного чада высокопоставленных родителей, скажем, в МГИМО в России мало кого удивляет, но вот в Корее, где к чистоте вступительных экзаменов относятся трепетно, это стало отдельным, очень важным основанием для недовольства: в университете Ихва идут масштабные демонстрации студенток.

Но главной проблемой, которая, собственно, и привела к кризису, стало отнюдь не то, что президент Пак оказалась замешана в банальной коррупции. К подобному в Южной Корее давно привыкли: пока почти все корейские президенты либо сами проходили по коррупционным делам, либо имели членов семьи, которые зачастую получили тюремные сроки еще тогда, когда их высокопоставленный родственник находился в Голубом доме. К коррупции на высшем уровне в Корее относятся без особой симпатии, но воспринимают ее как почти неизбежное зло.

Настоящие проблемы у Пак Кын Хе начались тогда, когда выяснилось, что Чхве Сун Силь и ее ближайшее окружение, включая упомянутых жиголо-фехтовальщика и шоумена, на протяжении всего правления Пак Кын Хе оказывали самое прямое и весьма серьезное влияние на государственные дела. Даже доброжелатели президента всегда признавали, что у Пак Кын Хе сложилась репутация человека, который крайне неохотно советуется и с высшими чиновниками, и с экспертами, и вообще управляет страной, отгородившись от всего мира, опираясь на свой внутренний круг. В ходе скандала обнаружилось, что этот самый внутренний круг Пак Кын Хе в основном сводился к Чхве Сун Силь и ее подозрительным друзьям.

Эти люди, как было подтверждено расследованием, получали доступ к секретным документам (прокуратура насчитала 47 таких случаев) и принимали решения по ряду стратегических вопросов. В частности, похоже, что именно эта группа стояла за резким ужесточением политики в отношении Пхеньяна. Это ужесточение привело к полному разрыву любых контактов между двумя корейскими государствами. У многих тогда создалось впечатление, что южнокорейское руководство действует исходя из какого-то тайного знания о надвигающемся крахе Северной Кореи. Но выяснилось, что источником этого тайного знания были не депеши южнокорейских суперагентов, а предсказания шаманок, с которыми Чхве Сун Силь часто общалась и на темы будущего страны и мира.

Уроки и последствия

События последних недель в Сеуле хорошо продемонстрировали ряд особенностей сегодняшней Южной Кореи. С одной стороны, наглядно проявилась активность и сила гражданского общества и СМИ, их способность влиять на ситуацию через голову не только власти, но и оппозиции. Ведь вся эта история была раскручена в результате журналистского расследования. Независимо друг от друга свои расследования вели СМИ самой разной политической ориентации, а решающую роль сыграла правоцентристская и вообще проправительственная газета «Чосон ильбо», хотя свой вклад внесли и другие, не в последнюю очередь — фактический орган левонационалистической оппозиции «Хангере синмун».

Журналистское расследование, точнее, несколько параллельных начались еще в мае этого года, когда в небольшом коррупционном скандале стали всплывать связи коррупционеров с фондами Чхве Сун Силь. Дальше журналисты обнаруживали все новые и новые факты, которые подтверждали не столько обвинения в коррупции, сколько подозрение, что страной правит теневой кабинет, где мнение шаманок играет куда большую роль, чем мнение экспертов и правительственных чиновников.

Последней каплей стал диск из компьютера Чхве Сун Силь, на котором оказалось большое количество конфиденциальных правительственных материалов. Подтвердилось, что свои решения президент Пак Кын Хе принимала, советуясь с подругой.

Кроме СМИ, большую роль в кризисе играет массовое движение протеста. Каждую субботу в центре Сеула проходят гигантские демонстрации. Их инициаторами выступили немногочисленные группы крайне левой ориентации (фактически неокоммунисты разных толков), но потом движение стало всенародным.

Требование демонстрантов — немедленная отставка президента Пак Кын Хе. Казалось бы, это требование адресовано президенту, но на практике демонстрации оказывают сильное давление и на оппозицию, в первую очередь на крупнейшую оппозиционную партию «Тобуро». Дело тут в том, что оппозиции было бы выгоднее оставить Пак Кын Хе слабым и непопулярным президентом до конца срока. Так им было бы проще выиграть обычные президентские выборы, намеченные на конец 2017 года. К досрочным выборам оппозиция не готова и в их исходе не уверена, так что весь последний месяц лидеры «Тобуро», извергая громы и молнии в адрес президента, одновременно всячески препятствовали тому, чтобы вопрос об импичменте формально рассматривали в парламенте. Но при миллионных митингах протеста у оппозиционных политиков не остается особого выбора, и сейчас кажется, что импичмент — это вопрос времени.

Со своей стороны Пак Кын Хе демонстрирует фамильное упрямство. Президент ясно дала понять, что на демонстрации она реагировать не будет и в отставку уходить не собирается. В таких условиях у корейских политиков не остается выбора: импичмент, который казался маловероятным еще пару недель назад, сейчас практически неизбежен.

Для импичмента по корейской Конституции необходимо сначала его одобрение двумя третями голосов депутатов. Если за импичмент проголосуют все депутаты оппозиции (что почти гарантировано), а также заметная часть депутатов от правящей партии (что тоже весьма вероятно), то решение будет принято. На следующем этапе решение об импичменте будет рассматриваться Конституционным судом, который опять-таки, скорее всего, его одобрит. Вся процедура может занять два месяца, но только в том случае, если оппозиция не будет сознательно тормозить процесс. Но, как мы уже говорили, излишняя спешка — не в интересах оппозиции, так что дело может затянуться на полгода.

Но независимо от исхода этот кризис еще раз подтвердил, что Южная Корея — страна с самым сильным и влиятельным гражданским обществом в Восточной Азии. Это общество в состоянии бросить вызов даже президенту, хотя пока по-прежнему не в состоянии справиться с эндемической коррупцией в высших эшелонах власти. 

Другие материалы Московского центра Карнеги о Корее:
Как устроена внешняя торговля Северной Кореи
Элита в бегах. Почему из Северной Кореи чиновники бегут больше, чем обычно
Почему не работают санкции против Северной Кореи