истории

Фальшивая оттепель Юрий Сапрыкин о новом сериале Первого канала «Таинственная страсть»

Источник: Meduza

Первый канал продолжает исследовать тему 1960-х — после «Оттепели» и «Фарцы» там вышел спродюсированный Констанстином Эрнстом и Денисом Евстигнеевым сериал «Таинственная страсть» по одноименному роману Василия Аксенова, в котором действуют условно замаскированные шестидесятники вроде самого Аксенова, Роберта Рождественского, Андрея Вознесенского и прочих деятелей культуры. По просьбе «Медузы» Юрий Сапрыкин посмотрел сериал и не нашел его ни таинственным, ни страстным.

Зритель сериала «Таинственная страсть» как минимум в одном отношении может пережить те же чувства, что его персонажи, — те тоже повсюду искали признаки оттепели (или ее окончания). Партийные боссы громят непонятное народу искусство, писателям, критикующим здешние порядки, предлагают валить из страны, за каждым героем следят мрачные типы в штатском — и все представлено так, будто в этом есть что-то плохое: в том, что такой сериал, больше года не находивший места в эфирной сетке, выходит на Первом именно этой осенью, так и тянет увидеть Знак. Не иначе как методологи и технократы решили намекнуть врагам всего нового, что кончилось их время — и не нашли способа лучше, чем передать им привет через сериал про Вознесенского и Евтушенко, где те выведены под псевдонимами.

Благодаря оттепели или безотносительно к ней, по всем формальным признакам «Таинственная страсть» — действительно событие: шутка ли, первое в кино большое высказывание не просто об абстрактных шестидесятниках, а об известных всей стране позднесоветских литераторах: Вознесенский-Евтушенко-Рождественский-Ахмадулина и далее по списку; что называется, основано на реальных событиях. Как и в романе Василия Аксенова, оказавшегося в основе сценария, все зашифрованы под прозрачными псевдонимами; в отличие от первоисточника, режущие глаз никнеймы, все эти «Нэлла Аххо» и «Кукуш Октава», аккуратно уведены на задний план. Аккуратность — вообще главное свойство сериала: если в аксеновских мемуарах память не столько говорит, сколько язвит, насмехается, выплескивает давние обиды и скачет по линии времени во всех направлениях, то в сериале все острые углы предусмотрительно срезаны, а события выстроены по хронологии: родился-учился-женился. Определен и главный герой — это сам Ваксон-Аксенов (Алексей Морозов), и основная сюжетная линия — он любит одну, а женат на другой. 

Многофигурный аксеновский фельетон превратился в автобиографию и одновременно мелодраму: эстет и пижон Аксенов здесь в основном драматически молчит, бросает на дам взгляды исподлобья и изъясняется фразами типа «Ведь я же люблю тебя, глупая!» (все выглядит так, будто название сериала имеет в виду не цитату из Ахмадулиной — «к предательству таинственная страсть» — а вполне недвусмысленное желание, толкающее Ваксона в объятия двух женщин по очереди). Внимание к непростым женским судьбам — не единственное, что cближает «Страсть» с продукцией канала «Россия»: несколько запылившаяся картинка, спокойное, без лишнего фанатизма, отношение к деталям (Марк Аврелов — Нагибин ездит на том же «Москвиче», что герой Цыганова в «Оттепели»), саундтрек, словно составленный из заставок радио «Релакс FM». На похоронах Пастернака Тушинский — Евтушенко (Филипп Янковский), доверительно приобняв друзей, сообщает им: «Цель творчества самоотдача, а не шумиха, не успех»; в другой сцене дочка дергает за руку Октаву-Окуджаву: «Смотри, папа, девочка плачет!». «Шарик улетел», — меланхолически замечает поэт. Время от времени в кадре появляется постаревший Аксенов (Кулагин) с комментариями такого сорта: «Оттепель — это символ свободы» или «Иосиф Бродский — поэт, которого судили за тунеядство, потому что он нигде не работал».

Проговаривая хрестоматийные банальности и последовательно перечисляя события из школьного учебника истории, авторы сериала демонстрируют, как можно воссоздать историю, ничего о ней не сообщая. Иными словами, как можно взять удивительное время, доверху наполненное новыми идеями и открытиями, со своей разработанной еще в 60-е иконографией, с традицией его отображения на экране — от «Заставы Ильича» до «Оттепели», да хоть бы до сериала «Однажды в Ростове» — и рассказать о нем в эстетике журнала «Караван историй». Герои, спрятанные под узнаваемыми псевдонимами, напрочь лишены хоть какой-то драмы и глубины — в жизни не скажешь, что они пережили войну, а у кого-то родителей отправили в лагеря. Непонятно, в чем их несовпадение с окружающей реальностью, где восторг и откуда отчаяние — это, в общем, довольно благополучные молодые люди, вяло перемещающиеся в декорациях все еще сталинской Москвы. 

Лучше других, как ни странно, получился молодой Бродский (Артур Бесчастный) — возможно, оттого, что молодого Бродского не снимал Хуциев, и сравнить героя не с чем. Самое существенное, что с этими людьми может произойти — это если кто-то от кого-то ушел или с кем-то сошелся. Иногда на них орет начальство, но стоит произнести гневный внутренний монолог и вновь увидеться с любимой, как жизнь налаживается. Они часто произносят слово «свобода», но кажется, имеется в виду свобода съездить в Коктебель. Главный вывод, который можно сделать из происходящего на экране — не о том, как губит творческого человека навязанная сверху несвобода, а о том, что в любой непонятной ситуации, погоревав о моральных расхождениях с властью, этот человек примет от нее же трехкомнатную квартиру на Кутузовском (и это нормально). Цель творчества — самоотдача и переделкинская дача.

К последнему роману Аксенова можно предъявить массу претензий — это книга со странной историей, местами балансирующая на грани приличий, но в ней определенно была страсть. Автор еще не свел все счеты со своими персонажами, не доспорил, не долюбил, не разобрался с пережитыми совместно драмами. Все это вынесено в сериале за скобки — по логике событий, в оставшихся пяти сериях нас ждут еще и первые процессы над диссидентами, и письма вождям, и «танки идут по правде», но нет сомнений, что в финале все возьмутся за руки, друзья. А что касается опасных рифм с современностью, которые могут навести на крамольные мысли — автору этого текста однажды довелось зайти в парикмахерскую на следующее утро после того, как на Первом показывали расстрел в Новочеркасске (в сериале «Однажды в Ростове»), и сотрудницы учреждения, обсудив увиденное, пришли к единому мнению: «Какое было страшное время! И как хорошо, что оно закончилось».